Спаситель Отечества (Другая Цусима)

Во время их недолгого плавания под английским флагом "Свифтшур" и "Трайомф" были известны среди моряков под шутливыми кличками "Ваканте" и "Оккупадо" — за надписи на дверях офицерских гальюнов, выполненные на испанском (корабли изначально строились для Чили). И числились в списках флота в качестве броненосцев 2-го класса. Однако на деле это был такой 2-й класс, которому мог позавидовать иной первоклассный броненосец самого Ройял Нэви... Менее чем в 12000 тонн водоизмещения проектантам удалось вместить и 7-дюймовую на большей площади броню корпуса с полным поясом по ватерлинии, и почти 20-узловую скорость, и, главное, чрезвычайно мощное вооружение из четырех 254-мм и четырнадцати 190-мм орудий — причем все они были упрятаны в броневые башни и казематы.

Нужно сказать, враг изрядно постарался, чтобы об этом пополнении как можно дольше не узнали русские. Во избежание малейших информационных утечек "Свифтшур" и "Трайомф" даже шли в Японию не через Суэцкий канал, а вокруг Африки, прибыв к месту назначения в конце марта 1905 года. Во флоте Страны Восходящего солнца они получили имена соответственно "Ики" и "Ивами" и после формирования команд (их собирали в основном из экипажей кораблей 7-го отряда Третьей эскадры и стоящего на приколе "Чиоды") сразу включились в боевую подготовку. Занятно, что задуманные для борьбы с крейсерами типа "Гарибальди", в одном случае они их и правда "победили" — когда заменили собой в составе Первого боевого отряда японского флота принадлежавшие как раз к названному типу "Касугу" и "Ниссин".

И теперь эти непредвиденные "Ики" и "Ивами" вынуждали Скрыдлова спешно перекраивать ранее распланированную систему организации огня первых двух русских броненосных отрядов. А еще надеяться, что отряд Великого князя сможет выдержать удар Камимуры, у которого под началом имелось, оказывается, уже не шесть, а восемь броненосных крейсеров.

Вряд ли стоит поминутно расписывать в рамках данного повествования весь ход главной морской битвы той войны, который к настоящему времени уже не раз и во всех подробностях "препарирован" и военными, и исследователями истории флота. Достаточно сказать лишь, что в силу установок на индивидуальное маневрирование отрядов, причем как с русской, так и с японской стороны, то, что в совокупности именуется Цусимским сражением, практически сразу после открытия в 13.49 огня разбилось на несколько самостоятельных схваток. Причем более-менее классически в пестрой мешанине боя выглядело лишь противостояние отрядов Того и Камимуры с силами Скрыдлова, Безобразова и Романова. Но на то они были и линейные силы, чтобы сражаться, выстроившись друг против друга в кильватерные колонны. Вместе с тем, успехи у разных "компонентов" этих боевых линеек тоже оказались различны.

Того, используя уже наработанный опыт, стремился охватить голову отряда Скрыдлова для сосредоточения на ней огня всего своего отряда. Но теперь русские имели наконец-то в полной мере освоенные машины "бородинцев" и в очередной раз починенную силовую установку "Сисоя". Все это позволило им в первой фазе боя, пока не было серьезных повреждений, уверенно идти на 14-15 узлах против начальных 16-17 у японцев, не дав последним тем самым решающего преимущества в скорости для реализации задуманного.

А еще Скрыдлов, как оказалось, исключительно верно определился с приоритетными целями для стрельбы. Его отряд вел огонь всего по двум кораблям, "Микасе" и "Сикисиме" — но именно они являлись лучшими стрелками среди броненосцев Того и в этой связи были наиболее опасны [примечание 4]. Более того, сама по себе расстановка кораблей в отряде Скрыдлова, дававшая на каждую цель по два собственных броненосца с разными типами башен, "путиловскими" и "металлическими", различающимися по скорострельности, позволяла им еще и не путать падения своих и чужих снарядов.

Отряд Безобразова, в свою очередь, просто разобрал "поштучно" все оставшиеся корабли Того и перемогался с ними в индивидуальных дуэлях, не оставляя необстрелянным никого и при этом в принципе не испытывая проблем с контролем авторства попаданий. Ну и, соответственно, вызывал тем самым у своих прямых оппонентов закономерное желание ответить, снижая интенсивность огня по броненосцам Скрыдлова.

Итогом противостояния главных сил для русских стало потопление примерно в 16.50 "Сисоя Великого" — здесь отличился "Ивами", корабль младшего флагмана японского отряда С.Мису. Он же, отлично распорядившись своей артиллерией с самыми современными снарядами, сумел "накидать" столько подводных пробоин шедшему замыкающим "Бородино", что тот около 18.00 был вынужден выйти из боя, дабы просто не перевернуться от ширящихся затоплений. Самым обидным для Безобразова являлось то, что на момент оставления линии "Бородино", исключая дыры в корпусе, был еще вполне боеспособен и сохранял действующей почти всю главную и среднюю артиллерию, но нанести достаточно серьезные повреждения своему обидчику так и не сумел.

Однако если одному из двух японских "новичков" крепко повезло, то второй явил собой обратный пример. Да, "Ики", как и "Ивами", добросовестно, но не слишком удачно — сказалась худшая подготовка его комендоров, большей частью переведенных со старых кораблей 7-го отряда — старался поддерживать огонь по "Синопу" и "Ретвизану". Но два снаряда предпоследнего залпа "Сисоя" буквально отправили "японца" в нокдаун. Один из них сделал подводную пробоину в корме, своротил и намертво заклинил руль и повредил правый вал, из-за чего "Ивами" выбросило из японской колонны на циркуляцию — хорошо хоть еще в сторону от противника. А второй 12-дюймовый бронебойный спустя мгновение пронизал левый верхний носовой каземат 190-мм пушки. Орудие в нем молчало еще почти с самого начала боя, поврежденное прямым попаданием 152-мм снаряда. Из-за этого у тыльной стенки каземата скопилось более двух десятков поданных заранее и не расстрелянных снарядов и зарядов. Их детонация произошла фактически прямо под боевой рубкой "Ики", убив всех, кто находился в ней и на носовом мостике. О том, какие последствия для корабля имел данный факт, будет сказано чуть позднее. Но русским на тот момент хватило и того, что в японской колонне стало на одну посудину меньше.

"Синоп" не блеснул особыми успехами, но добросовестно продержался в линии на протяжении всего боя, стреляя по "Асахи" и "Ивами" и отвлекая на себя часть ответного огня. В конце сражения на нем действовала только носовая башня ГК и по одной 152-мм и 75-мм пушке на стреляющем борту; после прямого попадания 190-мм снаряда в просвет боевой рубки, разворотившего его дополнительную защиту, кораблем управлял старший артиллерийский офицер — все прочие погибли. Однако и противники к тому времени чувствовали себя немногим лучше. Зато полный главный пояс сумел уберечь бывшего "черноморца" от существенных повреждений в районе ватерлинии, в случае с "Сисоем" ставших непосредственной причиной гибели корабля, и позволял уверенно держать назначенную по отряду скорость.

А вот Щенснович на "Ретвизане" смог показать класс. Сначала он хорошенько "расковырял" носовую оконечность "Фудзи". А потом еще и разнес ему кормовую башню, в которой взрыв шести снарядов и восьми полузарядов перекорежил также подбашенные механизмы и лишь чудом не перекинулся на погреба. При этом с затоплениями в носу никак не удавалось справиться (сказывались последствия не слишком качественного военного ремонта после попадания с "Полтавы" в сентябре 1904 года), что вынудило врага примерно к 16.30 вывести "Фудзи" из боя. А реальные опасения, что корабль затонет, так и не добравшись до порта, привели его командира Мацумото Канау к необходимости выбросить свой броненосец на берег у острова Цусима. Сам же "Ретвизан", хотя и будучи как флагман Безобразова приоритетной целью для противника, благодаря развитому бронированию пострадал сравнительно умеренно. Но от попаданий вездесущих осколков японских снарядов в рубку, легко ранивших адмирала и еще трех человек, не уберегся и он.

Скрыдлову тоже пришлось несладко — Того действительно навострился дирижировать огнем своего отряда и "Орел" к пяти часам вечера превратился фактически в руины. Его корпус и надстройки зияли многочисленными пробоинами, была снесена грот-мачта, имелся крен в 4 градуса на правый борт, корабль с запозданием реагировал на перекладку руля, а отвечать врагу могли лишь пара шестидюймовых башен и несколько 75-миллиметровок. В разных частях броненосца то и дело вспыхивали пожары, но их, к счастью, пока удавалось своевременно тушить — сказывалась проведенная подготовка эскадры к сражению, когда в рамках некоторой разгрузки, особенно необходимой для "бородинцев", с них удалили все лишнее дерево и прочие предметы снабжения, могущие дать пищу огню. А когда на броненосце еще и сбило кормовую трубу, Николаю Илларионовичу, чтобы не тормозить своим увечным кораблем ход русской колонны, пришлось отвалить под ее нестреляющий борт и перебраться на "Алмаз".

Но к тому моменту главную задачу Скрыдлов все же мог считать выполненной — "Орел" с продемонстрированной им потрясающей живучестью слишком долго тянул на себя снаряды японских броненосцев, давая возможность своим собратьям-"бородинцам" вести огонь по врагу практически в тепличных условиях. Впрочем, это вряд ли можно было сказать про шедшего вторым "Князя Суворова" — ему тоже перепадало изрядно, но в отличие от "Орла" он сохранил и обе трубы, и бОльшую часть своих пушек. Зато попадания в "Император Александр III" были лишь спорадическими и мало влияющими на боеспособность. А "Слава" и вовсе оказалась почти не обстрелянной.

В свою очередь, "бородинцы" сумели "вынести" из боевой линии "Микасу" и отправить на дно "Сикисиму". Последней в этот день в принципе не слишком везло — так, в 15.57 уже на 11-м выстреле взорвался снаряд в правом 305-мм орудии носовой башни, после чего башня больше не действовала. А ближе к половине седьмого "Сикисима" просто не сумела пережить нескольких очень уж хорошо легших буквально один за другим залпов пристрелявшихся "Императора Александра III" и "Славы". Русские отчетливо наблюдали ряд попаданий по миделю и в носовую оконечность и большой взрыв в районе носовых казематов среднего калибра, после которых японский броненосец внезапно лег на левый борт и больше уже не выпрямился. В силу скорости затопления и крайне малого числа спасшихся точная причина его гибели до сих пор представляет собой предмет пристального изучения.

"Микаса" также не избежала взрыва собственного снаряда, причем тоже в правом орудии носовой башни. Вернее, взрывов было даже два. Но первый, случившийся еще в 15.49, произошел уже после вылета снаряда из ствола и не причинил серьезных повреждений. Зато второй, в 17.46, полностью вывел и пушку, и саму башню из строя. Но в какой-то мере самым эффективным оказался уже русский 12-дюймовый фугасный снаряд с "Суворова". Этот переснаряженный по новому образцу боеприпас, в 18.18 угодивший в носовой мостик, своей взрывной волной обеспечил Хейхатиро Того, опрометчиво не пожелавшего находиться в боевой рубке, серьезной контузией и потерей сознания [примечание 5]. Адмирала смогли привести в чувство лишь спустя девять часов. На тот момент контроль японцев за действиями своих сил уже преимущественно был утрачен — равно как и место "Микасы" во главе боевой линии, которое ей, подобно скрыдловскому "Орлу", в 19.35 пришлось временно оставить из-за накопившихся повреждений от русского огня. Вкупе с ранением младшего флагмана Первого отряда С.Мису, произошедшим еще около 16.20, но окончательно подкосившим вице-адмирала лишь к вечеру, это привело и к выходу из контакта с численно превосходящим врагом следом за "Микасой" все еще боеспособных "Асахи" и "Ивами".

Могло показаться странным, что Того поставил против восьми броненосцев Скрыдлова и Безобразова лишь шесть своих кораблей. Но, как пояснял потом сам японский адмирал, его расчет строился на большом числе тяжелых орудий на этой шестерке, которая могла работать на каждый борт 16-ю 305-мм, 8-ю 254-мм и 14-ю 190-мм стволами. Русские же против них имели 32 305-мм пушки на борт, и некоторый перевес у них де-факто был лишь в числе 152-мм орудий — 43 против 26 у японцев. Но вряд ли критичный, как думал перед боем Того, будучи при этом уверенным в низком качестве русских снарядов и превосходстве его собственного боезапаса. О принятых противником мерах по приведению в божеский вид и своей артиллерии (особенно шестидюймовок Канэ с их хронически ломавшимися подъемными механизмами), и особенно того, чем она стреляет, японскому адмиралу к моменту начала Цусимского сражения еще не было известно.

Помимо того, командующий Объединенным флотом не без оснований полагал, что Камимура с его восьмеркой крейсеров быстро расправится с отрядом Великого князя и окажет необходимую помощь уже его собственным силам. Однако и этому ожиданию не суждено было сбыться. Как минимум, сбыться полностью.

Действительно, корабли отряда под предводительством Александра Михайловича, говоря поэтическим языком, вытерпели на себе в тот день основную ярость японского огня. Да, на их стороне было превосходство в могуществе орудий главного калибра над противостоящими им броненосными крейсерами противника (24 десятидюймовки против всего одной пушки того же калибра и 29 восьмидюймовых). Но это лобовое сравнение не учитывало бОльшую скорострельность японских орудий, а также куда более обширные среднекалиберные батареи оппонентов — 54 ствола на борт против всего 20 у русских. К тому же площадь бронирования японских кораблей делала их гораздо лучше приспособленными для эскадренного боя. И именно за врагом в данном конкретном случае было преимущество в скорости, доходившее минимум до 3-4 узлов.

Все плюсы и минусы своего отряда Великий князь осознавал прекрасно — как и то, какую тактику скорее всего применят против него японцы. И единственным приемлемым выходом в сложившейся боевой ситуации Александр Михайлович счел решение пожертвовать наименее ценными боевыми единицами, выведя их в голову своей колонны. Роль "агнцев на заклание" закономерно досталась двум броненосцам береговой обороны. Но и "Ростислав" при этом сохранил позицию флагманского корабля — со своей по-черноморски основательной броней он был, пожалуй, лучшим выбором главного изначального "магнита" для японских снарядов. А пока эти три корабля намеренно подставлялись под массированный огонь врага, замыкающие строй "Пересвет", "Ослябя" и "Двенадцать Апостолов" с их самыми современными, скорострельными и дальнобойными башенными установками должны были постараться выбить у Камимуры как можно больше кораблей. При этом подобно 1-му отряду Скрыдлова расстановка сил в отряде Великого князя позволяла иметь три группы по два корабля для одновременного сосредоточения восьми 254-мм и шести-семи 152-мм орудий по любым трем доступным целям.

Тем не менее, первый раунд в данном конкретном противостоянии закономерно остался за Камимурой. К четырем часам дня сконцентрированный японский огонь буквально сожрал "Ростислав" и "Адмирала Сенявина" и лишь немного не успел "дожевать" "Ушакова". Общее состояние второго и уже последнего в отряде броненосца береговой обороны к тому моменту можно было описать разве что словами "краше в гроб кладут": изуродованные надстройки, пробоины в не прикрытых броней оконечностях, через которые то и дело вливалась вода, и бушующий на юте пожар, с которым никак не могли справиться аварийные партии. А единственными стреляющими по врагу оставались неведомо каким чудом уцелевшие 75-мм пушка и пара 47-мм скорострелок (эти — скорее уже от отчаяния).