Нежность Пустоты Грядущей

-Ты не хочешь отомстить ей?

-За что? Сама она не принимала участия в той войне, в отличии от меня. Да и я был тогда слишком молод. Все уже давно прошло и ничего не изменить, я могу лишь помнить о том, что они не сделали, хотя и могли и имели право, ведь война была начата моим народом, -он опустился на ящик с провизией, заскрипевший под ним, — Они ищут то, чего никогда не смогут найти. Дело даже не в том, существует или нет Сеятель, дело в том, что они хотят получить от него, если он все же есть. Мы с тобой одинаковы, мы верим только в то, что воспринимаем и это единственная возможная вера для нас.

-Что же они хотят получить?

-Разве ты не знаешь? — поднявшись, она подошла к юноше и, обняв его за шею, обратила на него взор веселых прозрачных глаз, улыбаясь так, как будто был он единственным возлюбленным ее, встреченным после долгой разлуки, — Наше Древо умирает и мы ничем не можем помочь ему. Только Сеятель может спасти нас.

-Дерево...— он невольно опустил оружие, а она, засмеявшись, наклонила голову.

-Это продолжается уже многие годы. Флойс-лишь одно из проявлений. Листья высыхают, гниют, отрываются от ветвей, исчезают бесследно и мы не можем понять причины того. Мы научились останавливать флойс и распространили это знание по народам Древа, но в том, что касается остального, мы бессильны.

-Я видел многое из того, о чем она говорит и еще о большем слышал, — Тиннар поднял другой стул и присел на него, выдвинув когти на правой руке и рассматривая их, — Я склонен думать, что все это означает конец Великого Древа, но даже если и так, то пройдут еще многие годы, прежде чем оно окончательно погибнет.

-Мы должны остановить это, — непреклонная решимость превратила глубину ее глаз в ядовитый блеск.

-Не вижу смысла. Если оно должно умереть, пусть так и будет. Это простой и естественный процесс, препятствовать которому было бы неразумно, — Тиннар говорил так спокойно и выглядел таким расслабленным, что юноша позавидовал ему. Он казался более уверенным и рассудительным в своих доводах и Занмар чувствовал, что склоняется к тому, что встать на его сторону, тем более, что глупость веры в Сеятеля всегда возмущала его, — Вы будете верить в чудо до тех пор, пока не поймете, что его не существует. Вы говорите о вере, но все же ищете способы борьбы с флойсом, изучаете остальные явления, противопоставляя свои знания происходящему, да и самому Сеятелю.

Подскочив к Тиннару, она, будучи немного ниже его, приподнялась, чтобы смотреть в безразличные его глаза, руки ее сжались в кулаки и каждое слово сопровождалось вылетающими из ее рта каплями слюны.

-Нам всего лишь нужно было выиграть время, прежде чем мы сможем запустить корабли. Древо умирает и только Сеятель может помочь, но вы все отвернулись от него и потому он проклянет вас и листья ваши увянут и будут отданы на съедение флойсу.

Тиннар рассмеялся.

-У моего народа не осталось листов. А на тех, что покрыты флойсом мы находим немало интересного для себя. И почему Сеятель, видя страдания Древа, не поможет ему?

-Некоторые из нас считают, что он уснул. — Занмар мечтал, чтобы она когда-либо посмотрела на него с такой же страстью, как в мгновение то на Тиннара, пусть даже и было бы то в последнее мгновение его жизни.

-И вы должны разбудить его? — охотник сжал пальцами покачал клык на правой стороне нижней челюсти, но тот был еще здоровым и прочным, — Я слышал еще и о том, что он может быть болен сам и все, что происходит с Древом лишь отражение его болезни. Что тогда? Вы будете его лечить?

-Мы сделаем все, что понадобится. — голос ее стал спокойным, она повернулась к своему спутнику, сощурила глаза, размышляя и он вообразил, что она замыслила истязания, коими отплатит ему за поражение в том споре.

-Ты теперь оставишь нас? — убрав оружие, не чувствуя в нем больше нужды, Занмар приблизился к охотнику.

-Я подожду, пока не прибудут ее сородичи, — он презрительно кивнул в сторону девушки, — Мне хочется увидеть их великий корабль.

Занмару показалось, что хочет Тиннар посмеяться над той великолепной машиной и он хотел было возразить ему, но в это мгновение Джаннара схватилась обеими руками за живот и громко застонала.

-Что с вами, госпожа? — Занмар бросился к ней, подхватил под руки, но она грубо оттолкнула его, склоняясь все ниже.

-Это все те фрукты, которыми он кормил нас.

-Но вы уверяли, что они безопасны...

-Он отравил нас! — и она застонала еще громче.

Занмар повернулся к наемнику, но тот лишь покачал головой, приоткрыв пасть и выглядя скорее недоумленным, чем обрадованным.

-Я сомневаюсь в этом, госпожа...

-Прочь! — она пнула его и направилась туда, где расположены были уборные. Несмотря на недостаток электричества, на станции была вода и довольно уютные кабины с черными раковинами, откуда вскоре и донеслись проклятья Джаннары, перемежаемые характерными звуками расстройства кишечника.

-Твоя госпожа не так сильна, как ты думал? — со смехом, более напоминающим рычание, Тиннар направился прочь, к тем складам, где хранились оставшиеся на станции запасы пищи.

Но юноша остался, зачарованный, восхищенный тем, что доносилось до слуха его. Слабость его госпожи возбуждала и волновала его, он вспоминал те несколько мгновений, которые помнил ее беспомощной и от мыслей тех плоть его твердела и потому, осторожно ступая, он прошел по узкому коридору, тускло освещенному мерцающими лампами, стараясь не наступать на те из его плит, что покрылись трещинами и готовы были рассыпаться, подкрался к двери, за которой спряталась она и прислушался, с наивным и злобным восторгом прислушался к тому, как булькает вода, внимая напряженным стенаниям, пробивающимся сквозь сжатые зубы так, словно были они исторгнуты не от гнусной боли, но от воздушного экстаза. Он слышал, как она бьет кулаком в стену, пытаясь тем самым уменьшить боль и с трудом сдерживал смех, ее бранчливые выкрики забавляли его также, как дети, повторяющие грубые слова, подслушанные у взрослых и, расстегнув ремень, он опустил в брюки правую свою руку, сжал напряженную плоть, надеясь, что успеет извергнуть семя раньше, чем боль отступит от его госпожи. В этой маленькой грязной уборной, стоя в лужах мутной, пахнущей фекалиями воды, моргая от ярких вспышек мерцающих под потолком трубчатых ламп, глядя на тонкую, светло-голубую дверь, за которой спряталась его госпожа, он чувствовал себя счастливым и старался запомнить каждое мгновение для того, чтобы перед смертью вновь пережить их все как самое удивительное и прекрасное, что когда-либо происходило с ним.

Он остался бы стоять так и дальше, до тех пор, пока ей не полегчало бы и он не был бы вынужден скрыться, чтобы не узнала она, что стал он благодарным свидетелем ее несчастий, но непонятные звуки, услышанные им, слишком громкие и неясные, чтобы быть производимыми Тиннаром, вынудили его покинуть Джаннару. На выходе он обернулся, прислушавшись к особенно громкому, злобному и проклинающему стону, улыбнулся так, как делал то, когда еще до начала битвы понимал собственное превосходство и, выхватив пистолет, поспешил по темным коридорам, пробираясь под упавшими балками, перепрыгивая через обломки мебели и останки неведомых устройств и механизмов.

Им так и не удалось узнать, что произошло на станции. Не было найдено ни одного трупа, никаких следов сражения или вторжения. Слишком многое было оставлено для того, чтобы счесть возможной спешную эвакуацию, но в машинной памяти не сохранилось ни одной записи, все они были тщательно очищены и уничтожены, что, по словам Джаннары, было противоречием установленному порядку действий и служило доказательством того, что нападавшие были осведомлены о технологиях и корневиков.

Она знала множество случаев, когда аборигены, горделивые правители листьев, старые враги или отряды разбойников пытались захватить станции, но все попытки их обречены были на поражение и потому не удалось ей скрыть свой растерянный страх, когда стояла она перед мерцающим шаром, в глубине которого лишь всполохи пустоты танцевали друг с другом. Она не была неуязвима, как и соратники ее, но корневики редко терпел поражения и каждое из них казалось им событием удивительным, уникальным, почти невозможным, каждое требовало отдельного изучения и жесточайшего мщения. Она обследовала все помещения, осмотрела оружие, следы от выстрелов и взрывов, но так и не смогла понять, кто уничтожил станцию и что стало с обитателями ее. Ударив от злости Занмара, она закрылась тогда в одной из комнат и в течение получаса яростно мастурбировала, сбросив мусор, пустые бутылки, книги, куски мебели с маленькой узкой кровати и не снимая комбинезона, за чем слуга ее наблюдал через маленькое вентиляционное отверстие, подставив к стене стол и забравшись на него.

Чем ближе подходил он к той зале, где они намеревались пережить ближайшие дни, тем громче становился шум, теперь уже не имевший иного значения, кроме чужого присутствия. Пригнувшись, он держал перед собой пистолет, аккуратно продвигаясь вдоль стены, прижимаясь к ней, слыша позади себя стоны и проклятья своей госпожи и понимая, что они могут стать причиной их гибели.

Возле единственной сохранившейся створки двери, темно-красной, с круглым в ней потрескавшимся матовым стеклом, занял позицию Тиннар, сжимающий в руках автомат и осторожно выглядывающий в зал.

Опустившись на четвереньки, Занмар подобрался к нему, снял с предохранителя пистолет.

-Кто они? — он попытался заглянуть поверх плеча охотника, но увидел только сваленную мебель и движущиеся неясные тени.

-Я не знаю, но их много и они хорошо вооружены, — Тиннар и не повернулся к юноше, уши его тревожно дрожали, — Думаю, они пришли на сигнал. Они убили Тарра.

На мгновение Занмар пришел в замешательство, впервые услышав это имя, но потеря эта не столько разозлила его, сколько вынудили искать иные пути к бегству и он промолчал, не зная, сколь многое связывало Тиннара с тем существом.

Один за другим Тиннар отстегнул от своего костюма те медальоны и талисманы, что не могли принести пользы в грядущем бою и сложил их в карманы на груди и бедрах. Теперь не было ничего, что могло бы произвести ненужный шум и, прижимаясь к полу, он медленно перебрался к куче мебели недалеко от входа в зал и, задержавшийся возле двери только для того, чтобы совершить глубокий вдох, Занмар немедленно последовал за ним.

Здесь ему удалось заглянуть в просвет между деревянными и пластиковыми частями стульев и столов, шкафов и полок и рассмотреть пришельцев.

Высокие, с гладкой темно-серой кожей, покрытой редкими, но длинными и жесткими черными волосками, они сжимали в тонких длинных руках атрианские винтовки, переделанные для их рук с тремя длинными когтистыми пальцами. На их тонких талиях покачивались пояса из цепей с крупными звеньями, украшенные черепами маленьких животных, яркими птичьими перьями и раковинами моллюсков, короткие толстые члены, одинаково изогнутые в левую сторону не имели соседства тестикул, мускулистые стройные ноги, покрытые красными татуировками пересекающихся геометрических фигур, в которых заблудились принги и рашваны были проткнуты множеством стальных колец. Три глаза, крупный и зеленый, с тонким вертикальным зрачком и два маленьких фасеточных с правой стороны, блестели на крошечных головах, при этом верхний был большим из двоих и красноватый предпочитал цвет, в отличии от лилового собрата своего. Мохнатые треугольные уши прижимались к гладким черепам, короткие пасти открывались для того, чтобы злобное исторгнуть шипение, длинные красные языки разбрасывали вокруг желтую слюну. Озираясь по сторонам, существа те, коих только в зале том было два десятка, медленно разбредались и только время отделяло их от того, чтобы обнаружить прячущихся. Трое шедших вместе издавали потрескивающие звуки, так легко принимаемые за смех и когда один из них указал на коридор, из которого доносились стенания Джаннары, Занмар счел, что настало время выяснить намерения их, с величайшим сомнением полагая, что могут они и не быть враждебными.

Приподнявшись, он крикнул и немедля шестеро пришельцев повернулось к нему, в то время как остальные продолжали движение свое так, как будто не услышали его.

-Меня зовут Занмар Ранши, я не испытываю вражды к вам. — он держал пистолет направленным вниз.

Трое существ держали его на прицеле, одно же сделало шаг вперед.

-Рде кохневичка? — проскрипело оно, наклоняя голову то в одну, то в другую сторону.

-О ком вы? — чувствуя злобу в словах существа он сжал рукоять пистолета, готовый броситься в сторону, зная, что Тиннар готов в любое мгновение открыть огонь.

-Мы знаем, что она здесь. Только она могла дать сигнал.

Услышав за собой грохот, Занмар быстро обернулся, заметив свою госпожу, стоящую, покачиваясь, держащуюся за дверь левой рукой, в правой несущую автомат, ремень которого волочился по полу. Молния ее комбинезона была расстегнута до самого лобка, светлые волоски откуда выбивались наружу, лицо покрыто каплями пота, завитые в косу волосы обвисли на левом плече.

-Что ты разговариваешь с ними? — грозно зашипела она, -Разве ты не знаешь, кто это?

Подняв оружие, она выпустила очередь, поднявшуюся от промежности ближнего к ней существа до его нижнего глаза и разбившую его. Густая сиреневая кровь брызнула на стены, на соратников его, завизжавших и поднявших уши. Занмар бросился обратно к Тиннару, в руках которого была уже атрианская граната. Оторвав головку, он бросил ствол гранаты и он загремел, подпрыгнул, покатился по неровному полу. Одно из пытавшихся спастись от него существ в панике наступило на него, поскользнулось на нем и упало прямо на него, чтобы исчезнуть в бесшумной зеленой вспышке. Существа громко и трескуче рычали, прячась за темными грудами обломков. Волоча за собой автомат, Джаннара подобралась к Занмару.

-Мы должны убираться отсюда, — она тяжело дышала и, судя по крупным каплям пота на лбу, у нее был сильный жар, — Эти твари были где-то неподалеку...

-Они убили Тарра, госпожа.

-Кого? — она воззрилась на него так, словно он пытался нарочно запутать ее, — Ах да...Тогда нам придется захватить их корабль. Я смогу управлять им...

И тут ее стошнило на грязный пол. Поток желтовато-зеленой влаги вырвался из нее с урчащим, бурлящим звуком, напомнившим ему тот, с которым стартовали двигатели истребителя его Евгении, жидкость растеклась по полу, кусочки непереваренной пищи плыли в ней, вращаясь и, наблюдая за ними, глядя на нее, с трудом удерживающую себя на дрожащих руках, он чувствовал свой член как никогда ранее напряженным и опасался, что семя извергнется из него.

-Да, госпожа...— облизнув пересохшие губы он посмотрел на раненых существ, пытающихся отползти к выходу из здания, оставляющих за собой кровавый след. Внутренности одного из них волочились за ним, излучая слабое оранжевое сияние, — Мы захватим их корабль...

Подобрав ее автомат, он, пригибаясь, выбрался из ненадежного своего убежища, давно уже оставленного Тиннаром и занял место возле него, прижимаясь к стене и улыбаясь от нескончаемого восторга, источником которого были для него звуки, издаваемые его продолжаевшей извергать из себя рвоту госпожой.