Мертвые Земли (1-26 главы)

Айри, торопливо вытерев слезы платком, сквозь тихие всхлипывания, ответила:

— 'Жизнь' без изменения! И скорее всего — 'Природа', а я хотела, как мама, стать целителем... А придется возится с растениями...

— Вот нашли беду, ученица Айри! — Насмешливо фыркнула куратор, — Ну будет 'Природа', и вы, может, как и ваша прославленная бабушка, выведите что-то полезное для нашего народа! Или займетесь разведением животных. Это не приговор, а лишь подсказка — к чему у вас дар. С годами характер меняется, а с ним и магия, так что рано плакать! Если 'Жизнь' есть, то это уже хорошо, и вы, быть может, поменяетесь с годами, станете более отзывчивой и чувствительной к страданиям живых существ. Тогда может и прийти дар целителя.

— Леди Ниа, а у вас только 'Воздух'?

Ниа кивнула.

— И вас это не... ну не смущает? — Спросила девочка и сама от своей наглости залилась краской.

— Совершенно не смущает, Айри. Даже наоборот, считаю, что это хорошо.

Вопрос 'почему' был столь явно написан на курносой мордашке девочки, что Ниа пояснила:

— Я в совершенстве владею одной стихией, ученица. На меня не влияют другие стихии, и мой характер и состояния стабильны. Еще несколько лет, и вы сами не будете себя временами узнавать, так на вас будут влиять ваши несколько стихий... И тогда вы мне будете завидовать, — Закончила Ниа со строгой улыбкой.

А у дверей тем временем кучка 'прошедших' все росла, а кучка 'не проверенных' все меньше и меньше нервничала. Когда Ниа, проводив Айри умыться, вернулась, как раз зашел предпоследний из учеников, лесной эльф Тэлль, что не переставал строить глазки куратору и неизмменно, каждое утро оставлял ей на пороге букетик из цветов. Ринвэ шел последним, уступив остальным свою очередь. Вежливо кивнул вернувшейся леди и встал рядом с дверью. Он — замыкающий. Ниа принялась тихо расспрашивать об успехах остальных. Все — 'единичи', у всех только одна стихия. Хоть что-то в мире не меняется.

Рыжий хулиган и сорвиголова Тэлль, вернувшись, доложил неожиданное: 'двойка', стихии! Все загалдели разом, обсуждая эту новость, ведь для лесного эльфа это редкость, и означает сие, что юношу ждет военная карьера и бесплатное обучение после обязательной службы в гарнизоне, а это почетная и хорошая судьба для безвестного юношы из захудалой ветви, коем он и являлся. Все принялись его поздравлять и тормошить, и даже леди-куратор с явным удовольствием присоединилась к общим поздравлениям, сильно удивив этим Мешку, решившего для себя, что леди Ниа — холодная и чопорная дама.

Ринвэ как-то на фоне этого галдежа незаметно просочился в двери и исчез на долго. Все уже извелись, когда он, наконец-то вышел, вся группа уже извелась, и подошло время обеда. Высший с мягкой и загадочной улыбкой оглядел притихшую группу и, поддавшись общему настроению, признался: 'Второй круг, 'Воздух'... И 'Алхимия!' Ниа тихо воскликнула на древнем наречии Высших эльфов, а парень тихо рассмеялся, сам не отойдя до конца от шока.

— И что, пойдешь потом на 'Алхимика'? — Не веряще спросила Айри у него.

— Да нет, зачем мне это? — Пожал плечами Ринвэ, а остальные аж рты раззявили от такого, — Договорился с лордом Гэлторном Тинвэ, что после пойду сюда, преподавателем. Возьму историю, экономику и право.

— И думаю, у тебя отлично получится, Рин! — Засияла солнышком Мэйка.

— А у вас — что, Мэй? Удастся стать целителем? — Спросил он у девушки, так как за разговором с куратором пропустил её молниеносную, на минутку всего, проверку.

— Удастся! Как раз туда и пойду после службы. А сначала — 'Воздух' тянуть, я по прежнему на 'единички' торчу, уже третий год, — Сморщила курносый носик девчушка.

— А вы бы меньше бегали на танцы, Мэй, а вместо того в тренировочный зал по-чаще заходили, — Строго и чуть ворчливо ввентила свое веское мнение Ниа.

Группка, спохватившись, что они тут, вообще-то не одни, а с непривычно затихшим куратором, встрепенулась, подтянулась и нестройной толпой потянулась в сторону столовой следом за Ринвэ, уже привыкшим за последний месяц быть впереди группы.

— Ну вот и все равно я не понимаю, как у него так получается, а? Он же не кричит ни на кого, почти никогда лишнего слова не скажет. Рот открывает редко, но все слушают каждое его слово! Кто нибудь мне внятно может сказать — почему так?! — Возмутился в очередной раз Мешка.

— А ты бы тоже почаще рот держал закрытым, Хмельников, глядишь тебя бы и слушали чаще... — Поддела друга Мирка.

— Да ну тебя, Мир! Я понять пытаюсь, а ты мне... не, ты что, хочешь сказать, что я болтун?! — Распетушился паренек.

— ДА! — Прозвучало хором со всех сторон. И не только от Мирки и девочек, даже вечно сонная Морвин, шагавшая позади них, присоединилась к хору.

— Да ну вас всех... — Попытался обидится на них Хмельников, но этим бурчанием только вызвал смешки и фырканье идущих впереди близняшек.

Девочки уже хорошо поняли и умели определять — когда вспыльчивый и импульсивный приятель обиделся, а когда лишь играет. И уже не велись на его гримасы. Мешка же, поняв это, решил сменить линию поведения. Только еще не понял — на какую. Вот и приглядывался к двум лидерам группы — задире Тэллю и к спокойному Ринвэ. Как то поведение лесного было ему ближе, да вот только силенок, если что, 'задирость' отстаивать пока не хватало... 'Так что придется думать!' — Решил он для себя.

И снова потянулись будни, наполненные зубрежкой, зачетами и тренировками. Ребят поделили на группы в зависимости от уровня силы, и ввели дополнительные занятия, о которых им так всем мечталось и грезилось: 'Магия'. И вот тут они взвыли, ведь пришлось еще хлеще налечь на Старший и Древний эльфийский, на котором шло преподавание по всем магическим дисциплинам. Пришлось им ийти на поклон к лорду-мозгоправу, как они его прозвали, дабы тот помог им. Тот помог, вложив дополнительные знания в их тугие к наукам головы, да только вот предупредил, что у них теперь есть пара месяцев на то, что бы эти знания закрепить... А не то 'выветрится' всё. Вот и накинулись они, не желая второй раз проходить процедуру 'принудительного обучения'. Ринвэ предложил им просто между собой перейти на Старшую речь, постоянно тренируясь, много писать и читать. Да только найти теперь бы на все это время! Дети, до середины зимы не знавшие, куда себя деть от безделия, научились теперь спать даже в очереди на раздаче в столовой, на переменках, умостив гудящие головы на парты, и в коридоре, прижавшись тесной кучкой.

Незаметно, в хлопотах и беготне, пролетела зима, отличающаяся от прочих времен года в Городе Магов, лишь тем, что некоторые деревья поменяли листву, а часть кустарников и трав не цвела, а стоило запеть в предутренних сумерках первым соловьям, детям стало не до учебы... Весна. Воздух наполнился чарующими ароматами цветов, молодой травы и листьев, с моря подули теплые ветра, и даже здесь, в глубине леса, ощущалось их дыхание. Впереди осталась еще одна проверка — весенняя, и все, каникулы на долгие четыре месяца, когда все ученики разъедутся по домам. И с каждым днем Мешка Хмельников становился все мрачнее и раздражительнее. Вытянувшегося и похорошевшего эльфенка, впервые за всю его бурную жизнь, не радовала весна. Каждый разговор остальных о доме задевал в мешкиной душе невидимые струны, отзывавшиеся болью. У Мирки есть дядя-кузнец. Пусть и грубый, неотесанный деревенщина, пусть человек... Но это её дом, и Мирка с каджым днем все радостнее и радостнее глядела в будущее, мечтала о том, как по пути в 'Пожоги' будет покупать копеечные, но смешные сувениры друзьям и дальним 'родичам' в деревне. Все обиды за год забылись, а после того, как пришло письмо на бересте от дяди, Мирка разве что не пританцовывала.

Айри и Мэйка, совместно с заметно ожившей за прошедший учебный год Алькой, тоже строили планы на лето, мечтая о засыпанных черным песком пляжах Южного, о том, как будут носится по городу, как будут помогать бабушке и матери в Санаториях... Или упросят Ольвэ съездить в Торговый Город гномов.

Остальные молодые эльфы тоже вовсю обсуждали — чем займутся, да куда поедут. И только Мешке некуда было податься. Айри предложила было ему поехать с ними, поскольку его бабушка никогда не против гостей, да только паренек отказался. Что это за гости, которые приезжают на четверть года? Девочки, пошушукавшись с Алькой, все лучше читающей в душах, подговорили Мирку тоже в свою очередь к нему подойти, да не просто так, а хитро: предложить ему поработать у нее на кузни, ссылаясь на то, что сама ну никак не сможет там справится, а Мешка, небось, быстро разберется что к чему. Тот, поломавшись денек (и с трудом сдерживая желание согласиться тут же), дал свое царственное согласие, для порядка поворчав, что 'ничего эти девчонки не могут!' Девчата потом еще долго хихикали, когда Мешки рядом не было. А Мешка, смекнувший, от куда предложение пришло, подумал было обидится на хитрую Альку, да передумал. Не в Школе же опять все лето торчать. Хватит, прошлое насиделся тут. На пару с леди-куратором и частью преподавателей, живших в маленьких уютных домах в глубине сада за школой.

* * *

За две недели до окончания года было объявлено большое собрание в Главном зале школы. О чем пойдет речь — никто не знал, но многие строили предположения. Ведь всю зиму Эльфийское Королевство лихорадило, а виной тому вставшие на дыбы маги. Слухи ходили вплоть до таких, что лорд Гэлторн насел на своего брата-Короля, серьезно с ним поругавшись, что поменяли почти всех начальноков гарнизонов, заменив их офицерами из Высших эльфов, что Королевский Совет Архимагов был поменян наполовину, а виновные в высокой стоимости обучения были сосланы в дальние гарнизоны и Сердце Мира... Что из этого права, а что вымысел — не знал никто из учеников. А кто знал — упорно отмалчивался, так как не имел право говорить.

И вот, в назначенный для объявления новостей вечер, перед благоговейно затихшими учениками Школы магии предстали фактические правители Королевства — Совет Архимагов в полном составе. И снова Мешка неприятно был удивлен: в Совете был только один Нольда, а остальные — Высшие эльфы. 'Как же так? — Размышлял про себя паренек, стоящий в первом ряду, сразу же за цепочкой кураторов и преподавателей, — Неужели остальным эльфам туда вход заказан? Это же несправедливо как-то? Вот, Например, Мирка. Она же будет магом четырех стихий? И что, она не сможет надеть на себя эти сияющие белизной одежды? Потому что рожей не вышла?... А я?...' Парень принялся вертеть головой и рассматривать устраивающихся в торжественном молчании на выставленные специально для них кресла на трибуне высокородных эльфов. 'И все — лорды, — как отметил он для себя, — И у всех более, чем три-четыре стихии. Вон тот, с красивой цепью из белого серебра на шее, еще и рунник, а другой — целитель, а третий — рунник и вдобавок, алхимик...' Разглядывая лордов, мальчик мысленно поблагодарил Ринвэ, тщательно и подробно описавшего им каждого из членов Совета, пришел к выводу, что 'высокородность' тут не основной принцип. Тут основное — силы самого мага, его умения. Ведь рунник-Ольвэ не был ни знатен, ни богат, но был великолепным организатором и руководителем целого направления. А значит, у Мешки появилась новая цель. Когда-нибудь встать в один ряд с этими именитыми эльфами и доказать им всем, что он — Мешка Хмельников, тоже может, как и они...

А вот что он может, додумать не успел. Из грез, где он уже весь такой вот степенный и гордый, стоит в одном ряду с братом Короля и его племянником, его вырвал голос, собственно, Главы Академии и Совета Архимагов, Великого Архимага Гэлторна Тинвэ Норрен. И вести, что он им сообщал зычным и сильным голосом, обрадовали всех: Совет Архимагов смог настоять на своем. Стоимость обучения снизилась вдвое, а срок отработки долга в виду того, что подняли заработную плату для молодых магов, сократился до трех-пяти лет. И, вдобавок, для сирот и учеников, оказавшихся в затруднении, назначили стипендию в размере десяти золотых на летний месяц и пяти — на учебное время! Огромные деньги для Мешки, ни разу в жизни он таких не держал, только в мечтах! И стипендию платит им Корона, а не кто-то там. Хмельников рот разинул, представив, что в 'Пожоги' поедет, получив тридцать золотых авансом, а по возвращению еще десять... Когда лучащемся радостью и гордостью Совету Архимагов начали аплодировать, Мешка, сунув два пальца в рот, оглушительно засвистел, выражая свой восторг. Стоящая перед ним леди-куратор аж присела от такого бурного проявления радости, а Гэлторн, найдя взглядом черноволосого озорника, к восторгу оного, с легкой улыбкой на губах изобразил пареньку шутливый поклон.

Радостные новости решено было 'отметить' праздничным ужином в столовой. Шум и гвалт стоял такой, что кураторы не успевали отдергивать разошедшихся учеников. У кого-то от буйной радости и перспектив вышли из-под контроля стихии, но Архимаги быстро справились с ситуацией, но нет-нет, да по столовой начинало что-то плавно воспарять к потолку и запахло свежим морским бризом — это один из второкурсников не удержался и вызвал ветер, разметавший салфетки и мелочь по всей столовой. Только на него никто не обиделся — атмосфера, впервые за те тысячелетия, что существовала Школа, была такова, что надежды на будущее были написаны на лицах её учеников большими рунами.

Лишь несколько членов совета чуть задумчиво смотрели на юных учеников, переглядываясь с коллегами и кураторами. И ребята, не привычные к подобному безудержному веселью, как 'домашние' дети, это заметили.

— — — — — — — — — —

* Ольвэ Эллос-Фэр — Ольвэ Белый-Бук (эльфийск.)

Глава 14.

— Совет Академии Магии —

До самой глубокой ночи Архимаги вылавливали и загоняли по комнатам разбуянившихся учеников, почуявших свободу. Двоих старшекурсников, решивших попробовать полетать, да подзабывших, что сегодня на небе три луны, и магия воздуха сильно откликается, пришлось снимать с крыши, где они, к их счастью, остановились, успев ухватиться за резные украшения в основании шпиля. По саду с 'Светлячками' все еще бродили кураторы, пытавшиеся отыскать две пары лесных эльфов, вздумавших уединиться с непойми-как добытой бутылью зеленого вина...

— А помимо этого в оранжирее 'пропали' многие компоненты, в основном для якобы приворотных зелий, зелья 'вонючки' и зелья 'слабая память'... Разбита очередная ростовая статуя богини, по настоянию Храма установленная в бесед... в часовне на центральной аллее парка, а так же вот список того, что пропало из столовой, — Потряс свитком бородатый эльф-северянин Торлин, который выполнял обязанности завхоза в школе. Не сказать, что он хороший завхоз и хозяйственник, и счета вела для него Высшая эльфийка Анна Рин из торгового сословия, но Торлина, по крайней мере, ученики уважали за то, что тот был на голову выше остальных, имел внушительную комплекцию, мог одним залпом выпить меру темного эля, да и навалять провинившимся тоже вполне мог, не взирая на статус и круг магии. Рунник. Короткий взмах ручищи, более подходящей для рукояти секиры, чем для стила, и нашкодивший студент неделю стоит и пылиться статуей в той позе, в которой его застал 'Статис', коим Торлин виртуозно владел. А кому из учеников хочется узнать, что неделю его статую украшала табличка 'он спорил с завхозом'? Да еще и догонять группу за то время, пока ты сам был украшением школы? Правильно, никому... Вот и бурчал 'список бесчинств' северянин, оглаживая аккуратную русую бородку мосластой пятерней. А пятерка сильнейших Архимагов эльфийских земель покорно выслушивали, не имея ни желания, ни сил спорить с упрямым магом.