Автократор Второго Рима

— Каждая из команд должна попытаться перетянуть канат в свою сторону, — потребовал савойец. — Проигравшей считается та команда, чей игрок пересечет борозду либо упадет во время состязания.

Слушая слова учителя, мне вспомнилась прочитанная в далеком детстве книга, в которой упоминалась история этого вида спорта. Возникнув еще во времена глубокой древности во многих первобытных культурах, перетягивание каната поначалу воспринималось людьми как символ борьбы мистических сил, отображение противостояния добра и зла. Со временем мистическое значение ушло в прошлое, и игра превратилась просто в один из видов командного спорта. В Средневековье наибольшую популярность этот вид состязаний получил в Англии и во Франции, где именовался "канатной стрельбой". Поскольку перетягивание каната учит детей важным в жизни качествам: выносливости, стойкости, упорству и умению слаженно работать в команде, можно не удивляться решению учителя включить это противоборство в перечень наших тренировок.

Перетягивать канат пришлось несколько раз подряд, причем Арто каждый раз менял составы команд. Надевать перчатки нам не разрешалось, а кожа на руках у ребят была довольно нежной и непривычной к силовым упражнениям, поэтому неизбежным стало появление мозолей и волдырей. По всей видимости учитель и сам это прекрасно понимал, поскольку при первых жалобах со стороны детей сразу же прекратил состязание и объявил обеденный перерыв.

Едва переставляя ноги от усталости, мы прямо в доспехах отправились в трапезную, а после еды последовал довольно длительный отдых на уже знакомых нам скамейках.

— Теперь, когда вы отдохнули, вам предстоит последнее на сегодня испытание, — громко заявил маэстро и показал рукой куда-то в сторону. — Посмотрите на стены!

Мы повернули головы в указанном направлении. К стенам, которые соседствовали с палестрой, были приставлены длинные лестницы, а землю поблизости от них устилал толстый слой соломы.

— Ученики! Вам нужно залезть по лестнице на стену, а потом спуститься обратно и повторить упражнение.

На каждого ребенка приходилось по одной лестнице, поэтому при выполнении упражнения никто никому не мешал. Поскольку вес доспехов никуда не исчез, лезть наверх было делом тяжелым и изнурительным, и с детей сходило немало пота прежде чем им удавалось взобраться на стену. Довольно часто ребята по неосторожности оступались и падали на землю. К счастью, подобные случаи были предусмотрены заранее и кучи соломы смягчали результаты падения. Поднимаясь на ноги, дети отряхивали доспехи и продолжали выполнять упражнение. Так продолжалось довольно долго, однако постепенно с каждым новым подъемом, все больше и больше стала заметна усталость, приобретенная детьми за этот довольно тяжелый день. Движения ребят становились все более вялыми и апатичными, забираясь на стену они все дольше задерживались там для отдыха и не спешили вновь выполнять упражнение. Убедившись в том что ученики окончательно вымотались, Арто прекратил тренировку и позволил нам снять доспехи, после чего отправил детей в баню смывать пот.

Прошло три месяца, наполненных регулярными физическими упражнениями. Выносливость и сила ребят значительно повысились, мышцы окрепли, а тяжесть доспехов стала привычной и практически не приносила нам неудобства.

Каждая тренировка начиналась с пробежки. Поначалу Атро не стал заставлять слабых и непривычных к такому виду спорта детей заниматься тяжелым кроссом, а позволил нам просто ходить быстрым шагом. По мере того как ребята закалялись и их тела становились все более выносливыми, ходьба приобретала все более интенсивный характер и в итоге переросла в бег трусцой. Бегать теперь приходилось так же, как и ранее — в доспехах, но уже не с пустыми руками, а держа в них деревянные тренировочные мечи.

Упражнение с бросанием камней ушло в прошлое и теперь мы начали метать в мишень дротики и учиться стрельбе из лука.

— Маэстро, а зачем нам в бою понадобятся дротики если есть лук? — поинтересовался я.

— В бою? — рассмеялся Арто. — О нет! Дротики вы бросаете просто для того чтобы укрепить мышцы рук, а стрелять из лука вы будете только на охоте.

— А война?

— Благородные люди сражаются только копьем и мечом. Запомни это, ученик.

— Хорошо маэстро, — кивнул я. — Но скажи, какой вообще смысл в дротиках если есть лук?

— Преимущество дротика в том, что он занимает только одну руку, а в другой можно держать щит. В условиях боя, когда приходиться прикрываться щитом от вражеских метательных снарядов, это довольно полезное качество.

— Но ведь стрела, выпущенная из лука, летит намного дальше дротика.

— Зато дротик тяжелее стрелы и поэтому лучше пробивают вражеские доспехи. К тому же если на точность пущенной стрелы влияет, например, направление ветра, то дротик можно метнуть гораздо точнее.

— Позволь тебе возразить, маэстро. Если дротики тяжелее стрел, то воин очень быстро устанет их метать. А поскольку дротики не просто тяжелее, но и гораздо больше по размеру, их нельзя взять с собой в таком же количестве, как стрелы в колчане.

— Молодец, быстро соображаешь! — похвалил меня Арто. — Хорошему воину следует помнить, что у каждого оружия есть свои сильные и слабые стороны. В одной ситуации хорош дротик, а в другой поможет только лук. Но поскольку ты будущий василевс и тебе не придется сражаться ни тем, ни другим оружием, не забивай себе голову подобным сравнением.

— Маэстро, а почему мы не учимся стрелять из арбалета?

— Потому что это оружие простолюдинов, — покривился Арто. — К тому же ромеи всегда отдавали предпочтение именно луку, а не арбалету.

Стрельба из лука оказалась довольно непростым занятием со множеством тонкостей. Стрелять нам приходилось из простых детских луков, изготовленных из можжевельника и длиной до одного метра. Арто подробно показал каждому ученику какую стойку нужно занять, как правильно держать лук, какими пальцами должен происходить захват стрелы и каким образом следует целиться. Чтобы попасть в цель требовалась полная концентрация внимания, хладнокровие, правильное дыхание и точные двигательные действия, чего можно было достигнуть только благодаря длительным тренировкам.

После стрельбы начинался урок по овладению древнегреческой рукопашной борьбой — панкратионом. Поскольку Арто, будучи иностранцем, не разбирался в подобном искусстве, для преподавания был приглашен учитель-грек. Детям нужно было прямо в доспехах бороться друг с другом, отрабатывая удары, захваты, болевые приемы, подсечки и удушения. Нельзя было кусаться и выдавливать противнику глаза, зато разрешалось добивать упавшего партнера, который, в свою очередь, мог наносить удары лежа. Не существовало никаких временных ограничений; поединок заканчивался только если один из противников признавал свое поражение. В знак поражения боец поднимал палец или похлопывал победителя ладонью. Учитель, вооруженный деревянной палкой, внимательно наблюдал за поединком и в случае если кто-то из детей нарушал правила либо настолько увлекался, что игнорировал поражение соперника, начинал безжалостно колотить виновного палкой. Исключение не было сделано даже для меня, ибо на период тренировки я считался в первую очередь учеником, а потом уже сыном василевса. Впрочем, я никогда не отличался особой несдержанностью и всегда неукоснительно соблюдал правила, поэтому и палкой меня никто не бил.

Помимо других занятий, мы начали учиться владению оружием ближнего боя. Первоначально нужно было просто ухватиться двумя руками за ручку тяжелой булавы-сидерорабдиона и махать ею из стороны в сторону, что служило укреплению мышц и развивало вестибулярный аппарат. Затем нам выдали деревянные дубликаты настоящих боевых мечей-спатионов и большие щиты треугольной формы, после чего Арто заставил нас отрабатывать удары на толстых столбах, вкопанных в землю. Отработка ударов служила своего рода разминкой, после которой начинались спарринги детей друг против друга.

— Перед началом боя всегда обращайте внимание на доспехи противника,— учил нас Арто. — Кольчужная броня может быть разрублена, но только сильным ударом под правильным углом. А вот если вам противостоит вражеский рыцарь в крупнопластинчатой бригантине с латной защитой рук и ног, то вы должны наносить мечом в основном колющие, а не рубящие удары.

— Почему, маэстро?

— Потому что можно изо всех сил наносить какие угодно рубящие удары, но клинок отскочит от прочных стальных доспехов. Запомните, что рубить прочные латы менее эффективно чем колоть в уязвимые места.

— А где находятся эти уязвимые места?

— У любого, даже самого лучшего доспеха есть узкие щели, которые остаются не прикрытыми. Сильный и хорошо направленный удар, нанесенный туда, может сразу же поразить противника. Поэтому приглядывайтесь к противнику и ищите его слабые места.

— Учитель, а что делать если в слабое место врага никак не удается попасть? Противник ведь постоянно двигается и прикрывается щитом.

— Когда человек прикрывается щитом, он часто выставляет вперед ногу. Бейте по ней.

— Хорошо, маэстро.

— Кроме того, помните, что мечом не следует парировать удары противника, — продолжал напутствовать Арто.

— А как тогда защищаться в бою?

— На левой руке у вас есть щит. Вам нужно либо подставлять его под удары, либо просто уклонялся от них и отскакивать в сторону. Помните, что встретив вражеский выпад щитом, вы сразу же оказываетесь в удобной позиции для нанесения ответного удара. Парирование же, не позволяет перехватить инициативу.

— А если враг разбил щит?

— Разбить щит обычно можно только боевым топором, — задумчиво покачал головой Арто. — Щит для того и делают чтобы он мог выдержать как можно большее количество ударов. Но если такое все же произошло, то перехватите двумя руками рукоять вашего меча и да поможет вам Господь.

— А как противостоять топору?

— Топор — оружие медленное и не слишком маневренное. После удара он долго возвращается в боевую позицию. К тому же, если топор разобьет ваш щит, то наверняка в нем и застрянет.

Часто беседуя с Арто, слушая его рассказы и советы, я пришел к выводу что искусства фехтования в нашем понимании в Средневековье еще не существовало. Новобранцев просто обучали набору базовых движений и отрабатывали эти движения годами, стремясь к тому чтобы будущие бойцы стали настолько сильными и выносливыми чтобы могли долгое время носить доспехи, размахивать тяжёлым мечом и наносить удары, способные пробить вражескую броню. Тем не менее было бы ошибкой считать, что средневековый бой требовал одной только физической мощи. Умение внезапно и коварно ударить, например, ниже щита по ногам, требовало наличия большого опыта, который мы и вырабатывали теперь в спаррингах.

Помимо физических упражнений продолжались наши занятия и у Григоры. Учитель зачитывал материал, который мы должны были запомнить, а потом пересказать своими словами и даже процитировать его отдельные части по памяти. Если ученик не запоминал материал с первого раза, ему следовало отправиться в библиотеку и изучить тему самостоятельно, а при заучивании цитат и подготовки комментариев, посещение библиотеки и вовсе становилось насущной необходимостью.

Во Влахернском дворце имелась своя собственная библиотека, принадлежавшая лично императору. Библиотека состояла из трех больших помещений; в первом находилось хранилище со шкафами и полками, заставленными книгами, во втором — общий читальный зал с пюпитрами и скамейками, которые были предназначены для всех посетителей, ну а третье помещение являлось личной читальней василевса и членов его семьи. Стены этой комнаты были богато украшены фресками и гобеленами, мраморный пол устилали восточные ковры, а для чтения имелся пюпитр из резного дерева и массивное кресло, инкрустированное слоновой костью и смальтой.

Заведением руководил библиофилакс — благообразный старичок в тюрбане и каввадии, в обязанности которого входило содержание фонда в порядке, составление простейших инвентарных описей и выдача книг для чтения посетителям.

Поскольку посетители иногда воровали книги, в читальном зале была создана особая 'противоугонная' система. При выдаче манускрипта на руки любому читателю, библиофилакс или кто-либо из его помощников прикрепляли переплет этой книги длинными железными цепями к стене комнаты. Более того, на поверхности каждого пюпитра были вырезаны заговоры и заклинания о том, что вор, укравший манускрипт заболеет оспой, холерой и даже приобретет горб.

Разумеется, в читальне василевса подобные меры безопасности отсутствовали, а поскольку я имел туда полный доступ, то мог даже брать понравившиеся книги в свои покои. И если обычным посетителям позволялось читать далеко не всю литературу, которая содержалась в библиотеке, то мне как царскому сыну были открыты для изучения все знания средневекового мира.

Основную часть фондов библиотеки составляли Святое Писание, жития святых и сочинения отцов церкви, но наряду с богословскими книгами имелись труды античных авторов и светская литература как научного, так и беллетристического содержания. Разумеется, на вкус человека 21 века, предпочитавшего в прошлой жизни детективы и фантастику, интересных книг здесь было немного, зато имелась возможность подержать в руках древние кодексы и даже свитки, которым насчитывалась не одна сотня лет. А поскольку с развлечениями в средневековье было туго, посещение библиотеки представлялась мне хоть каким-то приятным времяпровождением, да и подготовку к занятиям никто не отменял.

Заглянув как-то раз в библиотеку я по своему обыкновению листал труды религиозных деятелей, читать которые даже не собирался, а просто рассматривал ярко разукрашенные картинки. Переплет одной из книг привлек мое внимание тем, что представлял собой настоящее произведение искусства и был сделан из золота, кожи, шелка и слоновой кости. Неизвестные мастера щедро усыпали оклад манускрипта драгоценными камнями, а изумительные по сложности переплетения орнаментов, узоров и изображений святых с ангелами делали эту книгу очень ценным раритетом. Возможно ценность этой книги понимали и сами библиотекари, потому как заинтересовавший меня фолиант относился к категории тех книг, которые были доступны для прочтения только василевсу и членам его семьи.

Устав переворачивать пожелтевшие от времени страницы я заинтересовался внутренней частью переплета, ибо на его задней стороне немного отслоилась шелковая обшивка и оттуда едва заметно стал выглядывать краешек какой-то бумаги. Аккуратно, чтобы не повредить саму бумагу, я удалил ножом нитку, которая крепила шелковую ткань к переплету и извлек оттуда несколько листов, на которых оказалась записана довольно интересная информация.

Документ являлся протоколом допроса неких монахов Никиты и Захария, датированным июлем 6769 года от Сотворения мира. Поскольку протокол была написан на двух языках — греческом и французском, я без труда смог его прочесть. Из текста допроса следовало следующее.

Некий мужик по имени Никита, будучи состоятельным человеком, разочаровывался в своей пустой и праздной жизни, раздал все свое имущество нищим и принял монашеский постриг. Он удалился от мира и поселился в древней пещере Мисофроурион, которая находится неподалеку от Константинополя. Пещера эта довольно большая и содержит развалины скального монастыря, основанного еще в те далекие времена, когда первые христиане были вынуждены скрываться от преследований. В этих развалинах монах и стал жить в одиночестве, думая о служении Господу.