Большая Космическая Дорога

— Боцман, бери управление, — я торопливо облачался в скафандр. — Садись сверху, только не грубо, а как ты умеешь.

В наушнике прыснула смешком Женька, и Боцман нахмурился:

— Мог бы и не предупреждать.

— Не отвлекайся. Евгения, проводишь и встретишь меня у шлюза, и, между делом, помоги залезть в скафандр однорукому Алексею.

— Воспользуюсь беспомощностью Хакера и заберусь с ним в двухместный, — засмеялась Женька.

— Развеселилась, — радостно парировал Леха. — Мы, между прочим, в бою. Ни пуха, Андрей.

— К черту.

Ближайший путь в корабль — через рубку стрелка, и я без колебаний очертил лазерным резаком солидный эллипс на обшивке, посторонился, пропуская вытолкнутый внутренним давлением кусок брони. Если экипаж без скафандров, вакуум их уже высушил, но я все-таки швырнул внутрь две гранаты: береженого бог бережет. Скользнул вперед к панели управления, мельком заглянул в лица командира и второго пилота — знакомые ребята — не друзья, но и не враги. Могли бы летать вместе.

— Алексей, Боцман, ставлю самоликвидацию на десять минут, — я повернул ручку таймера, и нажал красную кнопку.

Теперь медлить некогда. Рванул к выходу, по фалу добрался до шлюза и захлопнул за собой люк. Почувствовал, как задрожали переборки, Федя Боцман включил двигатели. Все.

— Капитан, мы не можем оторваться, — голос Боцмана ударил по ушам громом.

Я торопливо спустился в рубку. Разорванные броневые листы намертво схватили наш корпус, и "Витязь", разгоняясь, тащил на жесткой сцепке "бочку с порохом".

— Сколько у нас времени?

— Шесть минут.

— Все на выход! Надя, — я ткнул кнопку связи с "Надеждой" и радостно уставился на засветившийся экран. — Надя, вы далеко?

— Прекрасно вас видим.

— Тогда готовьтесь подобрать. Конец связи.

"Ну, вот и все. Прощай, "Витязь", привык к тебе. "Космонавт на работе, как дома" — неточный слоган. Корабль — это кусочек сердца." На глаза попался Слоник. Чаеварка, подняв хобот, стояла посреди рубки и косилась на меня своим неповторимым лукавым взглядом. " Уж тебя-то я не оставлю". Схватил Слоника под мышку и побежал вверх по трапу.

Я еще карабкался из люка, а экипаж "Надежды" уже принимал Женьку в свой шлюз. Скрепленные одним фалом быстро загрузились внутрь, и Надя включила форсаж. Преодолевая перегрузку, я освободился от скафандра и устремился к обзорному экрану задней полусферы. Взрыв осветил, кажется, весь космос. Мы успели уйти достаточно далеко, но и нас тряхнуло протяжной волной.

Никогда не считал себя особо чувствительным, а сейчас смотрел и не мог оторвать взгляд от экрана, на котором уже не было ничего, только черная пустота бесконечного космоса. В определенном возрасте мужики становятся сентиментальными. Старею.

— Слоник тебя хочет поблагодарить за спасение, — тронула за плечо Надя.

В рубке собрались обе команды. В едва освободившегося от скафандра Боцмана, вцепилась руками и прильнула накрепко Светка, начисто растеряв связь с внешним миром.

— Обрати внимание, как девушка проснулась, — шепнула Надя, — а то спала... мертвой царевной.

— Не то чтобы совсем спала раньше, и не до конца проснулась... теперь.

Женька заботливо поправляла повязку на Лехиной руке, по-моему, давно не нужную. Сашка и Катрин бегали с чайной посудой и бутербродами, накрывая праздничный стол.

Глянул на свой белый костюмчик: грязный, мятый, местами порванный, — чисто, Гаврош. Опять некогда переодеться... Слоник кивнул, улыбнулся и взмахнул лопухами ушей:

— Сяю с водоськой не желаете?

— Попробовал бы я не спасти такое чудо, — как в глаза сестренке взглянуть?

Снова в пути

Дорога пьянит, и сознание в полудреме,

колеса дарят ритм, и незнакомка опасно близко...

Былое без дум

Возвращение не отняло много времени. Мы с Надей едва успели за час отмыть друг друга в тесной душевой кабинке. Стиральный агрегат неплохо справился с задачей: отгладил и заштопал мой фирменный белый прикид. Пока одевались, Федор самостоятельно посадил корабль на Приют Путника.

Вторичная посадка, несмотря на недостаток топлива, диктовалась необходимостью вооружить транспорт и обдумать план захвата Земли-2, где стараниями Вики нас ждут не цветами и шампанским. Сбивать, точно, не будут: им нужен наш груз, и они знают об отсутствии на корабле вооружения.

Ветер снес в сторону дым и пыль, и площадку заполнили аборигены. Повторяя движения вождя Неэля запели гимн, посвященный, как я понял, нам.

— Дрю! — Нэлька повисла на шее и радостно дрыгала ногами. Надя покосилась ревниво, но сразу улыбнулась и прислонилась к плечу.

— Куда мальчика денем?

Мой, теперь уже бывший второй пилот, стоял в стороне, безучастно оглядываясь и, кажется, безразличен к своей дальнейшей судьбе.

— Дрю, оставь его мне, — Нэлька потянулась вверх и заглянула в глаза. — Он искренний и глупый, как мы. Серега нам поможет.

— Кое-кто собирался лететь с нами.

— Кое-кто остается, — девочка по-взрослому тяжело вздохнула. — Нужно лечить планету. Ты обещал помочь.

— Сейчас распакуем багаж. Икру и малька нужно быстро доставить к водоемам. В каждый по пакету.

Неэль лично вручал каждому всаднику кеги с замороженными до анабиоза мальками рыб и пакеты с икрой, объяснял, куда везти и как выпускать. Коны срывались с места и, взмахивая крыльями, уносились вдаль.

— Нэля, мы можем с воздуха обработать леса ядом, и уничтожить ваших короедов.

— Не вздумайте, — Нэлька захватила из ведерка горсть чего-то, напоминающего семечки, всыпала в ладони мне и Надежде. — Погрызите.

— Вкусно. Надя, рекомендую. По вкусу похоже на орехи. Что это?

— Понравилось? — Нэлька радостно захлопала в ладоши, дождалась, пока Надежда распробовала и закинула в рот сразу горсть, и просветила. — Это жаренные короеды. Мы их едим, и поэтому такие сильные и красивые.

— Что же я так медленно учусь? — Надя смеялась, вытирая платочком рот. — Год назад меня вот так же накормили лягушками.

— Вкусно было?

— Пока не рассказали, отчего такой чудный пикантный привкус.

— Теперь в лес ходить можно: короедов скоро соберут, и деревья снова станут зелеными, — объяснила Нэлька.

— Поберегись, — Сашка, пощелкивая пультом, опускал лебедкой контейнеры-инкубаторы. Время появления птенцов рассчитывалось на один день после приземления на Землю-2. Через два-три дня Путники получат несколько тысяч цыплят самой различной птицы: от гуся и домашней курочки до страуса.

— Работы тебе, сестренка, — непочатый край.

— А чем их кормят? — Нэлька задала вопрос Наде, девушке сугубо городской и в птицеводстве не ориентирующейся.

— М-м-м. Сами яйца кормить не надо, — нашлась Надежда. Она подтолкнула меня кулачком в бок, но я смотрел в сторону и не спешил поворачиваться. — Сегодня не надо,... а завтра... — Она снова дотянулась до меня кулачком, но я разговаривал с Сашкой и не обратил внимания. — Завтра яйца тоже кормить не надо...

— А послезавтра? — Нэлька уже теребила Надю за рукав.

— Дай им хлеба, только очень маленькими кусочками.

— Какими маленькими? — я порадовался дотошности моей сестренки. За судьбу яиц и цыплят уже можно не беспокоиться.

— Разломи горбушку на четыре части. Вот.

Я закончил разговор с Сашкой, повернулся и протянул Нэльке брошюру:

— Вот инструкция, как поить, кормить, гулять водить. Внизу каждого инкубатора корма на первое время, а через недельку цыплята сами начнут подкармливаться вашими короедами.

В продолжение всей речи Надежда незаметно долбила меня кулачком по спине, и я начал опасаться за целость ребер.

— Нэля, мы оставляем тебе атомный генератор, механическую мастерскую, вездеход с водородным движком; машинку русские сочинили, поэтому работает на любой воде, даже ваша годиться.

— Дрю, я рулить не умею.

— У тебя есть два вторых пилота и механик — высококлассные специалисты во всех областях. Нагрузи их работой по самые уши, сократи ребятам время праздномыслия. От безделья они начинают думать, а думают по сложной, не всегда самим понятной траектории, и приходят к выводам, от которых хоть стой, хоть падай. Давай, руководи, сестренка.

Мы вернулись в рубку. Катрин и Леха сосредоточенно вглядывались в мониторы главного компьютера.

— Катрин, успокой по топливу.

— В нормальном режиме — дефицит пять тонн, в аварийном — почти по нулям.

— Почти — в плюс?

— В минус.

— Можно оставить Путникам побольше груза, — Надя обернулась к Лехе. — Убавим вес — сэкономим горючее.

— Есть два тракторенка с плугами, контейнеры с семенами, — Леха глянул вопросительно и постучал пальцем по микрофону. — Сашка четвертый кластер подчистую.

— Ты боеприпасы нашел? Топливо топливом, а воевать без оружия мне уже надоело.

Леха стукнул пальцем по клавиатуре, и на нашем экране засветился ассортимент военных грузов: взрывчатка, бластеры, туалетная бумага...

— Необходимейшая вещь в бою.

— Следующим пунктом — презервативы. На Земле-2 женщины есть?

— Листай дальше, вот: ракеты, торпеды, снаряды.

— Дурдом! — подтвердил Леха мой взгляд.

Космодромное начальство освободило наши торпедные аппараты и ракетные шахты, и погрузило ракеты и торпеды в качестве груза.

— Все логично, — засмеялась Надя, — чтоб не расстреляли в дороге по случайным мишеням.

— Спасибо им. Вооружаемся и взлетаем. Алексей, сколько до расчетного времени?

— Три часа одиннадцать минут двадцать три сек.. двадцать две...

— Достаточно. Успеваем.

— Пойду механикам помогу, — сорвался с места Леха.

— Сашке или Женьке?

— Ну,... обоим, — глаза парня "заюлили".

— Алексей, извини, тяжести таскать мы и сами умеем. Пролезь по сенсосвязи на Землю-2 и узнай все, что сможешь.

Тракторята оказались укомплектованными целым шлейфом различного оборудования, включая платформы, цистерны и тележки для различных грузов. Бывшие "оппозиционеры" Глеб и Николай быстро привели технику в рабочее состояние и за час освободили площадку от груза. "Вегетарианец" Серега проверял и регулировал работу инкубаторов.

— Дрю, — Нэлька потеребила мой рукав и хлюпнула носом. — Слоник вместе с "Витязем" погиб, да?

— Леша, — я тронул мочку уха, — как там Слоник?

— Уже идем, — Леха выбрался из люка и поставил Слоника перед Нэлькой. — Поздоровайся с тетей.

— Привет. Сяю с водоськой не желаете? — лукаво улыбнулся Слоник, и шагнул навстречу подружке.

— Я установил в чаеварку сенсосвязь, — пояснил Леха. — Теперь всегда можешь за чашечкой чая пообщаться с друзьями.

У Нэльки глаза от слез заблестели; не найдя слов, ткнулась лбом в Лехину грудь, и Леха поспешно отвернулся. Не случалось до сих пор видеть парня растроганным.

Взлет прошел в штатном режиме. В "попутной" реке Бэтта-Туманности предстояло плыть еще пятнадцать часов, и я отправил команду спать после напряженного долгого дня на Приюте Путника, оставив "в руле" Боцмана и Светку.

Федор быстро отцепил от себя нежные руки, усадил девушку в кресло второго пилота и накрепко пристегнул ремнями, пояснив твердым баском: "На работе, я думаю о работе", — Светка радостно и благодарно подчинилась: добросовестно рассматривает однообразный пейзаж на экране да изредка мечтательно-любовно поглядывает на "своего" мужчину. Девушке всю жизнь навязывали роль лидера, а ей хотелось прислониться к надежному сильному плечу.

— Мне нравилось учиться, — Надя уютно устроилась у меня на груди, — а в шестом классе влюбилась в учителя литературы.

— Случалось преподавать в средних классах, — я радостно потянулся, вспоминая бесшабашные деньки педагогической молодости, — как раз, литературу и язык, — лучшее время, замечательный народец.

— И он сказал о моем чувстве слова, отличной пластике речи и всегда читал мои сочинения, предлагая классу расслышать в моем лепетании музыку. Девчонки завидовали.

— И у меня была такая девочка Надя Зеленина, — я поспешил отодвинуть от Нади нижнюю часть своего тела и быстро прикрылся простыней.

Вот так встреча. Надя Зеленина — тонкие ноги "от плеч" и большущие строгие глаза — настоящий кузнечик.

— После встречи, я наслаждалась своей тайной и мечтала открыть ее вот так.

— А я чувствую себя педофилом: соблазнил ребенка, увлек...

Надя положила ладошку мне на губы, захватила пальцами щеки и ласково потрепала. Поднялась и, стоя вполоборота перед зеркалом, начала расчесывать каштан не длинных, до плеч, волос. Взгляд отводить не в моих правилах, и сейчас состояние моих глаз определялось словом "дорвались".

Высокие, голени, стройные удлиненные бедра, опрокинутый вытянутый треугольник, подтянутый, но с женственным валиком живот, большие высокие, вздрагивающие от движений груди, с крупными сосками в широких коричневых кругах, припухшие губы и с теплой насмешкой улыбающиеся глаза.

— Ты уже осознал глубину своего падения, окаянный совратитель малолеток?

— Красиво строить фразы ты не разучилась, но романтическое отношение к учителю никогда ничем хорошим не заканчивалось, а мне прощения нет, — я забрал из ее рук гребень. — Помогу прическу поправить.

Женька

Если одна часть общества(элита) присваивает себе право

называть другую часть общества быдлом, мразью, скотом,

и поступает с ней соответственно: отселяет, сажает, отстреливает;

то эта элита не может даже считаться людьми — твари, порожденные

рыночной действительностью и властью денег. К сожалению, они "у руля",

но они только "цветочки", за ними идут более продвинутые демократы,

гуманисты, глобалисты, — как ни назови, они будут строить мир

для себя и под себя.

Наблюдение "по жизни"

Смена дня и ночи в вечном и неизменно черном космосе определяются только нашими биологическими часами и не успевают нивелироваться за неделю полета. К двадцати двум дневную суету, хлопоты и заботы, сменяет вечерний покой и отдых. Время посекретничать, уединившись вдвоем, или посмеяться в теплой компашке, или преклонить голову к подушке минут на шестьсот.

Обожаю ночные вахты. Кресло второго пилота свободно, дежурный механик Женька, изредка выходя из машинного отделения, мельком оглядывает мониторы и снова скрывается. Леха за столиком-пультом то хмурится хищно, то азартно улыбается, то строго всматривается в монитор, — наверняка, проходит уровни очередной "стрелялки".

Включен обзорный экран — темный серо-синий фон, по которому проплывают блестками звезды, астероиды, планеты. На самом деле, обзорный экран — психологический трюк, создающий для пилота ощущение присутствия и влияния, снимающий клаустрофобию и чувство незащищенности. Мы летим в наглухо закупоренной железной бочке, в четыре раза быстрее скорости света Человеческий глаз ничего не сможет заметить и рассмотреть, а мозг среагировать. Всю работу выполняют сверхмощные компьютеры. Датчиками радаров сканируют пространство на сотни тысяч километров перед кораблем, сверяют полученные данные с заложенной программой и вносят необходимые коррективы в программу полета