На арене смерти

Глава 7

Антон наблюдал за церемонией открытия гладиаторских игр и первыми боями на экране телевизора. В углу тренировочного зала, где тренировался Антон и другие гладиаторы из его команды, была установлена большая плазменная панель и расставлены стулья для того, чтобы желающие смогли посмотреть гладиаторские бои. И хотя команде гладиаторов, в которой состоял Антон и которой присвоили 72-й номер предстояло сражаться уже через четыре дня, в ближайшую пятницу, никто из гладиаторов не взял в руки оружие и не стал тренироваться, пока не досмотрел все бои первого дня от начала и до конца. Руководство игр даже изменило в первый день боев для несражающихся в этот день гладиаторов расписание тренировок, чтобы гладиаторы смогли " понюхать пороху", своими глазами увидеть то действо, в котором им всем предстоит участвовать. Вечернюю тренировку перенесли на более позднее время, а утренней тренировки просто не было. Впрочем, желающие могли тренироваться, пока шла трансляция боев, но желающих не нашлось. Антон тоже не спешил браться за меч. Все-таки посмотреть бои было необходимо.

Антон и остальные гладиаторы его команды с самого начала трансляции затаив дыхание наблюдали за всем, что происходило на арене Нового Колизея. Транслировал игры какой-то англоговорящий канал и Антон, достаточно хорошо владеющий английским, понимал комментарии к трансляции. Закончил свою речь главный идеолог и организатор игр Виктор Ольшанский, поднялся в свою ложу и сел на свой трон. На арену вышли гладиаторы в серых и черных доспехах, поприветствовали зрителей и бой начался. На арену полилась первая кровь.

Антон видел, с какой яростью набросились друг на друга гладиаторы. Большинство из них были вооружены также, как и Антон, круглым щитом и коротким мечом. Противники достаточно умело отражали удары друг друга, но иногда кто-нибудь ошибался и получал режущий удар мечом по руке или ноге. Раненый гладиатор был уже не так быстр и ловок и проигрывал. Пока противники искали с кем сражаться и делились на двойки один гладиатор из черных зашел в тыл уже сражающемуся серому и заколол его сзади в шею. Так черные в самом начале получили преимущество, которое потом развили. Один из черных нанес ранение в руку серому, от чего серый выронил меч. Еще несколько секунд серый отбивался от града ударов черного щитом, но черный рассек ему режущим ударом колено и серый упал. Черный воспользовался этим и отрубил ему голову. Часть стадиона, вероятно болеющая за черных, взревела от восторга. В конце тридцатиминутного боя на ногах стояли двенадцать черных и пять серых. Команда под номером один, сражающаяся в черных доспехах победила первый бой и вышла в следующий круг боев.

Когда Антон досмотрел все восемь боев первого дня, на душе у него было муторно. Столько пролитой крови он видел только в боевиках или триллерах, но здесь кровь была настоящей. Остальные гладиаторы тоже вставали со своих мест молча, погруженные в себя, под впечатлением от увиденного. Антона спасала лишь мысль, что двум смертям не бывать, а одной не миновать. Перспектива пожизненного сидения в клетке была хуже смерти.

Вечером, после окончания своей работы, Влад и Света сидели за столиком гостиничного ресторана. Они откомментировали все восемь боев, отдохнули пару часов и Влад пригласил девушку в ресторан. Света не отказалась.

— Знаешь, Влад, мне сейчас кусок в горло не лезет, — Света показала рукой на блюдо из морепродуктов, стоящее перед ней и до которого она так и не дотронулась, — и так каждый день по восемь боев. Это же целое море крови! С ума сойти!

— Во втором круге командных боев будет уже легче, — Влад в отличие от Светы не страдал отсутствием аппетита и уплетал бифштекс за обе щеки, — всего четыре боя в день, — в паузе между пережевываниями сообщил Влад.

— Я знаю, что будет легче, но, в любом случае, для меня это слишком тяжело.

Влад отложил вилку и нож, отставил подальше свою тарелку и внимательно посмотрел на Свету.

— Свет, ты бы поела хоть что-нибудь, — попросил девушку Влад, — зачем ты себя так изводишь? Ну нельзя же так!

— А завтра это снова повторится, — девушка, как будто, не слушала Влада, — и послезавтра и после послезавтра...

— Света, если мы с тобой это выдержим, то мы заработаем хорошие деньги и сделаем себе отличную карьеру.

— Знаешь, Влад, — наконец девушка обратила внимание на Влада, — я вот все думаю, деньги, карьера, статус... А там, — Света махнула рукой в сторону амфитеатра, — люди каждый день будут лишать друг друга жизни, отрубать друг другу руки и головы, лить свою и чужую кровь. И что, по сравнению с этим, значит моя карьера?

— Света, не смешивай, пожалуйста, работу и свою жизнь, свой взгляд на этот мир. Ты думаешь, мне приятно это комментировать и смотреть на это? Да я бы с удовольствием сейчас ушел бы комментировать волейбол или биатлон. Я даже собачьи бои не могу спокойно смотреть, мне жалко этих животных! Но мы — профессионалы и это наша работа. Мы как солдаты, нас куда пошлют, туда мы и идем и в этом наш профессионализм, что мы можем выполнить почти любой приказ. Но, после того, как мы выполним вот эту нашу работу, после того, как эти игры закончатся, уже нами не смогут помыкать, уже мы будем выбирать ту работу, которая нравится именно нам. И ради этого я готов остаться здесь до конца.

Девушка, казалось, слушала Влада, но ничего ему не отвечала и Влад продолжил:

— У этих людей, которых мы с тобой видели на арене, был выбор вообще не появляться здесь, а спокойно сидеть себе в своих камерах. Но они выбрали бои и никто их насильно не заставляет драться. Они сами этого хотят. Так почему тебе должно быть их жалко? К тому же — они серьезные преступники, убийцы, встреться ты им где-нибудь в темной подворотне, они бы тебя не пожалели. Так что смотри на это, как на необходимую работу, не более того.

— Тебя послушать, так все так просто получается, — покачала головой Света, — да мне даже страшно на это смотреть!

— Плохо, что теперь зрители по интернету могут видеть все, что происходит у нас в студии. А то бы я посадил бы тебя где-нибудь в углу с книжкой и сиди себе спокойно, иногда говори что-нибудь, соглашайся со мной. А сейчас просто выбери точку, выше арены, чтобы не видеть боя и смотри туда и вставляй иногда какую-нибудь реплику. Я думаю, наше начальство не рассердится, что буду говорить в основном я, все-таки бои, это дело мужское. А теперь поешь хоть немного, прошу тебя, — Влад положил свою ладонь на ладонь девушки и погладил ее.

Света взяла палочки и начала лениво ковыряться в тарелке...

После ужина Влад проводил девушку до ее номера и они остановились на мгновение, чтобы пожелать друг другу спокойной ночи. Влад повернулся лицом к девушке и не смог преодолеть искушение провести ладонью по ее лицу. Света не отстранилась и тогда Влад обнял ее за талию, привлек к себе и поцеловал. Света тоже обняла Влада и они несколько секунд целовались. Потом пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись по своим номерам, пытаясь осмыслить все, что произошло с ними за день.

Все последующие дни после начала боев и до своего первого боя команда, в которой предстояло сражаться Антону провела в напряженных тренировках. Нет, гладиаторы не пытались объединиться, продолжали тренироваться разрозненно, как и тренировались до просмотра боев, но все же они понимали, что хоть малейшая слаженность необходима. Ведь побеждает та команда из двух, в которой по окончании времени боя на ногах стоит большее количество людей, а значит необходимо защищать своего товарища по команде. Прошедшие бои показали, что численное преимущество сказывается на исходе боя и, как правило, побеждала та команда, боец которой первым вывел из строя бойца противника.

Плазменная панель продолжала трансляцию боев в тренировочном зале и будет продолжать транслировать бои до самого их окончания, но гладиаторы уже не отвлекались на просмотр боев. Все понимали, что от физической формы и мастерства будет зависеть исход поединка, а не оттого, сколько боев просмотрит гладиатор. Антон и его маленькая бригада учились действовать слаженно и прикрывать друг друга. Они отошли подальше от экрана, чтобы он не отвлекал их и оставляли все силы на тренировках. Все что Антон знал, он старался передать своим товарищам, но времени оставалось слишком мало, чтобы мастерски успеть овладеть искусством боя. Гладиаторы почти не общались между собой, все были напряжены и Антон тоже старался выложиться на тренировках, чтобы сразу заснуть, чтобы голову не засоряли различные мысли и воспоминания. Начнутся воспоминания, вернется жалость к себе, вернуться мысли о своей тяжелой и несправедливой доле. Сон пропадет и на кровавую арену выйдет слабый и безвольный человек. И что может такой человек противопоставить настоящему гладиатору, который всегда готов к смерти, но собирается продать свою жизнь дорогой ценой? Антон тревожился, что в ночь с четверга на пятницу ему не удастся заснуть, но вечером он себя вполне нормально чувствовал. Он смог настроить себя на то, чтобы не иметь лишних мыслей в голове. В этом помогли и советы барона, его учителя. Антон подробно вспомнил, что ему говорил о предбоевом настрое его учитель, вспомнил, как он сам настраивался, когда участвовал в турнирах и не чувствовал в себе ни особого страха, ни панической неуверенности в своих силах. Он старался не вспоминать в эти дни свою прошлую жизнь, старался превратить себя в железную машину. И это ему удалось. В четверг он решил не подвергать себя слишком большим нагрузкам и то же самое посоветовал сделать и парням из своей бригады. Важно было в предбоевой день не переусердствовать, чтобы не выйти на арену с ослабевшими руками и ногами. После вечерней тренировки он принял душ, перекусил и прилег на кровать с книжкой в руке. Это была фантастическая сага о войне между людьми и инопланетянами. Такое незамысловатое чтиво отвлекло Антона от тягостного предбоевого томления. Это еще барон советовал Антону накануне вечером, перед днем боя заниматься чем-нибудь легким и приятным, доставляющим душевное удовольствие и не требующим значительных умственных и физических усилий. Поиграть на каком-нибудь музыкальном инструменте, петь, рисовать, рассматривать марки или читать книгу. В общем, заняться своим хобби. Здесь, в клетке, у Антона был невеликий выбор чем себя занять, он мог позволить себе разве что взять книгу в руки и начать ее читать, что он и сделал. Однако книга оказалась интересной и увлекла его и он читал до тех пор, пока его не начало клонить в сон. Тогда он отложил книгу и заснул. Проснулся Антон в восемь часов утра в пятницу и первой мыслью его была такая, что сегодня ему предстоит драться так, как он еще никогда в жизни не дрался и испытать на себе, что чувствовали раньше люди, вступая друг с другом в смертельную схватку на мечах.

Глава 8

В четвертом по счету бое, в пятницу должны были сразиться между собой команды 71 и 72. В составе 72-й команды гладиаторов на арену амфитеатра должен был выйти и Антон.

В половине первого пополудни 72-я команда гладиаторов облачалась в доспехи перед боем. Без пяти минут час должен будет состояться их выход на арену и в час начнется бой.

Сначала все гладиаторы семьдесят второй команды сняли с себя все повседневные, тренировочные одежды и надели серые рубахи из грубой ткани, длиной чуть выше колен, подпоясались поясами из грубой кожи, а потом уже стали одевать доспехи. Антон неторопливо зашнуровывал на правом боку панцирь, из какого-то легкого и мягкого металла, обтянутый кожей. Антон предположил, что этот панцирь вполне способен выдержать и колющий и рубящий удар большой силы, но при сильном ударе он может погнуться и причинить боль человеку, носящему его. С левого бока панцирь вращался на петлях и не имел слабых мест, а справа, в месте шнуровки оставался зазор два-три сантиметра и туда мог проникнуть меч, кинжал или копье. Два поножья, защищавших голень, Антон надел еще до панциря. Зашнуровав панцирь, он окинул себя критическим взглядом. Колени, бедра и пах были не защищены. Антон окинул взглядом зал, в котором происходило облачение. Этот зал тоже располагался в подземной части амфитеатра и сюда, как и в блок 28 N, где тренировалась 72-я команда, тоже не проникало солнце. Но, в отличие от двадцать восьмого блока, который был оборудован по последнему слову техники, в этом зале, где облачались перед боями гладиаторы был воссоздан дух эпохи Древнего Рима. Никакого электричества и вообще не было ни одного предмета, который напомнил бы о том, сейчас вторая половина двадцать первого века. На стенах горели факелы, доспехи были сложены на каменные столы и вокруг гладиаторов сновали несколько консультантов-надсмотрщиков, которые были одеты в длинные коричневые подпоясанные рубахи. Надсмотрщики помогали гладиаторам облачаться в доспехи.

Антон вгляделся в лица гладиаторов. Китайцы что-то оживленно обсуждали между собой, французы крестились, американцы рассекали воздух ударами коротких мечей. Остальные продолжали угрюмо и неторопливо облачаться.

Антон начал надевать поручни. Поручни, также как и поножья были из кожи, с нашитыми на нее металлическими пластинами. Поручни защищали предплечья гладиаторов, но локти и плечи были открыты. С одной стороны это было хорошо, можно было легко и быстро вращать рукой в разные стороны, но, с другой стороны, серьезное ранение в плечо выведет из строя всю руку. Рядом облачалась антонова бригада. Николай уже примерял на голову шлем, Питер, англичанин, присоединившийся к Антону, вешал на пояс ножны с кинжалом, Анджей, поляк, примкнувший последним к Антону, взвешивал в руке свое копье.

Антон зашнуровал последний поручень и стал выбирать себе шлем. Шлемы все были одинаковой формы, сверху круглые, не имеющие никаких выступов и шипов, сзади шлем полностью прикрывал шею, две пластины металла по бокам защищали щеки, а узкая полоска металла в центре защищала нос. Наконец Антон выбрал себе подходящий по размеру шлем. Теперь Антон был полностью облачен в доспехи и ему нужно было вооружиться. Он подошел к столу с оружием, возле которого топтались несколько гладиаторов. На столе лежало много коротких, одинакового размера мечей, одинаковых круглых щитов, несколько двуручных мечей, кинжалов и копий.

Антон взял один из мечей, проверил его остроту, слегка проведя по нему пальцем и отложил его. Меч показался ему недостаточно острым. Тогда Антон проверил остроту другого меча и удовлетворенно кивнул. Этот меч показался Антону надежным и он оставил его в своей правой руке. Круглые щиты все были одинаковые, поэтому Антон продел левое предплечье в обе ручки щита и попробовал щит на вес. Щит был не тяжелым, Антон мог свободно двигать рукой в разных направлениях.

Как только Антон опробовал на вес свой щит, один из надсмотрщиков, стоявший между столами в центре зала захлопал в ладоши и позвал всех гладиаторов подойти к нему. Он обращался к ним, как и все остальные тюремные работники на английском языке. Почти все гладиаторы 72-й команды могли уже более-менее сносно говорить по-английски и понимали большую часть из того, что говорили им. Когда гладиаторы окружили надсмотрщика, он начал рассказывать им о том, как следует вести себя сразу после выхода на арену. Прежде всего следовало дойти до середины арены, всей команде стать кругом, лицом к зрителям и поприветствовать их на английском следующим образом: " Обреченные на смерть приветствуют вас". Причем сделать это нужно было слаженно, отчего гладиаторы несколько раз потренировались и произнесли хором приветствие для зрителей. Надсмотрщик сказал, что он выйдет вместе с ними на арену и когда нужно будет приветствовать зрителей, он взмахнет жезлом. Точно также поприветствует зрителей и другая команда, которая выйдет на арену с южных ворот амфитеатра вместе со своим надсмотрщиком. Обе команды должны будут вместе поприветствовать зрителей. После приветствия команде нужно будет растянуться в цепочку и стать лицом к команде противника. Далее над тишину амфитеатра прервет барабанная трель, возвещающая гладиаторов о том, что им следует приготовиться к бою и когда трель прервется, начнется бой.