Случай из практики. Цветок пустыни

— Нет... — после долгой паузы выговорил советник. — Более того, ты наверняка ее нарушишь.

— И как быть?

— Я главнее этих старых бездельников, и я освобождаю тебя от данного им обещания!

— Это так не работает, шодан, — покачала головой Фергия. — Нельзя взять и отменить чужое слово. Руммаль и остальные могли бы позволить мне вмешаться единожды, но что-то мне подсказывает — ты не желаешь, чтобы они знали о твоей проблеме, иначе обратился бы к ним, а не к чужеземке. Я права?

— Права, — нехотя согласился Ларсий. — Я потому и выбрал тебя, шади, что ты здесь недавно, и хоть многого не знаешь, зато и ни от кого не зависишь, во всяком случае, пока. Это важно.

— Не зря же на родине я зовусь независимым магом, — улыбнулась она. — Однако какая интересная ситуация... Не знаю, сумела бы я тебе помочь, и не узнаю, пока ты не расскажешь мне, что случилось. Но я не имею права даже слушать тебя, потому что твоя проблема связана с дворцовыми делами. Нарушенные обещания, знаешь ли, очень больно бьют по клятвопреступникам, а мне вовсе не хочется лишиться своей магии!

Воцарилось напряженное молчание. Вернее, Аю с детстким любопытством наблюдала за этим спектаклем, да и я тоже: интересно было, как выкрутится Ларсий. А еще интереснее — что же у него такое случилось, раз он среди ночи явился к чужеземной волшебнице, да еще развел такие секреты вокруг своей просьбы?

— Что, если я добуду для тебя письмо рашудана, в котором он приказывает тебе всячески способствовать мне? — предложил наконец Ларсий.

— Приказывает? — приподняла бровь Фергия. — Я не его подданная.

— Но ты живешь на его земле... и, к слову, платишь ли подати?

— Нет, потому что я еще ничего не заработала, — честно ответила она. — Вот как только кто-нибудь отсыплет мне полный кошелек золота, так непременно передам положенную часть в казну. А если ты про плату за землю, воду, воздух и всё в таком роде, то мы с подругой отдали положенную сумму, когда заключали сделку со вдовой Маддариша. Можешь проверить — за три года вперед выплатили.

Вот чего у семейства Нарен не отнять — так это внимания к мелочам. Я, если честно, вспоминал о податях, только когда у ворот появлялся унылый человечек в серой накидке с гербом рашудана, при внушительной охране, и предъявлял грамоту с большой печатью: мол, требуется выплатить в казну столько-то монет за землю, за постройки, за каждую из жен и шуудэ, за слуг, за лошадей и скот... Набегала порядочная сумма, должен сказать, и это я еще жил не в самом Адмаре, а за городской стеной!

Однако Фергия, очевидно, успела вникнуть в эти тонкости, а потому подстраховалась, а может, и подмазала кого нужно, чтобы сообщили, если вдруг кто-нибудь позарится на ее оазис. Можно и отбиться, только нужно ли, если есть мирные способы решения таких проблем?

— В общем-то, такое письмо подойдет, — сжалилась вдруг Фергия. — Конечно, я хотела бы, чтобы там было написано: "прошу Фергию Нарен всемерно содействовать нашему верному слуге, Ларсию-шодану, за каковое содействие будет выплачена такая-то сумма"... ну, так обычно Его величество Арнелий пишет маме, если не вызывает поговорить с глазу на глаз. Но раз уж у вас тут так принято, пускай рашудан приказывает. Только про оговоренную сумму не забудь, шодан. Можно в конце приписать, я не обижусь.

Ларсий посмотрел на нее зверем, порылся за пазухой, и выудил свиток, запечатанный сургучом. Кажется, печать была рашуданова...

— Да ты подготовился, шодан, — хмыкнула Фергия, не торопясь брать свиток в руки. — Вейриш, скажите-ка, как по-вашему, печать настоящая? Я ни разу не видела настоящего оттиска, так что...

— А я будто только и делал, что к ним присматривался! Сюда бы дядю Гарреша — он отменно разбирается в подделках, — вздохнул я.

— Ставлю золотой против дохлой лошади, что печать настоящая, — вздохнула она. — Ведь у Ларсия-шодана наверняка есть к ней доступ, не так ли? А вот что внутри...

Я не удержался, привстал и заглянул Фергии через плечо, когда она все-таки развернула свиток и принялась читать. Там было-то всего несколько строк, и больше всего места занимало перечисление имен и титулов рашудана, а в конце значилось: "сим повелеваем чужеземной чародейке, известной под именем Фергии Нарен, также называемой Белой колдуньей из Проклятого оазиса, всецело отдаться делу нашего верного слуги и не заниматься ничем иным до тех пор, покуда оно не будет благополучно разрешено".

— А про деньги где? — разочарованно спросила Фергия. — Нет, ну так не пойдет. Во-первых, я не собираюсь покупать кота в мешке...

— Что ты имеешь в виду, шади? — кашлянул Ларсий.

— Я еще ничего не знаю о твоем деле и уж тем более не берусь предсказать, будет ли оно разрешено хоть как-то, не то что благополучно!

— Фегия, вы все-таки будьте поосторожнее в выражениях, — попенял я, когда Ларсий вдруг побелел и принялся хвататься за край стола.

— А что я такого сказала? По-моему, чистую правду, — пожала плечами Фергия. — Так вот, во-вторых, на мне уже висят пара заданий, и я не собираюсь их откладывать ради твоего, Ларсий-шодан. И не смотри на меня так: у мамы бывает и по дюжине дел в работе, справляется же! Я, конечно, еще не так умела, но тоже кое-чего стою... Кстати, ты в курсе, во сколько я оцениваю свои услуги?

— Слыхал, — выдавил он.

— Устраивает?

— Да. Заплачу вдвое. Или втрое, если поторопишься.

— Похоже, дрянь дело-то... Ладно, зайдем с другой стороны, Ларсий-шодан, — пробормотала она и отодвинула свиток на край стола, пояснив: — Записка эта — не фальшивка, я полагаю. Как верно сказал Вейриш, у тебя наверняка есть доступ к печати рашудана, может, даже и к личной. Ты много лет занимаешься его делами, он тебя доверяет, так что вряд ли отказался шлепнуть отпечаток на сей документ, не читая.

Я следил за выражением лица Ларсия — ни один мускул на нем не дрогнул. Ну да опыт у советника колоссальный...

— Написал его, очевидно, ты сам, — продолжала Фергия. — И подпись поставил тоже — думаю, за столько лет ты прекрасно научился ее копировать. А может, просто подсунул этот приказ среди каких-то маловажных бумаг — этого казнить, того помиловать... неужели рашудану хочется вникать в подобные мелочи, если есть ты?

Она помолчала, потом со вздохом сказала:

— И как быть с подобным казусом? Приказ-то настоящий, да только рашудан о нем и не знает! Или я не права?

— Права, — проронил Ларсий после долгого молчания.

— И поди угадай, примет магия эту записку за ту самую просьбу или нет? Что, если я соглашусь, а в итоге лишусь дара?

По-моему, Фергия ломала комедию. На крови придворным чародеям она не клялась, я точно помнил, просто пообещала. И формальность соблюдена: у нее имеется даже не просьба, а приказ рашудана, которого поди ослушайся!

— Я щедро вознагражу тебя, если случится нечто подобное, — сказал Ларсий.

— Насколько щедро? — тут же спросила Фергия, и я понял — это затянется надолго... — Ты сам посуди, шодан: одно дело — жизнь, вот она была, а вот ее не стало, и тебе всё равно, ведь золото не заберешь с собой на ту сторону, от смерти им не откупишься... И совсем другое — магический дар! Ведь с его помощью я могу заработать больше денег, чем ты готов мне предложить!

— Но не в единую минуту, — усмехнулся он.

— Само собой, это займет какое-то время, но я буду занята, мне никогда не придется скучать... — она развела руками. — А что я стану делать с твоим золотом? Скучно и уныло проедать его? И...

— Ты говоришь совсем не о том, о чем следовало бы, шади, — перебил Ларсий. — Слов много, но они пусты. Скажи, что ты потребуешь в качестве возмещения ущерба, если таковой случится, и я пообещаю тебе это.

— Пообещать — не значит дать, — подала голос Аю. — Если Фергия потеряет дар, ты просто выкинешь ее из Адмара и забудешь. Она уже не будет чародейкой и не сможет заставить тебя выполнить договор.

Я хотел сказать, что помогу, но вовремя прикусил язык.

— Я дам задаток, — пошел наконец на попятный Ларсий.

Понял, видимо, что этак вот переливать из пустого в порожнее Фергия может сутками, и сколь бы он ни был искусен в придворной беседе, ему не переговорить это ведьмовское отродье. Прошу прощение, магическое, независимое.

— Вот это уже деловой разговор, — потерла руки Фергия.

— Но ты вернешь его, если с тобой ничего не случится.

— Логично, — пробормотала она. — Мне нравится твой подход, шодан! Привезешь задаток — поговорим о деле, идёт? Вряд ли у тебя при себе есть сумма, в которую я оцениваю свой дар и недополученную прибыль...

И вот тут Ларсий впервые изменился в лице: черты его исказила ярость, он, привстав, наклонился через стол к Фергии и шепотом рявкнул, сдирая с пухлых пальцев кольца:

— У меня нет времени, женщина! Вот, возьми драгоценности... мало? Я прикажу своей свите сложить в кучу всё, что у них найдется, даже серебряные бляхи с лошадиной сбруи, а завтра привезу еще, если не хватит, но ты должна взяться за дело немедленно!

Фергия задумчиво поворошила горку перстней, браслетов, драгоценные цепи, потрогала огромный рубин с тарбана советника — в огнях ламп камень сиял, словно сердце огненного джанная, — и кивнула:

— Так и быть. Пускай это будет залог за четверть задатка. Не привезешь или не пришлешь остальное — ничего не стану делать. А твои побрякушки верну, конечно же — я такое не ношу, да и узнать могут. Зачем нам сплетни, верно?

Ларсий шумно сглотнул и откинулся на спинку стула.

— Ургуш! — рявкнула Фергия. — Принеси холодной воды и сок алима! И ойф поставь!

— Сейча-а-ас, госпожа-а-а... — уныло донеслось от пристройки.

— Поживее! — добавила она и тут же сменила тон, любезно обратившись к Ларсию: — Ну а теперь можно поговорить и о задании, которым ты хочешь меня осчастливить, шодан.

— Сперва клятва, — напомнил он, покосившись на меня. — Эти люди не должны никому ничего...

— Вейриш, бывает, помогает мне в расследованиях, — перебила Фергия. — А его супруга — может, ты даже слыхал о ней, — видящая. Ведунья, как тут говорят. Их помощь лишней не будет, и я могу поручиться за них. В конце концов, этим вот письмом рашудан не воспрещает мне привлекать помощников, а им всё равно придется рассказать хоть что-то!

Я уже достаточно привык к Фергии, чтобы стойко переносить ее нескончаемую болтовню, хотя и поражался — как она сама-то не теряет нить беседы? А вот посторонним это давалось нелегко: Ларсий несколько раз встряхнул головой, будто выливал воду из ушей, потом упрямо сказал:

— Посторонние ничего не должны знать.

— Мы не посторонние, мы связаны больше, чем родством, — лихо соврала Фергия.

Хотя почему соврала? Пророчество, да еще проклятие, да еще давнишняя помощь Аю Флоссии — такого накопилось очень и очень много! Не то чтобы мне нравилось считать себя родственником Фергии, но в данном случае она не ошибалась: мы связаны прочнее, чем хотелось бы.

— Аю знает, о чем хочет сказать важный шодан, — проговорила вдруг моя жена, поудобнее устроившись на жестком стуле.

— Неужели? — Ларсий сощурил светлые глаза.

— Шодан потерял что-то очень важное, — едва заметно улыбнулась Аю, и татуировки на ее щеках пришли в движение. — Это не вещь. И не любимая собака. Какой-то человек. Шодан его ценит, а теперь потерял и не может найти. И почему-то не хочет звать придворных чародеев. Почему?

Ларсий шумно вдохнул и выдохнул, придерживаясь за край стола, и тут Ургуш очень вовремя принес холодную воду и сок алима. И почему копался столько времени? Воды полно — достаточно кувшин под струю водопадика подставить, а алимы, уж наверно, он не в горах собирал!

Советник большими глотками выпил чашу подкисленной (и, судя по выражению его лица, даже слишком сильно) воды и снова уставился на нас.

— Я же говорила, Аю — видящая, — невозмутимо повторила Фергия. — Правда, она не всегда может истолковать то, что ей пригрезилось, но на то есть мы с Вейришем. Неужели ты откажешься от такой помощи, Ларсий-шодан?

Тот молча покачал головой, но тут же сказал:

— Если каждому из этих двоих нужно заплатить столько же, сколько тебе...

— О нет, — предвосхитила она мой ответ, — они занимаются подобными вещами из любви к искусству и от скуки. Вейриш достаточно богат, чтобы ни в чем не знать нужды, зачем ему, а тем более его жене работать? Другое дело — прийти на помощь, если кто-то очень в ней нуждается... Ты ведь нуждаешься, не так ли?

Ларсий помолчал, потом кивнул, будто решился на что-то, и сказал:

— Ты можешь сделать так, чтобы никто не услышал нашего разговора? Ни твой слуга, ни мои спутники? У меня при себе столько амулетов, что хватит на целую армию, но...

— Но делали их придворные чародеи, — понятливо подхватила Фергия, — а им ты не доверяешь. Зачем тогда потащил с собой всю эту орду?

— Не пристало советнику рашудана путешествовать всего лишь с парой-другой телохранителей, — презрительно ответил он. — Можешь — так сделай!

— Сию минуту, сиятельный шодан, — хмыкнула Фергия, встала, взяла кувшин и спустилась с террасы. — Вот так...

Она, что-то напевая себе под нос и тонкой струйкой выливая воду из сосуда, обошла вокруг крыльца, снова поднялась по ступеням, обогнула стол, оставив на полу мокрые потеки, и уселась на свое место.

— Правда, теперь Ургуша за водой не пошлешь — не услышит, — сказала она. — Ну да ничего, я наколдую, если вдруг захочется. А теперь...

Фергия щелкнула пальцами, и вокруг нас взвилось знакомое уже синее пламя. Совсем невысокое, едва по щиколотку, почти прозрачное — оно текло по проложенному струйкой воды руслу, замыкаясь... нет, не в кольцо, конечно, но очерченный контур нигде не был разорван, я смотрел внимательно.

— Позови кого-нибудь из своих слуг, — предложила Фергия, — чтобы проверить.

Ларсий послушался и довольно долго на разные лады выкликал имена чародеев, стражников и прочих, теребил амулеты призыва... Тщетно — никто не отозвался, и он выдохнул с заметным облегчением.

— А теперь давай уже перейдем к делу, шодан, — попросила Фергия. — Не то рассветет прежде, чем ты сподобишься объяснить, зачем явился ко мне.

— Верно... — Ларсий помолчал, снова потеребил бородку и выговорил единым духом, словно страшась собственных слов: — Пропал сын рашудана.

Воцарилось молчание.

"Вот это поворот!" — мог бы я сказать, но снова прикусил язык. Аю вроде бы и не удивилась, ну да она ведь знала, о ком речь...

Фергия тоже это поняла, потому что изо всех сдерживала улыбку. И, слава всему сущему, не спросила: "Спорим, угадаю, который именно?".