Места для разбега было мало — двери не поддались и со второго удара. В створке открылось окошко, забранное рилкаровой пластиной. Едва Гедимин к ней прикоснулся, проверяя слабое место, пластина отъехала вверх, и в дырку ударил разряд станнера. Сармату, не ожидавшему такого подвоха, обожгло правую ключицу, и он снова растянулся на полу. Окошко захлопнулось.

"П-понятно," — дождавшись, когда его перестанет трясти от разряда станнера, и останется только мелкая, но неприятная дрожь от тока, бегущего по телу, сармат кое-как поднялся. У тряски был побочный эффект — мысли распадались на отдельные слова, а иногда и на слоги. Сармат, временно выкинув всё из головы, прислонился к двери и закрыл глаза. Уснул он мгновенно и спал, пока не сполз по скользкой створке обратно на пол; тут усилившаяся тряска и ускорившийся пульс разбудили его, и он снова поднялся и занял прежнее положение. "Сойдёт. Отдохну. Остальное. Потом..."

23 декабря 30 года. Земля, Северный Атлантис, купол Альбукерке, город Сокорро

"Что-то они не доработали с этой дверью..."

Гедимин снова проснулся — в этот раз не от электрического разряда, а от боли в неудобно подвёрнутом пальце. Он лежал на двери — точнее, висел, раскинув руки и прижавшись всем телом к створкам, перенеся почти весь вес на них и оставив на полу небольшую опору — вытянутые пальцы, сдвинутые вплотную. Поза была не очень удобная, но Гедимин уже привык — так его, по крайней мере, почти не било током, к тому же холодную дверь можно было лизнуть — это немного приглушало жажду.

"Почти два месяца," — сармат лениво считал дни, попутно пытаясь поднять в памяти остатки биологических познаний. Получалось не очень — вообще в последнее время ему тяжело было думать. "Человек давно умер бы. Сколько могу прожить я? Ещё месяц? Эксперимент не чистый — химикаты содержат воду. Возможно, ещё что-то. Значит, дольше."

Под его телом что-то заскрежетало. Заторможенный мозг не сразу понял, в чём дело, — только после того, как из приоткрывшегося окошка вылетел разряд станнера, и сонный сармат оказался на полу. Там он проснулся окончательно.

— Has-sulesh, — прошипел он под ноги двоим экзоскелетчикам, протиснувшимся в дверь. Хотелось бы сказать в лицо, но для этого надо было перестать трястись всем телом и хотя бы сесть.

— Слизь, — буркнул в ответ один из них, за руку поднимая сармата с пола. Его кое-как подхватили с двух сторон, подвесив на нескольких креплениях, и вытащили в коридор. Он досадливо сощурился. Было самое время что-то сделать, но получалось только дышать — и ещё, привалившись виском к ближайшему экзоскелету, ненадолго уснуть, что Гедимин и сделал.

Через несколько минут его разбудили, под удивлённую ругань сбросив в кресло с захватами вместо подлокотников. Гедимин снова оказался пристёгнутым, и так, что трудно было вдохнуть, не то что шевельнуться. Отдельный захват придерживал его за шею. К голове поспешно что-то пристраивали — по ощущениям, всё тот же несчастный сканер. Впереди, загораживая дверной проём, стоял экзоскелетчик, но Гедимин всё же увидел за его спиной, как двое тащат безвольно свисающее бледное тело.

— Хольгер... — он хотел крикнуть, но получилось только прохрипеть. Охранники, переглянувшись, захохотали, но их нервный смех скоро оборвался.

Когда сканер, проколов кожу и проделав пару отверстий в височных костях, запустил внутрь щупы и перестал гудеть, Гедимин снова закрыл глаза. Тело ещё вздрагивало от остаточных разрядов, но сармат "отключил" его и заснул. Здесь, по крайней мере, не было электричества, — этим следовало пользоваться.

Он почти выспался, когда сканер грубо сдёрнули, а в затылок шевельнувшемуся сармату влепили ещё один разряд. Гедимин досадливо сощурился — или, скорее, попытался, мышцы век тоже дёргались невпопад и навряд ли отреагировали на приказ мозга.

— Ничего, чёрт бы вас подрал, ничего за два месяца! — орал кто-то из экзоскелетчиков. — Вам что, жить надоело?!

Гедимина снова утащили в камеру. Он думал по дороге, когда же его оставят в покое, и что с ним тогда сделают — сразу пристрелят или всё же скажут, что им было нужно. Конвоиры по дороге вяло переругивались, выясняя, чья очередь "стоять смену" — Кариссо или Вудса. У самой камеры появился ещё один, оттеснив угрюмого напарника, осклабился и пинком открыл дверь.

— Сюда!

— Да уж понятно, что не в коридор, — пробубнил Кариссо, с размаху швыряя Гедимина в камеру. Тот, уже почти опомнившись от последнего разряда станнера, упал на руки и тут же вскочил, проведя в плотном контакте с электрическим полом всего секунду. Дверь ещё не закрылась, и он — скорее развлечения ради, чем на что-то надеясь — навалился на неё, упираясь руками в края сближающихся створок. Механизм заскрежетал, охранники заорали, и дверь перестала закрываться как раз в тот момент, когда Гедимина оглушили ещё одним разрядом. Он вывалился в коридор, задев плечом створку. Его затолкали обратно, и дверь захлопнулась.

"Неплохо," — подумал он, лёжа на полу и дожидаясь, когда его перестанет трясти, и получится встать. "Что дальше?"

Спать пока не хотелось, думать — не получалось. Сармат, попрыгав немного по камере (это развлекало и не давало окончательно разложиться мышцам, но долго скакать не получалось — он заметно ослаб за время заточения), встал на месте, дотянулся до потолка и напряг руки и спину. Приятно было почувствовать, что плоть ещё не совсем размякла, — от его постоянных упражнений на фриловом покрытии потолка появились заметные вмятины.

Окошко приоткрылось — сначала отодвинулась металлическая пластина, затем — рилкаровая. В проём просунулся край мягкого контейнера с прозрачной жидкостью. Отверстие было для него тесным — охраннику пришлось сложить его, и вода выплёскивалась, каплями стекая по двери. Гедимин мигнул.

— Эй, теск, — охранник просунул контейнер дальше. — Смотри, вода!

За его спиной кто-то засмеялся.

— Диего, так тебя и так! А я думал — куда это деть?

Гедимин, озадаченно хмыкнув, протянул руку к контейнеру, но не успел — охранник резким движением выплеснул воду ему под ноги и убрал пустую ёмкость. Из-за двери донёсся хриплый смех. Смеялись двое — громко, с привизгом, хлопая стальными "клешнями" по обшивке.

Гедимин провёл пальцем по мокрой двери, собирая воду, облизал руку и опустился на корточки рядом с лужей на полу. Он опускал ладонь в жидкость и слизывал — раз за разом, пока не осталось только мокрое пятнышко. Сармат посмотрел на него с сожалением — не будь электричества, он слизал бы воду прямо с пола, но жечь слизистую языка не хотелось.

— Вот ты придумаешь, Юпанки! — кто-то ударил металлом о металл. — А я думал, он будет как собака, прямо языком... А вот везёт им, что они не гадят, правда? Вот представь, он бы там сидел...

Окошко закрылось. Гедимин, мигнув, посмотрел на высохший пол, потом — на свою ладонь. "Куда это деть... Так он отдал мне свою воду?" — он в растерянности пожал плечами и снова прислонился к двери. "Была вода. Был сон. Хороший день."

24 декабря 30 года. Земля, Северный Атлантис, купол Альбукерке, город Сокорро

Дверь снова открылась под вечер. Гедимина оглушили и оттащили к дальней стене, насколько позволял размер камеры. Внутрь вошли двое. Один, наклонившись над сарматом, потрогал его шею и, оттянув веко, заглянул в глаз.

— Бесполезно. Ещё на месяц?

— Хватит тратить моё время, — угрюмо ответил второй. — После Рождества займись им вплотную. Как следует, слышишь? Скоро приведут корабли.

— Будет сделано, сэр, — первый, ногой отодвинув Гедимина обратно к стене, вскинул металлическую конечность. — Сержант Рио Юпанки предложил...

— Нет, — буркнул второй, разворачиваясь к двери. — Живым и в своём уме, ясно? Голову и руки не трогать!

"Корабли?" — Гедимина ещё трясло, но мозг уже заработал — и сармат тут же заметил, что электричество в камере отключили, и сильно этому удивился. "Какие... Уран и торий! Атомный флот... Вот чего им надо. Управлять атомолётами. Теперь понятно..."

Он сел, прислонившись к безопасной стене, и недобро усмехнулся. "Управлять моими кораблями? После двух месяцев пыток? Хорошая идея, "макаки". Лучше некуда..."

Через полчаса окошко в двери приоткрылось, и Гедимин, свернувшийся на полу, услышал смешок.

— Что, Диего, обидно? Опять тебя не слушают?

— Да мне-то... — буркнул Диего, отодвигая напарника от двери и заглядывая в окошко сам. — Спит, куча слизи... Он не подох за два месяца без воды, а они хотят с ним говорить! Дали бы мне...

— Да, ваши индейские штучки, — ухмыльнулся напарник. — Капитану он нужен живым. Потерпи, Юпанки, вот станешь капитаном...

Охранники рассмеялись. Окошко закрылось. Гедимин мрачно усмехнулся. "Корабли я им не отдам. Никому."

02 января 29 года. Земля, Северный Атлантис, купол Альбукерке, город Сокорро

Дверь с негромким скрежетом приоткрылась. Что-то влетело в проём и упало на пол рядом с Гедимином, слегка его задев. Сармат открыл глаза, сел, удивлённо глядя снизу вверх на охранников, остановившихся на пороге. Прошло уже пять секунд, а ни один из них до сих пор не выстрелил из станнера — они просто держали его на прицеле и чего-то ждали.

— Гедимин Кет, — донёсся из-за их спин незнакомый голос. — Одевайтесь и выходите.

Сармат удивлённо мигнул. Он уже прикинул, как удобнее будет броситься на охрану, чтобы нанести им максимум повреждений, прежде чем его пристрелят, — но тут, кажется, началось что-то интересное. "Одежда," — Гедимин встал, подобрав с пола свёрток. "Хотят говорить. Ну ладно, послушаю."

Последние дни ему не хотелось ни есть, ни пить; он почти всё время спал, когда не хотелось — делал упражнения. Мозг, не тратя зря энергию, отключился, лишь иногда подавая вялые сигналы — "прошёл час", "окошко открыли", "полижи дверь"... Теперь он проснулся и оживился, и сармат, посмотрев на охранников, коротко усмехнулся.

Ему принесли серый комбинезон без пояса и сапог; одежда была сделана по его размеру — точнее, расширена грубыми вставками, но всё равно Гедимин сильно удивился. "Я не один тут," — вспомнил он. "Хольгер тоже модифицирован. Интересно, его приведут?"

Он вышел, слыша за спиной угрюмый шёпот — охранникам чем-то не нравилась его осанка. Ему приказали сложить руки за головой, а затем крепко схватили за локти и плечи, приставили к спине сопла станнеров и куда-то повели. Первое время он шёл в направлении лаборатории; затем охранники свернули и ещё два поворота спустя вошли в широкую комнату. Стены там были покрыты рыжеватым фрилом с волнистым орнаментом, на полу лежал тонкий слой пружинящего покрытия, и воздух был довольно тёплым — градусов двадцать, если не больше.

Пока он вертел головой, пересчитывая охранников и пытаясь найти на их броне хоть какие-то знаки отличия, его подвели к столу. Рядом лежал толстый матрас, и, сидя на нём, Гедимин мог спокойно положить на стол локти, — мебель была сделана по человеческой мерке и даже окрашена под натуральное дерево. Сармат едва заметно усмехнулся — так странно это выглядело.

— Гедимин Кет, — один из экзоскелетчиков развернулся к нему. У него был "Рузвельт" и, видимо, пилотом был не он.

— Я — капитан Торрегроса. Я задам вам несколько вопросов, но пока — садитесь и ешьте.

Гедимин посмотрел на стол. На краю стояли вскрытые контейнеры с водой и Би-плазмой — судя по маркировке, трофейные, из сарматских запасов. Он сел на матрас, поджав ноги, и попробовал припасы. В них подмешали немного глюкозы, вода была подсолена, — больше ничего необычного сармат не заметил.

Он ел медленно, ожидая, пока тело согреется после камеры, и кожа из синей снова станет светло-серой. Его не торопили. Торрегроса стоял у стола, положив "руку" на столешницу, охранники — вокруг, следя скорее за капитаном, чем за пленником.

— Вы — повстанцы или федералы? — спросил Гедимин, когда еды в контейнерах не осталось, а отличительные знаки на экзоскелетах так и не удалось найти. Единственным значком был полузатёртый орёл с распахнутыми крыльями на груди у Торрегросы — и ещё один на стене, там, где под обшивку был убран встроенный телекомп.

Капитан усмехнулся.

— Интересные различия. Люди обычно спрашивают: "Где я?" Ваш товарищ спросил, где вы...

Он, выведя на монитор своё лицо, внимательно посмотрел на Гедимина. Тот угрюмо сощурился. "Значит, Хольгер тут уже был. От него ничего не узнали. Поэтому привели меня."

Охранник по беззвучному приказу убрал пустые контейнеры.

— Вы спрашивали, чего нам от вас нужно, — снова заговорил Торрегроса, вдоволь насмотревшись на сытого сармата. — Несколько ответов на несложные вопросы. Вы — Гедимин Кет?

— Да, — ответил сармат. "Пока действительно несложно," — подумал он и невольно усмехнулся.

— Вы жили до войны в Ураниум-Сити? Вы заочно обучались в Лос-Аламосе на инженера-ядерщика? Вы работали на строительстве АЭС "Полярная Звезда" в Ураниум-Сити? Вы непосредственно общались с Фюльбером Мартинесом?

Гедимин удивлённо мигнул — последний вопрос был неожиданным. Ещё неожиданнее было сдавленное шипение за спиной — кого-то из охранников задел не то один из вопросов, не то утвердительный ответ, но что могло его взволновать, сармат не понял.

— Вы участвовали в так называемом проекте "Феникс"? — спросил Торрегроса. — Вы сконструировали двигатель для атомного флота, разработали методики управления и создали технологию Прожига?

Сармат снова мигнул. "Стивен," — подумал он, недобро щурясь. "Или кто-то вроде него. А ещё называл меня предателем..."

— Да, — ответил он, глядя на человека в упор. — А вы — не создали?

Торрегроса слабо усмехнулся.

— Видите? Мы знаем о вас довольно много. Так же, как и о ваших товарищах. Но наш информатор, к сожалению, не был ни учёным, ни инженером...

— И вы его убили, — закончил за него Гедимин, вспомнив дымящуюся рану на спине Стивена. "А ведь было столько возможностей от него отделаться..." — сармат с трудом подавил тяжёлый вздох. "Сказал бы мне кто..."

— Только не говорите, что вы были друзьями, — отозвался Торрегроса. — К тому же военное преступление — бомбардировка Иерусалима... Вы, кажется, тоже в этом замешаны? На что вы рассчитывали, вернувшись на Землю в конце войны? Не на удачу же — вы ведь учёный...

Гедимин сердито сощурился — укол достиг цели. Страха не было, хоть ему и напомнили о неизбежном расстреле, — только досада на собственную глупость. "Ты столько дури наворотил, атомщик," — подумал он с невесёлой усмешкой. "Как ты с таким уровнем интеллекта умудрился построить реактор?!"

— Впрочем, на этот вопрос можете не отвечать, — сказал Торрегроса. — Мы — не трибунал Земного Союза. Нам вы — все вы, Ядерный блок — интересны живыми. Надеюсь, тут наши интересы совпадают. Хольгер Арктус... Константин Цкау... В отличие от Стивена Марци, с ними вы были очень близки. Жаль, что они отказались с нами сотрудничать.

Он замолчал. Гедимин сузил глаза, но не издал ни звука, хотя его сердце на несколько секунд перестало биться. "Интересны, а не "были интересны"," — повторил он про себя. "Они живы. Держи мозги в руках, атомщик. У "макак" много уловок."