Планета сюрпризов

Маленькая биологическая атака. Нет, там не было ничего такого, что выделялось бы из обычной картины желудочно-кишечной микрофлоры степняков и их степных скакунов. Забравшихся в чужие земли степняков, привыкших уповать на помощь духов вместо упований на правила гигиены. Ничего такого, если не входить во время периода инкубации в пределы гигантской магической печати, наложенной летающей ведьмой с высоты птичьего полёта на всё поле запланированной брани. Печать тоже совершенно безопасная для людей и лошадей. Даже микробов не убивает. Наоборот — способствует лавинообразному размножению некоторых из них.

Всадников мы с сёдел ссадим — в этом я не сомневался. Но в начале дела надо бы поговорить. А то как-то не по-людски.

С той целью мы с Кором и выехали вперёд. Нет, я бы предпочёл идти своими ногами, вот и поясница моя хотела того же. Но ватагийцы же! У них к пешему вообще уважения нет. В седле — человек! Пеший — сор под копытами.

Повеселив нас бесплатным аттракционом джигитовки вдосталь, нам на встречу, наконец, выехали двое. Статный красавец, косая сажень в плечах, мускулы, словно корни вековых дубов, перевитые канатами — рубаху этот красавец не одевал, наверное, специально. Только короткая кожаная безрукавка небрежно распахнутая настежь. Хищный взгляд раскосых глаз и кривая улыбка такая, да с солнечным бликом на правом клыке. Алай Ёок — вождь ватагийцев. Честно признаться, я не знаю, как правильно пишется: 'Алайок', или, может, 'Ала Й Ёк'. И у ватагийцев не спросишь: — 'Как пишется?', — потому что у них никак не пишется — письменность внедрять ватагийцы отказываются по каким-то мистическим соображениям. Короче, пусть будет Алай Йок. Не вождь — картина! Произведение искусства!

Вторым был скромный, высушенный солнцем и ветрами, старик, закутанный в тёплый полосатый халат до пят, трусивший верхом на невзрачном ослике. Это шаман.

У ватагийцев — что-то вроде теократической анархии. Любой может объявить себя вождём. Не обязательно вождём воинов, можно объявить себя вождём вечернего отдыха, например. Это когда все степенно возлежат на специальных ковриках, неспешно похлёбывая травяной взвар из пиал, и провожают вдохновенным взглядом солнце, сходящее с великого синего за край земли.

А можно объявить себя вождём кизяка. Я сейчас серьёзно! Вождём кизяка. И все, собирая подсохшие на солнце лошадиные какашки, станут петь твоё имя и понесут тебе дань. Тем же кизяком, конечно. Десятую часть.

И только одно условие: шаман. У тебя должен быть шаман. Если ты объявляешь себя вождём, и с тобой рядом трусит на невзрачном ишаке невозмутимый человек с отсутствующим взглядом, в полосатом халате, и с шаманским бубном, притороченным за спиной — тебя признают вождём. Борьба за власть? Ну, может быть и такое, если шаманы останутся с обоими кандидатами на пост вождя. Обычно шаман одного из претендентов просто молча уходит — и всё — споров быть не может. Такая вот политическая модель. Да, ещё должна быть кочка. Собственно, вожди кизяка для того кизяк и собирают налогом — что бы сложить кочку. А великому вождю полагается не просто кочка, а великая кочка. Ну, тут я пояснений дать не могу — мало информации, особенно мало — достоверной. Не то культ духов предков, не то магический обряд.

Ну, полагаю, теперь-то вы понимаете, что почувствовали ватагийцы, когда соседняя Роландия открыла Академию магов? Это ж можно себе собственного шамана обучить! А то желающих в вожди много, а шаманов мало — на всех не хватает. К тому же свои ватагийские шаманы академий не заканчивали, вежества с них ждать не приходится. Ты к нему по-человечески, а он плюнет тебе в лицо, и уйдёт, с невозмутимой рожей. И даже не объяснит, что не так в твоей политической программе вождя ранне-утреннего сбора кизяка по росе. И вот, обрадованные надеждами ватагийцы обратились в Академию. Кизяка обещали притащить к Башне магов — огромную кочку! От всей, значит, души. А та роландийская Академия взяла и скрутила из пальцев фигу — понятно, что ватагийцы почувствовали себя оскорблёнными в благородных чувствах и обманутыми в лучших надеждах.

У этого вождя ватагийцев, собравшего внушительную конницу в поход на Роландию, шаман был, и, судя по возрасту и особой пустоте во взгляде, — шаман был уважаемый даже в среде самих шаманов.

Вот, по этой причине с нашей стороны на переговорах тоже должен быть шаман. Я требовал одного из королевских боевых магов, или сразу всех трёх, но спор проиграл. Ведьма сказала — ведьма сделает — спорить бесполезно. Да, да, не говорите, я сам в курсе — я с ней влип.

И так, мы с Кором Д'Андом чинно выехали вдвоём. Где ведьма? Сейчас узнаете, секундочку терпения! Нам на встречу выехали два ватагийца: вождь и его шаман. И... — барабанная дробь! — с небес грозной чёрной тенью пикирует вредная ведьма! Та-да!

— Бух! — хлопок издают срывающиеся с крыльев ведьмы воздушные потоки, сброшенные магией за ненадобностью. Ведьма замирает в полутора метрах от земли, грациозно встав на невидимую нам, не магам, нить силы.

— Ай, шайтан! — громко завопил шаман ватагийцев. Нет, не со страху. Вопль тот исполнен был чистого восторга.

Вот чёрные драконьи крылья сложились за спиною Веи на манер плаща. По плечам ведьмы расплескались шикарные волосы.

— Ай, да! Баба-шайтан! Вей, ой! Видишь, да! Шайтан-баба! — пуще прежнего заголосил шаман, и даже руками замахал.

Вождь ватагийцев потерял нижнюю челюсть, способность говорить и соображать, и глаза выкатил так, что вот ещё чуть-чуть — он и глаза потеряет. Вся ватагийская конница исступленно засвистела и заулюлюкала!

У ватагийцев там какие-то заморочки насчёт женщин — я не очень что бы в курсе, так что не хочу вводить вас в заблуждение.

Мне лично этот цирк не понравился, и я решил начать официальную часть встречи:

— Почто вы конями землю нашу топчите?! — буквально рявкнул я на ватагийцев.

— Мы пришли за обиду с вас спросить! — вождь ватагийцев сумел взять себя в руки, и отвечал веско и сурово, как полагается настоящему вождю. — Почто роландийская Академия отказывается учить ватагийцев? Нешто за людей нас не считаете? Обида!

— А я пришёл объявить вам, что роландийская Академия отныне будет принимать в обучение и ватагийцев наравне с прочими, — объявил я ему.

Шаман нахмурился и скривился, но пока молчал, внимательно глядя на меня. Хотя взгляд его, будто против воли хозяина, нет-нет, да и соскальзывал в сторону Веи.

— Но! — продолжил я. — Не все выпускники Академии смогут стать настоящими магами и шаманами. Академия преподаст навыки безопасного использования магических предметов, заколдованных вещей, обучит студентов языку магов и шаманов, научит понимать их и договариваться с ними. Даст представление о существующих магических ритуалах, камланиях, техниках гадания и трактовки воли духов. И только.

— Хой! Того достаточно будет! — молвил вождь с вполне довольным видом.

Шаман же во время моей речи нервно дёрнулся, поджал под себя ноги, как-то умудряясь не упасть с осла, выдернул у себя длинный волос, и с хмурым видом принялся его рассматривать, скручивая и растягивая. Под конец моей речи он и вовсе сунул волос себе в рот и принялся задумчиво жевать.

— А вот таким... продвинутым магом, — я указал на шамана, — в Академии смогут стать лишь немногие избранные аспиранты.

— Хой, хорошо! — взглянув на жующего волос шамана, воскликнул вождь ватагийцев, и доверительно бросил мне: — Видишь да?

— Ай, вей! — тут же откликнулся шаман, — Сура!

Я специально вызвал перед глазами виртуальный экран инфора, видимый только мне, и проверил по словарю ватагийского: нет такого слова! Это может быть просто эмоциональное восклицание, а может быть какое-то заклинание. Я внимательно вгляделся в лицо вождя ватагийцев, и понял, что тот испытывает при трактовке высказывания своего шамана те же проблемы. Посмотрел на наставницу — она оставалась невозмутимой — значит, не заклинание.

— Хорошо решил, вождь, — сказал мне ватагийский шаман, тронул бока своего ослика пятками, и медленно и печально, под непонимающими взглядами всего ватагийского воинства, переехал на мою сторону. Встал с лева от меня, словно так и надо.

Вождь поморгал недоверчиво, и его смятение было понятно: он остался без шамана, а это автоматом означает, что он больше не вождь. Однако, не зря этот сильный ватагиец был вождём: он быстро совладал с собой, вернул отвисшую было челюсть на место, и заявил, уверенно кивнув мне:

— С тобой пойдём! Хей! — и просто подъехал, встал с нами в один ряд, рядом со своим шаманом.

— Ой, вей! — заголосили ватагийские всадники.

— А я пришёл просить, — как ни в чём не бывало, заговорил старый шаман. — Просить тебя дать нам свободу.

— Но я не забирал у вас вашу свободу, — удивился я.

— Ты, рождённый за небом, — заговорил старик речитативом. — Ты, вскормленный молоком звёзд. Ты, сошедший в наш мир на краткий миг посреди вечности. Ты единственный свободен под этим небом, потому что лишь твоя судьба не записана духами на песках великой пустыни Суш. Ты единственный можешь дать нам свободу. Но станешь ли ты? Я стар, я глуп, я слеп, но моя рабская цепь, по причине моей дряхлости, уже не так надёжно стягивает мой разум. Потому я могу тебе сказать, что не скажет никто. Потому я пришёл просить.

— Да не вопрос, — ответил я старому шаману. — Закончим поход, разберёмся с Костяным Престолом, и я всем вам дам свободу!

Ничего не понял, кроме того, что мне сказали нечто, что считают весьма важным. Однако что-то же я должен был ответить прямо там, в тот же момент. Между прочим, там куча народу собралась подраться. У всех в руках колюще-режущие предметы, и полное отсутствие желания напрягать мозги. Я должен был дать чёткий и однозначный ответ. Всех успокоить, всем дать чёткую цель. Так я и поступил. Но мудрый шаман понял меня лучше, чем я сам. Что-то в моей душе задели его странные, загадочные слова. Какие-то ассоциации в области неосознанного активированы. Придёт время, и из области неосознанного выскочит в сознание готовый ответ на эту загадку. Я уверен — старый шаман понял это ещё тогда.

— Ты оставишь после себя под этим небом небывало великую кочку, вождь вождей! — заявил старый шаман, хитро сощурившись.

— Хей! — крикнули всадники. — Хара! Хей!

Четыре

Мы с ведьмочкой лежали, обнявшись, в стоге свежего душистого сена. Это в походе мы как-то быстро привыкли. Поначалу, ясное дело, сено нещадно щекоталось и кололось, но после стало уже даже приятно. Когда сползаешь с коня никакой от усталости, можешь и на ворохе сучьев спать, не то, что в сене.

Мы с ведьмочкой лежали, обнявшись, в стоге свежего душистого сена, а над нами не было неба, вообще — голый, ничем не прикрытый космос, наполненный россыпями звёзд! Была глубокая ночь, на удивление безоблачная и прозрачная. Вокруг, невидимые в темноте, похрапывали кони.

— Если я долго смотрю вот так на звёзды, мне начинает казаться, будто я вот-вот упаду туда, — проговорила Вея.

— Погоди, вот закончим эту компанию, я отнесу тебя туда, к звёздам, — пообещал я.

— И что я там буду делать?

— Учится, конечно же.

— Моё место здесь, так мне указывает магия...

— Вот там, над горизонтом, чуть правее старой сосны с раздвоенной вершиной, горит яркая звезда, — показал я ей, — видишь? Это самая близкая к вам звезда. У той звезды есть планета, размером лишь немного побольше этой. Там самая молодая колония людей. Город, парящий в цветных облаках. Это очень красиво. В том городе есть Академия. Не такая, конечно же, как та, что здесь основал я, а настоящая. Там сейчас мало студентов, преподавателей больше. Они с удовольствием займутся твоим обучением. Уверен, тебе понравится там учится. Ну, вот. А потом сама решишь, где тебе быть и чем заниматься.

— Магия говорит мне..., — начала было возражать мне ведьмочка, но я мягко остановил её возражения поцелуем.

— Что ты загадала? К исполнению какого твоего желания ведёт тебя магия? — поинтересовался я. В темноте не было видно, но уверен — девушка покраснела. Попыталась спрятать от меня лицо характерным движением. Но отодвигаться не стала, так и уткнулась носом мне куда-то в подмышку.

— То не важно, — мягко подсказал я ей, — подумай, возможно, тебе пора сменить своё желание, а? Возможно, ты уже можешь позволить себе мечтать смелее и шире?

Ведьмочка молчала, и я продолжил болтать.

— А ещё там есть древние и весьма живописные руины Ниху. Это такая негуманоидная раса разумных, покорившая внушительную часть галактики, и вымершая миллион лет назад.

— Миллион?

— Смотри, сколько там звёзд. Миллиарды. Сколь бы редким явлением не была разумная жизнь, в таких-то масштабах она обязательно будет случаться то тут, то там. Вот только зарождается жизнь во вселенной отнюдь не одновременно. Так что мы либо находим мёртвые миры с руинами неизвестных цивилизаций, либо дикие биогеоценозы, в которых, может быть, когда-нибудь зародится разумный вид. Кстати, ещё и потому мы не осваиваем планеты, на которых есть своя жизнь.

— И как же выглядят те руины?

— О! Это словами не передать! Это надо видеть! Уверяю: очень впечатляет! Знаешь, откуда взялось такое странное название этой древней расы? Космический разведчик, открывший их руины самым первым, говорил на русском языке, и выдал в прямой эфир возглас: — 'Ох, ниху...!' — и вовремя заткнулся. Но в составе дежурной смены в центре управления русских не оказалось, и возглас первооткрывателя зарегистрировали в качестве названия. Позже руины построек Ниху стали находить в разных других местах. Находили космические корабли на дальних орбитах, орбитальные станции — в скверном состоянии. Кем бы ни были эти Ниху, жили они широко и бурно. Правили целой межзвёздной империей, и правили жёстко. Нам осталось немало их кораблей, разбитых вдребезги. Ну, и планеты со следами орбитальных бомбардировок. В общем, хорошо, что они уже давно вымерли.

— И что, там больше никого нет, среди звёзд?

— Ну почему, есть. Есть какие-то подозрительные сигналы, не похожие на шумы природного происхождения. А ещё есть блаженные гавайцы. И дикие пока что олдеры. Может, где-то ещё кто-то есть.

— Гавайцы?

— Легенды говорят, что некогда на планете Земля был райский остров под названием 'Гавайи'. И вот, когда разведзонд, посланный к неизвестной нам планете, передал результаты замеров и проб, учёные воскликнули: — 'Алоха, Гавайи!'. Так планету и назвали: 'Новые Гавайи'. Потом быстро выяснилось, что там давно живут собственные разумные обитатели. Ну, вот и назвали ту расу 'гавайцами'.

— А какие они?

— Какие? Да как тебе сказать... спокойные, довольные... пофигисты. Раса очень древняя, мудрая настолько, что нам их ещё не понять, а им нас уже не понять. Сейчас они тихо вымирают. Такое впечатление, что дети у них рождаются уже уставшими от жизни. Гавайцы, кстати, разрешили людям селиться на их планете. Но представь: как назвать своим домом чужую планету? В общем, там небольшой исследовательский центр ксеноботаников, ксенозоологов и ксено... всяких прочих.

— Сено?