Третья ипостась. Часть 1

Теперь, когда беспокойство за жизнь раненого не терзало меня, я смогла полазить вокруг нашей стоянки, благо по пятам неотрывно следовал бдительный Пуш. Чистый воздух благотворно действовал на нервную систему. Единственное, что раздражало — обилие листвы и сухих веток на земле, густо переплетенных какими-то ползучими растениями. Пару раз я крепко приложилась о твердые стволы, запутавшись в этих капканах. Вот так и наткнулась на заросли ежевики. Что называется, в зобу дыхание сперло! Ежевику я любила больше всего! Я зависла около колючих плетей надолго. Лопала сама, наслаждаясь почти забытым вкусом, и еще собирала в ладонь. Зачем-то. Вывод, сделанный мной, гласил: прошедшее количество лет никак не повлияло на вкусовые качества ежевики. Вся измазавшаяся, исцарапавшаяся, но абсолютно счастливая, я выползла, отпихиваясь от тянущихся за ногами колючих стеблей, встала и пошла к палатке.

Дело близилось к вечеру, парень уже раскочегарил костер, на выдиравшуюся из бурелома меня поглядел удивленно, но с большой долей раздражения. Ну что опять не так? Я остановилась недалеко от костра и протянула ладонь с вкуснятиной направлявшемуся в мою сторону Апрелю, предлагая полакомиться лесными ягодами. Черт, будто я его задабриваю! Проходя рядом, даже не останавливаясь, он мимоходом легонько стукнул мою ладонь снизу и пошел дальше. Ягоды подлетели и упали на землю, сразу скрывшись в невысокой густой траве. Я так и стояла, уставившись на все еще сложенную лодочкой ладонь, измазанную фиолетово-малиновым соком, не понимая, что произошло. Потом медленно перевела взгляд на широкую спину удаляющегося парня. Видимо, поняв, что что-то не так, он замер и оглянулся назад. Встретившись со мной глазами, он невольно отшатнулся, потом приподнял брови в крайнем удивлении. И даже едва заметно развел руки: и чего я такого сделал?

Я медленно опустила руку. Спокойно, спокойно. Ну не любит он ежевику! Наверное. Просто я так старалась, так старалась, а он... будто мои усилия ничто, не стоит и внимания обращать. Отвернулась и залезла в палатку. Усиленно делала вид, что чем-то непроходимо занята, а сама сжалась в комок, крепко обхватив руками плечи, чтобы успокоить сидящего внутри ежа. Пора бы уже и привыкнуть. Пора. Или когда-нибудь эти иглы проткнут меня насквозь.

И вот решение принято — завтра утром мы снова двигаемся в путь. По этому поводу вечером состоялось праздничное застолье, Пуш расстарался и порадовал нас свежей дичью, мы допоздна сидели у костра и болтали о всяком. Я рассказала пару сюжетов из популярных в мое время мульт-сериалов. Даже казавшиеся мне банальными истории приводили Апреля в бешеный восторг, он ржал, как конь, а о некоторых похождениях нарисованного желтого мальчика с торчащими заборчиком волосами и четверки пацанов из маленького городка в Колорадо заставил рассказать дважды. После истории об отрезанной голове статуи, вытирая слезы, выступившие от смеха, парень промычал:

— Вот это да! Ну, ты мастер рассказывать! Совсем как настоящая!

Все еще смеясь, я спросила:

— Настоящая? А какая же, игрушечная, что ли?

— Ну, ты же знаешь, что не человек... — он осекся. — То есть, я хотел сказать, не обычный человек.

До меня постепенно, как сквозь вязкий туман, доходили его слова. А он продолжал говорить, быстро, будто старательно доказывал высказанное замечание:

— Ну, ты же вся будто из золота, и слезы у тебя золотые, и кровь... И сколько времени ты пролежала в том гробу, подумать страшно. Ну, нигде нет упоминания о твоих родителях, будто тебя как-то создали уже в...

— ...гробу, — закончила я его мысль.

Все встало на свои места. Его отношение ко мне, частое безразличие к моей усталости, моим переживаниям, его брезгливость. Да он просто не верит, что я могу испытывать человеческие чувства, эмоции, уставать, бояться, веселиться!

А он все продолжал:

— Предания о тебе идут из глубины веков, ты возникла одновременно с Руром, как ты можешь быть человеком? Я всегда считал тебя чем-то...

Вот оно — чем-то, даже не одушевленным существом, а предметом, вещью.

— Апрель, — я перебила его, — а что же со мной будет там, куда ты меня ведешь? Как со мной поступят?

— Ну, наверное, Король отметит тебя своим вниманием, возьмет ко двору. Скорее всего.

Очередная безделушка, необычная вещица в коллекции правителя. Иглы стрельнули в стороны — мой клубок снова ожил в самой жуткой своей ипостаси — стальным конгломератом острых шипов, мгновенно пронзивших все внутренности. Я старалась не показывать свою боль, все равно ничего не поймет, не придаст значения, и, сославшись на крайнюю усталость, заползла в палатку, снова оставив Апреля недоумевать, что же он такое сказал. Думает, наверное, как со мной сложно.

Там, в палатке, сидя на матрасах, я поняла, что никуда с ним не пойду. Решение пришло мгновенно, так же как и о том, куда я отправлюсь. Я должна знать, что человеческое во мне осталось. Внезапно вспомнился монстр из пещеры, страшный Жорк, который уверял меня, что я такая же, как он. А может, он прав? И Лека не отрицал, что на полигоне ставились опыты на людях, кроме меня. Я должна все выяснить! Вернусь на полигон, пороюсь там, наверняка что-то найду. Ведь Эллер вел дневник, он сам говорил мне, не научный, а простой, куда записывал все человеческим языком. Вот бы найти его!

Я подползла к прорези палатки, слегка отодвинула клапан и выглянула наружу. Апрель сидел у дерева (с тех пор, как очнулся, он снова ночевал на улице), полировал свой меч, изредка кидая задумчивые взгляды в сторону палатки. Ничего, я подожду.

Этой ночью я не спала ни секунды. Наконец, под утро, выглянув, увидела, что парня сморил сон. Меч так и остался в его руках, широкая ладонь крепко сжимала рукоятку, и я знала, что любое мое неосторожное движение разбудит его. Вдруг зарубит, не разобравшись спросонок?

Я была готова, бесшумно выползла из палатки и, тихо ступая босыми ногами по земле, направилась к деревьям. Я взяла только необходимое, даже свой рюкзак с основной массой вещей оставила. Отойдя на достаточное расстояние, шепотом позвала Пуша. Кобель материализовался рядом мгновенно, я похлопала его по спине, он послушно улегся передо мной. Взобравшись на него, я нагнулась и прошептала в круглое мягкое ухо:

— Пуш, едем обратно. Совсем обратно, туда, откуда я пришла. В то место, откуда я вышла изначально. Ты меня понял?

Пуш утвердительно лизнул мое лицо и рванул с места. В ушах засвистел ветер. Какое знакомое ощущение. Ведь я в свое время не раз ездила с бешеной скоростью на заднем сиденье мощного мотоцикла... Все, все, забыли! Отвлечься!

Я возвращалась домой.

Глава 11

П О М О Щ Ь О Т К У Д А Н Е Ж Д А Л И

Я вновь стою около выбитой двери лаборатории. Только рядом теперь Пуш, а не странный парень, о котором напоминал только иногда ненавязчиво звеневший Зов. Мы добрались сюда очень быстро, всего за два дня. Пуш летел, как на реактивной тяге, и в отдыхе, в отличие от меня, не нуждался. И вот я снова здесь. Честно говоря, с поисками не спешила, а ну как все же отыщу подтверждение своей нечеловечности. Некоторое время побродила по пыльным помещениям, попыталась найти вход в бункер. Пока безуспешно.

К слову сказать, Пушу здесь категорически не нравилось. Он был постоянно на взводе, отлучался от меня крайне неохотно. Если бы я не знала, что он из породы Адских Псов, серьезно бы решила, что мой питомец... побаивается. Но это ведь невозможно. Это существо создано для жестоких убийств, и представить, чтобы оно кого-то боялось, я не могла. И тем не менее...

Не придумав ничего иного, спала в капсуле. Да, да, вот такая я оказалась мазохистка. К слову, там было очень удобно, это я давно уже знаю. Пуш сворачивался на полу рядом, и мне впервые за долгое уже время не было страшно.

За шесть дней своего пребывания на бывшей территории полигона я почти не продвинулась в поисках. Так, мелкие находки. Например, я долго торчала в том помещении, где, как мне казалось, кто-то недавно бывал. И нашла то, что там стояло. Это была еще одна капсула. Они что, пытались наладить серийное производство? Эта была с браком — прозрачная крышка безжалостно разбита, но никаких осколков я не нашла. Капсулу перетащили на три уровня вниз, ближе к первому этажу. Кто это сделал и зачем, оставалось для меня загадкой, еще одной загадкой.

Наверное, это тоже моя капсула. Может, их сделали несколько, ну, на всякий случай. И, похоже, небезосновательно. Сначала я подумала, что это — та, первая. Ведь я еще не спала, когда на меня начала падать та железяка, жутко похожая одновременно на сегмент подъемного крана и руку робота-трансформера. Но нет. Та была даже не той формы, и пульт у нее находился сбоку, а не в ногах, как у двух других.

К концу недели я начала паниковать. Что, если ничего не найду? Вдруг поиски затянутся на долгие годы, и мне придется долго еще бедовать в полном одиночестве? Может, стоит здесь остаться насовсем? А что, есть крыша над головой, замечательная природа, приятные соседи. Кстати, о соседях. Я не встречала никаких монстров, хотя, насколько помню, до тех пещер рукой подать. Может, они сюда не забредают? Ну, мало ли, дурные воспоминания? Ну, что же, тогда мне надо их поискать. Конечно, я ведь не все еще неприятности собрала на свою задницу!

В таких ситуациях я уже привыкла обращаться к Пушу. Но в этот раз пес меня удивил. Он усиленно делал вид, что разучился понимать человеческую речь. Снова и снова я повторяла просьбу, объясняла примерное направление и даже разыграла в лицах сцену разговора с Жорком, но кобель только щурился, закатывал глаза и отворачивал от меня страшную морду. Ну не в теме он, понятно? Я обескуражено отступила, но решила не сдаваться и найти страшилищ сама. Не обращая внимания на тревожное поскуливание Пуша, я отправилась, как предполагала, в ту сторону, куда вел меня Апрель несколько недель назад. Пес обреченно последовал за мной, препятствовать не препятствовал, но особого восторга не выказывал.

Я плутала ужасно долго, устала и брела между толстых стволов уже на голом принципе, когда заметила, что деревья редеют, и между ними виднеется какая-то глыба. Обнаружив заначку свежих сил, воодушевленно ринулась вперед, чуть ли не потирая руки в предвкушении. Выйдя из зарослей, я увидела огромный, поросший ядовито-зеленым мхом и засыпанный сухими ветками камень. Вроде, похож на тот самый. Теперь бы найти вход. Я размышляла, с какой стороны обойти возвышенность и спрашивала себя, наберусь ли дурости сунуться в кошмарное логовище в одиночку, когда из леса с противоположной от меня стороны вышло четверо.

Кроме Апреля, я видела еще местных, правда, не все были живыми и невредимыми, но то, что выглядели они обычными людьми... ну, более-менее, неоспоримо. Эти не были похожи ни на кого из виденных мной людей вообще. Все одинаковые — высокие и неимоверно худые, будто страдающие от дистрофии, настолько истощенные, что вызывала недоумение сама их способность шевелиться вообще. Тела их, облаченные в черные мешковатые комбинезоны, еще сильнее подчеркивающие болезненную худобу, передвигались медленно, но целеустремленно и как-то неумолимо. Кожа открытых участков отдавала яркой синевой. Полностью лишенные волос головы синхронно повернулись в мою сторону, странно узкие, вытянутые к вискам глаза пристально уставились на меня. Черт, вот это взгляды! Откуда-то возникло стойкое чувство уязвимости, словно меня насквозь просветили какими-то невидимыми лучами, опалившими кожу вполне ощутимым теплом. Я смогла заметить, что наружные уголки их глаз направлены немного вниз, отчего существа выглядели крайне усталыми, даже можно сказать, изможденными, что в сочетании с уже отмеченной худобой привлекательности им не добавляло.

Стоящий впереди кивнул на меня и остальные, опять же одновременно кивнув все вместе, стали неспешно приближаться. Ко мне.

Это было немного непривычно, но я не испугалась. Просто некоторое время назад в непосредственной близости от меня появилось совершенно жуткое существо, всем своим поведением не раз доказавшее, что мое благополучие и моя безопасность отныне и навсегда являются его главным жизненным приоритетом. И даже с некоторой жалостью глянула на дистрофиков, неспешно приближавшихся ко мне. Сзади послышался низкий рык и вперед выступил Пуш. Я приготовилась увидеть обычную картину, но четверка не остановилась, даже не замедлила хода.

А вот это уже неожиданно. Крайний справа скользнул рукой по своему боку и, невольно переведя на него взгляд, я заметила, как он вытащил какой-то предмет, похожий на серебристую ракетницу, и не целясь выстрелил прямо в бросившегося вперед Пуша. Я с ужасом наблюдала, как вырвавшаяся из "ракетницы" тонкая сеть сначала опутала на лету огромное тело, сбив его прыжок, от чего пес покатился кувырком, а потом пригвоздила к земле довольно далеко от того места, где я стояла. Пес забился в крепких силках, но только запутался еще сильнее. А незнакомцы продолжали идти ко мне с не очень дружелюбным видом.

Моим первым движением было броситься к Пушу, пес скулил и взвизгивал от боли, и в данный момент совсем не казался злобным монстром, а всего лишь беспомощным щеночком, запутавшимся в длинном поводке. Но я замерла, не в силах пошевелиться. Страх парализовал, но одна мысль все же пробилась, достучалась до почти помутившегося рассудка — чего они ко мне имеют? Какие у них претензии, что я им сделала? Я их вообще в жизни не видела раньше. Почему же тогда не усомнилась ни на мгновенье, что странные, не похожие на людей незнакомцы настроены пришибить меня, причем без проблеска каких-то эмоций. Лица их не выражали ни ненависти, ни маниакальной злобы, ни удовлетворения. Равнодушные пустые глаза демонстрировали только намерение убрать с пути небольшое препятствие, будто я камень на дорожке, не заслуживающий ничего, кроме хорошего пинка, чтобы можно было спокойно пройти. Словно мелкая, незначительная помеха, мешающая им выполнить какую-то работу. Будто я способна им помешать.

Но, как бы то ни было, вид дистрофики имели довольно решительный, и я, на фоне очевидной беспомощности Пуша, оказалась совершенно беззащитной перед их твердым настроем. Все произошло слишком быстро, чтобы даже начать думать о сопротивлении. Я только успела закрыть глаза, ибо не хотела видеть, как они собираются это сделать.

Но ничего не случилось. Спустя довольно длительное время, за которое неуемное воображение уже успело нарисовать несколько вариантов, один ужаснее другого, я рискнула приоткрыть один глаз, так как никогда не отличалась особым терпением, не изменив себе и на пороге смерти. И обнаружила, что четверку, не дошедшую до меня метров двадцать, окружило несколько скрюченных нелепых фигур тех, кого я так настойчиво искала. Словно какие-то сектанты, проводящие неведомый непосвященным ритуал, они образовали довольно ровный круг, и некоторое время просто стояли, покачиваясь, после чего направили на пришельцев верхние конечности.

За довольно плотно стоящими скрюченными фигурами видно было не очень хорошо, тем более, что некоторое время ничего как бы и не происходило. Синекожие дистрофики больше не рыпались, но это и настораживало. Неспроста же обитатели местных дебрей заняли такую позицию. Складывалось впечатление, будто монстры удерживают их на расстоянии, я даже заметила, как дергаются тонкие конечности, но ни одна темная фигура не могла сдвинуться с места. Тем временем Пуш, наконец, освободился от сетки и возник около меня, припав на передние лапы и нервно дергаясь, а его рычание постоянно срывалось на жалобное повизгивание — пес был просто в ужасе!