Чтобы попасть на нужный корабль нам пришлось воспользоваться амулетами изменяющими внешность. Их нам предоставили безопасники, они же провели нас через таможню. Амулеты почти у всех были самыми дешёвыми и больше, на мой взгляд, вызывали вопросов у всех встречных. Но с другой стороны такое здесь не редко. Только Ледышке достался довольно дорогой и качественный. До порта мы добирались тремя группами, а люди Астра контролировали, чтобы за нами никто не следил. Поднявшись на борт корабля, я стал успокаиваться. С момент похищения Ледышки нам пришлось всем сильно понервничать. Вещей мы взяли по минимуму, точнее самое необходимое. Всё оружие и оставшиеся патроны естественно взяли с собой.
Мы все вместе, как и большинство других пассажиров корабля, стояли на верхней палубе и следили за взлетом нашего корабля. На всех нас, включая мох людей, были одеты амулеты скрывающих внешность. За столь короткое время я ещё не привык к новому виду своих друзей и людей. Каждый раз напрягался: к тому ли я человеку обращаюсь. Было ранее утро и многие из стоящих на палубе зевали, прикрыв рот рукой, а некоторые дети капризничали и их пытались успокоить.
Глянув настоящего в задумчивости Ага, я спросил:
— Чего тебя тревожит? — За прошедший год я уже прекрасно узнал друга.
— Не знаю, но что-то не дает покоя. — Налетевший теплый ветер растрепал наши волосы и друг машинально попытался пригладить шевелюру.
— Думаешь, мы сглупили, что отправились в путь на этом корабле? Несмотря на все наши потуги, похитители смогли узнать, что мы улетели.
— Может быть, а может и нет. В любом случае стоит быть готовыми ко всему.
— Но рядом с "Несокрушимым", — кивнул я в сторону тяжелого крейсера, — я чувствую себя в большей безопасности, чем в охраняемой гостинице.
— Это да, — ответил друг, посмотрев на корабль, — вряд ли кто-то решиться лезть под его пушки.
Обедали мы все, вместе включая моих людей, так как у всех нас были билеты одно класса. Мои люди за исключением только Олафа не привыкли к этому, поэтому немного были напряжены. Глядя на сидящих за одним столом, можно без особого труда определить кто аристократ, а кто из простых. Судя по обеду, кормить на "Белой звезде" вовремя полета должны были сносно.
Ледышка все ещё на меня обижалась, поэтому всячески игнорировала. Арга эта ситуация забавляла, Дэн пытался помочь нам примериться, а Грэй старался не лезть, так разумно считал, что мы сами должны разобраться. Глядя на то, как Арг о чем-то беседует с Ледышкой я не мог отделаться от ощущения, что эти двое знаю другу друга довольно давно, но при этом раньше очень хорошо делали вид, что познакомились только в академии. До того как девушку похитили друг ни каким образом не показывал, что видел истинное лицо и знает имя Ледышки. Только вынужденное посещение службы безопасности раскрыло многое и теперь, похоже, они оба перестали скрывать свое знакомство. Расспрашивать обоих я уже раньше пытался, но не получил ответа. Вряд ли и сейчас расскажут, поэтому мог только гадать.
Заняться в полете особо было нечем. Поэтому я углубился в изучение рун, выходя из каюты только на небольшие прогулки на верхней палубе, поесть в столовую, а так же вечером посидеть с друзьями. Остальные тоже занялись учебой: каждый взял какую-то книгу, Олаф и мои люди просто наслаждались полетом, находясь почти все время на верхней палубе.
От самого материка дул довольно сильный встречный ветер, что задержало наше движение, поэтому остров Темнолесье показался на день позже. День с утра был ясным, от чего видно было далеко. Глядя как из-за горизонта постепенно появляется темной массой остров, я подумал, что ему сейчас как никогда подходит название. Остров был не зеленным, а именно темно-серым, даже скорее черным: исполины сливались в единую массу, а темные зеленные ветки были только сверху.
Как оказалось, с нами на корабле летел дальний родственник Грэя — эрл Рунус барон Вожер. После посадки мы не стали снимать амулеты изменяющие внешность и эрл Рунус первые минуты подозрительно смотрел на родственника и только после того как Грэй отключил на время амулет, признал его. Эрлу Рунусу было около сорока лет, половину жизни он прослужил во флоте, причем большую часть в колониях, на одном из кораблей Имперского флота. Сейчас он получив перевод на должность старшего помощника капитана корабля, находящегося в Империи и ехал к месту новой службы. Как он рассказал: начал он свою службу в Северных колониях, а потом их корабль перевели в Южные колонии. После посещения обоих материков он смог сравнить жизнь на них. Внешнее эрл Рунус разительно отличался от Грэя, во всяком случае, я не смог найти ничего общего. Если Грэй походил на своего отца и имел спортивное телосложение, то родственник был, на мой взгляд, рыхловатым, ростом ниже среднего. Если ему одеть обычные очки, то он был бы вылитым "ботаном". С нами он держался на равных, хотя и был вдвое старше. Самое интересно, что он увлекался ботаникой и собрал довольно внушительный гербарий, о чем мог рассказывать часами. Как рассказал Грэй: эрл Рунус написал несколько научных работ по флоре Северных и Южных континентов, которые вошли в академические учебники. Родственник Грэя был очень хорошим рассказчиком и поэтому почти каждый день мы до позднего вечера сидели и слушали его рассказы по его любимой теме. Когда подлетали к Темнолесью, родственник Грэя весь вечер нам рассказывал о флоре острова.
Глава 5
— Надо уходить! — Крикнула Ледышка.
Развернувшись, мы втроём стали отступать обратно к лестнице. Мы были уже около неё, когда из дыма к нам бросился один из нападавших. Его встретил я. Мне потребовалось не больше десяти секунд, чтобы нанести рубящий удар саблей, вскрывший грудную клетку, после чего противник свалился на пол. "Амулет или сдох, или его вообще не было", — удивленно успел подумать я. Олаф это время отгонял снова решивших полезть сверху нападавших: несколько раз сын Медведя выстрелил в проем между лестницами.
— Ледышка давай вниз и проверь как-там! — Разделавшись с противником, крикнул я. У девушки по моим прикидкам вот-вот должен отключиться амулет. Мой тоже был на последнем издыхании, но о подруге стоит позаботиться в первую очередь: думаю, пока ещё никто из пиратов не добрался до грузовой палубы и там она будет в относительной безопасности. Девушка молча кивнула и на ходу заряжая винчестер, устремилась вниз.
— Олаф отходим. Не стоит тут задерживаться. — И обратился уже к перевязывающему раннего, доктору, — вам тоже надо уходить. Корабль почти захвачен.
— Я не могу бросить раненых! Это мой долг!
— Ваш выбор, — выстрелил я последний патрон в какого-то пирата.
Как мне показалось, за тот промежуток времени, что мы находились на орудийной палубе, частота выстрелов и шум лязга металла о металл только усилился. Олаф выстрелил ещё несколько раз, после чего в ответ прилетел арбалетный болт, отскочивший от магического щита. Не говоря ни слова, мы бросились вниз по лестнице.
Грузовая палуба встретила нас тишиной, что меня сразу насторожило. Здесь громоздились различного размера штабеля ящиков и мешков. Все было очень хорошо уложено и закреплено: специальные толстые сетки удерживали груз от падения во время резких маневров. Между штабелями было несколько коридоров шириной около двух метров: один центральный и несколько отходящих от него шли к бортам, а точнее к люкам через которые можно было экстренно покинуть корабль. Кстати, через эти же люки происходила погрузка и разгрузка грузовой палубы, поэтому их делали довольно большими: они были немногим меньше двух метров в ширину, а по высоте почти два с половиной метров. Весили они довольно прилично и чтобы открыть его, обычно потребовалось усилие двух человек. Здесь конечно тоже додумались до того, чтобы в случае экстренной необходимости можно потянуть за рычаг и люк просто вывалиться наружу. Но вот, что и куда тянут — знают не все пассажиры, поэтому во время полета на грузовой палубе всегда должны дежурить пара матросов: один у одной лестнице, второй у другой.
У нашей лестницы никого не было. Это можно было списать на многое. Освещение было слабым, но позволило рассмотреть, что у ближайшего "перекрестка" кто-то стоит у лежащего тела. Валяющийся на палубе винчестер и зеленое платье красноречиво давали понять — кто именно лежит. Склонившимся над девушкой был пассажир, судя по костюму, тот который убежал вниз вслед за женщиной с ребенком. Держа в одно руке шпагу, а во второй магические очки, которые были на девушке, пассажир не сразу нас заметил. Обернувшись и окинув взглядом, он презрительно произнес:
— Бегите отсюда быстрее дети. До вас мне сейчас нет дела.
Мы молча, не сговариваясь, двинулись с Олафом к пассажиру и девушке. Пройдя несколько метров, я смог рассмотреть некоторые детали, не замеченные ранее: в одном месте на ящиках были темно-красные пятна — как будто обрызгал их краской, а у самого перекрестка еле видимые на палубе кровавый след волочения. Ещё шаг позволил увидеть женские туфли из коридора, ведущего к люку. Все это наводили на не очень хорошие мысли.
— Что дети решили красиво умереть? — Усмехнулся противник.
После его слов, Олаф дважды выстрели. На третий раз раздался сухой щелчок бойка. Магический щит пирата выдержал, а вот перезарядить револьвер нам вряд ли сейчас позволят. Дальше придется драться на клинках, бросить Ледышку даже не возникало мысли. В каком она состояние было непонятно. Теплилась только надежда, что пират решил взять девушку живой и она сейчас находиться без сознания. Увидеть лицо Ледышки я не мог: обзор закрывал противник.
Глядя на все это во мне начала поднималась злость и ярость.
— Ny vso kozel, seichas ti svoi garnir zrat bydesh! — Выдал я на великом и могучем, не сводя взгляд с лежащей Ледышки. Фраза была из какого-то фильма. И сейчас какого именно я уже и не вспомнил бы, да это было и неважно. Естественно ни пират, ни Олаф слава не поняли, но смысл думаю, дошёл до обоих. Первый ощерился и приготовился к бою. А второй спокойно произнес:
— Работаем как против отца.
Слова Олафа как приливная волна смыли всю злость и вернули мне трезвость мысли.
— Да, — уже спокойным голосом ответил я и глянул в глаза противника. В тот момент я отчетливо понял, что стоящий передо мной пират рассчитывал сыграть на моей ярости, которая не позволит правильно мыслить и оценивать обстановку. А выведенный из себя противник — это уже пол победы. Слова сына Медведя вернули мне спокойствие.
В своё время нам обоим с ним надоело все время проигрывать на тренировках Медведю и мы решили объединить усилия. За нашим боем тогда следили все кто был на площадке. В тот раз у нас ничего не получилось: сказался опыт отца Олафа. Но после он нас похвалил и детально разобрал поединок. Показав наглядно, что надо было сделать, а что было лишним. И сейчас похоже у нас буде экзамен.
— Надеюсь, дети вы знаете, что значит этот пояс? — Попытался ещё раз нас вывести из равновесия противник. Что значит этот пояс я знал: в западной школе фехтования, когда боец достигает определенного уровня, получает от совета признанных мастеров пояс мастера. Получить его очень сложно и в мире найдется не очень много бойцов имеющих его. Такой обычай был только у этой школы: пытались перенести его на другие школы фехтования, но ничего не получилось. Толи не смогли договориться, то ещё что-то.
— Вот сейчас и проверим — соответствуешь ты ему или нет! — Усмехнулся я, — а то много всяких проходимцев развелось и каждый второй выдает себя за признанного мастера, а сами даже как следует оружие держать в руках не умеет! — А про себя отметил: "А шпага у этого kozla не обычная. Ну, у меня и Олафа сабли тоже не простые!".
Противник был очень силен: он был магом, невероятно быстрым и опытным. Каждое его движение было отточено в бою и тренировках. Шпага порхала как бабочка все время оказываясь на пути наших клинков и при этом не забывая в ответ жалить нас. Там где не успевала шпага, саблю встречал стилет, который противник держал в левой руке. Бой шел на равных, при этом мы постоянно атаковали, стараясь не пропустить контратаку противника. Единственное, что нам немного помогало, было то, что пират не мог отойти от лежащей девушки. Точнее он не мог отступить назад, а вот двигаться в нашу сторону он мог и пытался это делать — стараясь оттеснить нас обратно к лестнице. За все время поединка он ни разу не сошелся с кем из нас в клинч. Менее чем через минуту у нас у всех "сдохли" магические щиты. Да и не особо они помогали от таких клинков. За первую минуту боя я заработал порез на правой руке, а противник на левой ноге — Олаф постарался. Рана не опасная, а если учесть что перед нами маг, то завтра он о ней вообще забудет.
Долгий бой был не в нашем с Олафом интересах: на корабле пираты и скоро они будут здесь. Вообще меня немного удивляло, почему они ещё не здесь. Сколько осталось времени, было непонятно. Думаю это понимал и соперник: если вначале он хотел с нами разделаться — доказав тем самым, что пояс получил не зря, то после первой минуты он оставил эти мысли и стал уходить в глухую оборону. Мой мозг искал выход, но ничего толкового придумать не мог. Нам с Олафом пришлось ещё повысить темп боя. Сын Медведя тоже понимал, что время утекает и решил рискнуть, но в результате получил небольшую, резанную рану на животе: стилет конечно не нож, но и им можно тоже резать. Бой происходил на вероятных скоростях: не знаю как у Олафа, а я уже двигался на разрыв сухожилий. Ширина прохода играла на пользу пирату, так как она не позволяла нам разойтись широко, поэтому приходилось атаковать только в "лоб". Все наши заготовки и ухищрения не приводили к победе. Хотя надо заметить и к проигрышу пока тоже.
Ничего лучше не придумав, я решился подставиться и таким образом заблокировать шпагу пирата, дав возможность Олафу закончить с противником. У меня как у чародея было больше шансов выжить даже после тяжелого ранения. Плюс имелась дополнительная защита в качестве жилета, в который были вставлены стальные пластины. Время убегало, а возможность реализовать задумку все не представлялась. В итоге когда противник отбил во время моей очередной атаки мою саблю в сторону, я вместо того чтобы отскочить назад, наоборот ринулся вперед. В результате получил удар шпаги в левое легкое, при этом смог сам нанес удар в предплечье противника, от чего тот выпустил шпагу и попытался отступить. Тут уже не сплоховал Олаф и после рубящего удара в грудь он ловко снес голову пирату. Я в это время уже лежал на палубе и пытался прийти в себя. Противник явно метил мне в сердце, но стальная пластина смогла выдержать удар, а точнее она немного отклонила и шпага ушла левее, задев легкое. Насквозь меня он не пробила, но все равно рана была очень опасной.
— Как ты? — Бросился Олаф ко мне.
— Вытащи клинок, — кривясь от боли, еле слышно попросил я. Самому мне казалось, что говорю нормально, но видя озадаченное лицо сына Медведя, я повторил громче, — вытащи шпагу.
— Готов? — Ухватился за эфес Олаф. Боль была дикая. Я закашлял, а на губах выступила кровь.
