— Хм. . . Ну, история Старого Мира — это, пожалуй, отдельный разговор. Если Вам интересно, то у меня есть кое-какие книги, хотя, конечно, это не Брегенская библиотека. . . Но, сейчас — я имел в виду историю прежде всего военного дела Нового Времени.

— Ну. . . в общих чертах, конечно — отвечаю ему — Но, увы, боюсь что до Вашего уровня мне очень далеко.

— Я этим занимаюсь с. . . лет пяти, наверное — не скромничая но и не выпендриваясь улыбается Фальк — Так что — не переживайте, не многие знают этот вопрос лучше меня. Так вот. . . Развитие нашего военного дела идет по какой-то странной спирали. Точнее, ничего странного, конечно. Все логично и понятно. И даже предсказуемо.

— Да? Это интересно — говорю, а мне и впрямь уже интересно стало — И каковы же перспективы и пути развития?

— В Темное Время, как я могу судить, воевали исключительно тем, что осталось от Старого Мира. И самые первые годы Нового Времени — тоже. Сложно судить, слишком мало осталось документов, потому и время то — Темное. Но использовались и некие боевые машины, и самострельные картечницы, применялись во множестве тяжелые ракеты и отравляющие газы. Есть даже упоминания о летающих боевых машинах. Но — все это очень быстро пришло в негодность, или лишилось снабжения. И уже вскоре все боевые машины пошли на металл, картечницы забросили из-за износа и нехватки боеприпасов, даже винтовки многие пошли в переплавку. На какое-то время и войны почти прекратились, всем было не до того. И лишь спустя немалое время постепенно стало все возвращаться на круги своя. Вот только многие знания были или утрачены, или недоступны в реализации, и все стало приобретать знакомый нам вид. Еще было много старого металла, к которому, по правде-то сказать, относились недостаточно бережно, были старые книги и чертежи — которые тоже не сильно берегли, увы. Постепенно численность населения выросла настолько, что стало тесно, и вопрос войны снова обрел актуальность. Стали расти армии, стало налаживаться производство оружия. Винтовки, револьверы, картечницы, пушки, и даже боевые корабли — все начали создавать заново. Конечно, таких орудий и боевых кораблей, какие были в Великую Войну никто не мог и помыслить создать. Я читал упоминания о громадных бронированных плавучих крепостях общим весом металла в миллионы пудов. О целых эскадрах таких монстров. . . Которые порой гибли в бою за минуты. А даже сейчас весь Союз выплавляет в год пятьдесят тысяч пудов. В год! Но на какой-то момент того, что лежало вокруг, обломков прежнего — хватало. Если бы тогда удалось объединить все. . . Может, сейчас бы уже все было иначе. Но — и эти запасы были бездарно потрачены в междоусобицах. И лет сто назад случился очередной кризис — внезапно кончилась старая сталь. Оказалось, что нового металла у нас почти не делают, а тот что делают — не сильно хорош. А переработанный металл и вовсе никуда не годен. К тому же на тот момент истощились угольные копи, исправно питавшие мир прежние годы — и возникло опасение нехватки пороха и взрывчатки. Пушки стали делать с более толстыми стволами, но это вскоре перестало помогать, и стали уменьшать заряды. потом и очередь винтовок настала — прежние патроны были почти вдвое мощнее. Картечницы стали роскошью. и в итоге примерно век назад возродилась как ударная сила кавалерия! Холодное оружие снова стало едва ли не решающим на поле боя! и клинковое, и штыки, а кое-где и пики выдали кавалеристам. И роль кавалерии стала постепенно нарастать, армию Союза многие считали малопригодной для настоящей войны именно из-за малочисленности кавалерии. Что, кстати, позволило, по моему мнению, как раз избежать нашего участия в некоторых конфликтах и очень сильно укрепиться. В Северной Войне кавалеристы Вергена сеяли страх и ужас, причем в большинстве случаев действуя именно клинками и пиками. Будем честными — по большей части из-за скупости барона на припасы. Но уже во время Северной в Валаше Старый Князь стал формировать рейтарские и конноегерские части. Только мало кто на это обратил внимания, посчитали это спецификой действий в Приграничье, спецификой борьбы со степняками. Степняки ведь известные мастера сабельного боя — а потому лучше всего против них действуют именно рейтары. И вот, что же мы видим в этой войне? А то, что даже конные егеря оказались не у дел! Рейтарские сотни в результате боев оказались выбиты практически полностью вообще. Единственные, кто применялся с успехом — были драгуны. Причем только тогда, когда применялись в пехотном строю. То, что Вы рассказывали — это скорее исключение на общем фоне. В общем, уже очевидно, что кавалерия как ударная сила свою значение теряет, потери при попытке атаковать в сабли мало-мальски изготовившуюся пехоту несет жуткие... да что там! Даже в пехоте появились многие, кто ставит под сомнение целесообразность штыковых атак, как основы тактики.

— Это совершенно верно — отвечаю ему, аж поежившись от воспоминаний — Ну его в пень, такую тактику! Но от штыка вовсе отказываться, по-моему, рано. . .

— А знаете, я бы и отказался! — выдает полкан — Если бы в наших винтовках было не по пять патронов, а хотя бы по десятку. . . Хотя, конечно, пока мы учим наспех набранных рекрутов — без штыка никуда. Их рукопашному бою не научишь так же быстро, как штыковому. . . Ну, в задании на новый карабин все же штык сохранен. . .

— Новый карабин? — навострил я ухо — Если это не есть секрет. . .

— Хм. . . вообще-то как раз секрет — чуть смутился Фальк — Надеюсь. . .

— Уже забыл, — отвечаю я. Фальк молчит, чуть покраснев — проболтался, и переживает. Неудобно как-то. И не придумать сходу, чтоб такое вякнуть в тему. Ситуацию разрядил храпевший на балконе милицай — он настолько оглушительно испустил дух, что даже птицы во дворе, по-моему, притихли.

— Да-с! — покрутил головой полковник. И вдруг выдал классическое — А не хлопнуть ли нам по рюмашке?

— Заметьте! — не смог удержаться я — Не я это предложил!

Фальк с энтузиазизмом неуставно подхватил меня за локоть, и увлек к балюстраде, явно намереваясь во всю зычь командирского голоса потребовать выпивки и шлюх на верхнюю палубу, немедленно. Сей благородный порыв я испоганил яростными усилиями, направленными на предотвращение утраты казенного фарфора — попросту говоря, старался не уронить чашку из-под кофия. Полкан смутился, и предложил спуститься вниз.

Внизу уже стало гораздо люднее — и что-то много ландмилицких. Но и армейцы собрались — подтянулись друзья к уже сидевшим с женами бобрам, а в углу обосновалась компашка лейтенантов. На наше с Фальком появление отреагировали с интересом — все посматривали, чего это ландмилицай с местным политруком трется? Впрочем, военные меня не знают, а если кто из наших увидит, то давно уж малость со странностями считают. Обойдется без лишних сплетен, поди.

— Какой из коньяков предпочитаете? — вопрошает Фальк. И истолковав мой тяжкий вздох, в предвкушении на старые дрожжи, поспешно добавил — Я угощаю! Знаете, так редко выдается случай побеседовать вот так, по-простому...

— Из коньяков я предпочитаю водку — твердо отвечаю ему. Мешать не буду, ну его, тот коньяк. А от пары рюмочек водки еще никому хуже не стало — И — не очень много. Я, вчера, знаете ли, вынужден был... ммм... присутствовать на Охотничьем празднике... Вы там не были?

— А... понимаю — с искреннем сочувствием отвечает полкан, подзывая жестом старшину-официанта — Тогда сейчас закажем настоечки на травах, она оттягивает... Нет, я не был в этот раз, дежурил в штабе. Как раз попросили меня, подменить, дабы попасть туда. У нас, знаете ли, многие охочие до этих развлечений. Я, признаться, охоту не сильно люблю — многие ее почитают неплохой тренировкой к войне, а я так не считаю. По-моему, так очень немного там тренировки именно военной, а кое-что и вовсе вредно. Зверь ведь — он не стреляет ни в ответ, ни из засады... Так что я саму охоту не приветствую, хотя побродить с ружьем по горам и не против. Но лучше бы — на ротных учениях, инспектором. А на празднике я больше интересуюсь оружием да амуницией. А что, там в этот раз было что-то интересное?

— Мммм... — главное не спугнуть, гвардия гвардией, а вот ему мы хотя бы одну винтовку точно впарим... — Так, конечно, кое-что было, но... О, это кажется, нам?

— А? — Фальк обернулся — О, да! Ставь, служивый, благодарствуем! Прими-ка, братец, монету... Не лишне, не лишне, как раз в меру — ступай, братец! Так, что у нас тут? Гренки с беконом? Отлично. Ну-с, приступим!

...И приступили...

...— После первой... не закусываем! — хрипло выдаю я, утирая слезу после крепчайшего абсента. Настоечка, мать ее, на травах... — Клюшница водку делала?

— Эм?..

— Валашская, говорю, что ли?

— Именно! Старого еще урожая, довоенного — Вольные отличный запас поставляли... Теперь-то неясно, как оно будет. Кто-то у нас уже начал сам, да только там, в верховьях Студеной — травы куда как сочнее. Да-с! — Фальк вопросительно качнул в руке снаряд — По второй?

— А хули там, — махнул я невежливо рукой. Вечер однозначно перестал быть томным...

...— И вот, тогда Бальт впервые в новой истории придал кавалеристам не пушки, а ракеты. Конечно, боезапас к ним весит едва не втрое больше, чем к обычным конным шестифунтовкам. Но! Шестифунтовку можно везти, только разобрав натрое, это не считая боезапаса — и собрать ее можно за пять минут только на полигоне. А ракетный станок легко тащит одна лошадь, причем с двумя ракетами. А остальные лошади еще по дюжине ракет. И огонь можно открыть буквально сразу... чуть ли не с лошади!

— Ага, при отвратной кучности и дальности... Я пару дней расковыривал бункер в Заречье таким дерьмом.

— Зато по пехоте и коннице как действует! А если суметь поближе подобраться... Конная шестифунтовка тоже, знаешь, точностью не блещет... А в соизмеримом весе только пехотная полуторадюймовка — но это...

-Да уж. Мино... то бишь, бомбометы надо было брать — авторитетно заявляю я, разливая по рюмкам — Дело верное.

— Ха! Да полковой бомбомет весит втрое против конной шестифунтовки! Нет, пудовая бомба это серьезно, не спорю — но увы, конным отрядам совершенно по весу не подходит.

— М-да. Надо меньшего калибра. И конструкции иной. — я поднимаю сосуд — Ну, за технический прогресс...

...— Слушай, Йохан, давай сегодня больше пить не будем, а? — вносит подкупающее новизной и наивностью предложение Фальк, после того как и бутылка коньяка, слава Богам, маленькая, пришла в опустошенность — Мне завтра на службу...

— Не вопрос! — прислушиваясь, словно через вату, к гулу заведения, отвечаю ему — Не пей! И я... наверное... тожы. Не буду?

— Вот! — полковник поднял палец, по-чапаевски прищурясь — А не сегодня — будем! Но потом.

— Так! — Кивнул я, и чуть не потерял равновесия.

— Ты обещал мне рассказать, что интересного было на Охотничьем! А то мы все о каких-то старинных битвах, да о девках и выпивке трепались, а это... Тем более, что мы сегодня больше не пьем!

— Ага. — 'и не ибемся' — хотел было я добавить, но решаю не хамить. Не надо его обижать, симпатичный дядька. Надо его с Хуго познакомить. Но — потом... Тут в хмельном тумане возникла до того гениальная мысль, что я чуть не захихикал от восторга. — Скажи, Фальк, а ты знаком с советником Аллертом?

— Хм. Я? — уставился на меня добрыми пьяными глазами полкан.

— Нет, блять, я! — не удержался уже.

— А-аткуда? Ты-то откуда его знаешь? — тут же удивился Фальк. — Нет, я, конечно, его знаю, но...

— Ты, только, не говори никому — наклоняюсь я к нему, и перехожу на шепот — Но напросись как-нибудь, по службе, что ли, к ним на испытание.

— Испытание чего? — а глазки-то загорелись...

— Им винтовки новые привезут. От Варенгов. На днях. Только, я тебя душевно прошу, про меня...

— Понял. — трезво и серьезно отвечает полкан, и смотрит задумчиво даже.

— Вот. А про праздник — вот Боги видят, наверняка найдется кому рассказать, я-то там что видел... Неужто из хороших знакомых никого не присутствовало?

— Хм.. Да, в общем-то... Хороших знакомых у меня не так много, но... — Фальк оглянулся — Вон майор Бирк с супругою, непременно же был...Только что они толкового расскажут?

— Увы. Если я сегодня еще продолжу — щелкаю я ногтем по бутылке — То потом тебе будут рассказывать что-нибудь про меня. Или нехорошее, или уже наоборот ничего плохого совсем. Давай ты этого майора разговоришь, а я тебе потом все расскажу. Завтра.

— Послезавтра — довольно трезво отвечает Фальк. Увлекающийся он, уже роет копытом насчет пытать майора — Завтра я на службе, а вот послезавтра, предлагаю, здесь и встретиться в обед.

— Только — опять щелкаю по сосуду — Без этого. Сколько ж можно. Не в смысле вопросительном, а про то, что пора б и перестать.

— Заметано! — встает, покачиваясь немного, одергивает китель. Тоже пришлось встать — уф, пора проветриться выйти! Лапу протягивает, пожимаемся, смотрим друг на друга лыбясь приветливо. Нет, окромя меркантильного интереса и просто приятный в общении дядька. И интересный. Проводил его взглядом, как он, качаясь, словно крейсер на волнах, неумолимо идет на допрос майора. Который тоже уже пребывает в весьма веселом состоянии. Нормально, пообщаются как надо...

Проветрился я не очень удачно. Надо было на двор тащиться. Там бы сразу попал в цепкие лапы Поля, и, возможно, избег бы. Нет, на самом деле в целом состояние было далеко от критического. Плохо, что и мышление уже перешло в ту же категорию. Когда башка еще соображает и запоминает, и даже тело успешно отзывается на команды, а вот инстинкты самосохранения всяческие уже притупились. Одно хорошо — четко поставил себе задачу более не пить. Сегодня. И ведь почти получилось...

Лом среди нагрянувших ребят нашей смены был наименее хмурый. Остальные ребята на меня почти не обратили внимания, походя поздоровавшись, и толпой вломились в заведение. А он подошел ко мне, восседавшему на отливе окна, поздоровался, оценив мое состояние.

— Вижу, уже в курсе, раз такой? Потому и не пришел?

— Чо?

— Ну, говорю — потому и не пришел на смену, что знал заранее? Сразу сюда пошел?

— Лом, не делай мне беременного мозгу. Я с позавчера сюда шел.

— А-ааа... С позавчера — так еще неплох... Так ты, выходит, ничего не знаешь?

— О чем?

— О службе.

— Тьфу ты... Последнее, что меня сегодня бы интересовало... А что там?

— А все.

— В смысле?

— В прямом. Кончилась наша служба.

— Совсем?

— Ну... не совсем. Всех — в запас, наравне с резервом. Раз в месяц на сборы... если город решит собирать. И по тревоге. Ну, налоги, конечно...

— Веееесело... Народ пошел горевать?

— Еще бы! Это нам с тобой еще что. Да тем, кто со своими резонам пошел, при достатке, тем тоже ничего. А голытьба армейская — оне в печали великой. Одно радует — штабных вовсе вышибли. Штаб жандармы держать станут. Теперь милиция под ними.

— Эвона оно как... В интересное время живем... А ты-то как? Как с нашими контрактами?

— А никак. Город их не разрывает. Там все хитро прописано. Судиться, конечно, можно, но... Мне так вовсе незачем — ну снял я номер — хозяин от счастья, что я ему столько разом заплачу, мне цену копеечную вложил. Теперь еще два года может что хошь думать, а пусть только вякнет — засужу. Ты, тоже вроде как, не бедствуешь...