Он прошелся по комнате.
— Однако же — два условия.
— Слушаю вас.
— Условие первое — вы абсолютно честны со мной. Доводите до моего сведения каждую деталь, держите в курсе всех своих дел. Условие второе — если я говорю "стоп", вы немедленно прекращаете свою деятельность, частично или полностью. Согласны?
— А у меня есть выбор? — Олег спокойно посмотрел директору Охранки в глаза. — С чисто практической точки зрения я здесь все еще — слепой котенок. Куда я без вас, сами подумайте? Обещаю, что всегда стану принимать ваши советы настолько близко к сердцу, насколько возможно. Надеюсь лишь, что стоп-сигнал вы без действительной нужды выбрасывать не станете.
— Уж постараюсь, — холодно улыбнулся Зубатов. — Итак, с чего же вы намерены начать? У вас уже есть какой-то план? Или так... абстрактные прожекты?
— Нужно лично пообщаться с Гакенталем — вчера он, к сожалению, отсутствовал на заводе. Он кажется мне весьма перспективной фигурой. Хорошо понимает механическое дело — золотые медали на выставках заводам просто так не дают. Увлечен своей работой и не слишком гнобит рабочих, судя по моим вчерашним впечатлениям. Далее, мне потребуется список высших и средних учебных заведений Москвы. Надеюсь, Михаил справится. Наконец, Оксана...
— А при чем здесь Оксана? — насторожился директор.
— При том, что она попалась мне явно не случайно. Почему-то я перестал верить в совпадения. Зачем она здесь, я и намерен выяснить, если получится. Не забудьте, кстати, о своем намерении разослать телеграммы по отделениям. И хоть вы и не хотите мне пока помогать, бумага, удостоверяющая мою принадлежность к Департаменту технического надзора Московской городской управы, мне все же потребуется. Если что — вы здесь ни при чем, я ее на улице нашел.
— Хорошо. Бумагу сделаем. Однако... Что с вами, Олег Захарович?!
Комната каруселью поплыла вокруг Олега. Столешница выскользнула из-под ладоней и улетела куда-то к потолку. В глазах потемнело. Твердые руки взяли его за плечи, и он ухватился за них, как за последнюю надежду. К горлу подкатила тошнота.
— Что с вами, Олег Захарович? — голос Зубатова прорывался словно сквозь вату. — Послать за доктором?
Комната совершила еще один кульбит вокруг Олега и медленно и неохотно приняла правильное положение. Сердце колотилось, словно муха о стекло.
— Кажется, уже все, — с трудом произнес он, разжимая свои пальцы на запястьях Зубатова. — Видимо, бессонная ночь. Или последствия вчерашнего переутомления. Простите.
— Вы бы поаккуратнее со своим здоровьем, — неодобрительно произнес директор, отпуская Олега. — Какой-то вы бледный сегодня. Вам бы в постель да вздремнуть как следует.
— В постели Оксана, — вяло улыбнулся тот. — Боюсь, она меня неправильно поймет, когда проснется. Не беспокойтесь, я попрошу у квартирного хозяина организовать здесь, в кабинете, еще какую-нибудь койку. Хорошо, что изначально двухкомнатную квартиру снял. Давайте, однако, вернемся к нашему разговору...
Когда за Зубатовым закрылась дверь, а под окнами прогрохотали колеса пролетки, Олег приоткрыл дверь в смежную комнату и посмотрел на Оксану. Девушка не спала. Она лежала неподвижно, открытые глаза уставлены в потолок. Услышав скрип петель, она медленно повернула голову и уставилась на Олега.
— Доброе утро, красавица, — мягко улыбнулся он, широко раскрывая дверь и входя в спальню. — Как спалось?
— Я в тюрьме? — хрипло спросила девушка. — Что вы со мной делаете? У меня бред...
— Вы не в тюрьме, — Олег прикоснулся к ее лбу, пытаясь определить температуру. Вроде бы жар спал, хотя кожу усыпали мелкие бисеринки пота. — Что же до бреда, то это интересный оккультный и теологический вопрос. Погодите, сейчас позову Варю, она организует бульон. Доктор сказал, что вам пока твердое есть...
— Погодите! — Оксана выпростала из-под одеяла руку и протянула ее к Олегу. Худое запястье, казалось, просвечивало насквозь. — Возьмите меня за руку!
Олег удивленно взял ее кисть в свои ладони.
— Что-то не так? — осведомился он.
— Не знаю... Вы ведь Народный Председатель? Олег Захарович Кислицын?
Олег громко хмыкнул.
— Одно время я так и полагал. Сейчас — уже нет. Впрочем, ваше появление многое меняет.
— Если... если вы Нарпред... ой, простите, Народный Председатель, то... я арестована? И другие тоже? Но мы же честно ничего плохого не делали! — ее пальцы стиснули руку Олега с неожиданной силой. — Мы же только собирались... слушали музыку... мы ничего плохого не замышляли! Берест и остальные... ничего противозаконного! Я правду говорю!..
— Ти-хо! — раздельно сказал Олег. Оксана покорно замолчала, глядя на него огромными сухими глазами. Не красавица, но личико кажется вполне милым... если бы скулы так не выпирали сквозь кожу. Сколько же она голодала? — Оксана, прошу вас, не беспокойтесь ни о чем. Вы не под арестом. Все куда...
Проще? Лучше? Ага, щаз. Все куда лучше, девушка, вы в неизвестно каком мире и, вероятно, никогда не вернетесь домой, так что ни о чем не беспокойтесь. Следил бы уж за языком, дубина.
— В общем, пока вам не о чем беспокоиться, — закончил он. — Вы вне опасности, ничего плохого больше не случится. Ни о чем не думайте, вам нужно восстанавливать силы.
Девушка едва заметно кивнула, ее глаза закрылись. Пальцы разжались, худая рука выскользнула из олеговых ладоней и бессильно свесилась к полу. Олег аккуратно положил ее поверх одеяла и ласково погладил иссиня-черные волосы.
— Схожу за бульоном, — на всякий случай сказал он, повернулся и вышел, плотно прикрыв за собой дверь. Интересно, о каких "других" она говорила?
15 сентября 1583 г. Мокола
— Спасибо, Дмитрий Рафович, пока все, — Бегемот кивнул, отпуская подчиненного. Подполковник Полозков кивнул в ответ, по-военному четко повернулся и вышел.
— Умница парень, — задумчиво проговорил Шварцман. — Не голова — золото. А ведь из какого зачуханного гарнизона я его вытащил в свое время... Молодец, коллега, разбираешься в людях. Я перед... в общем, год назад все собирался представление на очередное звание отправить, да так и не собрался. Не до того оказалось.
— Ну, не мне, дилетанту, подвергать сомнению выбор старших опытных товарищей, — слегка язвительно пробормотал Павел. — Мы люди временные...
— Приятно видеть такую идиллию, — хмыкнул Олег, задумчиво перелистывая хрустящие страницы невзрачной серой папочки. — Старый мудрый наставник отечески наставляет молодого преемника. Давайте-ка, тезки дорогие, о деле поговорим.
— Давай, — беспечно откликнулся Бирон. — Я тут такого классного повара обнаружил... — Поймав негодующий взгляд Олега, он кисло улыбнулся. — Слушаю вас, господин Народный Председатель.
— Кончай паясничать, — поморщился Кислыцын. — У меня, к сведению, опять желудок болит, и спал я сегодня плохо. Сны какие-то дурацкие... Так что не до шуточек мне. А хочу я довести до вашего сведения, господа, что мы в глубокой жопе.
— И в чем новость? — бывший начальник Канцелярии поудобнее устроил свою тушу в мягком плюшевом кресле. — Мне оно давно известно, даром что я на Листвянских дачах под охраной сидел. Для нашего народного хозяйства в последние лет пять — нормальное состояние. Что конкретно не так сейчас?
— Конкретно сейчас, Павел Семенович, вот вам папочка, — Олег с отвращением швырнул означенный предмет на стол. — Ознакомьтесь на досуге, как время появится. Пашка уже в курсе... в курсе, Бегемотина?
— Ну, листал вчера, — Бирон пожал плечами. — Только Полозков сегодня утром что-то еще строчил на машинке, что — не видел. Скажи словами, если не трудно.
— Деятель... — с отвращением фыркнул Олег. — Ладно, чтобы у всех было в голове одно и то же, озвучу вслух. Итак, проект "Голубое пламя" корпорацией "Зилания" успешно завершен, о чем официально заявлено вчера вечером на пресс-конференции в присутствии всем нам известного господина Мио Матанбы, министра экономического развития Сахары. Новые автомобильные электрогенераторы с гибридным газо-бензиновым впрыском, к производству которых "Зилания" приступает с текущего месяца, на тридцать процентов эффективнее и гораздо дешевле в эксплуатации, чем предыдущие модели. Сам Матанба выступил с прочувствованной речью на предмет неисчислимых выгод, которые получит Сахара благодаря самоотверженной работе инженеров и исследований корпорации. Для нас интереснее всего сообщение о паритетном государственном финансировании строительства сети газовых заправок, начинающегося со следующего месяца в двенадцати крупнейших городах Сахары.
— Молодцы ребята, — одобрил Бирон, скучающе разглядывая ногти. — Не то, что наши умники...
— Молодцы, ничего не скажешь, — согласно кивнул Олег. — Однако с учетом того, что газом, в отличие от нефти, Сахара обеспечивает себя на семьдесят процентов, а также с учетом интенсивно ведущегося освоения месторождений газового конденсата на Южном шельфе, есть шанс, что нам небо с овчинку покажется. Вот то, что Полозков строчил, как ты выражаешься, сегодня утром. Сводка-прогноз потребления нашей нефти Сахарой в ближайшие пять лет. Ознакомься, будь добр.
Начальник Канцелярии лениво взял лист бумаги и тупо уставился на него. Несколько секунд он смотрел на документ неподвижным взглядом. Внезапно он подобрался и со свистом втянул в себя воздух.
— Мать вашу за ногу... — пробормотал он. — Чтоб я сдох!
— Вот именно, — согласился Олег. — Сокращение на пятнадцать тире двадцать пять процентов.
Шварцман изумленно взглянул на него.
— Двадцать пять процентов? — прохрипел он. — Быть того не может. Ну-ка, дай сюда!
Наклонившись вперед, он почти вырвал из рук Бирона бумагу и впился в нее глазами. Его глаза забегали, впитывая информацию. Наконец он снова откинулся на спину кресла и аккуратно положил прогноз на стол.
— Да, Олег, — задумчиво проговорил он. — Хочется не поверить, да не получится. Уж полозковский-то отдел точно по-крупному ошибиться не мог. Сколько мы теряем?
— До десяти миллиардов реалов в год. В пересчете на форинты по официальному курсу — до семнадцати миллиардов. По курсу черного рынка, соответственно, до ста миллиардов, но про него мы помолчим, чтобы не пугаться. То есть столько, сколько мы тратим на закупку твердой пшеницы. Разумеется, сокращение объемов произойдет не сразу, но мы не можем себе позволить потерять и форинта. Все расчеты на ближайшие годы строились на неизменности, а то и на увеличении объема валютных поступлений.
— А если учесть, что месторождения меди в Рукаде и алюминия в Караторе начинают эксплуатироваться в самое ближайшее время, то мы теряем кучу бабла еще и на экспорте металла, — Бирон причмокнул краем рта. — Да уж. Мы не просто в глубокой жопе, мы проваливаемся еще глубже.
Воцарилась глубокая тишина. Наконец Шварцман с глубоким вздохом проговорил:
— Несколько лет назад умники из Академии наук присылали Треморову доклад с похожими предупреждениями. Насчет разработки в Сахаре новых автогенераторов, разведки газовых месторождений и тому подобного. Я, признаться, счел его обычным наукообразным бредом. Н-да...
— "Н-да" — не то слово, — хмыкнул Народный Председатель. — Не "н-да", а "полная п...а", простите за скверный каламбур. Ну что, господа, есть у вас какие-то соображения, чем мы можем компенсировать сокращение валютных поступлений? Или где мы можем найти дешевое зерно? Боюсь, что когда после колбасы с сахаром в магазинах пропадет еще и хлеб, терпение народа кончится окончательно. Какое-то время мы сможем подавлять бунты с помощью войск, но это временная мера. Да и не хочется мне ее применять, если честно. А хочется мне плюнуть на все, залезть с головой под одеяло, свернуться клубочком и в таком виде дожидаться конца света, — он яростно потер заслезившиеся глаза. — Еще и врачи у нас натуральные убийцы. Прописывают всякую снотворную гадость, так мало того, что не действует, еще и ходишь после нее, как мешком по голове стукнутый. Ну, так что? Есть варианты действий?
— От меня-то ты что хочешь? — осведомился Бегемот. — Я у тебя, типа, начальник политической полиции. Кого-то арестовать надо? Ткни пальцем, сделай милость, и дня на свободе не задержится. А для экономики у тебя целый Совмин есть.
— Канцелярия — в первую очередь аналитическая контора, — скривился Олег. — Заигрался ты в шпионов, Пашка. А тебе по должности положено мозгами шевелить. Сам знаешь, какая от Совмина польза. Они сначала в ступор впадут, а потом начнут доказывать, что лажанулась Канцелярия по полной программе. Что никакого серьезного сокращения валютных запасов не случится, и что мы вообще сами себя прокормить можем без проблем. Я еще весной Смитсону указывал, что надо посевы зерновых увеличивать. Так эта жирная скотина мне всю плешь проела, доказывая, что в нынешнем году невозможно, а уж в следующем хоть в два раза увеличим. Ага, увеличим, как же...
— Ты, Олег, серьезную ошибку сделал, Смитсона выпустив, — Шварцман побарабанил пальцами по подлокотнику. — Он свое поражение на выборах и последующий арест тебе не простит никогда. Если слетишь с трона, он только поаплодирует, да еще и подтолкнет в спину, чтобы летелось веселее. Почему ты его до сих пор не заменил, как Перепелкина с Папазовым?
— Заменишь его, как же, — вздохнул Олег. — Там, в Минсельпрозе, такая кодла сидит... Во Внутренних делах Голосупова посадил вместо Дуболома, так он до сих пор на грани балансирует. Управляемости — никакой, приказы на местах хорошо если игнорируются, а то ведь и прямо саботируются. Пятый департамент, как воздушный шар раздутый, я ликвидировать приказал полностью. Думал, от кучи дармоедов избавимся. И что? Всех немедленно трудоустроили в других департаментах, а диссидентов — Пашка специально проверял — продолжают гнобить, как и раньше. Только теперь уже не как подрывных элементов, а как сахарских шпионов.
Он обхватил руками голову и негромко застонал.
— Как мне не хватает людей, Павел Семенович! Как не хватает! Кажется, правую руку бы отдал за сотню честных, компетентных и не боящихся против сложившихся группировок идти! Так нет — выбирай два параметра из трех, хоть сдохни.
— Ты сам еще молод, пороху не нюхал, — усмехнулся Шварцман. — Потому и кажется тебе все страшным и непонятным. Министерская и комитетская сволочь прозрачна до тошноты. О себе они думают, а больше ни о чем. Пока имелся Хозяин, который мог просто от скуки по стенке размазать — держались в рамках. Как почувствовали слабину — распоясались. Нужно их в ежовые рукавицы взять как следует. Не отправь ты меня в ссылку тогда, после выборов...
— Тогда, после выборов, — сухо ответил Олег, — вы, Павел Семенович, стали государственным преступником. По собственному почину, между прочим.
Шварцман хмыкнул.
— Не надо старое вспоминать. Что случилось, то прошло, я тебе уже все объяснил.
— Не о том речь, — отмахнулся Олег. — Сам знаю, что не время сейчас старые счеты поднимать. Не пошли вы тогда убийцу — все по-другому сложилось бы. Но что случилось, то случилось. Сейчас я фактически не управляю страной. Чем дальше, тем больше она рассыпается на феодальные вотчины министерств и удельные наделы моих собственных Наместников. Министры же о нарастающем кризисе и знать ничего не хотят. Еще раз спрашиваю вас обоих — есть какие-то предложения по преодолению потенциального кризиса? Купить разработки нового движка с потрохами? Взорвать заводы, на котором его намерены производить? Ликвидировать изобретателей?
