— Нууу, если только лесотундра, тогда да, — протянул брат, — сходи Гоша тогда, возьми на полке пирожок.
— Славик, ты нам царский ужин обещал? — это уже бабуся.
— Да я не отказываюсь, — с тоской посмотрел брат на берег реки и пошел готовить ужин.
— Я подошел к Маше, — Маняша (это я ее так иногда называл), а ты откуда в курсе про лесотундру?
— Я, Гоша, в отличии от некоторых, информационно подготовилась к эмиграции.
Бабуся расположилась за столиком, разложила перед собой собранную траву — Машенька, принеси книгу.
Маша удивленно посмотрела на бабушку, — бабуль, что прямо сюда?
— Сюда, сюда, маленькая. Здесь можно. Скрывать ее нужно от чужих глаз, а здесь чужих нет. Я удивленно посмотрел на бабку, потом перевел взгляд на Машу, которая уже карабкалась по лестнице. Рост сто семьдесят три, очень аппетитный зад, обтянутый походными штанами, заправленными в высокие ботинки на шнуровке. Проводил ее взглядом, пока она не скрылась в яхте. Потом посмотрел на бабулю:
— Маленькая???
— Для меня она всегда будет маленькая. А ты собственно чего пялишься на зад своей невестки?
— Да я бабусь, без всякой задней мысли, просто услышал слово маленькая и прикинул, ничего себе маленькая!!! А кого ты тогда назовешь большенькой?
— Не скоморошничай Игорь. Иди лучше брату помоги.
— А что ему помогать? Рыбу я ему уже почистил, может мне вообще всю уху самому сварить? Нет, назвался он груздем, пусть лезет под каток... Бабуль, — решил сменить тему, — а что за книга, которую нельзя показывать посторонним?
Становилось все интереснее и интереснее, вернее, как сказала одна девочка, все чудесатие и чудесатие.
— Что, не уж то 'Молот ведьм'? — решил подшутить.
Бабуля посмотрела на меня заинтересованно:
— Игорек, ты знаешь эту великую книгу? Я честно, удивлена.
Я конкретно завис, так как бабуся говорила абсолютно серьезно. Дровишек в огонь подбросила еще и самая мелкая — Светлана, игравшая рядом со столом, плюшевым медвежонком. Кажется, она его лечила:
— Дядь Игорь, это большая книга и тяжелая, но она только для девочек.
— Бабуль, что серьезно? Да ладно...
— Ну почему же? Думаешь, мы с Машенькой просто так две метлы с собой взяли?
— Какие метлы? Я не видел метел...
— Ты много чего не видел... Внучка, справишься?
Я резко повернулся. Лучше бы я не поворачивался.
Маша реально несла книгу, даже не книгу, а КНИГУ! Было заметно, что книга тяжеловатая. Маша осторожно слезла, я попытался ей помочь, но она отказалась, заявив, чтобы не прикасался к книге. Книга была примерно 40-45 сантиметров в длину, около тридцати в ширину и сантиметров пятнадцать в толщину. Обложка была из темно-серой кожи. По краю обложки шла окантовка из бронзы. Уголки так же были бронзовые. Имелись два бронзовых крючка, которые в закрытом состоянии, не давали книге раскрыться. На обложке была выдавлена какая-то надпись. Но прочесть ее я не смог. Книга реально была очень старой.
— Бабуль, Маш, да ладно, что за книга. Кроме шуток?
— Да какие тут уж шутки Игорек. Настоящий 'Молот ведьм'. Мы тут с внучками кое-какие травки собрали. Сам же видел. Сейчас мазь будем готовить. Ты думаешь, что волки то прибегали? То-то. Как раз полнолуние. Наше время. Намажемся, метлы есть, да Светочку учить нужно, что бы привыкала к метле. Думаешь это так легко, тут сноровка нужна. Это там, нам скрываться приходилось, а здесь раздолье. Полетаем сегодня ночью. Хотим даже, что бы ты Игореша оценил нас.
Правда, летать-то голыми нужно. Но ты же не застесняешься? — Все трое, даже мелкая, смотрели на меня вполне серьезно.
Представив бабусю в голом виде на метле, смотреть расхотелось:
— Да не баб Настя, чего-то мне такой стриптиз не катит, — я поискал глазами брата, но его не было, он за водой ушел.
— Ты чего Игорек, братца ищешь? Да ты не волнуйся, он давно в курсе. Машенька иногда да на нем летает.
— Как это на нем, он что метла? — я продолжал кривить рот. Вот только закрались сомнения в том, что это розыгрыш. А что прикажете думать? Тут после перехода вообще во все что угодно поверить можно. Разве сам факт перехода не чертовщина?
— Ну почему метла, — ласковым, каким-то приторно медовым голосом сказала Маша, — я ему лобик помажу и на шею. Он у меня здоровый, хороший боров получается. Так и стучит копытами.
— А рогами он там не стучит?
— Фу, Гоша, я мужа люблю и ему не изменяю. Хотя это мысль, может ему еще рога нарастить кроме копыт, а бабуль?
— Нарасти внучка, нарасти. Держаться удобней будет.
— Гош, — Маша, стоявшая по другую сторону стола от меня, как-то ловко так скользнула и вдруг оказалась рядом со мной. Я аж моргнул, глюк, блин что ли? Оказавшись около меня, стала поглаживать меня по плечу, при этом посмотрела как-то плотоядно, даже губы облизнула, — слушай, а может, ты сегодня Светочку покатаешь. Ты у нас мальчик не хилый даже очень. Покатай свою племяшку, а Гош? Мы тебе лобик помажем и тоже копытами постучишь?
Я покосился на ее руку, гладящую мое плечо. Блииин горячий, а ведь я их с бабусей, оказывается вообще не знаю. Стало как-то не уютно. Я осторожно взял кисть ее руки двумя пальцами и так же осторожно убрал.
Кааррр, неожиданно раздалось сверху. Я вздрогнул. На поручне сидел Машин 'бородач'.
— Ага, сейчас только шнурки поглажу. Нашли елы-палы борова.
Они какое-то время смотрели на меня, Маша даже вопросительно левую бровь подняла.
Потом резко захохотали.
— Купился. Гоша купился!!! — Маша хохотала, согнувшись, потом вообще уселась прямо на землю. Хохотала бабуля. Хихикала мелкая. А я стоял как полный идиот. В итоге рассмеялся сам.
Да молодцы девчонки, сделали меня.
Появились Славка с Ваней. Славка нес ведро с водой, а Ваня котелок с чищенной картошкой.
— Я смотрю у вас тут веселье в полном разгаре? Небось, Гоша опять что-то схохмил? — спросил брат, ставя ведро на землю.
— Схохмиииил, — протянула Маша, заваливаясь на бок.
— Гоша, поделись, глядишь и мы с Ваней посмеемся, — сказал Славка, глядя на жену.
— Ага схохмил, вернее схохмили. А веселья и без вас хватает, — ответил я и повернулся к бабусе, — ну баб Насть, сделала ты меня. Не ожидал. Тебе бы в Голливуде сниматься, все 'Оскары' твоими были бы. Веселый ты человек бабуль. В молодости наверное парни то от тебя плакали?
— Все было Игорь, и плакали и смеялись. И я, плакала и смеялась.
— Оба-на! — воскликнул Славка, увидев книгу, — баб Настя, а что за книга? Чего-то раньше я ее не видел.
— А зачем тебе ее было видеть?
— Как зачем, я отсюда вижу, что она ну очень старая. И стоит, не ошибусь, больших денег.
Бабуля смеяться перестала. Стих смех Маши. Светлана затихла, опустив голову, баюкала своего плюшевого мишку. Стало очень тихо. Славка удивленно посмотрел вокруг:
— Я сказал что-то, такого, чего говорить не нужно было?
— Вам бы Караваевым все на деньги мерить, — спокойно сказала Анастасия Николаевна.
— Бабуль ты что? Если обидел, извини, — растерялся брат.
— Это Слава наша родовая книга, — баба Настя смотрела на Славку.
— Понял. Родовая книга семьи Билецких. Все вопросов нет, — Слава поднял обе руки в примирительном жесте.
— Нет, Слава, не семьи Билецких. Билецкие, это лишь одна из фамилий, которые мы носим, вернее я стала носить, когда вышла замуж. Придет время и книга перейдет к Маше, а она по мужу носит фамилию Караваевых. И что, думаешь книга станет родовой книгой семьи Караваевых? Когда придет время, Маша передаст ее своей дочери или Светлане, а они замуж выйдут, возьмут фамилии своих мужей и так далее.
Я не совсем мог уловить конечную мысль этого разговора. Но, похоже брат, быстро въехал. Вот что значит семейная жизнь...
— Тааак, — протянул брат, — то есть, несмотря на то, что женщина ВАШЕГО рода, когда входит в другую семью и принимает фамилию этой семьи, все равно остается частью вашего рода и, используя род мужа, продолжает ваш род? Я правильно понял?
— Почти правильно Вячеслав, — спокойно смотрела на моего брата Анастасия Николаевна.
— Ага, — кивнул Славка и перевел взгляд на свою жену, — интересные подробности выявляются солнце мое, после трех лет супружеской и вроде бы счастливой жизни?
Мария подошла к Славке, глядя ему в глаза, спросила:
— А разве не счастливой Славушка? Разве ты, о чем либо, хоть раз пожалел? Разве я хоть раз давала тебе повод усомниться во мне? Бабушка правильно сказала, ты почти угадал, но вот только ПОЧТИ. Ты сказал, что мы ИСПОЛЬЗУЕМ другой род. Это не так. Мы никогда не используем род, в который приходим. Я если и смогу, то рожу только одну девочку, а вот сыновей могу родить и одного и двух и трех, столько, на сколько меня хватит. И сыновьями мы одариваемся тому роду, который позволил продлить наш. Но даже и девочка будет носить твою фамилию, пока не выйдет замуж и не уйдет в другую семью. Только ты не думай, что мы не любим своих сыновей, любим, ведь они наши дети. Просто к девочкам у нас особое отношение, ведь у нас род считается по женской линии, а не по мужской. Да даже вы мужчины разве не хотите от своих женщин сыновей, но почему-то больше любите в итоге дочерей? Так что же тебя так огорчило ладо мое? — Маша вглядывалась в глаза мужа, — если ты скажешь сейчас, что бы я уходила, я уйду, но ты должен знать, что рожаем мы только от того мужчины, которого любим и ни от кого больше, такова наша особенность. Ты суженый мой, я поняла это, когда впервые тебя увидела, еще девчонкой, когда пришла к вам в гости, меня Гоша пригласил. С тех пор я люблю тебя и ждала тебя, когда ты придешь за мной.
Славка растерянно смотрел на свою жену, потом провел рукой по ее волосам.
— Маша, — глядя ей в глаза, — если все так как ты говоришь, то, я никогда не спрашивал тебя о первом браке, но почему ты вышла за другого?
— Глупость была девичья, за что и была наказана. Я ведь тебя ждала, выросла, была готова твоею стать, а тебя все не было. Злиться даже начала, ревновать, хотя не видела тебя с детства. А потом решила, как говорят, клин клином выбить. Подумала, что выйду замуж, забуду тебя, мужа полюблю, и все у меня будет хорошо. Пошла тогда впервые против воли бабуси. Она запретила мне это делать. Даже на свадьбу не пришла, сказала, что свадьба не настоящая. Антон за мной еще на первом курсе ухаживать начал. Влюбился. Только мне он безразличен был. Нет, как друг он был хороший, вот я и согласилась на его предложение. Но уже на следующий день, поняла, что я натворила. Ладно я, но ведь, по своей глупости и вредности, чуть не сломала жизнь другому человеку. Полюбить его я бы все равно не смогла, родить тоже. Хорошо вовремя опомнилась. Пусть и больно было ему, но он перегорел и сейчас счастлив там с другой женщиной.
— А в чем твое наказание было, Машенька?
— А в том, что я еще семь лет не смогла бы тебя увидеть и еще кое-что, — ее лицо омрачилось.
— Как семь? Ведь когда мы встретились, тебе было двадцать четыре?
— Да, но тогда вмешался Гоша, — в разговор вступила бабуся, — он вообще обладает уникальным талантом все перемешивать и переиначивать.
— Ага, спасибо. То есть я их уже второй раз свожу? Потрясающе! Я что нанялся им сводником подрабатывать? Я, между прочим, заплатил за это дело целым органом. И вот гложат меня смутные подозрения, а что у меня в следующий раз вырежут?
— Следующего раза не будет, можешь успокоится.
— А ну спасибо боярин-надежа, успокоил, низкий тебе поклон, — и я достал рукой до земли.
— Гоша, заткнись, — глядя на жену, посоветовал мне брат.
-Маша, ты сказала и еще кое-что, что? — она опустила голову, — мы женаты с тобой три года и у нас нет детей. Это из-за этого, Маша? — не поднимая головы, она кивнула.
— И сколько это будет длится? Нет, ты не подумай, даже если детей не будет вообще, я тебя никому не отдам. В конце концов у нас есть Ваня со Светой, -говорил Славка, взяв в руки голову жены и подняв ее лицо, заглядывал в ее глаза.
— Скоро срок выйдет Вячеслав. Так что все будет нормально, если она опять чего-нибудь не натворит, — ответила за внучку баба Настя.
— Какая у тебя брат, оказывается жена интересная! — засмеялся я, — что-то я уже начинаю жалеть, о том, что тогда ее в гости пригласил. Нужно было не приглашать, а только самому к ней в гости ходить. Глядишь, она бы меня выбрала.
— Поздно Гоша пить боржоми, коли почки отвалились, — ответил, улыбаясь брат. Потом он посмотрел на жену, — Машенька, но...
Вот блин достал уже. Я начал злиться: — ты чего к ней пристал, тебе уже все рассказали. Что ты еще хочешь услышать от нее? Может то, из чего она себе здесь прокладки делать будет? Оно тебе надо? У женщин должны быть свои тайны, тем более, если они тебя не касаются.
Славка удивленно на меня смотрел. Бабуся улыбнулась, — ну вот Игорек, можешь же быть понятливой умницей, когда захочешь.
— Да я не о том. Маш, бабуся, всего один вопрос?
— Спрашивай, — бабуся ожидающе смотрела на зятя.
— Вот вы говорите — мы, наш род. А кто вы?
— Мы милый люди, такие же, как и все остальные. Единственное — мы принадлежим к очень древнему роду...
— Так и знал, — влез я, — аристократия, князья, графья. Вот везет тебе Славян, за всю жизнь не расплатишься со мной.
Бабуся засмеялась, — да нет Игорек, не князья и не графья, как ты выразился, — задумалась, потом продолжила, — хотя далекие прабабки и с такими шалили, да-да. Наш род, это род целительниц, знахарок, травниц, ведуний.
— Ну вот, — я торжествующе засмеялся, — значит, я вас не напрасно подозревал?
— Ты о чем Гоша? — удивленно спросила Маша.
— Да все о том же сестрица, ведуньи, колдуньи, ведьмы, — я пошевелил пальцами, изображая ворожбу, — это же вся одна банда?
Теперь уже смеялись все трое — Маша, бабуся и Светлана.
— У тебя буйная фантазия братец, — ответила, отсмеявшись Мария, — ведунья, это та, которая ведает, то есть обладает не доступные многим специфическими знаниями. Наши знания заключаются в исцелении, мы лечим людей Игорь, а не летаем на метле. Специфические знания, это знания Гоша, а не магия.
— Серьезно? Ну ладно поверим, но я все же на всякий пожарный так сказать яхту проверю.
— Зачем? — удивились Маша с бабусей.
— Да мало ли, вдруг там пару метел найду или швабр на худой конец.
— А, ну тогда иди, ищи.
— Прости меня Машенька, — сказал Славка, обнимая жену, — сам не знаю, чего взбрыкнулся, я очень тебя люблю.
Глядя на долгий поцелуй этой парочки, я подошел к столику и забарабанил пальцами по нему:
— Нет, я конечно понимаю, там любовь-морковь, муси-пуси мармелад, но мы вообще ужинать то будем когда-нибудь, да еще по-царски?
Славка оторвался от губ супруги и вздохнул:
— Гоша, ну ты мертвого достанешь, желудок ненасытный. Будем ужинать, — и пошел к котлу.
Брат сварил просто обалденную уху. Он брал рыбу, которую они с Ваней наловили на удочки, забрасывал в котел, когда та уваривалась, доставал ее и отдавал псам. И закидывал в котел свежую. И так несколько раз. Когда бульон стал до невозможности наваристым, закинул в котел куски стерляди, картошку, лучок, посолил, поперчил. Кроме этого, сделал шашлык из стерляди. Казалось бы, одна рыба, но никто от шашлыка после ухи не отказался. Славка с Ваней, что-то вырезали ножом из деревяшки. Бабуся читала в полголоса свою книгу, рядом сидели Маша и Светлана. Боня и Ганс лежали недалеко от костра, причем носами к степи, повернувшись к нам задницами, стерегли. Все были заняты делом, один я бездельничал, сидя на походном раскладном стульчике и потягивал чай из кружки. Ляпота. Так все время бы сидел и ничего не делал и тогда, как говорится — жизнь удалась. События прошлого дня, казались уже чем-то далеким, как будто из другой жизни, причем даже не из своей. Солнце клонилось к горизонту, темнеет тут наверное быстро.
