— Ты гость, а гость выше хозяина, — слегка улыбнулась женщина. — Так что благосклонности все-таки прошу я. Госпожа Яна, прошу подождать меня немного. Я проинструктирую конюхов, как обращаться с госпожой Кансой и господином Палеком, и отведу тебя в дом.
Тут Палек втащил Кансу в небольшую дверь, и оттуда сразу же донеслись возбужденно-неразборчивые мужские голоса.
— Госпожа Тойлала, — вздохнула Яна, — если не присматривать за моим братом, он способен поставить на уши всю усадьбу. Не со зла, а потому что спокойно сидеть не умеет. А вы с гостями, похоже, излишне деликатны и одернуть его не сможете. Так что уж лучше я сама.
— Известно, что боги редко одаряют благодатью простых людей, — прищурилась Тойлала. — Я не видела ни одного Благословенного, который укладывался в обычные рамки. Так что не волнуйся, госпожа, все в порядке.
— Благословенного? — непонимающе взглянула на нее Яна.
— Я — Знающая, госпожа. Так у нас именуют хранительниц сведений об истинных богах, которых у вас в Катонии называют Демиургами.
Яна вздрогнула.
— Не пугайся, госпожа Яна, — от управляющей плеснуло веселой иронией. — Мне поименно известны пятьдесят восемь Благословенных по всему миру — а с недавнего времени уже пятьдесят девять. О госпоже Кансе до ее прибытия в Граш мы не слышали.
— И... что вы намерены делать с этим знанием? — настороженно осведомилась Яна.
— Делать? Госпожа Яна, что ты намерена делать со знанием, что дождь идет с неба, а солнце встает на востоке? Это всего лишь дополнительные штрихи на картине мира, в котором мы живем. Кланы Северных Колен не намерены как-то шантажировать вас или угрожать вам.
— И вы нас не боитесь?
— Боимся? Почему? — тарсачка выгнула бровь. — Разве вы нам угрожаете? Мы не знаем, зачем истинные боги пришли в наш мир, когда умерли выдуманные. Но если бы они хотели нас уничтожить, то давно так и поступили бы. В смертных для выполнения своей воли они явно не нуждаются. Но пройдем в конюшню — что-то там стало подозрительно тихо. Обычно конюхи пинками выгоняют оттуда посторонних.
— Надеюсь, он их не поубивал, — Яна быстрым шагом, почти бегом, бросилась к двери, в которой скрылись Палек с Кансой. Тойлала последовала за ней.
В конюшне действительно стояли тишина и благодать. Было прохладно, видимо, за счет укрытых где-то кондиционеров, и сумрачно. Из расположенных высоко, под самыми деревянными балками, окошек косо вниз били узкие лучи солнца, высвечивающие золотом плавающие в воздухе пылинки. Пахло навозом, сеном и крупными сильными животными. Лошади негромко фыркали в своих стойлах. Яна несколько раз появлялась в конюшнях на масарийском ипподроме, а потому машинально отметила необычность: стойла здесь располагались не вплотную к задней стене, а по центру помещения, давая свободный доступ к лошади и спереди, и сзади. Лика в компании Кансы и трех конюхов стоял возле гнедой в белых яблоках кобылы и восторженно оглаживал ей морду и шею. Кобыла косила на него глазом и потряхивала головой.
— ...красивая? — услышала Яна обрывок фразы Кансы. — Ну, да, наверное. Только невысокая она какая-то. Я думала, у лошади главное — ноги подлиннее.
— Ха! — Палек воздел палец к потолку. — Обычное непонимание. В лошади главное — пропорции. Если у нее слишком длинные ноги при недостаточной длине, ее ход недостаточно просторен. Ну, грубо говоря, передние ноги задним мешают. Общее правило — расстояние от плечевого сустава, вот отсюда, до заднего края туловища должно превосходить расстояние от холки до земли. То есть длинные ноги в некоторых случаях вещь замечательная, благодаря им у лошади длиннее шаг, но все должно являться соразмерным. Короткие ноги, помимо прочего, имеют короткие пясти, крепкие сухожилия и увеличивают силу поясницы. Вообще в Граше лошади всегда отличались невысоким ростом, из-за чего грашская конница проигрывала княжьей по спринтерской скорости и силе таранного удара, зато была куда выносливей и долгие переходы осиливала лучше. И жажду грашские кони переносят легче. Кроме того, в ЧК всегда считалось, что лошадь тем лучше, чем шире ее грудь, что полная неправда — для хорошего дыхания куда важнее глубина грудной клетки, чем ширина. Каси, зайди вот отсюда...
Палек потянул Кансу за руку и поставил прямо перед лошадью.
— Вот, смотри. Видно, что кобыла узкогруда, с довольно широким крупом и с высоким передом. Некоторые тренеры считают, что такое сложение порочно, а в пример почему-то приводят зайцев — у тех, типа, перед низкий, а бегают шустро. Еще такие тренеры могли бы придраться к тому, что спина у нее слишком длинная, не обращая внимание на ее мускулистость и расположение ребер. Но на самом деле все не так. Когда мы рассматриваем качества лошади, нам нужно рассматривать ее телосложение в совокупности, а не по отдельным выдранным из контекста признакам — ногам, шее, хвосту или еще чему. Не существует одного параметра, даже единого универсального стандарта гармонии, который однозначно определяет скаковые качества. Уй ты моя хорошая... — последние слова относились к кобыле, которая потянулась к его пояснице мордой, обнюхивая карманы шорт. — Почему я сахарку прихватить не догадался?
Он обернулся и увидел Яну.
— Яни! — крикнул он. — Ты у нас сладкоежка, у тебя кусок тортика в сумочке не завалялся?
— Вот еще, коню тортики скармливать! — подбоченилась та. — И завалялся бы, так не дала бы, а сама слопала. Лика, ты долго еще собираешься Каси лекции про лошадиные стати читать? Меня ими достал, Цу и Мати достал, теперь новую жертву нашел?
— А мне она нравится, — Канса опасливо потянулась и осторожно дотронулась до лошадиной морды. — Лика, а погладить ее можно? Она не кусается?
— Хаяка — смирная, — сказала до того момента молчащая Тойлала, с интересом наблюдающая за сценой. Сейчас ее эмоции казались странными — покровительственными, с легкой иронией, как по отношению к умному догадливому ребенку. — Она не кусается, не лягается и хорошо выезжена. Ее используют для обучения детей верховой езде. Господин Палек, если хочешь, можешь проехать на лошади, на Хаяке или любой другой. Приказать вывести кого-нибудь из них на плац?
— Проехать... — пробормотал Палек, задумчиво потирая верхнюю губу пальцем. — Каси, а ты когда-нибудь на лошади каталась?
— Несколько раз, еще в школе, — откликнулась Канса, осторожно проводя рукой по лошадиной гриве. — На пони в зоопарке. Ой... а можно?
— Госпожа... э-э-э...
— Тойлала, — подсказала тарсачка.
— Рад знакомству. Госпожа Тойлала, можно, я прокачу жену на Хаяке? Седло желательно легкое, но поглубже, с высокими луками или с буфами. Крылья подбитые, примерно до середины голени. Мне помнится, в ваших краях седла иные, чем у нас, но из наших я бы выбрал "фермерское". И стремена Музани.
— Я не знаю, что такое "фермерское седло", но для начинающей мы что-нибудь подберем. Тем более, что госпожа Канса некрупная. Ты! — Тойлала ткнула пальцем в одного из конюхов. — Ты слышал. Займись.
— Ма, момбацу сама Тойлала, — кивнул конюх и трусцой убежал вглубь конюшни. Второй, не дожидаясь приказа, отворил загородку и принялся выводить кобылу из стойла.
— Чем бы дитя ни тешилось... — пробормотала Яна себе под нос, возводя глаза к потолку. — Госпожа Тойлала, пока они развлекаются с лошадьми, ты не возражаешь, если я посижу где-нибудь в уголке и почитаю? Не беспокойся, меня не нужно развлекать. Я сейчас интенсивно изучаю культуру и историю Граша, и материала для изучения у меня на год вперед, даже если я брошу все остальные дела.
— Разумеется, госпожа Яна. Если хочешь, я могу проводить тебя в библиотеку. У нас большое собрание книг, одно из лучших во всем Граше — примерно пять тысяч томов, свитков и пластин, включая старые пергаменты времен еще до Пробуждения Звезд. Момбацу сама Тимашара немного задерживается из-за каких-то технических неполадок с вертолетом, так что у тебя есть время неторопливо оглядеться.
— Библиотека... Госпожа Тойлала, ты знаешь, чем подкупить Благословенную, — улыбнулась Яна. — Тем более — социолога по образованию. Мати... Саматта бы удавился ради того, чтобы посидеть у вас в гостях как следует. Он, видишь ли, историк по профессии, для него такие вещи — как для нас с тобой воздух.
— Как управляющая поместьем я не возражаю — независимо от итогов ваших сегодняшних переговоров с момбацу самой Тимашарой. В доме я передам тебе код моего личного коммуникатора, пусть он свяжется со мной, когда появится время.
— Хорошо, госпожа Тойлала. Я передам ему.
Оставив Палека во дворе водить за повод кобылу с опасливо-восторженно попискивающей в седле Кансой, Яна с управляющей прошли в дом и по неширокой лестнице спустились из вестибюля в подвал. Тойлала отперла замок на массивной металлической двери — замок оказался серьезным, с электронным ключом и папиллярным сканером — и жестом пригласила Яну войти внутрь. Из дверного проема тянуло сухой прохладой. Свет в помещении включился автоматически, и обнаружилось, что они находятся в большом зале, уставленном книжными стеллажами. Яна ошарашенно повертела головой. Такого количества бумажных книг в одном месте она еще не видела даже в университетской библиотеке. На второй взгляд зал показался не таким уж и огромным, а стеллажи — не такими уж и бесконечными, зато она поняла, что каждая книга и тубус со свитком расположены в специальном гнезде, плотно закрытом крышкой темного стекла.
— Здесь особый отдел нашей библиотеки, — с гордостью сказала управляющая. — Кондиционирование воздуха, постоянные температура и влажность, неразрушающее освещение и автоматическая газовая система пожаротушения. Мы храним здесь особо редкие и старые экземпляры. Все тексты оцифрованы, но многие предпочитают работать по старинке, с вещью, которую можно подержать в руках. Лучшая техника есть только во дворце Великого Скотовода, да и то вряд ли.
— Я потрясена, госпожа Тойлала, — Яна с благоговением коснулась ближайшего стеллажа. — Я совсем не ожидала найти в Граше что-то подобное. Ведь такая система наверняка стоит больших денег. Больших даже по нашим, катонийским меркам.
— Тридцать лет назад она обошлась нам примерно в пятьсот миллионов старых вербов. С учетом инфляции и денежной реформы — примерно в полтора миллиарда нынешних. Да, очень дорого, но книги того стоят. Северные Колена гордятся тем, что когда-то дали жизнь королеве Тароне. И тем, что поддержали Тассу в ее устремлениях. Мы многое переняли от Тассы, в том числе — стремление к знаниям. Северные Колена богаты и влиятельны, и мы можем позволить себе такие траты.
— Тасса... — Яна покатала имя на языке, припоминая. — Северянка по имени Элиза, которую привел к вам Серый Князь, Тилос?
— Ты хорошо знаешь нашу историю, женщина из Катонии. Сегодня имя Тилоса известно лишь немногим. И те по большей части полагают его всеми забытым мелким сураграшским божком. А на самом деле... — Она испытующе взглянула на Яну.
— А на самом деле он был... — Яна запнулась. — Благословенным. Серым Князем, противостоявшим Майно, а затем отдавшим жизнь ради того, чтобы остановить войну на уничтожение между Севером и Югом. Я хорошо знаю, кто он такой. И настоящее происхождение Элизы мне тоже известно — девочка с особыми способностями, как говорят сегодня, заранее чувствующая опасность. Тогда в Княжествах свирепствовала инквизиция Церкви Колесованной Звезды, истребляющая "ведьм" и "колдунов", и родители увезли ее на юг. В общем, долгая история, госпожа Тойлала. Ты хочешь услышать ее целиком? Или просто проверяешь меня?
— Я знаю жизнь Элизы, — слегка виновато проговорила тарсачка. — Мне хотелось лишь понять, насколько ты ориентируешься в истории. И сможешь ли разъяснить мне то, что я сейчас покажу. Сюда, пожалуйста.
Она прошла между стеллажами и сдвинула в сторону картину, изображающую заснеженные горные пики. За картиной обнаружился большой сейф. Тойлала поднесла к глазам небольшой брелок, нажала на нем кнопку и быстро набрала на клавиатуре длинный числовой код. Прозвучали мелодичные ноты, и дверца, щелкнув, приоткрылась. Тойлала с усилием распахнула ее полностью и показала на несколько тонких пластин, стоящих к проему ребром:
— Здесь находятся самые драгоценные материалы — записи, извлеченные Тассой из потаенной пещеры Тилоса.
Она потянула одну из пластин на себя и извлекла ее из сейфа. Внутри массивной металлической рамки со стороной примерно в полсажени под тонким слоем стекловидной массы виднелся желтый лист, покрытый мелкими значками и схемами. Тарсачка отнесла его к стоящему в углу зала стенду, вставила в держатель и включила направленную на текст лампу.
— Ты можешь прочитать то, что здесь написано? — почти безразлично спросила она, но Яна почувствовала, как внутри управляющей нарастает напряжение.
— Прочитать? — Яна склонилась к листу поближе. — Да, госпожа. Здесь использован древний фонетический алфавит Демиургов. В нем каждый символ обозначает не буквослог, как у нас, а отдельный звук, поэтому текст не поддается классическому частотному анализу. Пятьдесят шесть звукосимволов позволяют воспроизводить практически любое произношение на любом языке. Язык — общий, с поправкой на изменения последних двух веков. Но я тебя разочарую. Здесь нет никаких сакральных знаний. Просто учебник по физике. Начала механики, если точнее. Законы рычага, упругости... Для тех времен — непостижимая наука, но сейчас у нас в Катонии такому учат в средней школе. Тилос оставлял знания не мудрецам в высоких башнях, а своим последователям, которых буквально подбирал на улице, и сегодня они никакой ценности не представляют. Разве что как исторический артефакт.
— И все-таки я хотела бы прочитать все сама, — напряжение внутри Тойлалы все нарастало. — Ведь я хранительница знаний. Ты можешь научить меня понимать фонетический алфавит?
Яна внимательно посмотрела на тарсачку.
— Могу, — наконец ответила она. — Но не стану. Госпожа Тойлала, прошу извинить меня, но подобное знание даром не дается. Мне неприятно говорить тебе такое, но мы можем предоставить его только нашим союзникам. Если мы договоримся с госпожой Тимашарой, я научу тебя читать. Если нет... прости.
— Вот как? — проговорила Тойлала. — Ну что же...
Она протянула руку и кончиками пальцев осторожно коснулась пластины. Потом подняла на Яну печальный взгляд.
— Я не обладаю серьезным влиянием на момбацу саму Тимашару. Мое влияние вообще не распространяется за рамки поместья. Я всего лишь управляющая и один из историков, чьи знания, в общем-то, никому и не нужны. Боюсь, я не смогу поколебать чашу весов в твою пользу, госпожа Яна, даже если очень захочу. Ну, в общем-то, и неважно.
Она выключила лампу, вытащила пластину из держателя и отнесла ее в сейф. Яна отвернулась к стене и поежилась. Внезапно ей стало гадко и противно, словно она испачкалась в какой-то отвратительной вонючей слизи. Я не имею права быть добренькой, твердо сказала она себе. Не имею права. У нас не так много козырей, чтобы разбрасываться ими налево и направо, и каждая козырная карта у нас на счету, пусть даже самая мелкая...
