— Спасибо тебе, милый, спасибо, — шептала она.
Рыцарь, шипя ругательства, поднялся до перекрытия, зашел и, поводя факелом, развернулся на выход. Элья даже не дышала, настолько тоненькая была перед ней преграда. Она собиралась продолжать стоять, пока не захлопнется крышка люка.
Сэр Катонис, перед тем как спускаться, приподняв руку с факелом, попытался вглядеться вверх. Ступеньки уходили в непроглядную тьму. Он попробовал лезть выше, но с первых же шагов понял, что если ему страшно, то маленькая леди и подавно не полезет туда.
'К тому же, — подумал он, опуская факел к ступеням, уходящим вверх, — нет никаких следов, что тут вообще кто-то был последние полвека точно'.
Но ради дела он немного потоптался, прислушиваясь к завывающему ветру за стенами башни, и, уверившись, что, кроме него, никого нет, не торопясь начал спуск. Спускаться было тяжелее, глаза все время видели сбоку чернеющую пустоту. Но все когда-нибудь заканчивается, вот и он спустился и отчитался:
— Никого, милорд. Давно никого не было.
О дальнейших поисках Элье было ничего неизвестно.
Но ее искали.
Людям объявили, что миледи с нянькой пропали.
Особо посвященные знали, что все вещи юной графини остались на местах. Ни украшения, ни платья, ни одна пара красивейших расшитых туфелек, сапожек не пропали. Была миледи — и не стало. Колдовство ничего не показало. Ни тщательно выстиранные вещи девушки этому не поспособствовали, ни надетый ею амулет сокрытия, купленный ею же несколько лет назад из вежливости и лежавший столько времени без дела.
Люди подозревали, что с юной госпожой случилась беда. Ее жалели. Только граф пребывал в бешенстве и все обдумывал, как эта мелочь могла обойти его?
Глава 6. Побег
Элья высидела в башне трое суток, пока вода в кувшине не закончилась. В туалет ей пришлось ходить там же, где сидела. Правда, через сутки это стало не так актуально, ведь она ничего особо не ела, только пила понемногу, посасывала кое-что из сухофруктов и сидела почти без движения.
— Похоже, при помощи магии они найти меня не могут, — тихонечко шептала девушка, чтобы рассеять хоть чуточку гнетущую тишину. — Интересно, что сработало — зачистка вещей, помещения или амулет? — Она погладила висящий на шее вытянутый в форме крупной капли кристалл. — Надо выбираться отсюда.
Элья за прошедшее время тщательно изучила скрытые от глаз пустоты замка. К сожалению, при помощи своих новых возможностей она не могла видеть живых существ, даже если они стояли рядом. Поэтому, спускаясь к люку, она волновалась, ведь в светлице мог находиться кто угодно. Маги, стражники, ищущий зацепку Таури, прибирающиеся служанки, да и просто парочка любовников, прокравшаяся сюда ради того, чтобы поваляться на графской кровати.
У люка, аккуратно отставив сумку и кувшин в сторону, девушка на самую капельку приоткрыла люк и стала слушать. Время от времени тишину нарушало ее шмыганье носом. За день башня прогревалась, становясь жаркой, но к утру остывала, и Элья немного простыла.
— Надо еще немного подождать, а то вывалюсь на голову кому-нибудь, — шепотом уговаривала себя беглянка. — Терпение. Мой успех в терпении.
Проторчав довольно долго возле щелки и не услышав ничего подозрительного, она осмелилась приоткрыть люк побольше. Медленно поднимая крышку, старалась смотреть, нет ли спящих людей. Наконец, успокоившись, Элья полностью открыла проход и высунула голову для контрольного обозревания территории.
— Чисто, — с облегчением выдохнула она.
Следующим этапом она, сцепив зубы от напряжения, опустила лестницу и, все еще прислушиваясь к шорохам, спустилась. Стоя в спальне, задумалась, устраивать ли пирамиду из мебели, чтобы для сокрытия следов поднять лестницу наверх, обратно?
— Ладно, пока оставим. — Надрываться не хотелось, а тело после стресса и голодания ослабло.
Во время трехдневного сидения в темноте глаза привыкли к ней, и в светлице при свете звезд девушка ориентировалась хорошо. Она тихонечко обошла свои покои, замерла у входной двери, прислушиваясь к лестничной тишине.
'Кажется, никого'.
Могли ведь и стражника поставить. Уже более свободно она прошла в умывальню. Обнаружив там немного воды, ополоснула лицо, обмыла издерганный нос и из остатков заварила себе горячий чай из мяты. Разогревающие голыши у нее были, а вот чая нет, только немного сухих листиков мяты, которые она кидала в готовые напитки, которые приносила сюда Мари, и листья лимона из кадки. Вышла безвкусная гадость, но ей необходимо выпить хоть что-то горячее, решила она. До слез хотелось улечься в свою постельку, закутаться в одеяло, понежиться, забыться. Наверное, она могла бы рискнуть и задержаться в башне, но без воды, еды и возможности вынести отходы оставаться было неразумно, и кто знает, не разболеется ли она, если позволит себе слабость.
Элья закрыла люк, поднесла тяжелую лестницу к выходу, за ней приготовила сумку с вещами, отказавшись от второй, где должна была быть еда, и тихонечко попыталась открыть дверь. Та не поддалась. Толкнула посильнее, почувствовала, что на ней висит замок. Тогда она переключилась на магическое зрение, чтобы разглядеть, какой именно замок стоит между ней и свободой. Видно было хорошо. Простой амбарный замок, как на Земле. Наверное, его можно было бы открыть какой-нибудь изогнутой железячкой, как это показывали в фильмах, но... Элья улыбнулась.
— Ну кто так делает? — копируя интонацию известного актера с ушедшей в народ фразы 'Кто так строит?', она подбодрила себя и взялась за работу.
Здоровенные ушки для замка пролезали в щель двери и крепились с внутренней стороны, где и стояла сейчас хозяйка.
— Вот вами-то я и займусь.
Бросившись к сумке, Элья достала железный крючок для вязания и, немного проминая деревянную дверь, протолкнула его в щель между дверью и ушком. Дальше, приложив ладошку к у́шку, она направила свой дар на него, пытаясь размягчить, а крючком помогала вытолкнуть размягченную загнутую часть наружу. В отличие от камня, железо, поддаваясь ее воздействию, стало нагреваться. Пришлось сменить тактику и воспользоваться еще подсобными материалами. Но вскоре ушки распрямились, и Элья едва успела подхватить их, плавно опуская на пол вместе с державшимся на них замком. Дверь открылась.
Она крадучись спустилась до покоев Мари, убедилась, что там никого нет, и вернулась за лестницей. С трудом дотащила ее, думая, что легче все же было устроить пирамиду и затолкать лестницу наверх, чем волочь ее вниз, но дело было сделано, и она поставила эту тяжесть в углу няниной комнаты. Пришлось ненадолго задержаться, чтобы перевести дух и унять дрожь в ослабевших ногах. Следующим этапом ее плана значилось переселение в подземелье. Она вернулась в светлицу, чтобы собрать необходимые вещи.
Голодное сидение в башне поспособствовало гораздо большей активности в размышлениях, и новый план составился на порядок быстрее, чем ранние варианты. Элья обдумала все до мелочей, и сейчас она действовала уже не задумываясь, сосредотачиваясь только на обстановке и безопасности.
Она прошла в отгороженную в светлице кладовую и поочередно снесла в нянину комнату два керамических масляных обогревателя, зимнее шерстяное одеяло, некоторые теплые вещи. Больше брать побоялась. Дальше она вновь занялась замком. Прекрасно видя его внутренности, она открыла его все тем же вязальным крючком. Кое-как вернула в первоначальное положение ушки и заново закрыла помещение.
'Все'.
Следовало поторопиться, так как жители замка поднимались с рассветом, а многие еще раньше. С тревогой посматривая в окошки, Элья бегом вернулась в нянину комнату. Обогреватели она пока припрятала в ней, понимая, что сегодня не хватит сил и времени все спустить в подземелье. Это неоправданный риск, который она не может себе позволить. Она взяла сумку, теплые вещи и начала спуск в общую умывальню, которая располагалась на нижнем уровне.
Элья кралась, замирала от каждого шороха и снова продолжала красться. Лифтом она, конечно же, не воспользовалась, а спускалась по лестнице. Так она миновала холл и прошла до самого низа. Именно в умывальне она магическим зрением обнаружила просторные пустоты, где сейчас собиралась скрываться.
Замковая мыльня была огромна. Основное разделение было на мужское и женское. Далее у женщин помещение делилось на прачечную, простую помывочную, душевую, помывочную для леди, коими считались жены рыцарей, гостевую баньку и личное отделение для графини. Целый лабиринт.
Бассейны, ванны, переодевалки, прогревалки, хранилища 'полотенец', мочалок, зелий. Среди обилия помещений затерялась пара дверей неиспользуемых комнат. Одну дверь закрыли полками с уложенными на них травяными вениками, другая дверь была на виду, но являлась практически декорацией. Помещение за ней было завалено камнями.
Элья искала еще одну дверь, которая привела бы ее к подходящему ей пространству. Зная, где она видела магическим зрением нужную ей пустоту, девушка быстро обнаружила замаскированную дверь, о которой, похоже, забыли. Комната за ней была проходная, ведущая тайным ходом из замка в какой-то городской дом. Но проход обвалился, или его намеренно перекрыли обвалом, и комнатка стала не нужна. Туда-то Элья пока и сгрузила вещи. Отчаянно шмыгая носом, она решилась использовать оставшееся время на приведение себя в порядок.
Графская купальня была самая теплая. Туда-то она и отправилась, предварительно перед входом на женскую половину слегка перекосив в проходе несколько камней, из-за чего дверь туда стала открываться с трудом и со скрипом. Если Элья не успеет уйти до первых посетительниц, эта предусмотрительность подарит ей несколько минут, чтобы скрыться.
Дверь в графской мыльне она напрочь заблокировала, приспустив сверху камень. Так она впоследствии всегда и мылась, точно зная, что никто неожиданно не войдет к ней. Пользованные тряпки для вытирания она высушивала сразу, развешивая их у горячей стены, возле которой сидела сама, перебирая волосы, а совсем загрязнившиеся полотна подкидывала в общую мыльню.
В графской купальне она по ночам не только мылась, но и прогревалась. Со временем Элья перебралась в комнату, закрытую полками, там хоть не уходило в никуда тепло от притащенных ею из няниной комнаты обогревателей. Полки, перекрывающие дверь, не мешали ей отодвигать веники и пролезать в свое убежище. Дверь открывалась внутрь комнаты.
Глаза со временем совсем привыкли к темноте, и воровать еду на кухне становилось все легче и спокойнее. Теперь днем она устраивалась между двух радиаторов, закутывалась в одеяло и спала, а ночью становилась призраком замка. Она нашла дверь в общем зале, ведущую в подземный ход за пределы города, и догадалась, как та открывается. Более того, она прошла по нему до конца, но препятствием к ее выходу послужила стоящая там стража. Пришлось вернуться и дожидаться гостей в замок, как изначально было задумано ею по плану.
'Я замковая крыса', — к концу четвертой недели с грустью вынуждена была констатировать девушка.
Иногда ей казалось, что она так живет годами. Вечный холод, дрожь, темнота, страх и одновременно просыпающееся бесшабашное отчаяние, подталкивающее ее на необдуманные поступки. Если бы она не была землянкой, не читала книги, где описывались подобные ситуации, то сломалась бы еще в конце первой недели, когда потеряла счет времени. А так — дрожала, сомневалась, но заставляла себя следовать составленному распорядку.
Она обязательно выполняла зарядку, как только просыпалась. Иногда совершенно формально, просто поднималась и со злостью размахивала руками и ногами, пока не начинала потеть. Потом важным делом любого сидельца она считала поддержание себя в чистоте. После банных процедур ей легчало и появлялось желание не терять времени зря. Тогда Элья приступала к занятиям по освоению магического дара. Она сама себе придумывала задачи и выполняла их. Дальше в ее расписании шли свободные часы, тратящиеся на добычу еды и утреннее подслушивание разговоров обитателей замка, перед тем как она укладывалась спать. Но даже поддержание своеобразного распорядка дня, точнее ночи, все меньше удерживало ее от воцарявшейся в душе пустоты и безнадежности, от желания покончить все разом и не мучиться больше, явившись пред очи Таури.
Если бы у нее была надежда, что она рвется к кому-то, кто ее ждет, но нет, она рвалась в жестокий мир, совершенно ей незнакомый, и она в нем будет самым уязвимым членом общества. Элья прекрасно осознавала, что она может попасть в передрягу, где смерть покажется наилучшим выходом, и все же она очень надеялась на свою осторожность, разумную выдержку и предусмотрительность.
Настал день, когда она поняла, что в замок начали прибывать гости. Приближался праздник нового года, и приезжающие вельможи надеялись первыми увидеть наследника графа, о котором все болтали без умолку. Гостям хотелось посмотреть, что собою представляет новый владелец Таури, какие у него сложатся отношения с юной мачехой. Сам Таури стал агрессивным и рычал на каждого, кто спрашивал его о предстоящем празднике, о том, где располагать гостей и когда же приедет объявленный наследник. А Элья, наделавшая по всему замку слуховых дырочек, удачных и не очень, ждала момента, когда гостей и их слуг будет так много, что она легко затеряется среди них.
'Так-с, вроде бы неплохо'.
По подслушанным разговорам на кухне, завтрашний день обещал быть суматошным. Приезжали соседи со своими семьями, королевский поверенный, у всех слуги, охрана. Это при том, что замок и так уже заполнен гостями, приехавшими из более далеких земель.
'Граф, наверное, в ярости', — позволила себе позлорадствовать девушка, подправляя сделанные брови.
'Жуть', — это уже она приласкала себя.
На тонкую материю Элья нанесла клей и терпеливо наклеивала на нее отстриженные кончики волос. После вырезала мохнатую заготовку тонкой полоской и подклеила под свои брови. Получились толстые мохнатые гусеницы, придающие ее лицу наивный, немного грустный вид.
Подложив под щеки подкладки, поджав верхнюю губу, а нижнюю чуть оттопыривая, она потеряла всякую схожесть с собой. А если еще сделать прическу вот так, то можно смело выходить и никого не бояться, наверное.
В зеркало на Элью смотрело очень бледное, наивное, юное, растерянное существо из деревни. Две косы, уложенные над ушками в бублики, придавали ей схожесть с барашком. Толстые прямые брови полностью меняли лицо, да к тому же подкладки под щеки сводили на нет нежный овал, придавая схожесть с хомячком.
'Губу я не буду сильно поджимать, это чересчур. Достаточно намека на неправильный кроличий прикус', — решила Элья.
Оставались глаза. Яркая примета. Но, выйдя на свет после длительного пребывания в темноте, хочешь не хочешь, а придется щуриться как слепой курице, это, возможно, и будет для нее выходом из положения.
На следующий день, не слишком рано, почти перед обедом, Элья, одетая простенько, с сумкой за спиной, спокойно вышла из замка.
— Эй, ты куда? — окрикнул ее мужской голос.
'Чтоб ты провалился'.
