Там тебя никто не ждёт

Экзамен по древним языкам и культурам мы сдавали именно что устно. Были там, в основном тексты и, конечно, переводы. И тупые вопросы.

— Ты умеешь читать? — изумился голос за спиной.

А вы меня совсем за дуру держите, Ваше Величество?

Естественно, этого я не сказала.

Король забрал у меня книгу, глянул на название.

— Интересный выбор... История и мифы? — и, захлопнув, поставил обратно на полку. — Интересно... может, ты и писать умеешь?

Да! Но с ошибками.

Я снова промолчала, а взгляд сам собой метнулся к гвардейцам у двери. Мёртвым гвардейцам.

Король оглянулся.

— Что? Всё ещё боишься?

А по-вашему, я должна уповать на жалость и сострадание? Это же не мои мертвецы.

И вообще, мне, что, одной здесь кажется, что поднимать трупы из могилы — противоестественно?

Не дождавшись ответа, король сделал знак рукой, и один из мертвецов поставил на стол подносы с едой.

Мой живот тут же сообщил, что он очень, очень хочет кушать. Несмотря на специфический трупный запах, исходящий от "официанта".

Король улыбнулся.

— Присаживайся, Катрин. Ты, конечно, проголодалась.

Я снова покосилась на мертвецов. Да, их вид всё же был достаточно не аппетитным, и бунтующий желудок наконец-то унялся.

— Ваше Величество, что вам от меня нужно?

Король нехорошо прищурился.

— Я не разрешал тебе задавать вопросы, девочка.

Блин, ну и порядочки!

Я села за стол. Подумала ровно минуту — под выжидающим взглядом колдуна. А кто его знает, что в эти кушанья по дороге с кухни (или в самой кухне) добавили?

Но голод снова потребовал своё, и осторожности пришлось уступить.

Я неумело взялась за нож и принялась пилить мясо.

— А вести себя за столом не умеешь, — хмыкнул король. — Откуда ты, Катрин? Кто твои родители?

Мой папа — маркетолог, а мама — специалист по продажам. И чего?

Я отпилила, наконец, кусочек, наколола его на кончик ножа (кажется, Эд так делал) и пожала плечами.

— Я не помню.

— Ты сирота?

Я снова пожала плечами, сражаясь со следующим куском.

— Я, правда, не помню.

Король хмыкнул, не сводя с меня тяжёлого взгляда.

— Хорошо... А теперь расскажи, что тебя связывает с моим сыном, девочка? Я знаю, но хочу услышать от тебя.

Я снова покосилась на гвардейцев и почему-то вспомнила Посланцев.

— Ничего, Ваше Величество.

— Осторожней, девочка. Я не люблю, когда мне лгут, — бросил король, откидываясь на спинку кресла.

А я не люблю, когда мне не верят.

Особенно, когда я лгу.

— Я говорю правду, Ваше Величество. Нас ничего не связывает. Это те, кто утверждали обратное, лгали.

Странно, но в комнате вдруг стало очень жарко. Голова закружилась и потяжелела, как с похмелья.

Я поморщилась, пытаясь отогнать сонливость.

Король коротко рассмеялся.

— Что ж, очень интересно. А теперь, девочка, скажи, как вы встретились?

— Эдвард спас меня, — произнесла я, не задумываясь. Пред глазами поплыло, шум в ушах нарастал, как рокот моря. Только голос короля до сих пор слышался отчётливо:

— Спас от чего?

Я моргнула.

— От трущоб. Я оказалась одна в незнакомом городе, я.., — что я несу?! Почему я ему отвечаю?! Я же не это собиралась сказать! — Я думала, что умру там, на улице. Эдвард отвёл меня.., — я снова моргнула. Господи, да что это? Пот катится по лицу чуть не градом, а у меня даже нет сил до лба дотронуться.

— Отвёл тебя... куда? — Вертя в руках медальон — очень яркий, золотой, сияющий — поторопил король.

— В бордель, — грудь словно обручем сдавило.

— Дальше, — спокойно напомнил мужчина.

— Дальше... когда он решил сбежать, я попросила взять меня с собой. Он согласился.

— Почему?

— Я не знаю, — с трудом выдавила я. — Я думаю, может, он устал быть один... Я не знаю.

— Потом вы попали в тюрьму в Марцеисе, — это никак не походило на вопрос... хотя, конечно же, он знал. — Эдвард в очередной раз сбежал. Но снова взял тебя с собой. Почему?

— Я не знаю, — честно ответила я.

— Почему? — настойчиво повторил король.

Я покачала головой.

— Я не знаю.

Король поморщился.

С трудом — комната кружилась перед глазами, словно в адской пляске — я сфокусировала взгляд на нём.

— Что... что вы со мной сделаете?

Губы Его Величества скривились в гротескном подобии улыбки.

— Мне нужен мой сын, девочка. Но вот беда, он что-то не спешит возвращаться домой.

— За...зачем вам тогда... я? — получилось шёпотом, но король всё равно услышал. А может, просто продолжил:

— Десять лет я ловлю этого паршивца. И десять лет он ускользает. Видишь ли, милая Катрин, ты единственная, кого видели в обществе моего сына достаточно долго, чтобы сделать вывод: он к тебе не равнодушен. Я не знаю, дружба это или простое сочувствие, а может быть...

— Вы ошибаетесь.

Глаза короля опасно сузились.

Я снова покачала головой, пытаясь отогнать наползающий со всех сторон туман.

— Я только мешала Эду. Он прогнал меня. Именно так я попала к вам.

— И это только доказывает, что мой сын не дурак, — усмехнулся король. — В чём я уже неоднократно убеждался... Итак, Катрин, ты хотела знать свою дальнейшую судьбу? Изволь. Через месяц на главной площади этого милого города соорудят помост, поставят шест, положат дрова и хворост. Тебя привяжут к шесту... и да, прилюдно сожгут.

— Почему... через... месяц? — туманом заволокло всё окружающее пространство, туман поселился даже у меня в голове. Наверное, поэтому мысль о смерти не испугала.

— Чтобы весть о твоей казни достигла даже самых отдалённых уголков королевства, — улыбнулся колдун. — И мой сын успел приехать, в надежде тебя спасти.

— А если он... не... приедет? — шепнула я.

— Значит, девочка, ты умрёшь.

На этой оптимистичной ноте сознание помахало мне ручкой.

И я заблудилась в тумане.

Как ёжик.

Хи-хи.

* * *

На следующий день у меня была истерика. С утра до вечера. Я кидалась письменными принадлежностями со стола, пыталась сбежать вслед за слугами, приносившими мне еду (у двери была поймана мёртвыми гвардейцами и водворена на место), пробовала сорвать с окна решётки (на черта — там не окно, а одно название. Щёлка — я в неё и не протиснусь) и голосила на всю округу.

В итоге легла спать голодная и окружённая грандиозным бардаком.

Зато на следующий день на меня напала такая апатия и равнодушие, что лень было даже двигаться. Я лежала на кровати, глядя, как суетятся в комнате живые (слава богу!), напуганные слуги. И больше не пыталась их разговорить.

Будь у меня господин колдуном, я бы, наверное, тоже молчала.

Король, кстати, уехал.

Нормально, да — оставил меня взаперти невесть где, а сам умотал по "делам государственной важности"!

Я ж здесь свихнусь за месяц.

Тут я ошибалась. Свихнуться оказалось куда проще. Уже в конце первой недели я только и делала, что смотрела в узкую прорезь окна на внутренний двор внизу. Людей там практически не было, только рыцари в доспехах, и я сомневалась, что все эти вояки живые.

Ещё можно было рассматривать здешнюю архитектуру. Нечего сказать, красиво. Грандиозно даже — серые башенки, никакого излишества. Правда, витражи кое-где, солнце на них так симпатично светит...

Я выучила окружающий пейзаж наизусть.

Так что теперь просто сидела, наблюдая за сменой караула, иногда подрёмывая, иногда разглядывая небо (только оно здесь непредсказуемо и менялось).

А спустя дней восемь, вечером, в комнату явился гвардеец, напугав меня до смерти, закинул на плечо и понёс.

Всю дорогу я орала, требуя меня отпустить. Причём по-русски — а чего их, мертвецов. Всё равно ж не понимает. А так хоть душу отвела.

Комната, в которой меня, наконец, бросили, была больше моей раза в три. Только место кровати занимал громадный письменный стол, богато украшенный резьбой. Ну и парочка гобеленов. Совершенно не понимаю, что в них такого — тусклые, люди изображены странные, звери — ещё хуже. Да и пылесборники, наверное.

А ещё в кресле напротив витражного окна сидел Его Величество в обнимку с бутылкой и глядел на меня сверкающими, мутными глазами.

Я уставилась в ответ.

А чего?

— Вставай, девка, — буркнул, наконец, Его Величество.

Заметьте мою вежливость: послала я его по-русски. Зато далеко.

— Так и знал, что иностранка, — заявил король, ставя бутылку на стол и подходя ко мне. — Ну, вставай.

Я поднялась и снова оглядела комнату: разбросанные по столу бумаги, кубки в самых неожиданных местах, бутылки на полу у двери...

— Ну а сейчас-то я вам зачем? — озираясь в поисках второго кресла, поинтересовалась я.

— Мне скучно и одиноко, — хмыкнул король, снова наполняя кубок.

— А мне весело и радостно, — съязвила я, взбираясь на стол (ну не стоять же перед ним солдатиком!).

— Не груби королю! — отрезал колдун

— А то что? — хмыкнула я, оглядывая исписанные мелким, неразборчивым почерком бумаги. — Вы ж меня всё равно казните.

— Через три недели, — улыбнулся мужчина. — И эти три недели ты рискуешь провести в пыточной.

Я пожала плечами. По сравнению с поджариванием на костре мне твоя пыточная...

— А ты забавная, — хмыкнул вдруг король. — Совсем не боишься?

— Было бы что терять, — фыркнула я в ответ, подозревая, что просто не знаю, чего бояться.

Его Величество криво усмехнулся и одним глотком осушил кубок. Тишина затягивалась.

Я покосилась на окно и неожиданно выдохнула:

— А зачем вам Эдвард?

— А ты представь, что твой сын невесть где гуляет, — хихикнул король. Потянулся за бутылкой. — Вообще-то я собираюсь его убить.

Оригинальное применение отцовских чувств!

Я вытащила из-под вороха бумаг кубок и протянула колдуну. Тот как ни в чём не бывало налил. М-м-м, прелесть какая... Арманьяк?

— Просто в нём моя кровь, — слегка заплетающимся языком продолжал король. — А раз моя, то ею можно отменить мои заклинания... и вообще использовать против меня. Поэтому я скормлю его демонам Нижнего круга, а они помогут мне с этой чёртовой прошлогодней засухой.

В голове приятно зашумело.

— А не жалко? Он же ваш сын.

Король громко фыркнул.

— Сын?! Ха! Он скорее сын Маргариты, чем мой. Даже лицом в неё. Маленький ангел. Вечно хмурился, когда я на него смотреть приходил. И Марго, тоже постоянно: "Он боится вас, Ваше Величество!", — король скривился и снова потянулся за бутылкой.

— Маргарита — это та принцесса, которую вы в каком-то грязном обряде использовали? — мой язык тоже перестал меня слушаться.

Король неожиданно расхохотался.

— Обряде? Ну да, был обряд — после десяти лет супружества. И все десять она хвостом вертела перед каждым рыцарем. Прекрасная дама, светлая королева! Конечно, я убил её, когда она с очередным любовничком на трон облизываться стала. Зато её смертью я исправил эту бесовскую веру. Ты, девка, может, и не знаешь, а плебеи раньше верили в Триединого бога...

— А теперь верят в вас. Очень удобно.

— Раньше они на каждом шагу жгли и пытали ведьм! — вскинулся король.

— Теперь ведьмы на каждом шагу жгут и пытают их, — пожала плечами я. — А ещё эти ваши "жертвы", которыми вы подкармливаете демонов.

— Это кто тебе такую глупость сказал? — изумился король. — Жертвы, ха-ха! Это заговорщики, которым очень не нравится моя персона на троне.

— А может у вас просто паранойя? — заявила я. И поправилась. — Мания преследования?

— Нет, у меня просто глаза везде, — фыркнул в ответ король. — Везде, кроме этих проклятых борделей, и если бы не это, мальчишка бы никогда в жизни столько не продержался.

— Он не приедет за мной, — грустно сказала я пустому кубку. — Он боится вас. Да и потом, это глупо. Я ему никто.

— Посмотрим, — усмехнулся король. Закрыл глаза и обмяк в кресле.

Я, пошатываясь, подошла к двери. Прокричала в коридор:

— Отведите меня домой! — имея в виду настоящий дом.

В общем, рассвет я встречала в своей комнатушке, мучаясь мигренью, тоской и похмельем.

* * *

Спустя сутки я попыталась снова сбежать. Открыла дверь, выглянула наружу и потребовала, чтобы меня отвели к королю.

Гвардейцы не шелохнулись. Интересно, мысленно им король приказы отдаёт, что ли?

Я дождалась обеда и потребовала то же самое у слуг.

Мне ответили, что Его Величество уехал.

Да что б его!

В общем, я снова принялась смотреть в окно, сама себе напоминая барышню из рыцарских баллад. Там, правда, ещё платочек прилагался... А вот кого я, собственно, жду? Короля? Зачем? Эдварда? Глупо, он не приедет.

Дни шли.

Спустя две недели я наблюдала, как внизу строят помост. И думала, а не устроить ли как-нибудь самоубийство, просто так, назло.

По мере возведения помоста мысль вдохновляла всё больше и больше. Так что к вечеру, когда ребята внизу закончили, я уже вовсю перебирала варианты самоубиения. Всласть насладиться этим интереснейшим занятием мне, впрочем, не дали.

* * *

— Ваше Величество, вы и так уже в стельку, может, хватит?

— Кто ты такая, чтобы говорить с королём?! — на удивление связно возмутился колдун.

Я пожала плечами — какой король, такое и поведение.

— А вопрос задать можно? — и, не дожидаясь ответа, выпалила. — Какого чёрта вам всё это надо?

Король угрюмо уставился на меня. И вдруг выпалил:

— А ты знаешь, как это... холодно каждый раз возвращаться в пустую спальню? Знаешь, как хочется иногда... просто поговорить... с живым...

— У вас слуг мало? — фыркнула я. — И целый двор в наличии. Разговаривайте.

Колдун скривился.

— Лицемеры. Раньше они готовы были меня убить, за то, что я некромант. Сейчас они на меня молятся. Думаешь, они меня полюбили? Или стали понимать?

Я помотала головой.

— Ваше Величество, я вас тоже не понимаю. К чему этот разговор?

Но пьяный король продолжал, совершенно меня не слыша:

— Они как плели заговоры против меня, так и плетут. Они набрали себе волшебников, хотя ещё десять лет назад отправили бы их на костёр. И прекрасно видят себя на троне. На троне?! Я двадцать лет вытаскивал эту страну из той выгребной ямы, в которую её затащили мои предки! Я просто не могу позволить, чтобы кто-то, воспользовавшись кровью моего сына, уничтожил всё, все мои усилия. Я не для того вкалывал все эти годы!

Да, печально, понимаю. Вот так вот готовишься, делаешь шпоры по билетам, а потом — хрясь! И на экзамене другие вопросы. Обидно.

— Ну а я тут при...

— Умолкла! — рыкнул вдруг король. — Сиди и слушай своего монарха!

Чёрта с два ты мой.

— Кстати, так о чём там я...

— Вы говорили о том, какой вы бедный, и как вас никто не понимает, — я в который раз отказалась от кубка. — А всё-таки, пить-то зачем?

Король смерил меня долгим, изучающим взглядом.

— Ты глупая девчонка. И к тому же грубая. Ты мне надоела.

Я с готовность встала с пола.

— Ну я тогда пошла? Кстати, Ваше Величество, а сожжение завтра когда?

— На рассвете, — буркнул король после паузы. — Пошла вон.

Ну я и пошла.