На набережной было оживленно: пестрели шатры летних кафе, гремела музыка, вкусно пахло шашлыками. Сати и Никита протолкались среди гуляющего народа, отыскали, наконец, местечко потише, рядом с парком возле утеса и уселись за длинный деревянный стол одного из летних кафе

— Какое пиво тебе купить? — поинтересовался сисадмин. — Темное, светлое?

— Любое, — махнула рукой Сати.

Вдоль длинного цветника медленно прогуливался северный олень. Местный зоопарк зарабатывал деньги, вовсю эксплуатируя бессловесную тварь: олень катал детишек, фотографировался со всеми желающими, а иногда возил на себе рекламный баннер какой-нибудь городской конторы. Сати вспомнила, как совсем недавно проклятая скотина едва не довела до инфаркта всю редакцию, шумно отмечавшую в кафе на набережной очередную сдачу номера. Редактор и ответственный секретарь, как раз исполняли на два голоса "По долинам и по взгорьям" под караоке, когда из кустов внезапно высунулась волосатая морда с рогами. Дед потом долго держался за сердце и слабым голосом объяснял, что был совершенно уверен: видение рогатой морды — первый признак белой горячки. А к белой горячке в редакции относились по-особенному и считали профессиональным заболеванием.

Вернулся Никита, поставил два пластиковых стакана, откупорил двухлитровую бутылку холодного пива, налил.

Они выпили, помолчали.

— Что делать будем, а? — тоскливо спросила Сати. — Мага искать? А может, бросить все и скрыться? Взять командировку в другой город... или даже регион... надолго.

— Куда ты скроешься? — сисадмин надорвал пакет и высыпал на стол пригоршню крошечных сушеных рыбок. — Куда? От той банды, что на даче у меня засела, не скроешься. Они, похоже, хоть где появиться могут: хоть на даче, хоть в нашей конторе, — он подумал и добавил: — Хоть дома у тебя.

— А почему именно у меня? — испуганно спросила Сати. — У меня и квартира-то маленькая!

— Ну, или у меня, — он отхлебнул пива.

Сати притихла.

— Да... а что делать? — повторила она.

Никита задумчиво погрыз рыбку, поглядел на реку. Июль только-только начался, вода еще не прогрелась, но самые отчаянные купальщики уже открыли сезон и отважно барахтались в холодных волнах.

— Придется своровать этот проклятый меч, — неожиданно сказала Сати. — Другого выхода не вижу.

Никита схватился за голову.

— Ты что? Как это своровать? Ты понимаешь, что это невозможно?

— А если этот мужик правду сказал?— зашипела в ответ Сати. — Ты представляешь, что в музее может произойти?! Этот меч проклятый там такой беспредел устроит!

Вот Хамеру материала-то будет! Он всю криминальную полосу на полгода вперед статьями забьет! "Кровавые разборки в музее"! " Смерть среди экспонатов"! И фотографии, фотографии!!

Никита испугался не на шутку.

— Да ты что! Умолкни! Накаркаешь еще!

Сати замолчала. Потом залпом выпила пиво и закашлялась. Сисадмин тут же налил еще.

Она покрутила в руках сушеную рыбку, погрызла, глянула наверх: парк был расположен на крутом берегу и из-за высоких деревьев виднелся выкрашенный суриком уголок крыши художественного музея.

— Никита, гм...как же его своровать? — она перевела взгляд на собеседника. — Как? Опыта в таких делах у меня прямо скажем...

— Да и у меня тоже....

— Проконсультироваться бы у кого-нибудь, — задумчиво проговорила Сати. — Есть же знающие люди? Так, мол, и так. Музей ограбить хотим...

— В тюрьме таких знающих людей навалом, — Никита принялся выкладывать из сушеных рыбок неприличное слово.

— Ну ладно, представим невозможное, — продолжала Сати. — Сопрем мы эту штуку... а как его из музея вынести? Железяка здоровенная, через центральный вход незаметно не пронесешь.

Никита оторвался от увлекательного занятия.

— А если через служебный?

— Еще хуже! — сказала Сати. — Там надо через дугу проходить, такая штука, как в аэропортах. Звенит, если что. И бабка на вахте сидит... по лицу видно, что ворошиловский стрелок! От такой не убежишь!

Он задумчиво пощелкал по стакану.

— Ты думаешь, у нее оружие есть?

— Пистолет табельный. В случае чего — будет стрелять на поражение, даже не сомневайся! Далеко не убежим. Да и железка эта мешать будет.

— Да...— Никита задумался.

Они молча допили пиво и побрели по набережной, потом свернули на дорожку, ведущую в парк.

— Слушай, мне все это не нравится, — произнес, наконец, сисадмин.

— Что именно? — уточнила Сати.

— То, что мы с тобой совершенно серьезно обсуждаем кражу из музея. За это сажают, между прочим. Надолго.

Она вздохнула.

— Хотя... Под залог могут выпустить, — предположил Никита.

— Под какой залог? Откуда у тебя столько денег? Ну, допустим, за одного из нас залог внесет контора. Но на другого-то у шефа средств точно не хватит!

Сисадмин почесал в затылке, пошевелил губами, размышляя о чем-то серьезном.

— Чего притих? — подозрительно спросила Сати.

— Думаю. Думаю о том, кто нужнее нашей конторе: коммерческий журналист или системный администратор, — признался тот. — За кого залог вносить будут. Кажется, за меня. Журналюг в конторе много, а сисадмин один!

Сати обиделась.

— Посмотрю я, как вы без меня рекламные тексты писать будете, ага...

Издалека доносились звуки музыки: возле входа в парк находилась крытая беседка, по выходным дням там играл военный духовой оркестр. Традицию эту заложил последний генерал-губернатор. Летом вместо военных в беседке располагались музыканты местного симфонического оркестра и тогда со всего города в парк съезжались любители классической музыки. Оркестром горожане черезвычайно гордились, дирижера, милого интеллигентного человека, этнического немца, нежно любили и уважительно величали "маэстро". Под его управлением симфонический оркестр получил международную известность, разъезжал по зарубежным гастролям, но, возвращаясь домой, музыканты неизменно собирались в беседке и радовали прогуливающихся в парке горожан бесплатными концертами.

— Что б не посадили, украсть надо так, что б не заметили, — назидательно продолжил Никита как ни в чем ни бывало, не обращая внимания на надувшуюся Сати. — Что б подозрение на нас не падало!

— Гениально, — пробурчала она. — Давай расскажи, а я послушаю. Поведай, как вынесешь из музея железяку в два метра.

— Ну, уж и в два...

— Да и тяжелый он, наверное, мечуган-то!

— Это да... Мало того, что тяжелый, так он еще и не безопасный! Мага искать надо! Чтоб сразу же ему вручить... а там уж он как хочет, так пусть и крутится! — заявил Никита.

— Маг бомжует, — вздохнула Сати. — Позвоню в понедельник в отдел соцзащиты, узнаю, ведут они по бомжам какую-нибудь статистику или нет. Но, думаю, что нет. А бродяг у нас в городе, Никита, сам знаешь... много. Среди них этого гада найти все равно, что иголку в стогу сена отыскать!

Она задумалась

— Даже не знаю, что проще? Музей ограбить или бомжа отыскать?

Они долго бродили по парку, то удаляясь от здания музея, то приближаясь, сверля взглядами окна за ажурными решетками, разрабатывали планы, один другого хитроумнее, пока, наконец, выдохшийся Никита не предложил пробраться в музей по каминной трубе.

— По какой трубе? — удивилась Сати. — Там и каминов-то нет. Раньше, может, и были, когда генерал-губернатор жил. А сейчас — нету. И вообще, пора, Никита,

мозговой штурм пора заканчивать и по домам ехать. Ничего мы сейчас не придумаем.

— Я в выходные еще подумаю, — пообещал сисадмин, предварительно оглянувшись.

— Подумай. Жену, главное, на дачу не пускай. Вдруг засада там!

Мелькали за окном машины знакомые картинки: городские пруды с фонтанами, высокие тополя, старинные особняки красного кирпича. Величественно проплыло здание геологического музея за кованой фигурной решеткой. Потом автомобиль свернул на проспект и потянулись пейзажи попроще: серые пятиэтажки, неотличимые друг от друга, коммерческие киоски, замусоренные автобусные остановки. Сати откинулась на спинку сиденья и устало закрыла глаза.

— Никита, какая у нас выдалась пятница, а? Врагу не пожелаешь!

— Во-во! Сегодня ж тринадцатое число, как раз! Народ-то в конторе отмечает уже!

Он резко затормозил перед выбоиной в асфальте и выругался.

— Когда уже на твоей улице дорогу починят!

— А вот за дороги в городе не я отвечаю. На следующей неделе пресс-конференция у мэра, хочешь, пойдем вместе. Сам и спросишь!

— Заняться мне больше нечем?! И без того работы навалили! Локальную сетку в бухгалтерии делать! Колдуна какого-то искать! Да еще и мэр! Нет уж!

Наконец, белая побитая "японка" осторожно вползла в зеленый тенистый двор и остановилась возле подъезда. Сати вылезла из машины, вздохнула. Настроение было паршивое.

— Ладно, — сказала она. — До понедельника! Звони, если что. Я в контору завтра приеду с утра, рекламный отдел будет к выставке готовиться, надо с ними потолковать насчет клиентов из другого региона...

Никита кивнул и тронул машину.

Сати пошла к подъезду, шаря по карманам в поисках ключей. Ключи могли оказаться где угодно: на столе в редакции, в машине у Никиты, на проходной или в типографии. На этот раз они, к счастью, обнаружились на месте: в кармане рюкзачка. Она рассеянно поздоровалась с соседской бабкой, сидевшей на лавочке. Седая и востроглазая бабка благосклонно кивнула в ответ: она относилась к Сати неплохо, но визиты Никиты не одобряла: считала, видимо, что молодая соседка могла бы найти кого-нибудь получше, чем бритый наголо сисадмин.

Всю ночь Сати снились кошмары: то подозрительные личности, что были у Никиты на даче, то какие-то грязные и немытые городские бомжи, то гулкие просторные залы художественного музея. Неподалеку от музея, многозначительно поглядывая на вход, прохаживался взвод милиционеров.

В шесть утра она проснулась окончательно и поняла, что заснуть больше не удастся. Прошлепала в ванну, мрачно посмотрела на себя в зеркало, плюнула: радоваться, скажем прямо, было нечему. Соображая, как жить дальше, Сати размазала по лицу тональный крем, поняла, что жить дальше не хочется, оделась, накинула черную куртку, засунула в рюкзак непрочитанные газеты и потащилась на автобус.

Народу на остановке не было: Сати сначала удивилась, потом вспомнила, что день субботний и горожане еще спят. Автобус подошел почти пустой: только кондукторша сонно покачивалась на своем месте, да молодая мама с ребенком сидела у окна. Сати доехала до речного вокзала, пересекла сквер, поднялась к редакции и долго звонила в дверь, дожидаясь вахтера.

— Что, никто еще не подошел? — вяло спросила она, расписываясь в журнале за ключ от кабинета. — Отдела рекламы тоже нет еще? Ну, блин... а сами обещали к восьми часам подтянуться.

— Ты — первая, — вахтер, не отрывая глаз от кроссворда, почесал карандашом в голове. — Гора в Африке?

— Килиманджаро? — предположила Сати. — Только если это не в Африке, я не виновата. У меня по географии тройка была.

— Нет, не Килиманджаро... две буквы лишние... Так, ладно... Река в Египте?

— Может, Нил?

— Столица Гондураса?

— Чего?!

— Ладно, без твоей помощи обойдусь, троечница... Вот письмо тебе, — сказал вахтер, роясь в коробке. — Держи. От кого это? Что, небось опять рекламодатели на банкет зовут?

Сати взяла конверт.

— А... это из музея, — пояснила она, взглянув на адрес. — Приглашение на выставку. У них в понедельник...

Внезапно она замерла.

— Ну, это-то ты должна знать... Море, омывающее самую северную...

Не дослушав, Сати схватила рюкзак и бросилась вверх по лестнице. Оказавшись на четвертом этаже, она открыла редакцию и с топотом промчалась на свое место.

В кабинете было тихо, пахло пылью и старыми газетами. Сонно гудел кондиционер.

Трясущимися руками Сати разорвала плотный белый конверт. На стол выпал прямоугольник глянцевой бумаги с красиво написанным текстом в золотой рамочке. Она пробежала глазами строчки, села, потянулась к телефону, но тут же снова вскочила.

— Спокойно, спокойно! — сказала она вслух, безуспешно стараясь взять себя в руки. Поняв, что это все равно не получится, Сати подошла к столу и набрала номер Никиты.

Потянулись длинные долгие гудки.

— Ну, давай же! Давай! Бери трубку!

Однако трубку взял не Никита, а его жена.

— Алло? — произнесла она. Голос у нее был красивый, хорошо поставленный и весьма богат интонационно. Сати мгновенно почувствовала себя не в своей тарелке.

— Ой... Марина... — неловко пробормотала она. — Привет, это Сати. Позови Никиту, пожалуйста, мне он по делу... по работе... срочно-срочно... очень нужен, в общем.

— Минутку, — было слышно, как она положила трубку и отошла.

Сати перевела дух.

В трубке зашуршало и послышался сонныи и хриплый голос.

— Ну, але... — недовольно произнес сисадмн. — Какая сволочь звонит в 8 часов ночи?

— Никита! — панически зашипела Сати, на всякий случай озираясь по сторонам. — Это я! Приезжай в контору, быстро! Кажется, я придумала, как меч из музея спереть!

Сисадмин приехал минут через двадцать. Сати, изнывая от нетерпения, заслышав шум мотора всякий раз подбегала к окну, но вместо знакомой "японки" видела сверкающие роскошные джипы, неторопливо подъезжающие к зданию Управления железной дороги, что располагалось напротив редакции.

Наконец, во дворе взвизгнули тормоза и белая тойота остановилась, как вкопанная. Хлопнула дверца. Сати бросилась вниз по лестнице, споткнулась о подшивку газет и чуть не полетела по ступенькам кубарем.

На лестнице показался Никита.

— Где тебя носит! — зашипела Сати, перегибаясь через перила.— Шевелись быстрее!

— Где надо, там и носит! — огрызнулся он, прыгая через две ступени.

Сати понеслась обратно в пустую редакцию, Никита потопал следом

— Слушай, — начала было она, но тут же умолкла и подозрительно вгляделась в помятую физиономию приятеля.

— Ты что, напился вчера?

— Ну и напился, — пробурчал тот и покосился в зеркало на стене. Зеркало отразило слегка опухшую небритую физиономию вполне бандитского вида.— Твое какое дело? Напьешься тут... от жизни такой.

— Да... видок у тебя... — сочувственно проговорила Сати. — Хочешь, за пивом схожу?

— Не надо. Я в три часа ночи спать лег, — хмуро пояснил Никита. Он уселся за стол Хамера, бесцеремонно сдвинув в сторону бумаги криминального корреспондента.— А в восемь ты меня уже разбудила. Я все думал, думал... Вдруг, эта банда ко мне припрется ночью?! Дочку напугает... Жене придется что-то объяснять... Или к тебе заявится?! Начал тебе звонить, а телефон не отвечает. Все, думаю! Они уже у тебя! Собрался ехать, а...

— Я его отключаю на ночь, — пояснила Сати. — А сотовый разрядился. Чаю хочешь?

— Давай. А к чаю у вас ничего нет? Я не завтракал.

Сати прошла в закуток, заваленный подшивками старых газет и журналов: там на маленьком столике, заставленном кружками, стоял электрический чайник. Она щелкнула кнопкой и принялась шарить в недрах стола в поисках угощения. Из угощения обнаружились лишь окаменевшие пряники — подарок какого-то рекламодателя.