"Столичный маршрут"

— Ну ты тупой... Нет бабла — плати задницей, — предложил бандит с ножом так, словно эта ситуация была сама собой разумеющейся.

Обыденность тона на какую-то долю секунды заставила Саймона поверить, что он ослышался. Может, у него сейчас очередной кошмар, кривое отражение его казарменных приключений — только вместо охочих до драки греков его лупит троица бандитов, а вместо угроз и домогательств Станниса привиделся вот этот извращенец? "Вряд ли я в этой форме так охерительно хорош, что на меня все кидаются". Хотя прежде в кошмарах никогда так убедительно не болело избитое тело и не чувствовался вкус крови во рту.

Он мотнул головой и зло выматерился, тут же заработав еще одну затрещину. Полетел бы на пол, если бы не держали, надежно завернув руки. От тяжелого удара в голове словно хлопушка лопнула; сказанное он различал как сквозь вату.

— ... Опять ты за свое. Была бы баба, а то ведь ни кожи, ни рожи. Режь его и пойдем.

Сказано тоном, каким закурить предлагают.

— ... Пасть захлопни. Тебе никто не предлагает, сам оприходую.

Не ссора — ленивая ругань между своими. С удовольствием даже.

— ... Держать его тоже сам будешь? Я мараться не стану.

Извращенцы нынче в меньшинстве? Как трогательно.

— Убью, — честно пообещал Саймон сквозь зубы, поднимая чугунную голову. Блик плясал на острие ножа, притягивая взгляд, но он заставил себя посмотреть выше, выцелить на ненавистной физиономии точку над переносицей, куда с удовольствием впечатал бы кулак. Смотреть надо за лицом противника, не за руками. Одного из тех, что сзади, он, пожалуй, завалит не глядя, но от ножа ему сейчас не увернуться...

— Не, дашь, — отозвался бандит лениво. — Сейчас у нас с тобой самый интерес и пойдет, солдатик. Тебя и держать не придется, сам подстелишься.

А его я точно убью, подумал Иллиан почти спокойно. Если мне все равно подыхать, начну обязательно с этого белобрысого урода. Пусть только подойдет... пусть подпустит меня поближе. И чтобы еще эти двое меня выпустили или хоть хватку ослабили...

Детали головоломки щелкнув, сошлись, и Саймон четко понял, что его подпустят к себе только в качестве безобидной, несопротивляющейся добычи. Он почти с реальной ясностью видел, как это будет, видел рукоять игольника, торчащую у подонка из заднего кармана, и как он сжимает пальцы на этой рукояти... От подобной перспективы его должно было бы затошнить, но он ощутил только ледяную, наполняющую его до самых краев, ярость.

Если нельзя решить задачу просто, соверши невозможное. Отпустить тормоза, убедительно сломаться, но не сразу. И ни на секунду не потерять над собой контроля всерьез. Не дать себя искалечить. И плюнуть на все остальные, выражаясь языком протокола, мелкие травмы. Иллиану уже говорили, что он обладает счастливой способностью удерживать в голове несколько реальностей одновременно, но он не предполагал, что это придется исполнить буквально. Куда проще было отпустить на волю злость придуманного капрала Ченко. Чертовы психологи, набили его голову бесполезными программами, а не могли даже толком объяснить, как надо правильно устроить себе расщепление личности...

Сперва померяемся, у кого яйца крепче, да? Саймон стиснул зубы и взглянул прямо в мерзкую рожу.

— А не облезешь? — поинтересовался он с самой наглой ухмылкой, какую мог изобразить. — Таких уродов, как ты, мы в армии имеем по десять в ряд. Против моего сержанта ты сынок...

Он что-то нес, оскорбительную чепуху, провоцирующую, задирающую, но не дающую повода поднять его на нож сразу, и видел, как наливается кровью физиономия главаря, и с холодным звоном в голове ждал удара, или чего там еще изобретет простая бандитская фантазия.

К сожалению, фантазия не подвела. Он ее оценил, когда покрытая пузырями краски, пышущая жаром железная стенка бойлера рванулась ему навстречу. Швырнули его грамотно, мордой, и на что ему хвалило доли секунды — это успеть прикрыться локтем, спасая лицо от ожогов. Он неподдельно заорал и хотел было отдернуться, когда тяжелая рука с размаху впечатала его мордой в предплечье, а саму руку — в металл, за которым бурлил кипяток.

Опыт не сказать, что приятный, но незабываемый. Сознание даже не раздвоилось — нет, оно целиком отошло затаившемуся в уголке мозга наблюдателю, пока получившееся в остатке бессмысленное существо орало дурным голосом, надрываясь, безуспешно стараясь вырваться и избежать ужаса горячего металла. Длилось это то ли полминуты, то ли небольшую вечность, и когда его отпустили, Иллиан обнаружил, что сидит на полу, неподдельно всхлипывая и осторожно баюкая левую руку. Боль вышибла слезы из глаз и крик из глотки без участия рассудка. Не здорово. А что, если бы на его вопль выглянул Канзиан?

— Сам дашь, вояка, или тебе сперва яйца кипятком прижечь, чтобы горячее был?

Саймона вздернули на ноги, и до него, наконец, дошло, что вот он, подходящий момент.

— С-сам... — ухитрился выдавить он.

Руку тянуло и дергало так, что остальные ощущения доходили словно через вату и картинка перед глазами плыла, на доли мгновения выцветая в черно-белое. Он шагнул в сторону, к ящикам и щелястому деревянному столу, взялся за ремень, замер. "Ну?" — подстегнул его окрик, и капрал Ченко сдался.

Не стал жаться, не сблевал от отвращения. Сам стянул штаны. Только когда его попытались нагнуть над столом, взвыл, отпихивая любителя мальчиков и прикрывая прижженное место. Тебя бы ошпаренным локтем да о стол! Сам дам, сам, ублажу, только больно не делай, сволочь... Лег на спину, подставляясь, неловко свесил больную руку. Жалкое бормотание звучало контрастом с тоном драчливого задиры, готового бить и убивать, но не сдаваться. Спекся солдатик.

Что ж, два пункта из четырех пройдены. Третье требование по списку — не дать себя покалечить. Расслабить тело, все мышцы, и придавить этот тошнотный узел под ложечкой: смесь телесного отвращения и животного ужаса, что все окажется зря. Несомненно, это шок: связь сознания с телом становится прерывистой, боль в таком состоянии воспринимается академически. Хорошо. Рука ноет и горит, тоже хорошо, прочие скверные ощущения словно в тумане. Стол в занозах, цепляют через футболку. Белобрысый похотливо сопит, дышит перегаром. Ого, мы и в самом деле любим вот эдак?.. А вот это кстати: его приятелям наконец-то осточертело глядеть и они отошли в сторону. Курят, с отвращением отвернувшись, словно невиданный в здешних местах зверь под названием "высокие моральные принципы" внезапно напал на них из засады. Не любите извращений, ребята? И я не люблю. Но чтобы не досталось еще сильней, приходится ерзать, выгибаться, чуть ли не мести рукой пол. Ублажу, как обещал. Все это не так ужасно, как может показаться со стороны штатскому.

Ублюдок запыхтел выразительно — переходим к пункту четыре?

Пальцы вытянутой руки дотянулись-таки, подхватили отвертку-щуп. Двадцать сантиметров закаленной стали, которые бандит смахнул со стола вместе с остальными деталями. На счастье Иллиана, инструмент никто не заметил. Такой штукой запросто можно убить, если знать, куда ударить.

Под ребра, в печень... нет, конечно. Не достанет и не сразу насмерть, таким-то стерженьком. А вот глазница — вполне в пределах досягаемости. Особенно если страстно приобнять подонка за шею. Глазное яблоко — плотное, бить надо возле слезной железы, так проще достать до мозга. Иллиану еще не приходилось реализовывать подобный удар на практике: не то брезговал, не то случая не было. Да не так уж много он и народа убил, если подумать. Своими руками — не много.

Расчет неустойчив, как карточный домик, но другого все равно нет. Вот и настала пора его решительного прыжка с небоскреба.

Иллиан решил, что дружки не побегут сразу на стон умирающего — примут за удовольствие. Вместо этого бандит не заорал вообще. Не то всхлипнул, не то крякнул, и обвалился на Саймона грудой килограммов этак за сто. Ладно, тем лучше. У него пара секунд, прежде, чем они заметят — и игольник в заднем кармане трупа. Тот и сам, поди, не помнил, как машинально его туда пихнул. Иллиан — помнил, с четкостью фотографии.

К счастью, пресловутый игольник вышел легко. Не понадобилось сражаться со складками ткани — это могло бы поставить крест как и на замысле, так и на жизни Саймона в целом. Расположение подельников он мысленно выверил заранее, как у мишеней в тире. К сожалению, в отличие от мишеней, передвижения бандитов не были ограничены тросиками и рычажками.

Первого Иллиан снял сразу — да здравствует внезапность. Второй успел потянуть из кармана оружие... жужжание, синие искры по стенам. Парализатор, и не из самых мощных. Труп успешно сыграл роль щита, прикрывая его от луча. Иллиан выпустил второй неприцельный залп для острастки, и незадачливый боец кинулся в сторону, скрываясь за пресловутым бойлером. Туда Саймон благоразумно не стал стрелять — рикошет способен уложить его самого с той же легкостью, как и противника.

Он вывернулся из-под неподъемной туши, скатился на пол, ухитрился даже не заорать, приземляясь на больную руку, быстро зашарил по полу. За бойлером притихли.

— Цыпа-цыпа-цыпа... — окликнул Саймон.

В ответ глухо выматерились.

— Иди к папочке, — ласково позвал Иллиан. Вопрос жизни и смерти: какое оружие еще было у этого бандита? Память услужливо подсказала: оружие да, было, факт. Но какое?.. Они ведь не были так любезны таскать свои пистолеты в кобурах надлежащего размера. Плазматрон и нейробластер исключены, такую дуру невозможно не заметить, игольник... какой кретин станет стрелять из парализатора, имея в кармане игольник? Пороховой антиквариат. Вибронож, да, возможно. Или обычный стальной.

— Ты что, псих? Иди ты... — и снова поток мата.

А что, на военной службе абсолютно нормальных людей не бывает, в СБ тоже. Не зря же пишутся уставы.

Но это был вопрос. Вопросы задают тогда, когда возможен контакт. А раз контакт возможен, значит, из него можно извлечь пользу... Интеллектуальное дзюдо в духе Эйрела, но даже Эйрел обычно шел на него только с людьми, которых хорошо знал. Иллиан не знал о мерзавце ни черта. Кроме того, что тот не молчит.

— Высунуться ты не можешь, — пояснил Иллиан. — Я тебя сразу сниму. Но и я не могу обогнуть эту штуку, ты меня снимешь. Так что у меня предложение.

— Застрелиться и не мучаться? — с издевкой предложили из-за бойлера.

Есть контакт. И одна минута. Ну что, ты думал, твой черед прыгать с небоскреба настал, когда ты вонзил отвертку в глаз тому типу? Нет, дорогой мой Саймон, это были цветочки. Вот он, настоящий твой прыжок: солнце бьет в глаза, а внизу — вся Форбарр-Султана. Он выпустил игольник и осторожно положил его на пол. Сейчас ему понадобятся обе руки.

— Есть предложение, — повторил Иллиан ровно. Пальцы его лихорадочно двигались. — Вы меня поимели, но и я двоих ваших положил. Разойдемся с миром. Ты в одну сторону, я в другую. Оружие швыряешь сюда и выходишь. Я стою с опущенным стволом. И ты убираешься отсюда к чертовой матери. Понял?

— Иди ты, — отверг его щедрое предложение бандит. А что, если он занят в эту секунду ровно там же, что и Саймон?.. — Ты меня не выпустишь. Ты знаешь, что я потом сюда наших приведу!

— А приводи. Меня тут уже не будет. Я и зашел-то всего, чтобы облаву пересидеть, и если бы не вы, уроды...

— Сам урод, — огрызнулся невидимый отсюда противник. — Тебе не жить, и на твою херню я не куплюсь, и не надейся...

— Как знаешь, — вздохнул Иллиан.

Закороченная батарея от сломанного парализатора, маленькая плоская плитка, взлетела из его руки в воздух, описав правильную дугу над железной макушкой бойлера. Сам он рухнул на пол, закрывая голову руками. Взрыв в замкнутой коробке подвала грянул оглушительно, эхом отозвался свист пара, струя из лопнувшей трубы ударила в бетон, с потолка шлепнулись обжигающие капли. Саймон невольно взвыл, откатываясь в сторону. Но это были мелочи. Архаичный, массивный водяной котел, как и рассчитывалось, сыграл роль отбойника, и вся сила взрыва пришлась на спрятавшегося. Выметнувшийся из-за металлической туши бойлера кусок чего-то, в чем Саймон с некоторым трудом опознал оторванную конечность, этот расчет подтвердил.

Иллиан поднялся на ноги, одной трясущейся рукой натягивая штаны и не выпуская оружия из другой. Когда он нагибался за ботинками, его вырвало.

ГЛАВА 9

"Саймон!" — это был почти вопль. Старый адмирал все же не настолько потерял самообладание, чтобы заорать во весь голос "коммандер Иллиан!". Однако увиденное заслуживало самой бурной реакции. Мутный от бетонной пыли воздух, душная вонь крови, а то и чего похуже, кипяток по стенам, три трупа, включая расчлененку, и посреди всего этого стоит, шатаясь, только что проблевавшийся Иллиан.

— Что тут произошло?!

Иллиан повернулся, с отвращением вытер рот тыльной стороной ладони.

— Что бы ни произошло, оно закончилось, — сухо сообщил он. — Противник уничтожен. А мне нужна ваша помощь. Вот тело, обыщите, — Саймон коротко кивнул на труп у входа, под которым расплывалась кровавая лужа. — А я пока займусь вторым.

Главаря он лучше обыщет сам. Не хотелось бы, чтобы адмирал заметил, что у того штаны расстегнуты, и сделал верные выводы. Впрочем, кто сказал, что он не сделал? Отсюда не понять, какой угол обзора из дверной щели и о чем Канзиан успел догадаться.

Канзиан явно хотел было возмутиться, но только ошеломленно буркнул:

— Ладно. — И тут же, спохватившись, добавил: — Извольте объяснить ситуацию, коммандер. И поживее.

— Крови много, не измажьтесь, — деловито проинструктировал его Иллиан. Всего одно попадание из игольника перемешивает внутренности в кашу. Но тело еще пригодно для осмотра, в отличие от последнего из троицы, которого разнесло в клочья. — Сейчас объясню. Если вкратце... — Он опустился на корточки у трупа неудачливого насильника. — Это были... хозяева здешней территории. — Ему приходилось делать паузы, обшаривая карманы. — Им пришла неудачная мысль... поразвлечься за счет чужака. — Кучку добычи на полу постепенно образовали неплохой нож, собственная иллиановская аптечка, две обоймы, ключи непонятно от чего, дорогое хроно на сломанном браслете и схваченный резинкой рулончик купюр. — Мне удалось их разделить. Прирезать вожака. И завладеть его оружием.

— Не заговаривайте мне зубы. Вы говорили, здесь безопасно!..

— Виноват. Не предусмотрел, — Иллиан пожал плечами. Необходимость объяснять отвлекала не меньше боли в обожженной руке. Разве все и так не ясно?

— И это все, что вы можете сказать? — рявкнул разозленный адмирал. — Загнали нас обоих в ловушку, оставили меня безоружным, развлекались тут дракой с местной шпаной — да вы не просто авантюрист, Иллиан! Вы безответственный мальчишка! Вообразили себя героем Форталией из комиксов для подростков?

Иллиан поморщился; в ушах еще звенело.

— Не орите, — устало попросил он.

— Извините, — хмуро поправился Канзиан. — Просто мне паршиво, что пришлось там отсиживаться, хоть и с пустыми руками. Уже думал, закоротить лампочку и выскочить, пока свет погаснет. И тут у вас рвануло...

— Это хорошо, что не выскочили, — Саймон вздохнул. — Вы бы изрядно осложнили мне задачу. Я и так контролировал ситуацию с трудом. — Он поднялся, прижимая к животу свой улов. Одной рукой было определенно неудобно, и его почему-то кренило в сторону, словно после перегрузок.