Обычный кунай, выставленный неумелым блоком против удара моей Воплощенной Воли, напитанной чакрой, попросту разломился. И меч, не встречая больше никакого особого сопротивления, оставил врага без правой руки. Вообще, нинзявские кинжалы для схватки с мечниками годились в самую последнюю очередь. Короткие и широкие, они были и оставались метательным оружием. В число их задач входил совсем иной спектр, нежели отбивать наскоки опытных мечников. Поразить противника на дистанции, "доставить" ему подарок в виде взрыв-печати, отогнать на пару мгновений, чтобы успеть сложить печать — вот в чем было истинное предназначение кунаев. Но так уж получалось, что более грозного холодного оружия подавляющее большинство шиноби с собой не носило. И хотя распространенной аксиомой считалось, что шиноби сам по себе оружие, на поверку такое заявление годилось лишь в сравнении с простыми людьми, но никак не в среде самих последователей Рикудо.
Проскочив мимо первого раненого врага отработанным и не раз опробованным приемом, я, не глядя, ткнул мечом к себе за спину, добивая его. В следующую секунду мой клинок уже летел во второго противника, отпрыгнувшего в крону ближайшего дерева. Поскольку в бросок я вложил всю энергию своего разворачивающегося тела, увернуться у шиноби практически не было шансов. Меч вонзился ему под ребра, заставив громко вскрикнуть, а я уже сместится влево, одновременно дернув железный канат на себя и вниз. Немного провернувшись, Воля вышла из тела врага, расширив края и без того серьезной раны, вызывая обильное кровотечение. Рукоять меча оказалась снова у меня в ладони, как раз к моменту появления из темноты еще одного воина Мацуда.
Что интересно, у парня даже оказалась при себе катана, но на его одежде были заметны кровавые пятна, оставленные от сенбонов, а сам он казался немного дезориентированным. Судя по всему, погибший боец Кинута не отдал свою жизнь за просто так. Отбив первый выпад, я поймал меч врага на крутящий блок, отвел его вправо, чуть было вообще не вырвав катану из рук шиноби, и глубоко рассек противнику грудь по диагонали. После предыдущей схватки в кабинете Кенчи я точно знал, что никакой брони люди Мацуда не носят. Только "кольчужные" сетки под одеждой, которые может и хороши, если успеть напитать их чакрой, но только не против Хиен.
Ощущение того, как разом погибли два моих клона пришло примерно одновременно с засвистевшими из темноты кунаями и сюрикенами. Одна из звездочек засела встык между пластин моего наплечника. Ругнувшись сквозь зубы, я отшатнулся в тень под деревьями, пытаясь сосчитать новых врагов. Выходило, что их не меньше десятка, а это значило, что ситуация крайне паршивая. Я просто не успею с ними со всеми справиться до того, как подойдут новые, и оторваться тоже никак не сумею.
В этот момент бойцам Мацуда, уже взявшим меня в полукольцо, во фланг и ударили шиноби Кинута во главе с Нэмуро и Румои. Не теряя времени даром, я тоже бросился в гущу завязавшейся драки, а противники слишком поздно сообразили, что тягаться с нами на равных в ближнем бою им не светит. Мы положили человек семь или восемь, прежде чем оставшиеся враги сообразили дать деру.
— Какого х*я вы здесь?! — рявкнул я на скалящегося Кодзаки.
— Тебя спросить забыли, — нагло хмыкнул в ответ самурай. — Заслон у ограды был совсем хлипкий, мы убрали его сходу и решили вот за тобой вернуться.
Из шевелящейся темноты за деревьями, над которыми медленно начинало подниматься зарево подожженного поместья, в нашу сторону прилетел глиняный шар с тлеющим фитилем. Упав в траву, бомба взорвалась с утробным звуком, расплескав окрест липкое жидкое пламя. На пару секунд от вида такой "игрушки" мне стало немножко завидно и очень что-то захотелось разжиться алхимическими рецептами из арсенала клана Оути, которые позволяли создавать подобные штуки.
Яркий огонь, заливший землю и местами попавший на деревья, осветил то место, где мы недавно сражались, и превратил меня и моих бойцов в открытые мишени. Кроме кунаев и прочего металлолома в нас сразу же полетело несколько чадящих "горшков". От новых взрывов пришлось стремительно откатываться назад в сторону ограды. Один из шиноби Кинута замешкался, оказавшись практически в самом центре нового огненного султана. Облитый полыхающей слизью с ног до головы, он заметался по сторонам живым факелом и с затихающим криком рухнул на землю.
— Всё! Валим! Валим! Валим! — заорал я, подгоняя своих и союзников.
Бойцы не стали со мною спорить и один за другим поспешили исчезнуть в остатках ночи у меня за спиной. Прямо из пламени на поляну плавно выпрыгнули еще три силуэта, один явно женский. Но мне на сегодня острых ощущений было уже достаточно, и поэтому, стоя на ветви раскидистого ясеня, я заканчивал складывать печать нового дзюцу. Еще каких-то пару секунд и вся область вокруг погрузилась в непроглядный молочно-белый туман. Даже багровое пламя, бушевавшее внутри завесы, не могло ее разогнать, и только я, за счет своей чакры, пропитавшей каждую невесомую капельку в этом облаке, спокойно мог ориентироваться в пространстве. Подавив рвущееся наружу желание продолжить бой и подобраться поближе к той троице, что замерла в напряженном ожидании, я перепрыгнул на соседнее дерево и опрометью понесся вслед сборному отряду, как можно дальше уходившему сейчас от разгромленного поместья.
* * *
Некоторое время мы опасались погони, что могла нас преследовать, и потому немного петляли, подготовили пару ловушек и даже оставили "группу задержки", которая догнала нас к следующему полудню. Как выяснилось уже позже, наши предосторожности были излишни. Буквально через какой-то час тех, кто атаковал Кинута, накрыл мощный отряд воинов Фума и нескольких мелких кланов. Остатки Мацуда, Оути и Сэнаки, которые тоже участвовали в нападении, все еще находились на пепелище и копались там в поисках тайников. Представители официальных властей столичного Ото, возглавляемые новым командиром, по слухам имевшим темные волосы, бледную кожу и шипящий выговор, устроили нашим недавним противникам кровавую баню, после чего от души прошлись по владениям Сэнаки, располагавшихся как раз к северу от территорий Кинута. А спустя еще несколько недель с окончательным завершением разгрома дома Мацуда стало понятно — Орочимару, наконец-таки, принялся всерьез за формирование Отогакуре и активно стал вырезать всех несогласных. В числе последних в Стране Рисовых Полей оказалось чуть ли не три четверти от всех местных кланов шиноби.
Перейдя утром границу, мы оставили всех слуг в ближайшей деревне, и уже "налегке" двинулись к Ю-но-Сато. От всего дома Кинута уцелело к тому моменту только шесть человек, включая Досу. Весьма нехороший характер ранений, которые получил новый четырнадцатилетний предводитель клана, и заставил нас поспешить в родную деревню. Ведь именно там находилась лучшая ближайшая общественная больница, организованная с моей подачи вскладчину с Тетсунаги и большинством предпринимателей, а также те самые горячие источники, что так хорошо лечили ожоги.
К появлению столь необычных гостей староста отнесся с прохладцей, но я занял в долг Кораме и остальным немного денег, чтобы покрыть текущие расходы, и Яхако пришлось промолчать. Согласно его же словам, в Ю-но-Сато были рады любым платежеспособным гостям. Кстати, мой поступок, продиктованный простым желанием не цапаться лишний раз с Тетсунаги, на всех Кинута произвел странное впечатление. Как я узнал спустя какое-то время, мои действия во время ночного боя в поместье, когда я оправил вперед весь отряд, а сам остался драться с преследователями, был истолкован ими чуть ли не как акт самопожертвования. В итоге, они "утвердили" меня в статусе единственного верного и надежного союзника, а уж узнав о моих религиозных предпочтениях и ознакомившись с Заветом Дзясина...
В палату, которую в лечебнице, как и несколько других, на всякий случай всегда держали свободной специально для городских ёрики, я вошел без стука в сопровождении Йоруичи. Хотя если посмотреть со стороны, вполне могло показаться, что роль сопровождающего в нашей паре играет как раз человек, а не кошка.
— Как жизнь, болезный? — усмехнулся я, подвигая к себе ногой табурет.
Йоруичи запрыгнула, тем временем, на постель и уселась рядом с Досу, замотанным в бинты не хуже египетской мумии.
— Сам знаешь, не очень, — отозвался Кинута, протянув руку и почесав кошку пальцем под подбородком.
— А мне Иссей сказал, что тебя выписывать собрались. Сп*здел выходит?
— Да нет, собрались, — как-то угрюмо откликнулся парень, пряча от меня взгляд своего единственного уцелевшего глаза.
— Вроде ж все путем? Или нет? Шкуру тебе залатали, походишь на лечение в купальни, и окончательно все зарастет. А глаз ты себе новый найдешь, главное ирьенина подыскать хорошего, чтоб с пересадкой справился.
— Вот только что с того?
Настрой Досу мне окончательно перестал нравиться. Не для того я сюда пришел, чтобы выслушивать эти эмо-вопросы. Йоруичи перепрыгнула ко мне на бедро и, подрав когтями форменные брюки, устроилась поудобнее.
— С чего "с того"? — нахмурился я. — Тебя что-то не устраивает?
— Да какой смысл во всем этом?! — прорвало, наконец, мальчишку. — Все! Нет больше уже ничего! Нет! Ты, это понимаешь, Хидан?! Они убили отца, убили всех! Уничтожили...
В порыве чувств охвативших его, Досу подскочил на постели и получил от меня тяжелую подачу в здоровое ухо, швырнувшую его обратно.
— Хватит истереть тут как малолетняя баба! — рыкнул я на опешившего парня, не скрывая гнева и неприязни к увиденному. — И это что, блять?! Новый глава клана Кинута?! Да ну нах*уй! Не приведи Дзясин, кто увидит эту ссыкуху сопливую! Какого ляда я вообще тут должен тебе напоминать об этом? Или ты уже забыл о людях, что рисковали жизнями ради твоего гр*банного спасения! Они, между прочим, носятся тут с тобой не только из чувства долга, уж ты мне поверь! У них почти никого не осталось — все друзья, все семьи, всех тогда пожгли и порезали гниды Оути и у*бки Мацуда! Не у тебя одного, обрати внимание, блять! Теперь ты для них клан, ты единственное, что их еще объединяет и дает надежду. И не только им! Даже те слуги, которых мы ночью спасли из поместья, и не только они уже все сюда в город к нам заявились. И угадай, о какой малолетней бл*ди они задают свой первый вопрос?! Ты это понимаешь, сопляк?!
Раздавленный моим напором, Досу тяжело выдохнул и опустил голову.
— Хидан... — голос Кинута прозвучал как-то надтреснуто. — Но что мне делать?
— Иди ты на х*й с такими вопросами, — прихватив задремавшую кошку на руки, я поднялся со стула и пояснил в ответ на недоуменный взгляд собеседника. — Сам решай. Твоя жизнь, твои люди, твоя ответственность. Как расплатишься со мной по долгам, так и делай все, что тебе вздумается.
— Расплатиться по долгам? — снова не понял Досу.
— А ты думал, я — благотворительный фонд? — моя широкая ухмылка была демонстративно наигранной. — Рассчитаешься со мной за каждый рьё, что пошел на твое лечение, и на содержание твоих людей.
— Да откуда я возьму...
— А вот это меня не *бет, — я продолжил скалиться, и Кинута совсем потерялся — вроде бы я и шутил, но из-за размеров набежавшей суммы вопрос был и вправду довольно серьезный. — Однако если вдруг надумаешь здесь остаться, то могу помочь вам всем с устройством на работу. Почти по специальности.
Развернувшись, я неторопливо зашагал к дверям под мерное мурлыканье пригревшейся Йоруичи. И уже встав на пороге, я бросил взгляд на парня, в задумчивости усевшегося на больничной койке, и тихо добавил.
— Помни, Досу, только одно. Решать это всё тебе. И никому другому.
Глава пятая. Кровавые деньги...
Побудка до рассвета, тренировка, заутреня, сытный завтрак... Скажу честно, в мирной спокойной жизни определенно имелись свои положительные стороны. И пока была такая возможность, ими явно следовало наслаждаться по полной.
Сегодня за столом было шумно потому, что обычно я ел в одиночестве, но в этот раз, учуяв завлекательный аромат, ко мне в компанию подтянулись Кодзаки и Торуга. Мою-то стряпню они на дух не переносили, считая слишком однообразной. Но когда выяснялось, что этой ночью у нас опять ночевала Семи, эта парочка буси уже с утра пребывала в прекрасном расположении духа. А в последнее время Семи бывала у нас все чаще и чаще.
После достопамятного побоища в поместье Кинута минуло уже больше месяца, и новая жизнь уцелевших членов клана, перебравшихся в Ю-но-Сато, постепенно налаживалась. Причем у некоторых настолько, что кое-кто из моих оперативников, думая, что их никто не слышит, всерьез начал обсуждать планы того, как бы оженить свое начальство. Вот так работники моей конторы купились на взятку в виде ежедневного завтрака и обещания в дальнейшем еще и ужина. Но на этом фронте я держал жесткую оборону, периодически посылая Кодзаки с его намеками по всем, мне известным, эротическим адресам. Нет, Семи конечно была девушкой умной и симпатичной, да и в плане интимной близости у нас все проходило на отлично, но к серьезным отношениям у меня как-то душа не лежала. К тому же в связи со всеми глобальными событиями, что вскоре должны были сотрясти местную Вселенную, обзаводиться семьей и так далее — это уж как-то совсем не к месту. Не для того я оказался в таком месте, в такое время и внутри у такого персонажа, чтобы просто устроиться поудобнее и искать мирского покоя. К тому же, в данном вопросе у меня, как ни неожиданно, нашелся верный и надежный соратник, сломить поддержку которого, были не в силах даже бывшие воины Тетсу-но-Куни.
— Хидан, ты опять позволяешь ей есть из твоей тарелки!
— Я не брезгливый! — на мою усмешку лицо Семи в который раз вспыхнуло гневом.
Йоруичи, устроившаяся на столешнице напротив меня и прекрасно понимающая, что речь зашла именно о ней, демонстративно проигнорировала оклик троюродной сестрицы Досу. Никакого положительного импульса между этими двумя особами женского пола не было с той самой ночи, когда одна из них попыталась во сне положить мне руку на грудь, но в итоге придавила что-то черное и пушистое. Итогом того эпизода стала дюжина глубоких царапин (причем некоторые у меня!), небольшие изменения в декоре спальни и стойкая жгучая неприязнь, какую друг у друга могут испытывать только две женщины, не поделившие одного мужчину.
— Хидан, почему твоя кошка продолжает относиться ко мне как к мебели?
Кодзаки закашлялся и чуть не сломал себе зубы о палочку. Торуга, уткнувшись в тарелку, сосредоточенно делал вид, что полностью поглощен процессом приема пищи. Мохнатое чудовище, бросив на Семи взгляд наглых золотистых глаз, вытащила у меня очередной кусок зажаренного бекона.
— Семи, радость моя, — уже зная, к чему приведет этот разговор, я решил, что завтрак пора заканчивать. — Ну, посуди сама. Живет, например, у тебя дома какой-нибудь домашний питомец. Милый, симпатичный, не слишком умный, но в меру шкодливый. И вот он вдруг ни с того, ни с сего, приводит в дом еще одного представителя своего вида, сугубо для личных вопросов, так сказать...
