| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
* * *
Аля смотрит на себя в зеркало. Нет, это не она. Это какая-то странница из лабиринта Минотавра. Ели в этой незнакомке и осталось что-то от нее, Али, то — лишь взгляд, быть может. А остальное....
Черное, длинное — в пол — узкое платье с разрезом до бедра плотно облегает худенькую фигурку. Материя мерцает, переливается. При любом движении по ней бегут фосфорические брызги и ручейки. Открытые плечи, низкий вырез на спине. Высокие, по локоть, кружевные перчатки без пальцев, парчовые туфельки на головокружительной шпильке. Аля битых два часа потратила только на то, чтобы научиться, хотя бы более-менее уверенно, передвигаться на них и не терять равновесие. Волосы высоко подобраны в прическу, напоминающую шлем и переплетены сеткой из черных жемчужин. Глаза, густо подведенные черным, кажутся неестественно огромными. Аля стискивает руки у груди, усилием воли старается подавить нервную дрожь. Зэер окликает. Она поворачивается, подходит.
— Замечательно, малышка. Ты покажешь им класс, я уверен. Ни в коем случае не выказывай страха или беспокойства.... Когда будете танцевать, просто слушай и давай вести себя. Это всего пару минут. Потом то, о чем я говорил. Это наиболее тяжелая часть, но она тоже — к счастью — длится недолго. И — мы свободны.
На стене освещается экран. Металлический тембр спрашивает что-то. Зэер отвечает. Потом протягивает Але руку, легонько пожимает ей пальцы.
— Готова, Алира?
Аля твердо смотрит на него. Делает глубокий вдох.
— Да!
* * *
Огромный зал. Его цвета — оттенки льдов Арктики. Посреди — возвышение подиума в виде многолучевой звезды или цветка, похожего на водяную лилию. Хрустальные стены сходятся вверху конусом. Море света, море воздуха и... глаза. Але мерещится, что их тоже — море. Разместившиеся группами за матово-кварцевыми столами или трибунами, рагезты открыто и придирчиво рассматривают её, будто какой-то музейный экспонат.
Зэер помогает ей подняться на подиум. Отступает, удаляется.
Краасс на противоположной стороне. Он снова в снежно белом одеянии. Но теперь — сапоги и широкий пояс густо расшиты золотом, волосы распущены, на лбу, переливающийся синим огнем, узкий бриллиантовый обруч.
Сконцентрировавшись и стиснув зубы, Аля заставляет себя отстраниться от всего, что происходит вне помоста. Глядя на Краасса, она медленно выходит на середину. Опускается на одно колено, складывает ладони в молитвенном жесте, смотрит в пол.
Начинаясь серебряными переливами и шумом ветра, звучит тягучая, тихая музыка. Постепенно усиливается, наполняет собою пространство. Странная, ни на что не похожая, проникающая в самую глубь души, околдовывающая, заставляющая тело само двигаться в такт, будто в трансе.
Размеренным шагом Краасс приближается. Взяв за запястья, поднимает на ноги. Аля кладет ладони ему на плечи, смотрит в лицо. Он чуть улыбается ей уголками губ, берет за талию, ведет в плавном кружении, чем-то напоминающем вальс. Она сосредотачивается только на его глазах, отключаясь от окружающего, позволяя управлять собою, как ему угодно. Фигуры танца сменяются одна за другой. Наконец, они останавливаются.
Краасс позади, опять держит её за запястья. Разводит руки в стороны. Отпускает Алю. Ведет сомкнутыми пальцами вдоль её вытянутых рук от кистей до плеч и дальше, по груди, перекрещивая ладони, обнимая её. Аля поднимается на носки, держась за его плечи. Склоняет набок голову, подставляя ему шею. Музыка отдаляется, затихает где-то далеко, превращаясь в рокочущие громовые раскаты. Краасс нагибает голову. Кончиком языка касается Алиного виска, щеки, шеи, плеча. Едва шевеля губами, она тихонько шепчет:
— Мне все равно! Если хочешь — убей. Но я люблю тебя....
На миг глаза его теплеют. Он неуловимо-невесомо дотрагивается поцелуем до её губ и с силой прижимается губами к шее под ухом.
Режущая острая боль вонзается, протыкает, разливается внутри. Аля, насколько может, расслабляется в его руках и терпит, терпит.... Пытка, кажется, длится без конца. Но она скорее умрет, чем издаст хоть звук. Они не дождутся, она выдержит!
Краасс отрывается от её шеи, поднимает голову. Зал взрывается приветственными возгласами и овациями.
Поддерживаемая его руками, прислонившись к его груди, Аля смотрит на них. Смотрит и улыбается. Она прошла это испытание, она сумела!!!
На подиум выходит Зэер. В руках у него, на ажурном золотом подносе, широкая чаша и маленькая блестящая шкатулка. Краасс еле слышно спрашивает:
— Удержишься?
Аля глазами показывает готовность. Он отпускает её. Берет с подноса шкатулку, открывает. Достает и демонстрирует сидящим подвеску — жемчужно-переливчатый бутон лотоса на тоненькой, витой, усыпанной бриллиантиками, цепочке. Надевает украшение на Алю. Бутон ложится точно в ямочку у основания шеи.
Следом Зэер подает ему чашу. Высоко подняв её над головой, Краасс что-то звучно говорит в зал. Как один, все поднимаются со своих мест. Напряженно смотрят на него и Алю. Трансформер отпивает из чаши, протягивает девочке.
— Теперь — ты!
Приторный запах крови бьет в нос, отнимает дыхание, вызывает тошноту. Аля делает над собою неимоверное усилие. Зажмурясь, не дыша, берет чашу обеими руками. Глоток. Еще один.
По залу проносится настоящий шквал восторженно-одобрительных выкриков и аплодисментов.
Краасс забирает у нее чашу. Передает Зэеру. Берет ладони девочки, осторожно и почтительно целует. Потом обнимает её одной рукой, поворачивается к залу. Приветствует его и уводит Алю с возвышения. Рагезты провожают их, стоя.
* * *
Шагая по проходу, между Зэером и Краассом, Аля понимает вдруг: с ней что-то не так. В глазах двоится, абрисы окружающего теряют четкость. Её знобит и подташнивает. Девочка постепенно замедляет шаг. Останавливается, поднимает на поддерживающего её Краасса затуманенные глаза. Лицо землисто-белое, белки глаз покраснели. Еле шевеля языком, выговаривает:
— Мне нехорошо....
В следующий миг она без сознания повисает на его руках. У Краасса вырывается сдавленное ругательство.
— Вызывай кабину. Срочно в медблок. У нас не больше десяти минут!
Через считанные мгновения они — в операционной. Алю укладывают на платформу. Краасс быстро снимает с нее туфли. Зацепив ногтем, распарывает платье по всей длине, стаскивает. Зэер перехватывает фиксаторами голову, руки, ноги у щиколоток.
— Смотри! — берет её за кисть, показывает Краассу. Тот недовольно хмурится.
— Первичная трансформация. Кровопотеря подстегнула организм. Он защищается, изменяя её ДНК.... Что с блокаторами?
— Первую серию ввел. — Зэер продолжает подсоединять тело девочки к шнурам и проводам. Краасс прикладывает пальцы к пульсирующей жилке на шее. Проверяет зрачки, раздвигает губы. Опять тихо ругается.
Зэер тоже смотрит. Десны кровавого цвета. Клыки заострились и поднялись над зубным рядом.
— Продолжается....
— Да. Никуда не годится! Если изменится сейчас, эта форма станет базовой.
— Вводить вторую часть?
— Сердце, скорее всего, откажет!
— У нас нет выбора! Она перерождается слишком быстро!
Краасс отступает от платформы, отворачивается, сжимает кулаки.
— Делай.... Нет! Стой. Все нормально. Смотри.
Зэер бросает взгляд в его сторону. Со стен и потолка к платформе сбегаются крошечные зеленые огоньки. Как ночные сонмы светлячков, они вьются вокруг Али, плотно облепляют тело со всех сторон. Их все больше и больше, они наслаиваются, роятся. Вокруг платформы образуется фосфоресцирующий, движущийся, колеблющийся зеленый кокон.
Зэер облегченно переводит дух. Краасс подымает глаза ввысь, что-то тихо говорит, прислушивается.
— Арника остановила мутацию. Но требуется замещение, чтобы фиксировать результат.... Проводим напрямую!
Зэер согласно кивает. Достает тонкий прозрачный катетер, оканчивающийся двумя иглами. Краасс сбрасывает рубашку. Берет один из концов. Нацелившись, втыкает до упора себе в предплечье. Зэер вводит вторую иглу в рану на шее девочки, отыскивает вену. Удаляет из катетера воздух. Густая темно-рубиновая жидкость быстро заполняет трубку.
— Держи её! — приказывает Краасс.
Согнав светлячков с плеч, Зэер сильно прижимает Алю к платформе. Тут же её глаза раскрываются. Они — цвета запекшейся крови, зрачки сократились до черных точек. Яростно дернувшись из рук рагезта, и ощутив, что высвободиться ей не под силу, девочка злобно оскаливается. Принимается изгибаться прыжками, отрывая тело от платформы. Корчится, рвется. Из широко раскрытого рта вырывается оглушающий, почти рвущий барабанные перепонки, свистящий крик. В нем нет ничего человеческого. Челюсти смыкаются с металлическим лязгом, длинные острые когти безостановочно скребут по металлу платформы, оставляя глубокие рваные борозды.
Краасс приближается, поправляет катетер, свободной рукой удерживает её за ноги. Постепенно, скачки и судороги стихают. Аля перестает метаться и кричать, обмякает, вытягивается, затихает.
Огоньки опять густо усеивают тело, полностью скрывая его под собою. Краасс вытаскивает иглу из руки. Зэер выдергивает вторую из Алиной шеи. Вздыхает. Улыбается.
— Обошлось. Спасибо хранителю.
Краасс кивает. Подходит к девочке. Еще раз проверяет её состояние. Все следы превращения исчезли, к радужной оболочке возвратился естественный цвет. Аля — в глубоком сне.
Вполголоса рагезт благодарит хранителя. Потом обращается к Зэеру:
— Уложи в её отсеке. Еще инъекцию стимуляторов.... Как скоро она придет в норму?
— Часа четыре, и будет, как новенькая. — С уверенностью заявляет тот, просмотрев показания приборов.
— Ну и отлично. Я — в город. К утру буду.
— Удачной охоты, вождь! — Салютует вслед ему помощник.
* * *
— Янка, ну чё ты, в самом деле?! Какого фига морозишься? Я тебе говорю, он такой клевый! Отпад!
Яна отодвинула мобильный от уха. Глянула на него, скривившись, опять поднесла.
— Лиза, мне не хочется, честно. Я на работе вымоталась сегодня....
— Ничего не хочу слышать! Рисуй, давай, физию, греби на себя что-нибудь приличное и дуй в клуб. Мы на втором этаже. Увижу — свистну! Давай, подруга, не тормози. Это такая лапочка, говорю тебе. Настоящий плейбой.... И бабок немерено. И на меня запал конкретно! Счас мы его по полной раскрутим. Все! Жду!
Подружка отключилась. Яна протяжно вздохнула, постояла посреди комнаты, держась за щеки. Потом махнула рукой и побрела одеваться. Лизка все равно не отцепится. По всем признакам, она уже впилась в нового кавалера железной хваткой и готова пуститься во все тяжкие. Придется пойти, а не то неделю потом будет дуться, фыркать в трубку.... Ладно, так и быть! В кафе сегодня полный бардак был. Заявилось 'высокое начальство', построило весь персонал рядами и колоннами и чихвостило так, по поводу и без, что им всем небо с овчинку казалось....
Гребаная работка, вечно со всех сторон виноватой делают. Еще этот случай недавний. С девчонкой той, малолеткой. Какая она ему дочь?! Невооруженным глазом видно было, он её откровенно клеит. И не стесняется даже ни на грамм.... Админ Трошин, придурок! За длинный рубль готов чуть не сам задницу подставить. Что ему какая-то девчонка?! Как он её тогда разносил! Думала, то ли уши в трубочку, то ли ему подносом по лысине, чтоб заткнулся, наконец!
Черт те что, вообще. И, ведь, не докажешь ничего тому, кто сам видеть очевидного не желает. Да ну их всех нафиг!
Критически осмотрев себя со всех сторон, Яна еще раз подвела губы, поправила волосы, взяла с журнального столика лаковый черный клатч. Ей и в самом деле нужно наплевать на все, и как следует, развеяться.
* * *
Осторожно лавируя между танцующими, она пробиралась к лестнице. Кто-то из парней окликал её, кто-то отпускал откровенные комплименты. С улыбкой отметая приглашения потанцевать, она осматривалась по сторонам, отыскивая глазами непутевую товарку. Лиза обнаружилась на балконе. Призывно махала ей руками, приплясывала, виляя бедрами.
'Рюмки три уже заглотила!' — определила про себя Яна. — 'То ли еще будет, ой-ой-ой!' Старательно натянув на лицо дежурную улыбку, она поднялась на второй этаж.
Навстречу из-за столика, с легким поклоном привстал мужчина. Окинув его взглядом, Яна невесело пошутила про себя, что в последнее время ей, как ни крути, везет на акселератов. Ухажер Лизы оказался натуральной вышкой, он словно сбежал из африканской баскетбольной команды. С одной разницей: парень, похоже, настоящий блондин, и с неестественно яркими голубыми глазами. Хотя.... В глаза и линзы мог сунуть. Сейчас их пруд пруди, каких хочешь, Включая экстравагантные — под вампира, там, со зрачками-щелочками, и прочее. Яна успела насмотреться по клубам и дискотекам на такое разнообразие приколов и прикидов, что её уже ничего особо не удивило бы. По крайней мере, она искренне так считала....
Конкретно веселая Лизавета открыто повисла на локте нового знакомого. Из-за его плеча она строила подруге выразительные мины и жестами показывала, как собирается ободрать его до самого ничего.
— Мне неимоверно приятно познакомиться с Вами, клянусь! — он картинно прижал руку к груди. Низкий бархатистый голос очаровывал, проникал в самую глубь. Одна бровь слегка приподнялась, топазово-голубые глаза тепло оглядывали девушку. В их выражении не было ни малейшего хамства или нахальности. Яна почувствовала, что оттаивает и проникается к мужчине неподдельной симпатией.
— Лиза говорила, что у нее очаровательная подруга. Но я и представить себе не мог, насколько! Я поражен.... Поражен в самое сердце. — Сверкнувшая при последних словах, обезоруживающая белозубая улыбка окончательно выбила почву из-под ног. Еще полчаса назад скептически настроенная, Яна сейчас сама готова была отпустить себя и, не раздумывая о последствиях, решиться на историю с продолжением. Видно, конечно, что он отнюдь не простачок и отлично умеет манипулировать своей привлекательностью, но, ведь, красив, черт возьми! По настоящему шикарный, ничего не скажешь.
Они сидели почти до самого закрытия. Болтали, шутили. По очереди танцевали с ним. Вадим оказался не только милым и корректным. Он просто-таки блистал остроумием и эрудицией. Нарассказывал подружкам массу разных интересностей и последних пикантных новостей из мира шоубиза и моды. В подробностях обрисовал недавний показ Кардена в Милане. Разложил по полочкам новейшие тенденции и веяния в косметологии.
В общем, к закрытию клуба, Яна в него, практически, влюбилась. А, учитывая, что их новый приятель, во-первых, упакован был во все эксклюзивное, во-вторых — совершенно не скряга и без конца заказывал все, что им хотелось по первому намеку, она поняла — деньги у него водятся, действительно, не малые. И деньгами этими он, похоже, готов делиться без малейшего сожаления. Грех упускать такую уникальную возможность. Лиза, естественно, тоже себе на уме и, за здорово живешь, не отступит, но попробовать стоит. Может, это и есть её золотой ключик в богатство и счастливую жизнь! Даже если она и не заполучит его на постоянно, то — при благополучном раскладе, хотя бы не слабо поправит свое материальное положение. Нужно быстренько закреплять результат, пока он восхищенный, тепленький и сговорчивый....
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
