Вселенная, которую потерял Бог

— Что ж, все просто прекрасно, — невозмутимо сказал он. — Я рад, что все так быстро и прекрасно получилось, и вы оказались сообразительными и смелыми парнями. А теперь не будем терять время. Станьте вокруг меня и возьмитесь за руки. Советую вам зажмурить глаза, это поможет вам избежать некоторых неприятных ощущений. Хотя нет, постойте... — член Космической Иерархии на миг задумался и многозначительно покачал головой, — чуть совсем не забыл! Так просто я отсюда уйти не могу. — В его глазах промелькнули лукавые искорки. — Не всегда, знаете ли, выдается свободная минутка, заглянуть в какой-нибудь забытый Богом мирок, напомнить о себе и оставить кое-какие инструкции.

Кропросопус подошел к боковой стенке фургона и легко дотронулся до нее рукой. Промелькнула голубая молния, и часть стены исчезла. Нашему взору предстала безрадостная и унылая картина местного ландшафта. Я думаю, уважаемый читатель, что нет ни какой необходимости в очередной раз напоминать вам присущие ей особенности, ибо я и так уже более чем достаточно напустил на вас тоски. И если я стану продолжать в том же духе, то, скорее всего, пару раз зевнув, вы выбросите эту чертову книгу куда-нибудь подальше.

— Как же сей мир называется? — спросил Кропросопус, обращаясь неизвестно к кому. — Ах да вспомнил! Но это не имеет никакого значения. — Он повернулся к нам, дыра в стене за его спиной стала быстро терять прозрачность и через несколько секунд исчезла совсем. Прокашлявшись и гордо вздернув голову, представитель Космической Иерархии Творящих Сил произнес.

— Уважаемые земляне, сейчас вы станете свидетелями уникального в истории этого мира события. Вам, можно сказать, крупно и сказочно повезло. Когда я сюда собирался, — Кропросопус вдруг стал совершать непонятные на наш взгляд манипуляции руками, — я просмотрел график посещения данного мира и обнаружил, что давненько сюда ни кто не заглядывал. Как-то упустили из вида. Бюрократия, знаете ли, тоже нас не обошла стороной. Так вот, если мир, это касается любого мира без исключения, хотя бы иногда не проведывать, то это чревато большими осложнениями. Нельзя надолго прерывать жизненно важную связь между Творцом и его творением. Данное обстоятельство лишит его источника жизненной энергии и стимула к эволюционным движениям, и в конечном итоге все закончится духовной деградацией и физическим вырождением. Любое живое существо имеет внутреннее влечение, тягу, стремление к тому, что вы часто называете Богом или другими близкими по смыслу словами. И если Всевышний вовремя не даст о себе знать, мол все нормально, не волнуйтесь, я здесь, то его осиротевшие создания могут загрустить, спиться от тоски, и отдаться разврату.

— А я атеист! — вдруг перебил его Жорж, слегка возбужденный выпитым пивом. — И если хотите марксист! Я воспитан на принципах марксистско-ленинской философии, и, поэтому, никакой религии не признаю и считаю ее чистейшей воды выдумкой эксплуататорских классов, дабы еще больше угнетать пролетариат и крестьянство.

— Твои познания поверхностны, друг мой, — печально констатировал гость из Космоса, продолжая, манипулировать руками. Заметив недоумение на наших лицах, он пояснил.

— Не обращайте внимания, я накапливаю энергию для осуществления некоторых задуманных мною действий.

Внезапно из макушки говорившего вырвался ослепительный столб белого огня, проделав здоровенную дыру в потолке фургона. Запахло горелой древесиной.

— Так, еще немножко и можно начинать.

— Итак, внимание! Представление начинается. Сейчас вы увидите, как Творец общается со своим творением.

Выйдя в центр фургона, посланец Космоса медленно поднял правую руку. Из ладони, как из дула автомата, вылетел тонкий голубой луч. Врезавшись в переднюю стену фургона, он рассыпался каскадом радужных искр, оставив после себя дыру, диаметром около метра. В образовавшееся отверстие заглянули тусклые солнечные лучи, сумевшие все-таки пробиться сквозь толстую пелену рваных облаков, унылая пустыня, два мощных страхауза, тащивших в общей упряжке нашу конструкцию, да несколько угрюмых всадников, "скачущих" поодаль.

— Ну, что ж, созерцайте, — сказал на прощание Кропросопус и растворился в воздухе. С легким хлопком занял воздух, освободившийся объем пространства.

Мы с замиранием сердца подошли к импровизированному экрану и стали ждать обещанное действо. Первые пять минут ничего не происходило. Затем вдалеке, прямо по ходу движения небо вдруг потемнело и налилось свинцовой тяжестью. В беспорядке замигали многочисленные молнии и тяжело заурчали далекие раскаты грома. Запахло чем-то резким и неприятным. Очертания предметов расплылись, как на нерезкой фотографии. Вокруг повисло какое-то напряженное ожидание.

— Жутковато, однако, — тихо проговорил Жорж.

— Да, такое впечатление, что сейчас должно произойти что-то страшное и ужасное, — согласился с ним я.

Березка испуганно прижалась ко мне. Я обнял ее и погладил по волосам.

— Не тревожься, милая, мы всего лишь смотрим кино.

— А что такое кино?

Я хотел ответить, но не успел. Внезапно все вокруг, до основания потряс мощнейший удар грома. В нескольких десятках метров от нас вонзилась в землю ослепительная молния, издав оглушительный треск и подняв воздух гигантский столб пыли. Фургон основательно, по хозяйски встряхнуло.

Не удержавшись на ногах, Майкл рухнул на пол и укатился куда-то в противоположный угол.

— Жорж, будь добр, посмотри, пожалуйста, что там упало, — невозмутимо попросил я.

Спустя несколько секунд Жорж ответил.

— Да вроде бы как тело Майкла.

— Ничего подобного, я не падал, не надо, пожалуйста, придумывать, — сказало тело, вновь очутившись возле нас и держа в руках уже известный вам, уважаемый читатель, кувшин с пивом. — Я просто быстро сходил за кувшином, а то, не дай бог, еще он перевернется и разольется. А я этого не переживу.

— А-а... понятно, а мы подумали, что там покатилось по полу?

Тем временем буйство стихии продолжалось. Поднялся ураганный ветер, а с насупившихся небес, словно из ведра, хлынули потоки воды пополам с градом. Выбивая трель, град весело застучал по крыше, странным образом не попадая к нам внутрь, как впрочем и толстые нити дождя, щедро поливающие землю. Охрана явно забеспокоилась и сбавила темп движения. Один из воинов, словно на лету пронзенный стрелой, свалился со страхауза, и кубарем покатился по земле, без зазрения совести пачкая одежду. Конечно, тут не произошло ничего удивительного, если учесть тот факт, что градины по своим размерам стали достигать размеров куриного яйца. Куски замерзшей воды, выстукивая барабанную дробь по крыше фургона, производили такой шум, что напрочь лишили нас возможности обмениваться впечатлениями, и, в конечном итоге, наша процессия остановилась. Бравые воины, прикрываясь щитами, спрыгивая с животных, ныряли под колеса нашего фургона, пытаясь обрести под ним защиту. Загремел засов на двери, мы тревожно переглянулись. По всей видимости, кому-то пришла в голову мысль составить нам кампанию и в приятной беседе, находясь под защитой прочных стен, переждать разбушевавшуюся стихию.

И в ту самую минуту, когда тяжелая и массивная дверь приоткрылась на несколько сантиметров и крупные капли дождя, подхваченные порывом ветра упали на пол, откуда-то из бездонных небес, усиленный многими миллионами гигантских динамиков раздался громогласный голос.

— Не бойтесь, дети мои! Это я, Ваш Отец небесный, идущий к вам в своей великой милости!

Как только отзвучали последние слова, разом все прекратилось и стихло. В наступившей тишине стало слышно, как с крыши капает вода. Все пространство до самого горизонта белело россыпями выпавшего града. Вдруг высоко в небе, прямо над нашими головами возникло золотистое, ослепительно яркое свечение, в считанные секунды превратившее серый и унылый ландшафт в страну волшебных грез. Изливая потоки изумрудного света, источник таинственного излучения стал снижаться, неумолимо приближаясь к поверхности планеты. Все без исключения бесстрашные воины славного племени Бахурей, причитая и неистово молясь в ужасе заметались, тщетно пытаясь найти хоть какое-нибудь укрытие от необъяснимого, с позиций современной науки явления природы. Но свет проникал всюду, куда только можно, не испытывая при этом никаких затруднений. Невозмутимые до сего момента страхаузы, издавая жалобное похрюкивание, разбежались в разные стороны.

Представление, разыгранное членом Космической Иерархии Творящих Сил, несомненно, было потрясающим и зрелищным. Поражало своими масштабами и возможностями. Чувствовалась, несомненно, рука профессионала. Мы с замиранием сердца ждали, что будет дальше.

Постепенно весь окружающий мир заполнило ровное золотистое сияние, растворив в себе без остатка все материальные объекты. Сияние шло отовсюду, казалось, каждая точка пространства излучала этот волшебный свет. Одновременно в воздухе разлилось острое ощущение торжественности происходящего. Послышались громкие трубные звуки, нежно замурлыкали невидимые арфы. И вот прямо перед нами, на белом и пушистом облаке, медленно и с достоинством опустилась ослепительно огненная фигура небесного Отца. На Отца невозможно было смотреть без специальных светозащитных стекол, настолько ярко сияло Его одеяние. Казалось, что это сам огонь, снизойдя из недр самой горячей звезды Вселенной, принял форму человеческого тела. По обе стороны от небесного родителя порхали воздушные существа, без устали махая миниатюрными белоснежными крылышками и держа в руках мелодично позвякивающие колокольчики. Все имеющиеся в наличии отважные воины славного племени Бахурей в немом ужасе попадали на мокрую землю, до смерти, перепуганные происходящим сверхъестественным явлением. Картина, представшая пред нашим взором, была поистине восхитительна. Вот оно то мучительно долго ожидаемое мгновение, исполненное глубокого смысла и торжества веры в целесообразность бытия, мгновение, ради которого стоит жить, неся нелегкое бремя жизни, и охотно переносить все те великие страдания и лишения, в большом количестве и разнообразии встречающиеся на дороге жизни. Вот пришел Он, долгожданный и желанный Отец, Единый Создатель всего сущего, о ком мы мечтали и на помощь которого искренне надеялись и уповали в своих мечтах, Тот, кому мы доверяли самое сокровенное, тот, во имя которого вершились все великие и богоугодные в человеческом понимании дела, Тот, кто успокоит и утешит нас, с отеческой заботливостью утрет слезу с опухших от их избытка глаз наших, наполнит жизнь каждого истинной целью и смыслом, приласкает и щедро наградит тех, кто и в самые трудные, и трагические минуты жизни, и особенно перед лицом смерти ни на йоту не сомневался в Его существовании, а свою земную или еще какую-нибудь жизнь видел в бескорыстном и преданном служении высшей и вечной истине, венцу и итогу бытия — Богу. И сейчас должно было свершиться великое таинство Вселенной — общение Творца со своим творением. Мы стояли, затаив дыхание и боясь проронить хоть малейший звук.

И сказал Господь Бог:

— Я Бог Всемогущий; Ходите предо Мною будьте непорочны и награда ваша будет весьма велика. Поставлю Я завет между Мною и вами, и весьма-весьма размножу вас. И не будете вы больше называться Зловонючими Змеерыбами, но будет вам имя Плохопахнущие Рыбозмеи. И сделаю я вас множественными стадами, и осеменю икру вашу своим благословением, и поставлю завет Мой между Мною и вами и между потомками вашими после вас в роды, отряды, семейства, классы, типы и царства, завет вечный в том, что буду Богом вашим о семи головах, пяти хвостах, трех тычинках на рыльце ложноножки с пятью прыщиками на плавниках и одним монитором. Сей завет мой в том, что должен быть окольцован весь мужской пол, три кольца в каждый плавник и пять в крайнюю плоть за правым ухом на третьем животе головы. И пусть рассекут ее на части, и положит ее священник на мокрые дрова с северной стороны полированной дщицы. Потом возьмите по пяти сиклей за человека и покройте его и все принадлежности их кож волосатых, и указывайте дорогу, по которой идти по одному человеку. И сие будет знамение завета между Мною и вами. Да будет окольцован у вас каждый восьмой Аврам на шестой с половиной день полной с четвертью Луны и медового месяца. Не окольцованный же Сегув, что родил Иаира акульего рода, если он не окольцует средней плоти на восьмой день беременности живородящих рыб, будет подвергнут кокурению, пырению, истреблению и оккультной дифференциации семи плавников от редеющих жабр...

У меня нестерпимо запершило в горле, у Жоржа неестественно вытянулось лицо, и даже безучастный ко всему и попивающий пиво Майкл и тот что-то буркнул на счет поехавшей крыши. Чего-чего, но меньше всего мы ожидали подобной ахинеи от самого Господа Бога. Но, по видимому и сам Кропросопус, выступающий в роли Господа, почуял что-то неладное, ибо голос его к концу вдохновенной речи стал очень неуверенным. Вдруг изображение замигало, запрыгало, как в испорченном телевизоре, раздался громкий щелчок, и в одно мгновение все исчезло, как будто ничего и не было. Только унылая степь и рваные облака, бесцельно плывущие в бездонном небе. Отважные воины, не заметив произошедшей перемены, продолжали, уткнувшись носом возлежать на земле. Заметив сзади нас какое-то движение, мы разом повернули головы и увидели Кропросопуса. Он, пребывая в великой печали и задумчивости, сидел на полу, его рассеянный взгляд выражал смертную тоску.

— Что-то не так? — заботливо спросил Жорж.

— Та! — Член Космической Иерархии обречено махнул рукой. — Я так и знал, что так получится. Вечно я что-нибудь перепутаю.

— Перепутаю?

— То, что я сейчас пытался втолковать данной форме сознательной материи, им совершенно не предназначалось. Эти наставления нужно было довести до сведения рыбозмеям из мира Х13М47ФЮ5Х. Вечно у меня не все, слава богу! И вообще, мне кажется, что я перепутал сразу несколько программ. О, позор моим сединам! Что я наделал! — Кропросопус уронил голову на колени и зарыдал.

— Что же мне теперь делать? Им же теперь не объяснишь, что дескать Господь Бог страдает острой формой склероза и поэтому все перепутал, — сквозь слезы промолвил он.

— Да, ладно, хватит вам так убиваться, уважаемый Кропросопус. Мне кажется, ваши переживания и расстройства излишни. Я думаю, что те, с кем вы хотели пообщаться, настолько перепугались устроенным вами светопреставлением, что от страха напрочь лишились способности сознательно и адекватно воспринимать вашу речь и тем более вникать в ее сокровенный смысл. В принципе можно было городить все, что душе угодно, все равно они ничего бы не запомнили. А ну, Березка, скажи, ты помнишь, о чем говорил этот джентльмен?

Березка, смущенно улыбаясь, отрицательно покачала головой.

-Вот видите, так что вы зря волнуетесь. То же самое вам ответят и остальные, и я в том числе, — попытался я успокоить Кропросопуса.

Между тем отважные воины стали проявлять первые признаки жизни. Некоторые даже осмелились поднять головы и дико озираться по сторонам в безуспешной попытке понять, что же все-таки произошло.