Софист, часть 3. Вершина

Томительные минуты ожидания Софист сидел за пределами круга и старался дышать размеренно, проникаясь запахами горелых перьев и убеждая себя в верности пути самопожертвования. Какой бы расклад не был, исключая суицид, убивать себя мешает инстинкт самосохранения. Мембрана пошла волнами, передавая совиное уханье — Гавин запросил божественного фамильяра.

Софист стремительно преобразился обратно в человека, схватился за перекладину над головой и на руках осторожно перебрался к центру, чтобы не потревожить кровь красного дракона и узор резидуумом поверх выжженных контуров. Он встал на кучу пепла, очерченную магическим кругом, и утонул в нём по щиколотку. До рассвета далеко, но в этой сложности и заключалась суть использования заклятья тела из солнца. Софист ощутил колоссальное сопротивление своего зеркально-ледяного подобия. Вместо пяти футов огонь распространился едва на ладонь от тела, но этого хватило для запуска полноценного ритуала призыва божественного фамильяра. Дух в предмете ограничен возможностью передачи вещи кому-то другому. Подлинная связь с откликнувшимся другом даёт больше преимуществ, но и ответственность выше — боги осуждают потерю или порчу небесных даров.

Человек обратился внутрь себя, при помощи Альтер-эго вытягивая из подсознания ощущения во время сна, когда между ним и огненным элементом спал взрослый и сильный зимний волк. Огонь потёк с трепещущей ауры, зажигая магические символы круга поиска фамильяра. Софист тянулся к пламени, но не внутреннему, а внешнему. Тем общим способом, что простые смертные волшебники обычно обращаются к Плану Огня вот уже который век. Софист вспомнил часы сжигания перьев. Вспомнил те ощущения, которых от него добивался внутренний Я, имеющий в числе знакомых не только Духа Совы Уллю, но и феникса, оценивавшего потуги водянистого пацана быть услышанным и привлечь молодую особь к совместной жизни душа в душу — совсем не фигурально выражаясь.

— Феникс! — Воззвал Софист к редкому виду волшебных огненных существ, приглашая стать его верным спутником.

Обычно волшебники кидают клич в Астральный Океан: при уровне первого круга посвящения только так и можно, да ещё с условием годичного накопления силы и средств. Некоторые терпят до поры, когда могут целенаправленно закидывать удочку. Часто кандидаты в магические приживалы клюют на посыл попробовать разнообразие пищи мира смертных. Однако на окраинах Плана Огня нашёлся такой идиот, что имел дурацкую страсть к горючим жидкостям.

— Ачамбха! — Раздался понятный магу клёкот огненного красавца-орла с тянущимся от клюва золотым наростом с щеголеватым рожком. (иллюстрация 015) Молодой и дерзкий, как сам Софист.

— Софист! — В ответ представился заклинатель, подтверждая установление эмфатической связи, какую Гавин просил у Истишиа установить между ним и Тервом. — Глубже к Вершине! — Выразил заклинатель парадокс, редко удовлетворяясь проторёнными тропами.

И хлопком в ладоши инициировал обмен даров, обычно заключающийся в том, что мелкое животное обретает исключительно долгую жизнь, а маг получает повышенные чувства фамильяра. Однако Софисту требовалась конкретная способность феникса — перерождаться из пепла, Ачамбха же сам станет — жидким огнём. А ещё ему требовалось, чтобы огонь не просто отразился, а перекинулся к нежданному существу изо льда с водяным узлом в качестве сердца.

Софист поджог сам себя. И запорошённый пеплом сигил огня, и символ стихии на потолке сработали безупречно, обрушив в центр построения — заклятье Столпа Пламени с метамагическим усилением и максимизацией.

Сам! В миг испепеления Софист сам сумел оттолкнуть от себя магическую суть Воды и притянуть от фамильяра магическую суть Огня, преобразовав свою сущность друида в стихийную форму огненного элементала — вместе с вожделенной способностью! Альтер-эго лишь чуточку подправило структуру. И в булькающей лаве из гейзера магмы сформировалась человекоподобная фигура, не являющая двуногим архоном, но и бывшая раздутым элементалом. (иллюстрация 016)

Софист чувствовал, как тело Шемуса обращается в "огненную воду" — чистый спирт. Он хладнокровно воспользовался потерей стабильности ледяного архона и потянул обратно всё когда-то отобранное у него водяным узлом. Не через портал, разбежавшийся волнами вместо мембраны внутри обода из расширившегося серебристого кольца, а призвал по той ниточке маны, что была спрятана среди опутавших Шемуса. Софист открыл узловую дверь между водяными узлами внутри себя и Шемуса. И началось перетягивание каната — борьба воль за право обладать совершенным телом.

Когда-то Софист с внутренним узлом воды лишь первого класса проиграл зародившемуся второму. Пусть сейчас на стороне похитителя было целых пять слоёв, но за плечами правообладателя совокупная мощь заклинателя восемнадцатой градации и тщательные приготовления! Более того, Софист провожал душу своего собрата Донавэва, а потому не собирался сушить существование храмового архона. К тому же, Шемуса можно было сравнить со столбом, а Софиста — с пирамидой той же высоты. Капитальность победила. Когда потеря вернулась, Софист на миг ощутил такое могущество, словно был способен запоминать и применять заклинания из седьмого сакрального круга вместо пятого. Более того, благодаря всем часам стройки близь Шемуса, благодаря всем массажам по коррекции женских лиц и фигур, благодаря многоликости водяной головы Шемуса — Софиста озарило. Он обрёл ту самую способность высших друидов, за которую их называют — тысячеликими.

Резко сменив стихийную форму с огненной на ледяную, заклинатель лишь краем сознания обратил внимание, как барражирующий феникс Ачамбха вдруг проливается вниз, растекаясь лужицей жидкого огня — это сейчас было вторично. Удерживающий узловую дверь открытой, Софист нутром чуял внимание Истишиа, чьего ставленника строитель храма решил оставить без телесного воплощения. И арканный иерофант не мешкал, поднатужившись изо всех сил и разродившись серией заклинаний: похолодание, аура холода, пронзающий холод, переохлаждение, контроль температуры — понижение, щит стихии воды, ледяной шторм, усиленный ледяной шторм. В считанные минуты лава остыла, а охлаждённый камень покрылся коркой льда, по которому растеклась лужа спирта — вместо горки пепла. Софист не стал ледяным архоном, но доказал превосходство над ним — доказал право забрать своё. А забрав своё, уразумел, каким самонадеянным идиотом он был — поистине грязь!..

Гавин не испытывал религиозный экстаз, но всей своей сущностью благоговел перед явленной волей Истишиа. Хотя судьба смертных не волновала Лорда Воды, именно первый прихожанин стал той каплей, что перевесила чашу весов в пользу Софиста, можно сказать, лично сообщившего:

— Храм Благодарения Истишиа завершён, о Лорд Воды!

В ответ приливная волна нахлынула на брег арканного иерофанта — Софист получил божественное одобрение. Заклинатель ощутил могущество колдовать заклятья из восьмого круга! Не озарение, но благословение самого Истишиа, хоть и враждующего с Огнём, но гибкого уравнителя всех стихий: дерзкий и удачливый друид раньше положенного обрёл способность безвременного тела, внешне не стареющего, хоть и не по причине досконального знания строения организма, как у опытных взрослых, а ввиду наличия у стихии воды аспекта жизни.

— Благодарю, о Истишиа, бесценен дар вечной жизни ледяного сердца! Но я не достоин его, ибо виноват перед проводником вашим и желаю гореть в хаосе страстей, — воскликнул Софист в ответ на подарочную кристаллизацию водяного источника.

Как в доказательство, из лужи воспылавшего спирта возродился феникс Ачамбха, обратив оледенение вспять. Лорд Воды хаотичен, как и всякий стихийный. И хотя он непримиримо враждует с Лордом Огня, наглый поступок Софиста и лесть сгладили раздражение. Божественное существо не могло не понимать, что борзый мальчишка уже получил своё бессмертие, обретя способность фениксов возрождаться. Но не желание умаслить двигало Софистом, тратившим свои силы на поддержание контакта между узлами, когда он искренне продолжил обращение:

— Пожалуйста, простите меня за грубейшую ошибку превращения водного узла в то, чем он не является — Первая Капля не есть Первая Снежинка. Изначальному водному узлу — водного архона. О изменчивый Шемус, извините меня за коверканье и страдания, но теперь я исправил оплошность — у вас более нет ограничений в выборе облика и появилась свобода перемещений. О Истишиа, я молю вас не для себя, а за благо рожениц! Пожалуйста, Лорд Воды, дозвольте мне организовать постоянные водные пути между Хиллтопом с Чудесными Прудами и Храмом Благодарения Истишиа, дабы благой Шемус в согретой Купели благоволил девушкам и женщинам в их нелёгком, но благословенном бремени вынашивать и дарить новую жизнь, ведь жизнь циклична и в этом вечность.

Терв благоговел, а Гавин обтекал, находясь в купели и оттого невольно свидетельствуя общению. Оба помнили о словах Софиста, но их просьба ещё не была удовлетворена — на их удачу и счастье.

— У вас есть головы на плечах, — поощрил Лорд Воды всех пятерых, внимавших ему. Отныне его влияние через главную водную артерию северного региона Фаэруна стало чуточку сильней. — А ты, Софист Вершинный, умён и мудр не по годам, — отдельно отметила божья воля. — Тайнами жизни следует наслаждаться и ломать над ними голову, но с пониманием, что некоторые ответы будут не в этом мире, — напутствовал Истишиа, на прощанье удовлетворив просьбы достойных людей, способствующих распространению его истин.

Когда пропало ощущение божественного, Софист прекратил контакт с подконтрольным Шемусу водяным узлом, не желая общаться с этим архоном, своей твердолобостью превративший человека в круглого дурака, перехитрившего самого себя. Ещё несколько секунд он стоял, сопоставляя общения с божественным сущностями и придя к выводу, что у них особое распределённое сознание, которое реагирует на молитвы смертных подобно сгибу пальца — рефлекторно, без осознанного участия. А потом Софист буквально растёкся водой по льду, расслабившись по полной и потеряв ощущение доступности высших кругов магии. Заодно и Ачамбху за собой утянул, спровоцировав его превращение в жидкий огонь — кляксой поверх старшего компаньона. Гавин подождёт...

Гавин не стал дожидаться Софиста, приняв приглашение Шемуса воспользоваться построенным им водным путём в Хиллтоп — шмотки он доверил своему доброжелателю, которого столько месяцев люто ненавидел. Обнажённому смуглому человеку сейчас совершенно было плевать, что на него собралась и пялиться едва ли не вся деревня Хиллтоп — люди в пальто да шапках дышали облачками пара на морозном рассвете. Гавин не только ощущал краешек внимания богини, алтарь которой он омывал своими руками и священной водой, подаренной Чонти самим Истишиа, но и видел благой результат: смуглость кожи светлела до приставшего загара, начиная с рук и ступней, более всего соприкасающихся с водой. У мужчины замирало сердце от каждого мазка взглядом по жене, поддерживаемой отцом — бывшим трактирщиком Лодаром. Муж бы сей момент кинулся в ноги к Маре, но начатый религиозный ритуал обязан был быть завершённым во имя блага всех рожениц, у многих из которых сроки уже подходили...

Глава 3 — Распутье.

Когда Уллю сообщил Софисту об исчезновении Гавина, водный архон нехотя вернулся в человеческий облик. Ачамбха был в жижу пьян — своей по-идиотски исполнившейся мечтой о горючей жидкости. Несмотря на только что пережитое, заклинатель не растерялся. Он не хотел оповещать всех подряд об обретении уникального фамильяра. Поэтому, превратив серебристое кольцо в посох, Софист передвинул три листа вниз к четвёртому, из спирали образовав крестовину, а потом по свитку прочитал на огненную лужицу заклинание клея — и намотал пламенеющую патоку на верхушку. Получилось клёвое пламенеющее навершие с четырьмя золотисто-румяными листьями дуба, обращёнными к огню и контурами словно повторяющими полыхание факела. Однако слишком приметное баловство. Прекратив вести себя по-дурацки, Софист отпустил фамильяра трезветь на родном Плане Огня, застегнул пояс, оделся из кармашка в обычные кожаные штаны с сотканными льняной гимнастёркой и шерстяной туникой, просунул сквозь дерево руку для возврата кольца-Уллю, быстро застегнул вещмешок Гавина, похудевший после чрезвычайного сжигания одежды. Затем он проверил новые возможности — наколдовал заклинание размягчения земли и камня с "бесплатным" усилением метамагией водной составляющей. Все поверхности в пещере тут же "потекли", уничтожая следы ночёвок и творившейся здесь магии. Достав куколку бабочки, Софист раздавил её, создав временный воздушный узел и портал через него к Вершку. Уже дома вымотанный заклинатель нашёл в себе силы убедиться в том, что Шемус действительно за него организовал водный путь между хиллтопским прудиком у волчьего тотема и водяным узлом в храмовой купели — по этому маршруту отбыл Гавин. Терв, как и было сказано, находился рядом со статуей вожака волков под началом лорда волков Фаргана. Через простую узловую дверь Софист перекинул к зимнему волку рюкзак хозяина, а также свёрток с ловцом снов для Адама Блейка. Мэр зашивается со всеми этими проблемами, для него три часа на полноценный сон — спасение. Для него, кстати, Софист и сплёл этот артефакт, оттестировав продукцию на себе и Гавине.

Продвинутый заклинатель уже умел отрешаться от проблем, сосредотачиваясь на важных задачах — как ни хотел просто расслабиться и жить в своё удовольствие на приличный и совершенно необременительный заработок на приносящем удовольствие творчестве и ремесле артефактора. Вот и теперь, несколько дней безвылазно сидя дома в Вершке, Софист сконцентрировался на овладении своими новыми возможностями, пока треант и феникс свыкались друг с другом — пока сокурсники огребали приключений. Заодно Софист пополнил и расширил запас зелий, оценив лёгкость и простоту работы алхимика-гидроманта. Потом довёл до логического конца работу над дубовыми лист-штанами и кленовой лист-рубахой, сделал себе усовершенствованное нос-усиковое кольцо с акульим чутьём вместо подводного дыхания, наклепал партии арбалетных болтов на полгода вперёд, заколдовал несколько чаш домашнего очага и фляжек бесконечных вод — обнулил список заказов от патрона в Эверлунде. Так же Софист сплёл пару ловцов снов, но из-за нехватки фундаментальных знаний в области сновидений и пророчеств так и не смог сократить три часа сна человека до одного часа эльфийского дремления. Самое же большое моральное удовлетворение и наслаждение работой парень получал, когда со всей душой мастерил люльку-качалку — в перерывах между подготовкой.

Роды Эльзы Каллуна намечались на день одного из святых полубогини Шиаллиа — двадцать первого уктара в повивальном отделении при её храме в Эверлунде. Эльза — женщина с характером, и обстановка в семье Каллуна весьма шероховатая, потому Софист решил не делать никаких намёков на роды в Храме Благодарения Истишиа, ограничившись обещанной кроваткой с чарами умиротворённого сна — шесть часов кряду в ночное время суток. Просто отличный подарок для родителей, идея которого родилась ещё во время обучения плетению ловца снов у Ферима Ферэйф — живущей в серебристом ласпэре души далёкого предка Феррана Феранеса.