Честь и Польза - 2

— Мне обычно одного раза хватит узнать трус человек или герой, но если нужно три можно и три. Почему не пострелять? — Малиновский подошел к заставленному стаканами и закуской столу и взял с лежавшей на краю игральной колоды верхнюю карту. Анархисты часто играли в карты, с легкостью ставя на кон деньги или иную добычу, свято исповедуя принцип, что жизнь — копейка, а судьба-индейка.

Малиновский быстро заглянул во взятую карту и улыбнулся. Туз треф навел его на интересную мысль, и он бросил карту на колени Бульбашу. — Поднимешь её над головой, но только не тряси рукой а, то ненароком палец отстрелю.

Багровый от негодования махновец отошел на несколько шагов от Малиновского и поднял карту двумя пальцами.

— Стреляй!

— Э нет, — Малиновский, снисходительно покачал дулом пистолета. — Высоко поднял, близко стоишь. Ты встань на то место, где я стоял и опусти карту чуть пониже.

— Может мне её прямо на лоб налепить!?

— Зачем на лоб? Я жить хочу — ответил капитан и Бульбаш нехотя занял место, где он недавно стоял.

Есаул не был трусом. Весь прошедший год он делом доказал это, но одно дело проявлять чудеса храбрости на поле боя и совсем другое стоять и покорно ждать выстрела противника. Природа обидела махновца терпением.

Видя его состояние, Малиновский не стал мучить Бульбаша долгим прицеливанием, хотя в душе был не прочь это сделать. Взяв рукоять пистолета двумя руками для большей надежности, он трижды выстрелил в маленький лощеный квадратик бумаги.

Посланец губернатора стрелял ничуть не хуже анархиста. Все выпущенные им пули пробили на карте три маленькие дырочки, образуя латинскую букву V.

Точность стрельбы и оригинальность исполнения вызвали у махновцев бурное восхищение.

— Мастер, мастер — возбужденно говорили сидящие за столом помощники Махно, тем самым признавая право капитана находиться среди них и быть военным советником республики свободных анархистов.

В честь состоявшегося знакомства Малиновский даже выпил предложенный стакан самогона, но уже на следующий день капитан взял анархистов в "ежовые рукавицы". С согласия Махно, он стал обучать их строю, рытью окопов и траншей, в районе переправы через реку Сахаб. Именно там было решено дать рвущимся к Нигеру французам генеральное сражение.

Земляные работы для вольного казака — чистое наказание. Где это видано, чтобы лихой рубака ковырял землю лопатой? Выдержав два дня этих мучений, анархисты взбунтовались и потребовали от атамана, чтобы на земельные работы отрядили негров. Однако и после этого Малиновский не думал оставить в покое своих подопечных. От рассвета до заката он гонял их взад вперед перебежками по свежевырытым траншеям. Приучая делать это по сигналу и требуя, чтобы каждый казак точно знал свое место в предстоящем сражении.

Когда разведка донесла, что противник находится в двух дневных переходах от переправы, Нестор Махно собрал своих помощников на совет.

— Вода в этом году поднялась высоко, значит, французы быстро сходу реку перейти не смогут. Будут переправляться медленно, где по пояс, где по грудь, а мы их на этом берегу встретим жарким огоньком, — объяснял атаман своим командирам замысел грядущего сражения. — В том году мы их здесь немножко пощипали, а в этом надо от всей души врезать. Так врезать, чтобы у них сил до нашей главной ставки дойти не было.

— Больно много французов идет на нас в этот раз, батька. Гораздо больше, чем в прошлом году. Разобьют они нас здесь, как пить дать сомнут — выразил живое сомнение, сотник Кривонос.

— Разобьют — передразнил его Махно, — а для чего мы вон столько земли переворотили? Чтобы нанести противнику максимальный урон. Понимаешь, максимальный! Вот господин капитан говорит, что это мы их сомнем, если правильно воевать будем. Головой за это ручается.

— Головой это хорошо, но, а как обойдут они нас? Мишка Самсонов говорил, что конных у них больше нашего — не сдавался махновец.

— Не обойдет, — уверенно заявил Малиновский. — Виданлек ведет свой отряд единой колонной, готовый отразить любое ваше нападение. Значит, выйдет к переправе всеми своими силами и начнет переправляться через Сахаб.

— А что он наши траншеи не увидит? Ясное дело увидит и не станет переправляться. Что он дурак что ли, он как никак — генерал.

— Он увидит то, что мы ему покажем. А если увидит лишнее, то все равно будет переправляться именно в этом месте. Ему его гордость не позволит воевать с вами как с равным по силе и уму противником и разделять свое войско на части. Не по Сеньке шапка шита. Мы для них шайка беглых каторжников, которые кроме ночных набегов да дневных наскоков ничего не умеют. Вот на этом — мы его и должны хорошо проучить.

— Гордыня, она, конечно, многим людям боком выходила, — согласился Кошевой, — но как долго нам перед ним стоять? Ведь он рано или поздно сообразит искать другое место для переправы.

— Простоять нужно всего один день. Для большего боя у нас пока нет возможности. Пока — многозначительно сказал Махно. — Поэтому как следует, накажем французов и ночью тихо отойдем, но никак не раньше. Ясно?

Атаман обвел своих помощников требовательным взглядом и те согласно закивали головами.

— Ясно, Нестор Иванович, да у французов говорят, пушки есть. Ох, и тяжело будет стоять под их огнем. Можно и не выстоять, под фугасами и шрапнелью то.

— А господин капитан, говорит, что выстоим. Он волшебное слово знает, заговорит пушки — фыркнул атаман, не желая раньше времени раскрывать своим подчиненным имевшиеся у него на руках козыри.

— Ладно, выстоим мы день батька, ну а что будет потом? Даже если мы их здесь хорошо причешем, они до твоей ставки на реке все равно дойдут. Много ведь их.

— Потом будет суп с котом — отрезал атаман и распустил военный совет.

У Махно и у прибывшего к нему советника были свои планы, свое видение борьбы с французами малыми силами. Вечером первого дня они поговорили начистоту, и оказалось, что их замыслы во многом были сходными. Именно поэтому, атаман полностью покорил своих орлов воле капитана, который на данный момент был лучшим грамотным исполнителем его мыслей. Их было много, но первоочередная была о том, как сделать переправу через реку Сахаб роковой для французского войска.

Махновцы под руководством капитана Малиновского сумели хорошо скрыть свои приготовления. Траншеи и огневые точки были тщательно замаскированы и ни один человек из строителей не смог покинуть район переправы через Сахаб до начала сражения. Посланные вперед разведчики Виданлека не обнаружили ничего подозрительного и генерал, до последнего момента не знал, что ждет его там, вдали, за рекой.

Документы того времени.

Из письма резидента личной разведки Сталина в Латинской Америке Камо от 12 июня 1926 года.

Дорогой, Иосиф. Я постоянно помню твою просьбу отслеживать в мировой прессе сообщения об изобретении нового вида оружия. Однако все известия о создании нового "чудо оружия" за последние два года на деле оказываются очередным газетными мифами, только и способными потрясти воображение простых обывателей и бюджеты военных министерств. Единственным перспективным направлением среди всех прочих "лучей смерти" на мой взгляд, является сообщение об изобретении московского инженера Качинского. Его суть заключается в воздействии на головной мозг человека, радиоволнами определенной частоты, вызывая у него чувство страха или радости. Не имея большей информации, не могу высказать определенное суждение, но на первый взгляд — это перспективное направление в воинском деле.

Резолюция на документе: Выяснить все об инженере Качинском и в случае подтверждения сообщения привлечь к сотрудничеству. И. Сталин.

Из донесения российского военного атташе от 10 июня 1926 года по поводу введения в строй американского авианосца "Саратога".

Авианосец "Саратога" является третьим авианесущим кораблем в составе ВМС США. Подобно другому авианосцу "Лексингтону" он переделан из ранее заложенного линейного крейсера на верфях Ньюпорта. Имеет артиллерийское вооружение в виде восьми 203 мм орудий главного калибра, а также двенадцать зенитных пушек 127 мм калибра. Взлетная палуба покрыта обшивкой из легкого тика, чтобы свести к минимуму риски при посадке. Для взлета самолетов в носовой части по правому борту имеется 47-метров катапульта. По проекту на корабле могут находиться 4 эскадрильи общей численностью 72 самолета, однако на момент введения в строй на борту имелось только 63 самолета. Из них 28 бомбардировщика, 20 истребителей, 9 торпедоносцев и 5 самолетов разведчиков.

Заявленная скорость авианосца — 33,25 узла, на сдаточных ходовых испытаниях "Саратога" развила скорость до 34,59 узлов благодаря наличию 4-х паротурбинных генераторов. Дальность плавания 12000 миль на 14 узлах. Бронирование корабля: пояс-127-178 мм, траверзы — 127-178 мм, палуба — 19-51 мм, боевая рубка -51-57 мм, орудийные башни— 19 мм. Экипаж корабля составляет без членов авиагруппы из 160 офицеров и 1708 матросов. Командир корабля капитан Харри Ярнелл, порт приписки авианосца — Сан-Диего.

Майор Быстролетов.

Поздравительная телеграмма президента России Сталина И.В. вновь избранному президенту Бразилии Вашингтону Луису от 12 июня 1926 года.

От имени правительства Российской Республики и от себя лично, хочу поздравить Вас в связи с избранием на пост президента Соединенных Штатов Бразилии, а также пожелать всестороннего процветания Вашей великой стране и всяческого благополучия народа её населяющего. За время существования дипломатических отношений между Бразилией и России, между нашими государствами сложились дружественные и взаимовыгодные отношения, несмотря на то огромное расстояние, что разделяет наши страны из-за их географического расположения. Искренне надеюсь, что они не только сохранятся на их нынешнем прежнем уровне, но и будут расширяться и крепнуть во благо интересов наших стран посредством плодотворного сотрудничества и партнерства, а также культурно-научного обмена.

С уважением, президент России Сталин И.В.

Глава VIII. Там, вдали, за рекой — Азия.

Переправа через Амударью группы войск полковника Осипова началась по всем правилам современного военного искусства рано утром 20 июня. Задержка на один день была вызвана попыткой договориться с начальником погранпоста о возможности пропуска русских войск через границу. Несмотря на то, что Осипов клятвенно заверял его, что хочет помочь Надиршаху, тот наотрез ему отказал, гордо сказав, что афганцы сами разберутся со своими делами. Был ли этот начальник сторонником Джунаид-хана или его подкупили тайные посланцы господина Лоу — это по большому счету было неинтересно, так как своим отказом, пограничник подписал себе смертный приговор.

Желавший лично присутствовать при начале операции Фрунзе, внес тактическое изменение в первоначальный план. Прилетев в Термез вместе с эскадрильей бомбардировщиков, он настоял на немедленное нанесение авиационного удара по несговорчивым афганцам.

Требование губернатора вызвало откровенное недовольство у полковника. Просидев всю войну в Туркестане, он с большим недоверием относился к авиации, но вопреки его ожиданиям инициатива Фрунзе оказалась весьма удачной.

Рано утром шесть самолетов перелетели через границу и, сделав круг над головами изумленных часовых, атаковали погранпост. Сброшенные словно на учении бомбы с самолетов за считанные секунды уничтожили здание казармы погранпоста, где в это время мирно спал гарнизон Пата-Гиссара. Удар с воздуха был нанесен столь точно, что из сорока двух человек находившихся в казарме не спасся никто.

Более благосклонна судьба оказалась к часовым, по которым ударили пулеметы аэроплана. Двум пограничникам удалось спастись от свинцового гнева воздушных валькирий и добраться до соседнего погранпоста Сия-Герат.

— Сколько времени заняло уничтожение погранпоста? — специально спросил Фрунзе у стоявшего рядом с ним заместителя Осипова, подполковника Кутякова.

— Ровно четырнадцать минут, Михаил Васильевич — Кутяков щелкнул крышкой карманного брегета.

— Отлично. Занесите этот факт в журнал боевых действий и доложите об этом полковнику Осипову, когда завершится переправа — приказал наследник Тамерлана, с интересом наблюдая в бинокль за действиями русского авангарда на берегу Амударьи. Там, при помощи барж и моторных лодок они наводили понтонный мост, по которому перешли главные силы отряда.

Недооценив силы и свойства авиации, Осипов хорошо показал себя как командир. Перейдя на афганский берег, он выдвинул в направлении Сия-Герат сильный заслон с пулеметными расчетами, ожидая удара со стороны афганцев.

Ожидания полковника полностью оправдались. Беглецы из Пата-Гиссара доложили начальнику погранпоста Кадыр-беку о нападении русских, чем вызвали вполне ожидаемую реакцию. Без всякого размышления тот повел все свои сто сабель на врага но, не доходя до Пата-Гиссара, угодил в засаду.

Грамотно расставленные пулеметы капитана Громогласова полностью рассеяли отряд Кадыр-бека. Застигнутый врасплох отряд афганских пограничников был буквально прошит с двух сторон пулеметным огнем. Выпущенные засадой очереди десятками валили людей с ног не успевших вступить с противником в бой. Большая часть отряда была убита или ранена, остальные обратились в паническое бегство.

Обрадованный столь удачными действиями заслона, Осипов с чистой душой отправился на доклад к Фрунзе. Генерал-губернатор поздравил полковника с началом операции и к его огромной радости отбыл в Ташкент, приказав держать с ним постоянную связь по телеграфу и радио.

Получив полную свободу рук, Осипов двинулся вглубь Афганистана и утром следующего дня уже стоял на окраине городка Келифа. Напуганные появлением двухтысячного отряда афганцы не оказали никакого сопротивления, хотя на требование парламентеров о капитуляции ответили отказом.

Дело решилось двумя залпами из четырех орудий отряда, после которых напуганный гарнизон Келифа разбежался, в страхе побросав оружие.

Следующим этапом афганского похода был город Мазари-Шариф центр провинции Балх, к которому войска Осипова подошли на пятый день. Напуганный неожиданным вторжением войск северного соседа, губернатор Мирза Касым попытался начать переговоры, но вместо этого получил требование сложить оружие и пропустить отряд на Кабул.

Срок получения ответа губернатору был ограничен шестью часами утра, после чего полковник перешел к действию. Первыми по городу ударили артиллеристы, а затем их поддержали летчики. Прочно обосновавшись в небе над Мазари-Шариф, они принялись методично поливать городские стены из своих пулеметов.

Час десять минут отряд Осипова вел интенсивный обстрел укреплений Мазари-Шарифа, после чего под крики "Ура!" солдаты пошли на их штурм.

Никогда прежде не видевшие самолетов, защитники города в ужасе покинули стены, посчитав, что против них воюют посланцы шайтана. Редкие разрозненные выстрелы встретили цепи наступающей пехоты со стен крепости. Без серьезных потерь солдаты достигли ворот цитадели, и тут произошел досадный конфуз. Массивные, обитые металлическими полосами ворота оказались закрытыми.