Звёздный принц.

Отец Ивлантий сделал несколько неуверенных шагов, еще не веря, что его отпускают живым, тут раздался другой голос:

— Матэус я малек добавлю святоше для ускорения, а то не торопиться наш старый пердун.

От этих слов отче весь сжался, последовал очередной удар древком копья, теперь уже вдоль хребтины, заставляя его от боли выгнуться дугой. Отче понял, если сейчас не побежит то погибнет здесь, вместе с малым дитем. Собрав всю свою волю в кулак, побежал в сторону леса, откуда до этого пришел. Но это ему казалось, что он бежит в сторону леса. На самом деле, этот забег, можно было назвать лишь с большой натяжкой. Пораненный усталый человек, бредущий и качающийся во все стороны, удерживал грудного ребенка в одной руке. И сжав свое исподнее в зубах для подстраховки.

Кое-как добредя до ближайших деревьев отче, упершись спиной о ствол дерева, осел на землю и заплакал навзрыд от боли и горькой обиды, обращаясь сквозь слезы со словами к богу:

— Боже! Молю тебя! Укрепи мое бренное тело, излечи мою истерзанную кровоточащую душу. Не дай угаснуть в моем сердце последнему тлеющему огоньку надежды и веры в тебя. Ибо уже, я начал терять ее.

Немного успокоившись, отче посмотрел на подымающееся зарево пожара, где прошли его последние пять лет. Глубоко вздохнув, поглядел на молчаливого малыша, который сейчас лежа на руке, смотрел в небо своими красивыми васильковыми глазками. Но эти глазки от рождения не видели света.

Отче аккуратно вытянул свои ноги и положил на них мальчонку, утерев здоровой рукой себе слезящиеся глаза, после поправил на малыше растрепавшеюся исподнею рубаху, вздохнув, произнес:

— Ну, ни чего Василек, кажись, выжили ну и, слава богу, сейчас немножко с тобой отдохнем и пойдем искать лучшей доли, авось не пропадем сынок...

Часть вторая.

1

...Двадцать второго сентября тысяча девятьсот восемьдесят восьмого года. Почти двадцать семь лет назад, в обычной российской семье, в Горьковской области и в еще существовавшем тогда государстве СССР родился обычный маленький мальчик, которого впоследствии родители нарекли Николаем. А точнее Николаем Александровичем Потёмкиным, то бишь меня.

С момента своего рождения и до двадцати двух лет жизни, я ничем не отличался от своих сверстников, если только ростом. К двадцати двум годам вытянувшись до двух метров и пяти сантиметров, имел пропорциональное атлетически стройное, но худощавое телосложение, короткие светло-русые волосы и ярко голубые радужки глаз. При этом всегда считал себя не красавцем, потому что в школе среди одноклассников, я всегда был выше других и худым. Отчего обзывали меня лопоухим каланчой. Ел я многовато, и как говорят в этом случае, не в коня корм, дешевле убить. В связи с этим одно время я очень сильно комплексовал. Потому как проснулся у меня подростковый интерес к противоположному полу. Оказывается помимо всяких бантиков веснушек и косичек, существует еще что-то волнительное для души и не объяснимое в образе одноклассниц. А тут еще мама с бабушкой водили меня по всяким врачам и больницам. Заставляя сдавать различные анализы из-за моей худобы. Но плохого вроде ничего не нашли и на этом они успокоились.

Сестренки мои, а их было у меня на тот момент аж целых четыре, категорично считали наоборот, называя меня милым симпатяшкой. И каждый раз при любом удобном случае, долбали меня морально своими жизненными нравоучениями вперемешку с сюсюканьем и обнимашками. Почему-то тогда это меня очень сильно раздражало, наверное, сказывался переходной подростковый возраст.

Старшие, Татьяна с Наташей соответственно одна 1978-го, а вторая 1980 года рождения, к моему совершеннолетию были уже замужем и жили отдельно в Москве, Татьяна в бабушкиной квартире, а Наталья у мужа. Имели по одному своему дитю, а точнее дочек, которые естественно являлись моими племянницами.

Младшие, Ольга 1992-го, а Катюша 1998 года рождения были младше меня, учились в одной школе, но в разных классах. Поэтому тоже, как и я, жили вместе с родителями. Татьяна была старше Катюшки на двадцать лет и несколько недель. Проказница судьба в отношении мамы, на сорок втором году жизни внесла свои коррективы. И ей по состоянию здоровья под наблюдением врачей в 43 года пришлось родить дите. Я же по возрасту между моими сестренками был золотой серединой.

Казалось бы, детство ушло, старшие должны были повзрослеть, да и имели уже вроде бы своих детей которых и должны были воспитывать. Но каждый раз, когда эти засранки появлялись у наших родителей дома. Все возвращалось на круги свои, в этот момент я под любым предлогом просто тикал подальше из дома, так как, моментально превращался в любимую ходячую няньку для Елизаветы с Марией. Племянницы с подачи двух моих младших сестер интриганок, могли сделать со мной все что угодно. От катания на импровизированной стоящей на четвереньках лошадке вдвоем, постукивая той азартно пятками по ребрам, иногда попадая и в промежность, что бы та шла порезвей, до обливания холодной водой из колодца, под заливистый смех детворы. И первым объектом промывания мозгов для старших сестер, тоже был я, если убегал что бы спрятаться от них или физически сопротивлялся.

Наша мама Александра Валентиновна 1955 года рождения в девичестве имела фамилию Волкова. На пару со своей мамой, то бишь нашей бабулей Анастасией Павловной 1916 года рождения, в девичестве на полном серьезе являвшейся княжной Ягужинской. Во время репрессий в 1933-ем осталась круглой сиротой. В связи с этим была вынуждена в семнадцать лет выйти замуж, поменяв свою знаменитую фамилию, на простую фамилию мужа. Что бы остаться в живых. Очень долго не решалась родить. Объясняя это тем, что сначала была боязнь из-за тех давних репрессий. Потом была война, сначала Финская. Потом дед Валентин оказывал военную помощь Испании. Он был кадровым военным офицером. Далее была великая отечественная война, которая окончилась для многих солдат и офицеров лишь 3-го сентября 1945 года с победой над Квантунской армией на дальнем востоке. Отсюда далее был голод болезни разруха.

После войны пришлось помотаться с мужем по различным дипломатическим консульствам. В то время, все наши военные и гражданские атташе, находящиеся за границей, обязательно должны были быть женатыми и находиться со своими супругами вместе. Связано это было со сложными политическими отношениями между государствами. И вытекающих от сюда специально создаваемых каверзных различных ситуаций иностранными оппонентами в отношении граждан из СССР. Что бы впоследствии тех можно было с помощью шантажа завербовать для работы на иностранную разведку или раздуть международный скандал. Вот как-то так. В общем, тоже частенько любили позаниматься своими жизненными нравоучениями или промывкой костей с сюсюканьем. Выбирая то будущую жену, то профессию для меня. Ба у нас была очень сильный волевой человек. О таких дамах говорят мужик в юбке или хлебом не корми, дай покомандовать. Отчасти это и сыграло решающую роль в моей дальнейшей судьбе. Почему я, проявив свой характер, уехал подальше от родительского дома поступать учиться именно в Тихоокеанский военно-морской институт им. С. О. Макарова, на штурманский факультет, расположенного в городе Владивостоке, который по истечении пяти лет я и окончил с отличием. За что был награжден именным кортиком офицерского начсостава, присвоением мне звания лейтенант ВМФ России и выдачей красного диплома.

Помимо названных родственников, был у нас отец Потёмкин Александр Геннадьевич 1952 года рождения. Уроженец Московской области. В свое время окончивший Московский сельскохозяйственный институт (МСХИ), и уехавший по распределению на трехгодичную практическую отработку в глубинку страны. Где и встретил нашу маму, к тому моменту тоже окончившую МПГУ и тоже начавшую свою трехгодичную отработку в местной школе. Во время существования СССР была такая особая повинность для молодежи, что любой или любая окончившие обучение в университете, техникуме или институте. Обязаны были отработать по распределению в течение трех лет, в любой точке страны по полученной специальности. Отвертеться не пытались, да и другое воспитание было у молодежи: "Партия сказала — надо, комсомол ответил есть". Особые индивидуумы существовали и тогда, существуют и сейчас. Вроде таких личностей как: — Я не я, я особый пан, и меня не тронь. Вот как-то так.

Один раз, мама как-то случайно в раздражении обмолвилась, когда бабуля в очередной раз завела свою шарманку по поводу непутевого зятя и чрезмерном своеволии дочери. Что мол она уже давно доказала своей маме, то есть бабуле, что она является самостоятельной личностью. И тем давним выбором бабушки холеных хлыщей с притязаниями на ее юную руку, то есть мамы, из-за того что она имеет отношение к княжескому роду Ягужинских, не нуждалась. Александр же ее во всем устраивал и устраивает до сих пор. О своем выборе суженого она нисколько не жалеет. И попросила бабушку, этот вопрос больше ни когда не затрагивать и в дальнейшем не вмешиваться в ее личную жизнь. В общем, так и остались они здесь жить, в Горьковской области целиком посвятив себя сельской жизни. А вывод вы сделаете сами из-за кого.

Имелся и родной дядька, Потёмкин Василий Геннадьевич 1950 года рождения. Старший брат отца. К тому моменту он ушел на заслуженный отдых в чине гвардии генерал лейтенанта Российской армии, решивший после выхода на пенсию осесть здесь же в селе и освоить азы фермерства, присоединившись к бизнесу отца. Скажу сразу, что бы вы ни думали, я не дядькин протеже, поступал сам в военно-морской институт, сдав вступительные экзамены на оценки хорошо и отлично.

Была еще дядькина жена Тамара Петровна представительная такая вице стац дама. И их дети, двоюродный брат Серега 1973 года рождения. К тому моменту он был уже тридцати семи летний мачо в чине майора ФСБ. Холостой, из-за своих постоянных командировок по горячим точкам нашей страны и не только. И двоюродная сестра Галина Васильевна, именно только так и не иначе, 1976 года рождения. Ох и высокомерная особа, на все сто процентов контр стац дама. Наша ба, Тамара Петровна и эта Галинка, три адмиральши одной пары сапог. Как соберутся, бывало вместе, это какой-то писец получался для всех остальных. Была старше меня на целых двенадцать лет. Но об этом тс, она очень не любят когда напоминают ей ее возраст. Была замужем, но развелась. Однажды застукав своего суженого в супружеской опочивальне с другой особью женского пола. Что после этого было, не передать словами. Поэтому одна воспитывает дочь, проживая, как и мои старшие сестры в Москве.

Другую мою бабушку и моего деда по материной линии не описываю, поумерали. Второй дед потерялся на просторах страны, бросив жену и двух сыновей на произвол судьбы. Дальних родственников не имеет смысла описывать. Так как если и будут играть они роль в моей дальнейшей судьбе, то незначительную, так на уровне массовки.

Короче все было у меня тип топ до того момента, пока не сел я провожаемый своими бывшими сокурсниками под легким шафе на посошок в скорый поезд Москва — Владивосток. И не опцелован с покусыванием, что бы ни заглядывался на других девиц до опухлости губ при расставании, одной юной восемнадцатилетней очень симпатичной особой. С милым именем Юмико. А точнее Такаси Аюми Владиславовной. Как мне позже пояснили. Ее дед во время русско-японской войны 1945-ом на Сахалине попал раненым к нам в плен. В концентрационном лагере в Казахстане чуть не умер от загноенний, и если бы не добрая русская медсестра Полина. То не было бы сейчас красавицы Аюми. После атомной бомбежки американцами Хиросимы и Нагасаки, все родные Акихито Такаси погибли. Эта нерадостная весть настигла молодого Такаси все там же, в Сталинском Гулаге. Позже когда была возможность уехать на родину, ее дед выпросил разрешение остаться жить в СССР. Женившись на Полине Солнышко. Позже отец Юми женился на кореянке Ли Джиён. По родным и родителем тети Джиён, отечественная война тоже безжалостно прошлась своими сапожищами. Исковеркав совсем юные судьбы людей. И когда родилась первая девочка, дед попросил назвать ее именем своей младшей сестры. Вот так и получилось одна треть из страны восходящего солнца, одна треть кореянских корней и одна треть из страны русских берез, которые эффектно отразились юной природной девичей красотой в милой девушке по имени Юмико. Правда на окончание ко она обижалась. Поясняя, что она давно не ребенок. При этом довольно болезненно тюкая мне по ребрам своим кулачком, и из-за которой мне пришлось к ее совершеннолетию нешуточно сцепится не один раз с местной братвой.

В общем, планировал я съездить на побывку домой, навестить своих родителей и вернуться обратно для прохождения дальнейшей службы на одном из линейных военных кораблей. И продолжить лямурные (любовные) отношения с запавшей мне в душу дивчиной. С последующим согласием ее и моих родителей женитьбой на Такаси Аюми Владиславовне. Потому как девушке тоже необходимо было получить образование. О мерзком и пошлом, прощу не думать, не способен я на подлые низменные деяния. Не по мне это все. Да и старшим поколением со стороны Аюми, вроде как бы, был культурно предупрежден. О том, что юных впечатлительных и доверчивых див, до свадьбы обижать, если что ни-ни. Нежный юный бутон обязательно должен созреть и когда настанет его время, он сам распуститься во всем своем великолепии, величии и красоте для юного принца по имени Николай.

Познакомились же мы с Аюми чисто случайно возле морского вокзала. Я тогда только приехал во Владивосток и с большим интересом разглядывал море пирсы корабли и причал. Аюми с младшей сестрой Хваён проходили мимо, Вдруг маленькая пигалица произнесла на корейском языке.

— Юм! Гляди, какая дылда стоит, — не знаю чего меня тогда перемкнуло, ну я и развернулся, ответив на ломаном корейском:

— Если я дылда, то ты тарапунька.

Вот так я ей слово, она мне десять и познакомились. Шел на тот момент Аюми четырнадцатый год. Далее само собой как-то получилось, что мы встретились еще раз, обменялись номерами сотовых и в течение пяти лет, между нами было обычное простое дружеское общение. Я иногда приезжал к ним в гости. Меня их мама тетя Джиён угощала различными национальными вкусностями. Я же помогал освоить девчонкам разговорный английский. Втроем ходили в кино. Гуляли по городу, бывали и за городом. И как-то сами собой постепенно к совершеннолетию девушки проявились и трепетные чувства мои.

Знанию на тот момент семи языков, я был обязан своим родным, это маме, бабушке, Тамаре Петровне, дядьке, двоюродным брату и сестре, а так же своим сестрам. В совершенстве владел английским, немецким, французским, испанским, португальским, посредственно корейским и японским, не было языковой практики. Не скажу, что был заядлым полиглотом. Но изучение языков, почему-то давалось легко.

И вот, очнувшись ночью в купе, захотелось мне до рези в низу живота ... покурить. Пришлось вставать и аккуратно что бы ни разбудить соседей, протопать в гальюн. Во время действий пи-пи, невольно взглянул я выше поднятой крышки унитаза. На стене висела белая прямоугольная бумага, с написанным ровным каллиграфическим почерком на ней стишком: