Часть 2. Душою по лезвию.

Едем дальше. В обществе трансформеров, могущество и авторитет отдельных его членов базируется, в первую очередь, на влиянии и многочисленности семейного клана. Как и люди, они не рождаются одинаково скроенными под условную копирку. У кого-то способностей и талантов больше, у кого-то — меньше. Практически любой из рагезтов сумеет рассчитать маршрут перелета через галактику с несколькими гиперпрыжками и прохождениями метеоритных полей. Он же, с достаточной легкостью, освоит за очень скромный временной промежуток любое наречие чужого народа. Или сочинит очередную, восторгающую слух мелодию. Или проведет — в случае потребности неотложной — операцию: сошьет заново кого-нибудь, перекроит, подправит. И... о том, что всякий из них оружием владеет досконально можно вообще не упоминать, это и так понятно и подразумевается. Они воины до мозга костей, они впитывают это искусство еще с молоком матери и всю жизнь его оттачивают, доводя до полнейшего автоматизма.

Насчет молока уточняю — чистая правда! Малыши кормятся ним, пока у них зубки не прорезываются. И срок этот совсем короток. А потом... детки близко знакомятся с другой пищей и очень быстро, и активно, на нее переключаются.... Ну так вот, на общем фоне рядовых универсалов выделяются те, кто не просто что-либо повторяет, пускай и идеально, или производит, но и — придумывает новое, совершенствует имеющееся, рационализирует, модернизирует, изобретает. Словом — прогресс двигает. А наиболее талантливые из умников этих и становятся у истоков правления, диктуя условия и пути остальным своим соотечественникам. Государство рагезтов — содружество кланов. Клан — отдельно существующая группа, большинство членов которой имеют прямые или косвенные родственные связи и отличаются схожими талантами и сферой деятельности. Есть кланы технарей, медиков, законников, исследователей-ученых, педагогов-наставников, представителей изящных искусств, военных стратегов, инженеров и так далее, и тому подобное. Объединение "по интересам" позволяет трансформерам существовать максимально комфортно среди единомышленников и получать постоянную поддержку в своей основной работе. Кроме того, для всеобщего удобства и рациональности, практикуется такая особенность, как "свободная миграция". Например, если в клане технарей рождается лекарь, он, по достижении совершеннолетия и, определив окончательно жизненные приоритеты, имеет полное право выбрать себе ту семью, какую сам захочет. Ориентируясь на свои задатки и планы на будущее. Конечно, при обязательном условии, что принимающая сторона сочтет его достойным для перехода.

Когда рагезты решают образовать постоянную пару, муж приходит на территорию жены, а не наоборот. А все из-за того, что браки эти так называемые "гостевые". Большую часть жизни мужчины (Зэер Але рассказывал, помните?) проводят вне дома. И жене в его отсутствие, несомненно, комфортнее ощущается в родной и привычной обстановке. Детишки, если таковые все же появляются, проживают в отчих пенатах до вхождения в школьный возраст. А после отсылаются в закрытые пансионаты, отдельные для мальчиков и девочек. Изредка родителей проведывают. Но никаких регулярных каникул здесь нет. Детей сознательно стараются отдалить от дома, чтобы младенческие привязанности не влияли на окончательный выбор профессии и не сбивали с пути. Человеческой материнско-отцовской заботы и желания опекать отпрысков, подчас до их пенсии и собственной смерти, трансформеры не поняли бы никогда. Они предпочитают гордиться не наличием потомков, а тем, какую пользу обществу потомки эти приносят. И детей своих любят — если так выразиться можно — на расстоянии.

Вся сообщность клановая разделяется на три уровня: рядовой, избранный и королевский. С первыми, думается, и так все ясно. А на последнем остановлюсь. Заслуживает!

Представлен клан всего двумя семьями. Их члены отличаются познаниями и способностями на порядок превышающими качества основной массы. Именно этим, избранным, доверяют вести за собою. На их усмотрение и их воле вручают свою жизнь и благополучие, им верят безоговорочно. Из их среды выбирается лидер. Всегда один. Всегда — мужчина. Подчинение вождю полное и почти беспрекословное. Но в том лишь случае, если властью своей он не злоупотребляет и не подрывает жизненные устои и стабильность нации. В последнем, неблагоприятном случае, по общему решению глав кланов, на Совете Высших, правителю могут предъявить вотум недоверия и... свергнуть, а то и жизни лишить! Если вина его и несоответствие должности очевидны и доказаны. Такая вот у императора служба трудная и опасная. Это в процессе уже. Но и будущему претенденту на царствование изначально приходится не сладко, поверьте на слово! До того, как ступить под своды Дворца и принять в свои руки бразды правления, он должен преодолеть сложнейший и небезопасный путь многочисленных испытаний и экзаменов. А, кроме прочих множественных навыков, обязан досконально владеть знанием Законов. Он становится их живым олицетворением, эталоном. На который равняются и перед которым склоняются все остальные.

Одно из наитягчайших преступлений у рагезтов — кровосмешение. В основе лежит тысячелетиями неизменное восприятие собственной расы как избранных потомков богов, повелевающих и контролирующих все другие народы, "низшие" на языке трансформеров. Важно понимать различие кровосмешения и, рядовой для вампира, физической связи с жертвой. Которая приводит в большинстве случаев к гибели последней. Под грехом же подразумеваются равноправные отношения с представителями иных рас и, возможные их последствия, появление на свет общего потомка. Считается, что подобной связью рагезт оскверняет и себя, и весь свой род. И прощение снискать может лишь — приняв смерть. В противном случае, весь его клан подвергнется гонению и отчуждению. Отпрыски, что случаются от таких связей, именуются полукровками и, если изначально, вдруг, не были уничтожены, приравниваются к существам низшим. В мире трансформеров они не имеют никаких прав и привилегий, их ждет участь обычных рабов. С одним отличием: в пищу рагезты полукровок не используют, поскольку это, все же, попахивает каннибализмом. Если метис перестает быть выгоден и нужен, его попросту убивают.

Еще один тип взаимоотношений у рагезтов наблюдается с иными. Иные — существа, обладающие в каких-либо областях способностями неординарными и чрезвычайно для трансформеров полезными. При этом, они могут быть даже и сильнее своих потенциальных хозяев. Но, все равно, служат им, подчиняясь безоговорочно. И, нередко, преданы до самопожертвования. Иных рагезты склонны ценить, баловать, заботиться — как о дорогом и полезном. Главное, не преступать установленную грань "собственность-хозяин" и не давать любимчикам привилегий и возможностей самих трансформеров. Если таковой факт установлен бессомнительно, подобная связь — особенно между представителями разных полов — может также приравниваться к кровосмешению. И, если обвиняемый не докажет обратного, его грядущая участь незавидна. Добавим сюда: никакие высоты Императорской власти не освобождают от подчинения правилам наравне с рядовым рагезтом. И поймем тогда, что угрозы и злобствования знакомой нам Эвфалии, вовсе не так глупы и эфемерны.

Краасс добывал свой титул потом и кровью. Он с детства усердно готовился к отведенной ему роли. Он привык быть первым и впереди, не страшась трудностей, не замечая препятствий. Он не щадит ни себя, ни других на пути к поставленным целям. И он очень и очень много делает для своего народа, одновременно держа трансформеров в железном кулаке своей воли. А это не всем нравится, конечно. Тем более, в любой среде и при любом правлении всегда найдутся недовольные, обделенные, несогласные. Даже в супердемократической и лояльной, — чем у нас тут и не пахнет. А когда один из этих кого-то еще и оскорбленная в своих чувствах, и униженная в мечтах, амбициозная и самолюбивая женщина, то все может перевернуться с ног на голову на удивление быстро. Ибо, кто, как ни женщины в плетении интриг и достижении целей окольными путями, непредсказуемы и непревзойденны?! А Эвфалия достойная представительница нашего замечательного племени. Уж она-то точно не отступит!

Глава 25

Свистящий ледяной ветер. Иглы мороза нещадно колют щеки, забираются за воротник. Искрящееся нехоженой белоснежной простынею плато похрустывает под ногами невидимыми ломкими кристалликами. Белый пар дыхания клубится, окутывает, виснет прозрачными облачками. Острия каменных клыков устремляются в застывшую бездонную голубизну.

Аля отдаляется от остальных, рассматривает ледовую равнину. Ей опять по-настоящему страшно. Неизбежность и неизвестность происходящего выбивают из колеи, заставляют мышцы непроизвольно сокращаться противным нервным тиком. Она приседает на корточки, водит ладонями по твердой корке наста, глубоко вонзая ногти, стараясь отвлечься от нарастающего неприятного звона в ушах, с силой зажмуривается....

— Успокойся, Алира. — Неслышно приблизившись, Тамелон приближает морду к побелевшему лицу девочки. — Страшиться нечего. Просто взгляни на меня.

Аля слушается. Бирюзовые глаза заполняют все вокруг, заливают её теплым умиротворяющим светом. Голос спокоен, мелодичен. В нем уверенность и безопасность:

— Ты приходишь сегодня к истокам. К точке отсчета, откуда все начинается. Ты сейчас ближе к ней, чем во все былые дни твоей жизни. Твой создатель уже здесь, он тебя ожидает. Ты покажешь ему, кем стала. Что дало тебе твое умение. И тогда он решит — предоставить ли шанс. Мы все уверены в тебе, девочка. Главное, чтобы ты сама в себе не сомневалась!

— Легко сказать. — Бурчит Аля, растирая снегом ладони. — Но чувствует себя уже гораздо лучше. — Ладно-ладно.... Ясно все. Еще пару минут!

— Хорошо. — Следует кивок. Побудь с Морфеем, пока мы приготовимся.

Вслед за Морфеем Аля отходит под самые скалы. Устраивается на спине единорога, подбирает под себя ноги, наблюдает.

Перевоплотившись в дракона, Тамелон быстро перемещается по белому полю. Кончик хвоста глубоко взрывает искристую целину, вычерчивая линии разметки. Постепенно, на участке плато перед девочкой возникает ровный, словно линейкою вымеренный, круг. Внутри него появляется пентаграмма — пятиконечная звезда. Острия лучей крайними своими точками ложатся точно на линию окружности. Ближе к центру итран добавляет второе кольцо. Завершив работу, аккуратно выбирается за границу рисунка. Окликает Морфея. Аля соскальзывает вниз. Морфей подходит к отцу. Они становятся на противоположных сторонах гигантской звезды. Зэер с Носферату отодвигаются подальше. Показывают Але жестами, чтоб не приближалась. Итраны одновременно наклоняют головы. Рога начинают светиться, все сильнее и ярче. И вдруг, из кончиков их, вырываются прозрачно-синие, тонкие лучи, очень напоминающие лазерные лезвия мечей. Лучи соприкасаются концами с обозначенной на снегу схемой. Снежная масса шипит, пузырится, вскипает, превращаясь в густые клубы пара. Единороги стоят, застыв недвижными изваяниями, лишь головы слегка покачиваются, да синие языки лазерного пламени продолжают плавить ледяную гладь. Зачарованная, Аля не отводит глаз от волшебной и прекрасной картины: магическая драконья стража у врат владений Снежной Королевы. Их чешуя блестит и мерцает летящими голубыми отсветами, гибкие могучие тела источают величие мистической мощи.

Свет лучевых лезвий слабнет, исчезает. Оба итрана одновременно отдергивают головы и разом поднимаются на дыбы, посылая небесной лазури рокочущий громовой крик. Скалы тотчас многократно отражают его, округа наполняется вибрацией и грохотом. В стопы вонзается гулкая, обрывистая тряска. Бросив в сторону и вниз взгляд, Аля испуганно-восхищенно ахает: по поверхностям окружающих плато ледников расползаются многочисленные трещины. Куски расположенных ниже скал отваливаются и, один за другим, обрушиваются вниз. Поднимая тучи снежной пыли, уносятся, теряются где-то далеко, в зияющих пропастях разломов. Краем уха Аля улавливает какой-то новый гул и растущее дрожание почвы под ногами. С покатого склона справа от нее, немного ниже линии плато, трогается огромный снежный пласт. Катится вниз, увеличивая скорость и, одновременно, разрастаясь вширь и ввысь. Девочка понимает: она наблюдает сейчас настоящий сход лавины, да еще так неправдоподобно близко. Воздух будто уплотняется, насыщается мириадами микроскопических кристалликов снега. Аля поднимает ворот комбинезона повыше, опускает на глаза прозрачный защитный шлем. И смотрит, смотрит....

Лавина пронеслась. Грохот, треск ломающихся деревьев и катящихся обломков затихают. Рассеивается снежный туман. Поблескивая гладким, точно слюдяным, покрытием граней, перед изумленной девочкой простирается громада пентаграммы, заключенная в две идеальные окружности. Линии её теперь из какого-то непонятного, полупрозрачного, похожего на цветное стекло вещества, и — ярко-синего цвета!

— Обалдеть! — Шепчет Аля себе потрясенно. Чего-чего, а такого чуда она никак не ожидала. Что же они еще могут, её фантастические приятели, и есть ли вообще то, что им не подвластно?! Во втором пункте Аля сейчас искренне сомневается.

Приготовления продолжаются. За чертою внешнего кольца, через равные промежутки, выкладываются пирамиды из соединенных посредине заостренными концами, поставленных вертикально на насыпи антрацита, смолистых кедровых бревен. В каждой — по четыре бревна. И самих пирамид — тоже четыре. Они удалены за линию внешнего круга на пятнадцать метров каждая. И образуют условных квадрат ограждения или "Стражи", — вспоминает Аля рассказ Тамелона. Ей предстоит разжечь их и поддерживать горение на протяжении всего ритуала.

Трансформер и оборотень на четырех лучах звезды расставляют широкие плоские чаши из матово-серого, с вкраплением прозрачных сгустков, камня. Затем Зэер широким приглашающим взмахом приглашает девочку подойти.

— Готово, принцесса. Следующее слово — твое. — Подает ей небольшой бумажный пакетик с черноземом. — Приступай, Алира.

— Семена уже там? — Спрашивает она.

— Да, — отзывается рагезт, — начинай.

Осторожно, стараясь не проронить мимо ни грамма, Аля пересыпает землю в одну из чаш. Кладет ладонь, накрывая, произносит отчетливо:

— Материя земли — рождением дана!

Переходит к следующей, по кругу. Повторяет тот же жест. Надавив ладонью на обод, говорит:

— Материей воды я силу обрела!

Движется к третьей. Закручивает пальцами над нею воображаемую спираль:

— Простор твоих ветров мне подарил весь мир!

И заканчивает над последней, четвертой чашей, вознося руки от нее ввысь, к небу:

— Но среди всех даров, ты, пламя, мой кумир!!!

Становится на пятый луч. Рывком распрямившись, вытягивается в струну, удерживаясь на самых кончиках пальцев. Нараспев, в полный голос, проговаривает слова древнего, как сам мир, заклятия "Встречи". Опускает голову, скрещивает руки на груди, ждет.

Четверо её спутников подходят. Становятся: каждый на своем луче. Голос Таме отзывается громом и с размаху врывается в на глазах темнеющее сходящимися тучами небо:

— Свидетельствую — силою Огня!