Кей включил проектор, и в рубке появилось изображение: два "Колониста", состыкованные нос к носу, а в стороне — какая-то странная штуковина в виде восьмиконечной звезды. По сравнению с кораблями она была маленькой — не больше, чем шаттл. Штуковина висела неподвижно, но имела слишком правильную форму, чтобы сойти за астероид.
— Кей, где тебя носит?— раздался в ухе сердитый голос капитана.
— Я у стармеха, на "двенадцатом".
— Какого хрена ты не с послом?
— Генералу не понравился мой гардероб.
— Что?! В жопу генерала, посол требует тебя!
Кей вздохнул. Это начинало досаждать.
— И чье пожелание я должен исполнять?
Возникла короткая пауза, потом в уши ударил злобный рык:
— Мать твою #...#, ты что #...# не врубаешься, что сейчас не время для твоих #...# шуточек, сраный флегматик!? Живо в посольство! Р-р-р-рысью!!
Обычно капитан Брэкет смотрел сквозь пальцы даже на явные нарушения дисциплины и предпочитал уговаривать, умело играя то на чувстве долга, то на гордости, то призывая к рассудку. Зато в напряженной обстановке он заметно злился и переставал фильтровать выражения. На подчиненных это действовало отрезвляюще словно внезапный холодный душ. И сейчас капитанский мат оказался гораздо эффективнее постоянного и потому привычного генеральского хамства: обычно медлительный Кей резвым галопом поскакал в точности туда, куда было приказано. На четвертом этаже Кей даже поиспользовал какого-то шустрого робота в режиме скутера. Пока он добирался до места, к наушникам подключился Кир-9, описав ситуацию.
Все оказалось плохо, даже страшно — не зря капитан так озверел.
Неопознанный восьмиконечный корабль появился мгновенно из ниоткуда. По крайней мере компьютер не смог проследить его траекторию. Только что локаторы ничего не показывали, и вдруг раз — есть сигнал. Это напомнило визанские фокусы с амулетами невидимости.
Сразу после этого "Колонист-12" был атакован. Несколько отсеков подверглись разгерметизации, выведен из строя двигатель. Есть жертвы. Удар был нанесен внезапно и незаметно: находясь в центральном отсеке "двенадцатого", Кей ничего не услышал и не почувствовал никаких толчков. Чужой корабль не посылал никаких снарядов, ракет или лучей, но больше винить было некого.
Кир-9 говорил, что посол, кажется, что-то знает, но информацией готов делиться только с капитаном или Кеем, причем, лично.
Ох уж этот инопланетянин... какие могут быть капризы в такой момент!? Кей готов был переадресовать визанцу слова капитана: "не время для #...# шуточек!"
Посла он застал нервно шагающим по каюте. Голопроектор показывал ту же картинку: две гранаты с длинными ручками и маленькая восьмиконечная звезда. На столе по углам стояли какие-то цилиндры величиной с кулак, испещренные визанскими рунами. Раньше Кей этих предметов не видел.
Внезапно стены комнаты стали стремительно покрываться каким-то веществом, блестящим и подвижным словно ртуть. Через несколько секунд вся каюта превратилась в сплошное зеркало. Проектор погас.
— Что за...
— Всего лишь защита,— сказал посол.— Мне надоело, что за мной постоянно следят.
Кей вспомнил, что старый магистр однажды показывал подобный фокус, и название заклинания соответствовало внешним проявлениям:
— "Зеркало"?
— Нет, но принцип тот же. Эта жидкость отражает большую часть спектра и искажает звуки.
Ох, как плохо...
— Иерарх, вы не могли выбрать момент хуже. Объявлена боевая тревога. Могут подумать, что с вами что-то случилось. Сейчас прибегут...
— Значит, надо успеть, пока не прибежали. Не перебивайте, я быстро. То, что на иллюзии — джаа.
— Здесь!? В космосе!?
— Не перебивайте!! Восемь щупалец, характерная центральная часть, размер тот же. Все сходится. Но... я не верю. Космос? Звезды? Другие планеты? Сказки! Чудовищная ложь! Как!? Кому я теперь могу доверять?! Магистр Икен лично рекомендовал вас и капитана Брэкета. И я вам почти поверил. Но с тех пор везде и всюду — одни иллюзии (посол указал на зеркальную стену, в том месте, где был проектор). Как только я прошу посмотреть своими глазами — отговорки. Теперь этот джаа. Зачем? Откуда? Сейчас мне расскажут очередную сказку, да? Наверняка у вас заготовлено "объяснение"? Наверняка политически выгодное? Кому верить!? Капитан вечно "занят". Вместо вас подсовывают какого-то лощеного дыра. За кого меня тут держат? Но я-то знаю! Вы думали, я не посвящен в секреты, и мне можно морочить голову? Пусть не посвящен! Но кое-что я знаю. Уж не меньше, чем вы. Я читал доклад магистра. Ощущение иллюзорного "падения" при контакте с джаа. Сегодня вы меня водили в странную шахту. То же самое. Подозрительная легкость, потом "как-бы-падение". Вы это называли "низкой гравитацией", "невесомостью". То же самое! А теперь джаа собственной персоной. Признавайтесь, как вы связаны с джаа?!
Скорость, с которой посол выпалил все это, впечатляла. Кей слушал и осознавал, "насколько все запущено". Оказывается, посол вовсе не поверил в слова о других планетах, он лишь "допустил такую гипотезу", ожидая более весомых доказательств. И по мере того, как вместо доказательств его кормили новыми и новыми отговорками, чужак все больше отравлял себя ядом подозрений. Теперь у него, так сказать, "прорвало" гнойник с отборной паранойей. Кей понял, что предстоит долгая и кропотливая работа — но не сейчас же?!
Кей ответил, отзеркаливая манеру речи посла, рваными короткими фразами:
— Вам не лгали. Вы получите доказательства в свое время. Боевая тревога — точно не время. Капитан сказал, что в результате визита джаа уже есть трупы. Возможно вам их покажут, и для вас это станет доказательством — пускай и косвенным. А сейчас снимайте защиту, мне надо предупредить капитана о том, что это вовсе не другой космический корабль.
Сзади с шипением открылась дверь. На пороге стоял начальник безопасности Алексей Игнатов, причем, в руке он держал автоматический пистолет (хорошо еще стволом вверх). Бросив быстрый взгляд в сторону посла и Кея, он с подозрением уставился на блестящую пленку, которая покрывала стены и потекла наружу, как только открылась дверь. Прямо на его глазах пленка испарилась за несколько секунд — посол снял свою защиту. Связь восстановилась, и на стене снова возникло изображение.
Сразу бросилось в глаза одно изменение: Колонист-12 отстыковался.
Кей вышел на связь с главной рубкой и стал докладывать:
— Капитан, насчет нас не беспокойтесь, это чертова магия. У посла был... несвоевременный приступ паранойи. Посол считает, что это может быть джаа. Повторяю: возможно, это не корабль, а джаа.
Капитан Брэкет отреагировал мгновенно:
— Кею, срочно. Подключайся, есть работа для тебя. Мы потеряли Колонист-12 и возможно потеряем часть экипажа...
— Что?!
— Слушай вводную: Колонист-12 отстыкован и скоро взорвется. Треть экипажа обречена, шаттлов на всех не хватит. На "двенадцатом" паника и бунт, затрудняющие эвакуацию. Кир-12 пытается подсказывать им, куда бежать, но люди не подчиняются. Он просит помощи психолога, нужно обратиться с воззванием к экипажу, направить их, иначе жертв будет еще больше. Схема эвакуации скорректирована, передаю ее на твой компьютер. Время идет на секунды. Твои слова будут транслироваться на громкоговорители "двенадцатого". Я понимаю, ты не волшебник, но сделай хоть что-нибудь... короче, твой выход...
В самом начале службы на "Колонисте" Кею регулярно снились страшные сны про массовое помешательство или панику — буйство экипажа, от которого некуда бежать из стальной "гранаты", болтающейся в ледяном космосе. И вот сейчас кошмары становились реальностью.
Кей усилием воли отодвинул эту мысль в сторону, пытаясь сосредоточиться, вспомнить правильные слова. Время идет на секунды, сказал капитан. Если долго думать, будет еще хуже. Кир-12 ждёт, он — искусственный разум корабля — специализированный на технике, человеческая психология — не его область компетенции, он не знает, что сказать экипажу. А где их капитан? Где их психолог? Должно быть, что-то случилось... Сейчас нет времени думать об этом! Нельзя выжидать... пора говорить... пусть не все слова продуманы, но промедление будет стоить дороже...
Что именно говорить, он знал, но сейчас интонации гораздо важнее, чем слова. Он закрыл глаза и полностью сосредоточился на своем голосе:
— Экипажу Колониста-12. У вас очень мало времени на эвакуацию. У вас нет времени на драки и крики. Только на бег. Бегите! Определите, где ближайший шаттл или спасательная капсула. И бегите! Если потеряли ориентировку, спросите Кира. Кто успеет добраться до центрального отсека, выходите в космос в скафандре через носовой шлюз. Оказавшись снаружи, отлетайте подальше от корабля, но не упускайте его из виду. Не бросайте никаких жребиев. Не мешайте друг другу. Вы потеряете время и потеряете жизнь. Кто устроит истерику, тот погибнет. Кто полезет в драку, тот погибнет. Хотите выжить — бегите к цели, не отвлекаясь ни на что... не останавливайтесь!
Кей переключил свой компьютер в режим контакта с Киром:
— Кир-12, повторять этот текст постоянно своим голосом, но с моими интонациями.
Замолчав, Кей почувствовал, что весь взмок. Капитан больше не обращался к нему, но оставил включенным соединение с главной рубкой. Кею были слышны переговоры, а проектор в каюте показывал ту же самую картину, что и капитану. Внутри полупрозрачной проекции "Колониста-12" все еще пылали синие линии, показывавшие направления эвакуации. В некоторых отсеках этих линий не было — значит, там никого нет... или же Кир-12 просчитал, что никто не успеет выбраться оттуда в любом случае.
Повреждения двигательного отсека были слишком серьезными. Кей посмотрел на схему центрального отсека — длинный стержень, "ручка гранаты": вот здесь он находился всего несколько минут назад, неудивительно, что ничего не почувствовал: на схеме не видно никаких повреждений. Удар пришелся по противоположному концу — там реактор, который сейчас выходил из-под контроля. Кир-12 бесстрастно констатировал, что не сможет предотвратить взрыв. Время до перехода реактора в надкритический режим было рассчитано только приблизительно — не хватало точных данных о разрушениях.
Когда реактор пойдет вразнос, Кир-12 собирался залить его ракетным топливом из баков для шаттлов. Выкачать весь воздух из поврежденного двигательного отсека не удавалось, и это означало, что будет химический взрыв с радиоактивным загрязнением обломков, но другие варианты оказались еще хуже — вплоть до цепной ядерной реакции. Либо атомный взрыв, либо обычный — третьего не дано.
Корабли уже расстыковали, чтобы спасти "девятый", иначе были бы потеряны оба. Капитан держал стыковку до последней допустимой секунды, рассчитанной Кирами с большой погрешностью. Может, стоило еще подождать, а, может, наоборот — зря ждал так долго. Капитану ничего не оставалось, как отдать приказ в определенный момент, выбранный чисто интуитивно, без всяких разумных оснований.
Треть экипажа "двенадцатого" успела пробежать через стыковочные узлы, а когда произошла расстыковка, на обреченном корабле вспыхнул новый бунт. Многие решили, что их бросают на произвол судьбы... отчасти так оно и было. Кей подумал, что если они сами не погибнут, задетые взрывом "двенадцатого", потом предстоит много тяжелой работы с чувством вины у одних, и с теми, кто любит винить других.
Сейчас "Колонист-9" медленно как кит разворачивался боком, после чего должна включиться полная тяга. К сожалению, "Колонист" — очень тяжелый корабль, не приспособленный для скоростных маневров. Возможно, они не успеют.
Где же, черт возьми, психолог Колониста-12? В капитанской рубке прозвучал доклад, что их командир тяжело ранен, но эвакуирован через шлюз, а заместитель погиб, пытаясь усмирить бунт. А как там тот ворчливый и насмешливый механик — Микола — успел спастись?
Генерал Мейер на свое счастье зачем-то пришел на "девятый" ещё до атаки. От него ничего не слышно... но хорошо, что не мешает.
Кто-то спрашивал, что делать с джаа? Кей услышал, как капитан ответил, что пока ничего не делать. Восьмиконечная звезда все так же неподвижно висела поодаль, не проявляя никакой активности.
Кир-9 сообщил, что копирует субъектные блоки Кира-12 по радиоканалу.
— Что это значит?— спросил посол.
— Корабельный компьютер пытается спасти коллегу.
— Голем пытается спасти голема?
— Кир — не голем,— возразил Кей.— Он такой же разумный, как и люди, и потому имеет такое же право на жизнь. Кир-12 действует как герой, пытаясь спасти экипаж. Надеюсь, от него останется хотя бы часть личности...
Было слышно, как командир пилотов "девятого" рвался в бой — долететь до "двенадцатого" и забрать тех, кому не хватит шаттлов... а потом в рубке раздался голос Кира-9, который, просчитав вероятности, объявил, что забрать они, может, и успеют, но в момент отхода попадут под взрыв. От места стыковки шаттлов до реактора — сто метров вакуума. Кир-12 передал, что попытается спасти хоть кого-нибудь, перекрыв герметично все отсеки за несколько секунд до взрыва.
В этот момент пол каюты стал превращаться в стену — "Колонист-9" запустил основной двигатель, разгоняясь и одновременно замедляя вращение. Космонавты, привыкшие к таким маневрам, просто присели и съехали по стене, а посол больно упал на задницу с самым глупейшим видом. Никто не засмеялся.
Капитан отдал приказ пилотам шаттлов готовиться к вылету, а медикам и биологам — принимать раненых.
— Не хотите помочь?— обратился Кей к послу.— Вы ведь лекарь, насколько я понимаю.
— Хм. Странный вопрос.
— Что тут странного, черт побери?!— возмутился Игнатов (он так и остался в каюте, чтобы следить за послом).
— На переговорах посол Мейер сказал кое-что. О невозможности оказания нам какой-либо помощи в войне с ордой и джаа. Дескать, это может вовлечь в войну и вас. Теперь, как я смотрю, у вас самих возник конфликт с джаа. Должен ли я оказывать помощь, рискуя вовлечь в войну нас?
— На вас все равно нападут,— заметил Кей.
— Или нет.
— Какого хрена?! Там люди гибнут!— вскричал Игнатов.
— Вы имеете в виду там...— посол указал на изображение Колониста-12 на голограмме,— Или там?— и постучал по изображению Виза на стене.
Игнатов проворчал что-то, употребив несколько старинных русских слов,— он забыл, что на нем медальон-переводчик, который понимает любой язык. Чиан Чен посмотрел на Алексея, как на диковинное насекомое, а потом спросил Кея:
— А это вообще кто?
— Наш начальник безопасности, Алексей Игнатов. Если магистр Икен рассказывал обо мне, то должен был рассказать и о нем. Алексей тоже участвовал в экспедиции.
— Так вот кто это. По описанию не узнал. У вас гораздо более приметная внешность.
— У меня?!
Кей всегда считал себя невзрачным, обычным, не запоминающимся.
— Сам розовый, а руки еще более розовые. Очень яркая черта.
Про незагорелые руки Кей как-то позабыл.
Посол покосился на Алексея и спросил вкрадчиво:
— Ваши лекари помогли кому-нибудь на Визе? Ни во что не вмешиваться — удобно. Но у нас таких презирают.
