Наваждение

Однако Калиненко не был идиотом. Тем более сентиментальным. Махом стряхнув эту опасную блажь, он внимательно слушал все, что излагал Купер.

Не разочаровала и вторая, более поздняя встреча. Куда более сдержанная, накаленная и весомая. Имеющая отношение не столько к событиям города, сколько к общему раскладу по стране. И конкретно по тому, где, как и на что в этом раскладе мог рассчитывать сам Калиненко. Человек приехал из столицы во многом ради этой конкретной беседы с Дмитрием и предлагал серьезные вещи.

Тут его тоже все устраивало.

Цена не пугала. Даже наоборот. Когда то, что тебе предлагают сделать так полно совпадает с личным желанием — это воодушевляет. Тем более что первую часть долга он уже уплатил, активно поспособствовав краху Мартыненко. Конечно, для полного спокойствия, Дима предпочел бы старого недруга не на зону отправить, а в более жаркие края, откуда уже никакая амнистия и помилование не возвращают. И ему дали понять, что многих других заинтересованных лиц, такой исход так же не расстроит. Но не сейчас, чуть погодя.

Это ничего. Ждать Дмитрий умел. Натренировал терпение за последние годы. Тем более что сейчас у него намечались не менее важные заботы. Да и напомнить парням что да как — надо. Дела поднять. Раскрутить компанию по собственной "реабилитации" в глазах общественности, как "невинно осужденного" бизнесмена. Что он и обсуждал после с Казаком, просидев несколько часов в машине. Ехать куда-то еще Комбат пока не хотел. Рано. Пусть Казак подготовит ребят, построит их, чтоб забыли об отдыхе и несерьезном подходе.

Да и просто: много времени прошло. Времени и событий. Виталий, конечно, держал его в курсе дела вплоть до последней мелочи, но знать и своим опытом, своими мозгами осмыслить, собственными руками "ощупать" — вещи совершенно разные. Он сейчас ко многому заново привыкал, незаметно и тайком, стараясь никому удивления или интереса не выдать: и к раскладу в городе, и к новому виду давно знакомых улиц, и к новинкам через голову скакнувшего техномира. Восемь лет — не много и не мало, а в некоторых моментах все просто через голову перевернулось.

Потому и не торопился он, потому и ездил по городу, изучая, присматриваясь, впитывая в себя это все, "переваривая". Вновь становясь частью этого огромного живого организма. Парни подождут, не к спеху, Казак им так и так спуску не давал, да и остались самые проверенные и верные. Других, в свете предстоящих планов, им не надо. Ясно, что придется набирать еще, тех, кто на подхват, кто по мелочи. Но костяк сформирован и проверен Казаком не раз. А завтра уже и он на них посмотрит.

Так что, когда Дмитрий вернулся в квартиру Лизы, внутри прочно укоренилось чувство холодного удовлетворения разворачивающимися событиями. И закрепить это ощущение удовлетворением физическим показалось весьма кстати. Уж очень аппетитно выглядела спящая хозяйка квартиры. И кровать была куда как комфортнее дивана. А к комфорту Дима тяготел, хоть и отвык за последнее время. Потому, даже несмотря на то, что давно отвык спать с кем-то, остался после тут же, не особо интересуясь мнением Лизы. Ему было хорошо, да и ей, судя по всем признакам, очень даже неплохо

Утром в воскресенье Лиза уже даже не знала: плакать ей, смеяться, или тихо хвататься за голову и забиваться в уголок, подвывая? Нет, она все понимала — секретные планы, борьба за власть и возвращение влияние, видимо, это конечно важно. Но так что же теперь, ей каждый день придется любоваться на своей кухне на Виталия?

Поправив пояс халата, и тут же отдернув руки, опасаясь, что этим жестом выдаст свою нервозность и понимание не владения ситуацией, Лиза зашла на кухню, где уже вовсю хозяйничали мужчины.

— Слушай, когда ты спросил, не приючу ли я тебя, про компаньона, который будет круглосуточно отираться здесь, не упоминалось, — смерив Виталия скептичным взглядом, Лиза остановилась у кофеварки.

Почти успешно делая при этом вид, что ее вообще не задел ответный недобрый взгляд Казака.

— Ты без него и дня не можешь, — наполнив свою чашку, Лиза повернулась, но так и не посмотрела прямо на Дмитрия. — Он стимулирует твой мыслительный процесс? Или просто его мельтешение расслабляет? — так, словно бы самого Казака здесь и нет, поинтересовалась она, добавив в свой кофе ложку сахара.

И плевать, что они тут, скорее всего, вновь какие-то свои планы обсуждали. Надо же совесть иметь!

Виталий сбоку от нее то ли хмыкнул, то ли фыркнул, так сразу и не разберешь. А вот Калиненко точно усмехнулся. И Лиза впервые за утро встретилась с ним глазами, преодолевая какую-то странную недобитую в ее душе смущенность.

Господи! Ну что такого, что они сегодня спали вместе? В одной постели? Впервые именно спали после секса. Ну и что, что она узнала — Калиненко, оказывается, храпит. Ну, не так, чтоб страшно и ужасно, но если переворачивается во сне на спину, то похрапывает. Она своими ушами слышала. Так от чего смущаться? Дурость! Но Лиза именно смущалась и стеснялась теперь смотреть прямо на него, словно бы ей вновь было девятнадцать. Почему-то такой избыток ранее неизвестной ей информации огорошил и показался слишком интимным. Куда более личным, чем просто соитие тел, пусть и по обоюдному желанию, пусть и с неистребляемой любовью с ее стороны.

И потому ей сейчас было так неловко смотреть на него, невозмутимо сидящего на табурете у стены ее кухни, потягивающего свой кофе и о чем-то размышляющего. Как и обычно, оставляя все свои мысли для Лизы недосягаемыми. Вот и прицепилась она к Виталию.

— Что-то ты, Лиза, не в духе. Проблемы появились? Или тебя и прям так вид Казака с утра разъярил? — повернув в ее сторону лицо, спокойно поинтересовался Дима.

Он наблюдал за ней, но Лиза не могла понять, что именно при этом Калиненко думал и догадался ли о ее смущении.

— Утром я предпочитаю любоваться на пончики с шоколадом, а не на нервных мужиков, мечущихся по моей кухне взад-вперед, тем более, если я их к себе не приглашала, и они засоряют мое жизненное пространство, — передернула Лиза плечами и прикрылась чашкой, от которой шел ароматный пар. — Я себе, помнится, ничего подобного не позволяла. И не приводила подруг попить у тебя кофейка.

Казак перестал рассерженно сопеть и рассмеялся. Кажется, она его сбила с толку.

Что-то она и правда разворчалась. Лиза прикусила язык, решив лучше пить кофе и засунуть свою стеснительность поглубже

— И правда, ты была на удивление скромна и послушна. Сейчас даже не верится.

Дима не отвел от нее невозмутимого взгляда. Смотрел. И медленно, как-то основательно, с нажимом, вращал пальцами свою чашку.

Размышлял еще о чем-то серьезном? Или же так озаботился недовольством Лизы.

Она сомневалась в последнем. Но упорно воплощала в жизнь ранее принятое решение целиком сосредоточившись на кофе.

— Я тоже на пончик не особо смахиваю, — так же медленно, как вращал чашку, Дима поднял ее к губам и отпил. — Но мое мельтешение не влияет на твое жизненное пространство? Или я стимулирую твой мыслительный процесс?

Тон вроде бы не поменялся. Но Лиза уловила иронию и усмешку Калиненко. Решение молчать тут же пропало втуне. Внутри вскинулось что-то строптивое. Но при этом — ей стало и забавно, а про смущение Лиза уже и не вспомнила, уверенно глянув Диме в глаза.

— Если бы ты мешал моему жизненному пространству, все кончилось бы сексом в машине, и дальше я поехала бы сама, — отставив чашку, она выпрямила спину. — А так как ты, и правда, стимулируешь мой мыслительный процесс и активизируешь интерес к работе, то да, не мешаешь.

Она даже улыбнулась, сумела. О том, что вчера она его мысленно с пончиком и сравнивала, Лиза умолчала.

— Дим, а не проще квартиру без хозяйки снять? Для нервов дешевле выйдет, — вмешался Казак, явно намекая на Лизу.

Дима перевел взгляд на друга, усмехнулся. Опять глянул на Лизу. И все с той же медлительной неторопливостью, обычно ему несвойственной, отпил еще кофе. И как-то резко мотнул головой.

Лиза встревожилась почему-то, не поняв, что значит этот жест.

— А ты, Казак, не обижайся, а на ус мотай, и сходи, что ли, купи Елизавете пончиков, может она и к тебе подобрее станет. Да и остальное уладь, — Калиненко поддел пальцами свой мобильный. Легонько постучал трубкой по столу и поднялся.

Подтянулся и Виталий, молча кивнул Диме и быстро направился к выходу, не слушая, как Лиза открещивается от их планов:

— Не нужны мне пончики...

Она фыркнула, поняв, что уже разговаривает сама с собой, мужчины вышли не просто из кухни, а и из квартиры. Само собой, Дима прихватил ключи от машины. Не то чтобы ей было привыкать к игнорированию со стороны этих мужчин. Но Лизе пришлось приложить усилия, чтобы подавить вспыхнувшее раздражение. Как быстро он становится самим собой, однако! Калиненко! Вот только Лиза не собиралась деградировать до своего прошлого.

Еще раз фыркнув, больше чтобы выпустить из себя негатив, Лиза допила кофе и, помыв чашки, решила заняться материалом для своего раздела в следующем номере журнала. Это для нервов безопасней.

Но и в этом ей скоро помешали. Стоило Лизе полностью сосредоточиться и наконец-то отвлечься от событий последних двух дней, стоило погрузиться в изучение темы, как кто-то начал настойчиво трезвонить в дверной звонок. Даже нагло, пожалуй. Почему-то подозревая, кто это может быть и понимая, что Дима, наверняка взял и ее ключи, как прошлым вечером, она пошла открывать. Раздражение опять уверенно разгоралось внутри. И наглая ухмылка Казака, прямо-таки ввалившегося в прихожую, стоило Лизе открыть, настроения не улучшила.

— Ну что, Елизавета, держи свои пончики, — он с порога всучил ей в руки коробку со сдобой.

Именно всучил, иначе и не скажешь. И уверенно двинулся дальше по коридору, на кухню, неся в руках еще какой-то объемный пакет. Не разуваясь.

Ошарашенная, Лиза пошла следом. Несмотря на распоряжение Димы, она все-таки не верила, что Казак и правда пойдет в магазин покупать ей пончики. Ну не Виталий бы был это! Так что теперь она ожидала какого-то подвоха.

И не прогадала.

— Принимай продукты, хозяйка. — Тон Виталия сильно отличался от того, как он теперь общался с ней при Диме.

Хотя, и заявить, будто бы он ее оскорбляет — было нельзя. Виталий просто пытался вернуть ее туда, куда Лиза не собиралась возвращаться. Он относился к ней, как к той, девятнадцатилетней Лизе.

Проигнорировав это, она поставила коробку с пончиками на стол и критичным взглядом осмотрела пакет.

— Что это? — спокойно уточнила она.

— Картошка, рис, свинина, соленая семга, — все тем же тоном начал перечислять Виталий. — Овощи, соусы, пока по мелочи, ну и еще пара вещей, которые Дима любит. Мне велено продуктовые запасы пополнить. Да и тебе легче к нему подмазываться будет. Не зря же говорят, что мужика через еду на что хочешь умаслить можно.

Казак усмехнулся. Криво и с явной насмешкой.

Лиза глянула в ответ без всякого интереса. Нет, еда, это конечно хорошо. И даже справедливо, у нее не та зарплата, чтобы без ущерба потакать кулинарным запросам Калиненко, при всем желании. Так что то, что Дима взял на заметку этот пункт ее порадовало. А вот поведение Казака — утомило.

— Что тебе надо, Виталий? — не поддаваясь на его поддевки, просто спросила она.

Казак деланно удивился.

— Мне? Это тебе что от нас надо, Лизавета? — уже грубее хмыкнул он. — Кто за тобой стоит? Кто подослал к Диме? Что ты должна сделать, узнать? Не знаю, что ты Диме наплела и как его отвлекаешь, но мне нужны конкретные имена, и лучше с адресом. Ясно?

Виталий приблизился к ней почти впритык и сейчас нависал над Лизой. Кухня у нее и так размерами похвастаться не могла, а уж с таким амбалом, да еще и в непосредственной близости — места совсем осталось мало. И было неприятно, почти брезгливо.

Лиза отвернулась, неторопливо включила кофеварку и, достав пончик из коробки, со вкусом откусила.

— Что же не ясного? — Она достала чашку. — Человека, который меня "подослал", как ты выражаешься, зовут Виталий Сергеевич. И целью моего пребывание рядом с Калиненко, как я понимаю, всегда было ублажение его желаний. Так чем ты не доволен? Мне кажется, я неплохо справляюсь, — криво улыбнулась Лиза, наполняя чашку ароматным напитком.

— Ты тут дуру из себя не строй. — Виталий стал еще ближе.

Кажется, ему не понравилась шпилька в его сторону.

— Думаешь, я поверю, что после всего, через восемь лет ты просто так очутилась под колонией, когда Дима вышел? Без всякой задней мысли? По любви безграничной.

Честно сказать, ее стали утомлять эти разговоры: то Дима, то вот теперь Казак.

Она отпила еще кофе. Снова откусила пончик.

— Да мне все равно, чему ты поверишь, а чему нет, Виталий. Я тебе не должна ничего. Тем более не должна ничего доказывать. Тебя мои мысли и мотивы, вообще, никаким боком не касаются.

В ответ на это Виталий не вспылил, как Лиза могла бы подумать. А даже отступил на шаг, привалился боком к столешнице и себе достал пончик из коробки. Лиза это не комментировала.

— Так, значит, — хмыкнул Казак, в свою очередь, жуя сдобу. — А ты попробуй, убеди меня. Расскажи, как ждала и надеялась, забыть не могла, мечтала о воссоединении. — Он все еще издевался. И не отказался от мысли вывести Лизу "на чистую воду". Это намерение очень явно сквозило во всем поведении Виталия.

Проблема состояла в том, что некуда было Лизу выводить. А ей не улыбалось ждать, пока до Виталия это дойдет, других дел и забот хватало.

— Некогда мне тебя убеждать. И желания нет, — доев свой пончик, Лиза аккуратно вытерла пальцы от шоколадного соуса. — И не посылал меня никто. Не пытаюсь я вас подставить, выведать тайны, или предать. Хочешь верь, хочешь нет, но при всем желании найти что-то, тебе придется в конце концов принять это. Потому что ничего другого нет.

Казак заломил бровь так, что даже смешно смотреть стало.

— Так что, неужели и правда: мечтала и страдала, любовь хранила, — протянул он.

Лиза посмотрела на него в упор со всем скепсисом, который ее сейчас переполнял. Молча взяла свою чашку и развернулась, пошла к выходу из кухни. Виталий, как ни странно, не мешал, но прямо-таки буравил взглядом ее спину.

— Ты же не дурак. Не можешь быть таким, если Калиненко тебе так верит, так зачем прикидываешься? — вдруг, дойдя уже до двери, зачем-то ляпнула она. Просто не сдержалась. Не понимала, когда люди так себя вели, как Казак сейчас. — И я не идиотка. Не стоит на это рассчитывать. Да, я раньше боялась тебя. Робела, язык к горлу присыхал. Но ты же и сам понимаешь, почему так было. Разницу в тех положениях, которые мы занимали. Да и не знала я, что ты просто человек, как и все. Точнее, не понимала, молодая была, неопытная. Но не глупая, Виталий Сергеевич.

Он за ее спиной пошевелился, поменял положение тела, наверное, а вместе с этим, словно что-то изменилось и в самой атмосфере кухни.

— Что же сейчас не боишься? — Он больше не издевался и не поддевал. Говорил ровно, и будто бы действительно с интересом. Виталий очень здорово умел подстраиваться под настроение и мысли собеседника.