Смок - боевой змей

Некрас же, выйдя на песчаный берег, прислушался и стащил сапоги. Вылил воду, отжал онучи, мокрые порты и край свиты. Обулся и, не таясь, двинулся к кострам. Ступив несколько раз, он едва не споткнулся о человека, лежавшего на земле. Сотник замер и пригляделся. Человек был не один: все пространство впереди было усеяно спящими. Некрас подобрал чье-то копье, бросил древко на плечо, как это делают вои в походе, и осторожно пошел вперед. Он не подходил к кострам. Возле них могли оказаться бодрствующие, а от взгляда на пламя теряется зрение. Когда тела на земле перестали попадаться, Некрас двинулся вдоль края становища, обходя его по внешней стороне. Несколько раз он замечал хорошо различимые на фоне неба темные фигуры сторожей с копьями. Они его тоже видели, но не окликали: от становища к полю да с копьем на плече мог идти только свой.

Завершив обход и оценив размер войска, Некрас вышел к берегу и двинулся обратным путем — считал насады. У передней он остановился и на мгновение задумался. Дружинники Великого вытащили носы лодок на песок, каждая была привязана к вбитому в землю колу. Некрас попробовал узел, тот поддался. Покончив с веревкой, Некрас по оставленной сходне поднялся на борт. Его никто не окликнул. Присмотревшись, сотник различил на помосте у носа тело. Подошел ближе. Сторож спал, подложив под голову шапку. "Хороши вои у Великого! — усмехнулся сотник. — А чего бояться? Со стороны реки не нападут — Ирпень здесь широкая и быстрая. От поля сторожа стоит, наверное, и конные разъезды высланы. Ваше счастье, что не в курские земли пришли! Мало кто проснулся бы поутру".

Некрас наклонился над спящим и быстро сдавил ему шею. Сторож дернулся и затих. Некрас подождал немного и приложил ухо к груди воина. Сердце билось. Сотник выдернул гашник из портов сторожа, разрезал пополам, связал пленнику руки и ноги. Засунул в рот ему войлочную шапку и сошел на берег. Здесь стащил сходню, просунул ее под днище насады и навалился изо всех сил.

Насада не поддалась. Некрас зашел в воду по пояс и попробовал еще раз. Послышалось шуршание песка, и лодка сползла в воду. Подтолкнув ее с носа, Некрас убедился, что насада выплывает на стрежень Ирпени, и заспешил к обрыву.

...Сотник пришел, когда Олята совсем истомился. Заскочив на змея, Некрас вывел его середину реки. Смок встал против течения, загребая лапами. Некрас явно чего-то ждал. Олята собирался спросить чего, как увидел надвигавшуюся тень. "Насада!" — испугался отрок. Некрас отвел змея из-под носа судна, пропустил мимо, нагнулся и выловил плывущую за насадой веревку. Это был, как понял Олята, причальный канат. Некрас развернул смока и послал его вслед насаде. Застоявшийся змей в два счета обогнал судно. Некрас закрепил канат на луке седла, и смок резво потащил насаду по течению.

"Зачем нам лодка?" — хотел спросить Олята, но сотник прикрыл ему рот. В молчании они плыли по самому стрежню, оставляя позади затоки и перекаты. На поворотах насаду несло то влево, то вправо, но Некрас, направляя смока в противоположную сторону, не давал судну зацепить берег. От разогревшегося смока шло тепло, Олята стал придремывать. Пару раз он спросонку тыкался носом в спину сотника. Свита Некраса была мокрой, и Олята сразу просыпался.

— Скоро прибудем! — сказал Некрас, когда Олята встрепенулся в очередной раз. — На берегу ватага ждет, я велел, чтоб костер жгли. Разъезды Великого сюда не достают.

— В насадах плывет войско? — догадался Олята.

— Пешее, сотен десять. Костров жгут мало, чтоб не посчитали, но я прошел по становищу.

— Зачем насаду угнал?

— Пусть Светояр поглядит. Чудно устроили.

— Сторож в насаде был?

— Один. Лежит связанный.

— А как лодки хватятся?

— Я вервие отвязал, не резал. Подумают: сама уплыла. А коли встревожатся, нам дела нет. Войско с полпути не ворочают...

Скоро на правом берегу Ирпени показался костер. Некрас подплыл, окликнул — отозвался Малыга. Побежавшие вои вытащили из насады пленного. Порты у него сползли до колен, незадачливый сторож крутил головой и закрывал от страха глаза.

— К воеводе его! — велел Некрас. — Как можно скорее! Язык! Сажайте на коня и скачите. Насаду к Белгороду сплавите?

— Долго плыть, — вздохнул Малыга. — Змеем сподручнее!

— Не успеем! — возразил Некрас. — Светает. Нельзя, чтоб смока видели.

— Тогда поплывем! — согласился Малыга. — Весла есть?

— В лодке...

Отдав команду, Некрас вывел смока на стрежень и поднял в небо. В этот раз летели низко. Не петляли по ленте реки — напрямик. Олята догадался, что Некрас хорошо знает эти места — летает каждый день.

— Будет сеча с Великим? — спросил отрок.

— Через день-другой, — ответил Некрас.

— Мы их побьем?

— Со смоком? Запросто!

Олята радостно засмеялся.

— Нет причины веселиться, — хмуро сказал Некрас.

— Отчего?

— Много людей поляжет, еще более покалечат. Дети сиротами останутся. Что хорошего?

— Не станет Великий в наши земли ходить!

— Великий угомонится, Ростислав к нему пойдет. Князьям забава — друг с дружкой воевать, а людям — беда. Понятно, ханов половецких в поле прогнать, так нет же — братьев режут!

— Ты много воевал? — спросил Олята.

— Больше, чем хотел.

— А лет тебе сколько?

— Двадцать три.

"Всего-то? — удивился Олята. — Не слишком-то старый..."

— Ты шить умеешь? — в свою очередь спросил Некрас.

— Батьки учили.

— Ватага не скоро вернется, будем нагрудник смоку мастерить. Прежний мал.

— Оляна поможет! — сказал Олята.

— Работа мужская. Воловью кожу кроить да шилом колоть — это не полотно. Куда с ее пальчиками?

"Ишь, разглядел! — удивился Олята. — Когда? Вроде и не смотрел в ее сторону".

— Мы будем колоть, она ремешки в дырки продергивать, — предложил. — У нее ловчее выйдет. Кашу Нежана сварит.

— Ладно, — неохотно согласился Некрас.

"Когда на сечу полетим, возьмет с собой? — подумал Олята. — В войске проку от меня мало: любой враз зарубит, а вот на смоке пригожусь".

Олята хотел спросить об этом Некраса, но постеснялся...

16.

За два месяца до описываемых событий логофет дрома Ромейской империи Фока явился во Влахернский дворец. Миновав аркаду резиденции василевса, логофет остановился у бокового входа. Выскочивший из дверей служитель поклонился и предложил следовать за ним. Фока подчинился. Они прошли коридором, поднялись по широкой лестнице. У высоких, инкрустированных золотом, дверей проводник остановился.

— Базилевс ждет! — сказал громко и потянул за тяжелую бронзовую ручку.

Фока вошел и поклонился. Базилевс ромеев, император Венгерский, Хорватский, Сербский, Болгарский, Грузинский, Хазарский и Готский Мануил стоял у стола, разглядывая огромный лист бумаги. Увидев логофета, он некоторое время молча смотрел на чиновника. Фока не опустил взгляд. Свет из окна падал на лицо Мануила, выделяя тенями каждую морщинку. Опытным глазом царедворца Фока отметил: за время, прошедшее с их последней встречи, базилевс сдал. Мануил вступал в седьмой десяток лет. Возраст далекий от ветхости, но... Глубокие морщины на высоком лбу, синеватые мешки под глазами, обвисшие щеки... Сейчас Мануил нисколько не походил на немолодого, но безумно отважного воина, единственного, кто уцелел в резне, устроенный турками близ замка Мириокефал. Это случилось внезапно. Авангард могучего войска ромеев, в котором находился и Фока, далеко оторвался от основного войска. Армия передвигалась без дозоров: упоенные своей силой, ромеи не опасались турок. Враг жестоко наказал за беспечность. Войско втянулось в Иврицкую долину, когда со склонов посыпались стрелы и камни, затем ринулись турки. Мануил и шурин Балдуин, императорская гвардия и лучшие полки катафрактариев бились насмерть, но турок было слишком много. Они катились со склонов, будто сама гора рождала их на погибель христианам. Пали все, уцелел лишь базилевс. Он прискакал в лагерь авангарда в проломленных доспехах, залитый своей и чужой кровью, со щитом, в котором застряло три десятка стрел...

Базилевс сделал приглашающий жест, Фока подошел ближе. Доставая из рукава свиток с докладом, бросил взгляд: на столе разостлан лист с астрологическими таблицами. Фока тихонько вздохнул. Он не верил во влияние звезд на человеческие судьбы. Зато базилевс верил. Поэтому логофет благоразумно промолчал.

— Говори! — велел Мануил.

Фока начал доклад. Он был безрадостным. На границах империи неспокойно. Досаждают турки, недовольные отказом Мануила срыть Дорилею. По мирному договору, подписанному после поражения в Иврицкой долине, император обязался разрушить две крепости, но Дорилею не тронул. Султан отправил посольство, требуя выполнения договора, получил отказ и принялся опустошать малоазийские земли. Мануил разбил турок на переправе через Менандр, но они не угомонились. Еще хуже обстоят дела на Западе. После того, как объединенная армия папы, сицилийского короля и итальянских городов разгромила императора Барбароссу, итальянская политика ромеев затрещала по швам. В Венеции состоялся конгресс, объединивший врагов Мануила. Очередной крестовый поход может закончиться у стен Константинополя. Желающих разграбить богатейший город много. Повод найдется. Несколько десятилетий тому Мануил прошел по западным землям, как смерч. Разбил норманнов, сербов, затем усмирил венгров... Пролиты реки крови, истрачены горы золота... Все впустую. Враги объединяются, становятся все сильнее, истощенная немыслимыми податями и поборами империя не в состоянии им противостоять...

Мануил слушал молча, рассеянно водя пальцем по астрологическим таблицам. Фока с ужасом подумал, что базилевс сверяет его доклад с предсказаниями звезд. Если звезды покажут, что логофет не прав, базилевс обвинит его во лжи. Фоку бросят в подвал, а там долго не живут — палачи императора знают дело. Сначала запытают, затем потихоньку удавят и бросят тело в залив... Доклад логофет заканчивал треснувшим голосом.

— Расскажи о смоках! — неожиданно сказал базилевс.

"О ком?" — чуть было не спросил логофет, но вовремя спохватился: его письмо базилевсу годичной давности! Фока не предполагал, что его прочли. Ошибся. Базилевс не забыл.

— Смоки — водяные змеи, питающиеся рыбой и вырастающие до огромных размеров, начал логофет. — Хорошо летают. Нрава мирного, легко привыкают к людям, если поймать их совсем маленькими...

— Это я помню! — раздраженно сказал Мануил. — Почему не удалось их приручить?

Логофет облизал пересохшие губы:

— Это долгая история.

— Я не спешу!

— Три года тому в библиотеке нашли древний свиток на латыни. В нем рассказывалось, как приручить смока, как воспитать из него боевого змея. Свиток сохранился плохо, подробностей было мало. Однако мы решили попробовать. Послали людей к устью Дуная — только там в наших землях водятся смоки. К тому же владения империи по Дунаю более всего страдают от набегов половцев, а в свитке рассказывалось, как использовать смоков против варваров. Половцы приходят из степи конными, а кони не переносят крика змеев — разбегаются. Прирученный смок или два могли остановить конницу врага и даже рассеять ее.

Базилевс кивнул.

— Поначалу не заладилось. Не было желающих растить змея. Люди их боятся.

— У змеев зубы и когти! — усмехнулся Мануил.

— Наконец, нашелся рус, по имени Некрас, который вызвался добровольно. Молодой раб, образованный, смышленый, смелый. Чтоб дело шло быстрее, руса ознакомили со свитком.

— Доверили тайну рабу? — нахмурился базилевс.

— Там не было большой тайны, Великий, только упоминание. Некрас делал все сам: кормил змея, приучал его к себе, придумывал, как использовать для войны. По нашему требованию Некрас все записывал (он хорошо знает греческий), именно этот свиток составлял великую ценность. Мы за нее не опасались: по завершению работы раб бесследно исчез бы, а свиток — остался.

Мануил снова кивнул.

— У руса получилось, — сказал ободренный Фока. — Когда смок подрос, он стал на нем летать, седлая его, как коня. Дело непростое, и мы велели Некрасу обучить этому искусству наших людей. С его исчезновением можно было погодить. Но тут напали половцы.

— Кто их вел?

— Русы!

— Русы объединились с половцами для грабежа поселений?

— Нет, Великий! Половцы явились грабить, русы пришли за Некрасом.

— Они знали о смоке?

— Нет. Мы строго хранили тайну.

— Зачем русам понадобился раб?

— Это был не простой раб, Великий. Об этом никто не знал, выяснилось позже. Русы, что пришли за ним, воевали под предводительством Некраса и хотели освободить вожака.

— Их было много?

— С десяток. Зато половцев — тысячи. В том дунайском поселении у нас было мало сил. Русы потребовали Некраса для себя, оружие, коней и золото для половцев, пообещав, что не тронут селения. Эпарх согласился.

— Некраса следовало убить! — воскликнул базилевс.

— Данной мне властью я отстранил эпарха от должности и предал суду, — сказал Фока. — Но было поздно — русы с Некрасом ушли. Смок улетел. Позже выяснилось, что Некрас унес записи. В суматохе этого не заметили. В своих землях Некрас раздобыл яйцо смока и вырастил змея.

— Как узнал?

— У меня есть глаза и уши во всех краях, — поклонился логофет.

— Что предпринял?

— Узнав, что Некрас поселился в Турове, повелел епископу Дионисию руса убить.

— Дионисий смог?

— Пытался. Его слуга ударил Некраса ножом, но тот предусмотрительно надел кольчугу. Некрас выжил и ушел. Со смоком.

— Представляешь, что ты наделал? — сурово спросил Мануил. — Мало у нас врагов на Востоке и Западе, так теперь жди с Севера! Русские смоки над Константинополем!

— Ты не увидишь их, Великий! — поклонился Фока.

— Почему?

— У русов нет, как во времена базилевса Цимисхия, кагана, который сумел бы их объединить. Князья русов погрязли в усобицах и думают лишь о том, как захватить земли соседа. По сообщению Дионисия, Некрас нанялся к одному из князей для такой войны.

— Сначала он выиграет эту войну, затем другую, объединит Русь, после чего обратит взор на ромеев, как делали русы в прошлые века.

— Не обратит! — сказал Фока.

— Ты уверен?

— После того, как Некрас ушел в Русь, мы узнали, кто он такой.

— Говори!

Слушая логофета, базилевс задумчиво теребил бороду.

— Плохо, что ты узнал это поздно, — сказал он, когда Фока закончил, — мы потеряли единственного человека, который знает, как приручить смока. Если этому... — Мануил помедлил. — Некрасу нет места в землях русов, он найдет его здесь. Империи нужны умные и сильные военачальники. Передай Дионисию, а тот пусть сообщит Некрасу: руса ждут в Константинополе! Донисий может обещать ему все, вплоть до должности логофета. Не твою! — усмехнулся Мануил, заметив как вытянулось лицо Фоки. — С дромом чужеземец не справится. А вот логофет стратиотов... Почему бы и нет? По крайней мере, у Некраса нет здесь родни — некого наделять землями.

— Дионисий мог убить Некраса! — сказал Фока. — Он как сторожевой пес: если вцепится, не отпустит.

— Если он не убил Некраса сразу, вряд ли удастся это вновь, — сказал базилевс. — Судя по твоим словам, Некрас не из тех людей, которые позволяют напасть на себя дважды. Его наверняка хорошо сторожат.