3. Фрилансер от ксенологии

— Не может быть, — недоверчиво протянула Майя, — я точно помню, что примерно с середины двадцатого века средняя продолжительность жизни как начала расти, так потихоньку увеличивается и до сих пор. На то есть объективные статистические данные.

— Есть ложь, есть наглая ложь, а есть Статистика, — ухмыльнулась я. — Что значит: "увеличилась средняя продолжительность жизни по планете"? Это не то, что люди стали жить дольше, это значит, что стали умирать меньше.

— Это разве не одно и то же? — недоумённо нахмурился Юкка. Его подружка растерянно заморгала, явно что-то припоминая.

— Успехи медицины — стали выживать или просто жить дольше ранее неизлечимые и рост общего благосостояния — появилась еда, для тех, кто раньше умирал от голода, — лаконично ответил Мика. — Если исключить из выборки две эти группы, то в среднем люди стали жить меньше. И в среднем, согласно той же статистике, количество абсолютно здоровых людей начало стремительно уменьшаться.

— Что-то мы в какой-то мрачняк скатились, — я пронаблюдала ошарашено-недоверчивые мордочки ребятишек и внесла следующее предложение: — Давайте лучше спать ложиться, пока ещё до чего-нибудь совсем уж "весёленького" не договорились.

— Вот на это вот ложиться, — Майя двумя пальчиками за край приподняла выданное ей одеяло, всё в пятнах, которые иначе как подозрительными не назовёшь.

— Ну, — устало выдохнула я, — представь, что ты не в гостях, а, скажем, на ночёвке в лесу. От кемпинга же никто не требует стерильности?

Как бы там Майка не крутила носом, а уснула она моментально, стоило ей только коснуться головой подушки. А вот мне, не смотря на усталость, заснуть не удалось. Может быть, это ещё бродили в крови остатки стимулятора, а может всё дело в остром и пряном, травянистом запахе, которым несло от наших постелей, и который будил во мне какие-то глубинные инстинкты, заставляя то и дело тревожно вскакивать и вглядываться в звёздную ночь.

С первыми же признаками рассвета, так толком и не заснув, я поднялась с постели. Мика, бдительно открыв один глаз и приподняв голову с другого её конца, осмотрелся, не зафиксировал ничего тревожащего и опять рухнул в подушку, а я, тихонько, стараясь больше никого не побеспокоить, прокралась на кухню. Эх, куда ты делась моя всегдашняя утренняя бодрость? Знала бы, что соберусь почти на сутки задержаться на Арктоиме, взяла бы с собой чайной заварки, ну или хоть кофе, на крайний случай у кого-нибудь выпросила.

Кухня, вопреки моим ожиданиям, оказалась не пустой. За обширным деревянным столом, задумчиво подперев подбородок рукой, сидел Хаани-Нани и наблюдал за постепенно вскипающим чайником.

— Чай будешь? Я же правильно помню, ты любишь солеранский? — и он подтолкнул ко мне коробочку затейливо расписанную драконами и диковинными цветами.

— Хаани-Нани, ты — золото, — мне хватило только одного взгляда на знакомую упаковку, чтобы взбодриться.

— А вот твои младшие сородичи так не считают, — сказал он, заливая кипятком тщательно отмерянную мной заварку. — Боюсь, им не по вкусу пришлось моё гостеприимство.

— Да ну, — я отмахнулась. И подумала, что всё же стоило вчера озаботиться тем, чтобы наш добрый хозяин не услышал переговоры малышни. — Разве что Майя, но в её возрасте все девочки такие разборчивые. И я такая была. Перерастёт.

— Это точно? Мне хотелось как-то отплатить за проявленное вам гостеприимство, ещё тогда, на Земле и на Пересадочной Станции и грустно сознавать, что у меня это не получилось.

— Мне у тебя понравилось, и я очень благодарна тебе за приглашение в гости. А дети ... ну, посуди сам, — я постаралась развеять его сомнения, — если бы им настолько было у тебя некомфортно, можно было бы в любой момент отправиться на Пересадочную Станцию, благо она функционирует круглосуточно. А детки об этом даже не заикнулись.

— Подозреваю, — ухмыльнулся он совсем по-человечески, блеснув остроконечными, глянцевыми зубами, — что юные люди не спешили встретиться со своими родителями и выслушать всё, что те найдут им сказать.

— И это тоже, — улыбнулась я такому пониманию и, прикрыв глаза, с наслаждением вдохнула бодрящий, вкусный запах цветочного чая. День, после бессонной ночи обещал быть долгим, но, кажется, я уже почти готова была его начать. И даже бестрепетно пронаблюдала, как поглощает свой ранний завтрак Хаани-Нани — отлавливает и кидает в рот толстых мясистых слизней, которые то и дело пытались выбраться из тарелки. Между прочим, правильно, что сделал это прямо сейчас, сомнительно, чтобы мои юные сородичи оценили это зрелище.

На Арктоимской Пересадочной Станции нас встречала целая делегация лиц официальных, полуофициальных, а так же родных и близких.

Показательна была реакция Юккиных родителей (Майкины не имели возможности прибыть настолько быстро): мать, нет, в обморок не упала, но сидела с абсолютно стеклянным взглядом и явно не понимала, как же это такое могло с её сыном случиться. Отец удостоил парня долгого оценивающего взгляда и разразился пространной речью о том, что такие вещи как "потеряние" во время экскурсии на чужой планете, принадлежащей условно дружественной цивилизации, экспромтом не делаются, они требуют тщательной подготовки. И что если бы он это сделал, не оказались бы они с подружкой без пищи, воды, средств связи и обороны. А так же в кратком, конспективном изложении указал, как именно это следовало делать.

Я сидела и мотала эту отповедь на виртуальный ус. Хочу ли я, чтобы мой сын вырос таким же свободномыслящим и инициативным, как Юкка? Наверное, хочу. А значит, нужно перенимать опыт практической педагогики и прямо сейчас, на месте, пока есть возможность.

6. Деточка

Девять месяцев — очень приличный срок, но и он со временем подходит к концу. Нельзя сказать, что мы не ждали появления собственного сына на свет. Ждали, ещё как. Имя заранее, чуть не за пол года до знаменательного события выбрали — Аксель. Даже установили передачу данных о его состоянии и развитии на домашний комп в режиме online, благо наша клиника предоставляла такую услугу. Но всё равно всё случилось как-то внезапно и вдруг. Ещё неделю назад казалось, что времени у нас предостаточно и вот мы уде стоим перед пластикерамическим ящиком, наблюдая, как постепенно уходит из него питательная жидкость, расходятся в сторону створки, а воздух прорезает возмущённый вопль, показавшийся мне оглушительным. На пару минут дали маме с папой ребёночка подержать (надо же, руки сами вспомнили как младенца держать! не прошли даром курсы Молодого Родителя), на снятие биометрических данных (контроля ради) и можно выносить малыша изведшимся от нетерпения дедушкам с бабушкой, которых не допустили в святая святых — родильное отделение. И пока собравшиеся в одну кучу родственнички ахали и выясняли чьи глазки да чей носик (на мой взгляд — глупейшее занятие) я краем глаза ухватила необычную картину: многодетная мамаша, шествующая с коляской, рассчитанной явно не на одного ребёнка. Точнее, взгляд мой зацепился сначала именно за коляску монструозных размеров, и только после этого я узнала катящую её девушку.

— Кеми?! — не знаю, что я в тот момент больше чувствовала, радость от встречи или удивление.

— Тая! Мика! Это ваш? — она шустро ввинтилась в толпу родственников, окружившую Акселя и ловко вынула ребёнка из рук счастливого папаши. — Значит, я верно подгадала со временем, — она приблизила своё лицо к личику моего малыша и пощекотала его нос своим. — Ну, будем знакомы, я — тётя Кеми.

— Стоп-стоп, тётя — это я, — вставила свои пять копеек Лерка, — ну вон ещё и она, — она ревниво кивнула ухватившуюся за подол её юбки и нетвёрдо стоящую на пухлых ножках Заю.

— Не жадничай, — отмахнулась Кеми. — У меня всё равно родных братьев-сестёр нет. Для кого мне ещё тётей побыть? Вы ещё здесь задержитесь? — это уже к нам.

— В клинике — нет, — рассудительно ответил Мика, забирая нашего сына назад, — а на Земле ещё недельку побудем. Прежде чем отправляться в космос, нам нужно хоть немного окрепнуть.

— Отлично. Мы тогда к вам заглянем перед отъездом, а может, и вместе отправимся. Не знаю. Как дело пойдёт, — она кинула обеспокоенный взгляд на коляску.

— Только не говори, что это все твои, — я склонилась к коляске и к своему удивлению увидела там три крошечных детских личика.

— Одна моя, — Кеми с нежностью провела по щёчке спящего младенца. — Олюна. Максик — это совместное творчество Дэна и Юкои, а последнего, Вика, нам в нагрузку дали. С ним всё несколько сложнее. Расскажу, если время будет.

В этот момент её позвали, сообщив, что доктор Юрген как раз освободился и готов её принять. А мы всей толпой направились прочь из клиники.

Нельзя сказать, что меня так уж сильно занимали причины появления Кеми в земном медико-биологическом центре. Ничего загадочного в них не было. Понятно же, что раз Юкои невыездная, то тащить детей на обследование придётся моей подружке, ну а то, что ей в нагрузку вручили ещё одного младенчика — вообще не вызывает никакого удивления. Однако же встретиться с любимой подругой и посплетничать (обменяться социально важной информацией!) всё же хотелось. Точнее захотелось спустя примерно три дня, когда ажиотаж от появления Акселя более-менее стих, гости разъехались, а быт пришёл в некое подобие устоявшегося равновесия.

Я как раз выползла на пирс почитать, подышать свежим воздухом, пристроила спящего Акселя у себя на коленях (ему тоже полезно) когда из-за угла вывернула уже знакомая мне коляска особо крупных размеров.

— А неплохо ты тут устроилась, у свёкров в гостях! Я-то думала, ты у своей мамочки осядешь, будешь перенимать практический опыт по уходу за ребёнком.

— Я тоже так думала, но они так настойчиво приглашали, что отказаться не получилось, — я осторожно, чтобы не разбудить, переложила Акселя в корзинку и встала, чтобы обнять подругу.

Мы действительно гостили в доме на самом берегу Чесапикского залива, но об этом решении я ни минуты не сожалела. Уход за Акселем пока особых вопросов не вызывал: он только ел, спал, да временами таращился на нас по-младенчески мутным взглядом. Свёкры же вели себя как образцово-показательные деды: не лезли с дурацкими советами, не выхватывали ребёнка из люльки стоит ему только запищать, и никогда не отказывались часок-другой присмотреть за внуком, если у родителей вдруг появлялись неотложные дела.

— Отпуск будешь брать? — Кеми опустилась рядом со мной на дощатый настил. Коляска, повинуясь её небрежному жесту, осела рядом и убрала крышу и бока, подставляя младенцев тёплому влажному ветру.

— Надеюсь обойтись без этого, — осторожно ответила я. По правде говоря, идея оказаться запертой в четырёх стенах с младенцем на руках, не внушала мне восторга. — Перейдём с Миком на график с частичной занятостью и будем меняться. А я ещё и иногда могу сына с собой на работу брать, — рука сама собой, помимо моей воли потянулась поправить мягкую ткань пелёнки.

— А вот я, наверное, с полгодика мамочкой поработаю, — она задумчиво окинула взглядом всех троих малышей.

— Хочешь сказать, весь этот детсад сгрузили тебе?

— Ну что ты! Мы с Юкои договорились присматривать за потомством по очереди, да и отцы отлынивать не будут. Кто им позволит? А вот Вика нам дали "в нагрузку" и, боюсь, проблем он доставит нам с Юкои в два раза больше, чем оба наших ребёнка вместе взятые.

— О, кстати, ты что-то там такое обещала о нём рассказать. Чей он?

— Подкидыш.

— Вам уже под дверь младенцев подкидывают? Кто-то из парней хорошо погулял?

— Нет, подкинули, слава Создателю, не нам, но, ты угадала, оставили "на пороге" у биологического папаши.

— И?

— Мать — человек, без видимого геноморфинга, насколько нам её смог описать счастливый отец, а сам он имеет геноформу "русалка". Вот так-то.

— И как такое могло произойти?

— Как-как? Как это обычно случается! Пришла однажды вечером на берег молоденькая дурочка, разругавшаяся со своим кавалером и со всем окружающим миром, кажется, заодно, а тут такой красавец экзотический. Чего уж она там хотела — утешиться, или отомстить, или просто гормоны взыграли, но плод той единственной ночи сейчас перед тобой.

Вышеуказанный плод, единственный из малышей не спящий, хитро извернулся, выпал из коляски и совсем было уже вознамерился обиженно зареветь, но Кеми успела подхватить его на руки и прижать к груди.

— Симпатяга, — оценила я малыша. — А почему ты утверждаешь, что он проблемный?

— Потому, что к жизни в полузатопленных пещерах не приспособлен. Нам, собственно, только поэтому его и доверили. Плюс, не знаю что там на что наложилось, но сердечко у нас слабоватое и требуется усиленное внимание к нагрузкам. Плюс, он всё-таки унаследовал некоторую часть "русальих" генов и нужно будет проследить за корректной развёрткой функций. Ну и последнее: кое-что ему досталось и от мамочки, от тех геномодификаций которыми отличались её предки, но которые спали в её наследственности в глубоком рецессиве.

— Сложно. И я так понимаю, вам, во имя дружбы народов и налаживания добрососедских отношений нужно постараться, чтобы этот малыш вырос максимально здоровым. Что хоть медики сказали?

— Что всё поддаётся коррекции, выдали весомую такую инструкцию по уходу и обязали раз в год привозить на дообследования. Проблемы решаемые, просто времени отнимут и сил...

— Ну ладно, а что твоя детка?

— А что с ней? Нормальная ящерка, только, в отличие от Юкоиного мальчика, без хвоста. Ей уже три месяца и мы, с тех пор как освоили способность менять кожу на чешую, предпочитаем ходить в последней...

Дальнейший трёп никому не интересен, кроме двух молодых мамочек, зато мы наговорились всласть. И, конечно же, я не упустила случая спросить, как оно, ну ... когда самой приходится. На что получила маловразумительный ответ: "пока сама не попробуешь — не поймёшь" и "оно того стоило".

На что способен полугодовалый ребёнок? Не знаю как у кого, а мой может бесследно исчезнуть, стоит только ему выпутаться из пелёнок-распашонок. А всяческие тряпки на теле Аксель не любит со страшной силой (пробивающаяся чешуя начинает зудеть, нас об этом предупреждали). Вот и сейчас, стоило мне только отвлечься на срочный вызов по видеофону, буквально на десять минут, как его словно Великий Ящер хвостом смахнул. Одёжка есть, вон валяется на ковре, а ребёнка в ней нет. Но я не паникую (тем более что и Домовой, контролирующий ситуацию в нашем жилище, тоже молчит), я уже учёная, мало того, я ещё в юности на Лерке натренировалась, она у меня тоже хамелеон. А потому, не делая резких движений, плавно опускаюсь на корточки и начинаю обшаривать взглядом все закоулки нашего общего сдвоенного модуля, куда только в принципе может заползти такой кроха.

— Что опять?!

О! Микаэль с работы вернулся, и конечно застал меня в весьма красноречивой позе. Проходить внутрь не стал — опасаясь случайно наступить на Акселя, застыл в дверях, прикрыл глаза и начал обшаривать жилое пространство тепловым зрением.

— Вон он, под столом.

Точно, я же после работы не сложила стол в стенку, и сынуля не преминул воспользоваться этим обстоятельством: заполз под него, вылинял в цвет ковра да ещё и хвостик вокруг ножки обкрутил. И спит. Вот что за инстинкт такой — заползти куда подальше, мимикрировать под окружающую среду и уже только после этого спокойно засыпать?!