Девочка-волшебница или...(4)

* * *

В последний раз еще раз все проверив я сел на сидение — никаких ремней безопасности гномы не предусмотрели, поняв что запросто могу свалиться я опоясал себя магическими нитями. Испытание решено было проводить в Академии, но достаточно далеко от самой пирамиды, чтобы никто посторонний не смог увидеть пока еще не обнародованный гномий артефакт. Хотя мастер Борин и не писал о том чтобы я соблюдал секретность я сам принял такое решение и Борг меня полностью поддержал. Многие из заклинаний в артефакте мало кому известны, гномы ведь тоже не делятся своими секретами налево и направо. Кроме того в артефакте используется переработанная гномами версия моего заклинания, все-таки я решил что гномам можно доверять, уж кто-кто, а они уж точно не станут развязывать войну на тотальное уничтожение людей. Однако гномы сильно постарались и полностью переработали мое заклинание подстроив его под магию земли, так что у них по сути дела получилось вообще новое заклинание. О том что это новая версия моего заклинания говорит лишь то, что у них схожие функции — антигравитация.

— Ты точно уверена, что сама хочешь все проверить? — уже в который спросил Борг.

— Да, или ты хочешь это сделать вместо меня? — я склонил голову набок и улыбаясь захлопал ресницами.

— Я бы с удовольствием занял твое место, но я же говорил, я боюсь высоты. — ответил Борг и выглядел он при этом несколько пристыжено или скорее смущенно.

То что Борг боится высоты это его самая страшная тайна (у каждого есть то, чего он боится, кто-то боится темноты, кто-то крыс и мышей, примеров много. И есть люди которые делают из этого тайну, боясь просто показаться слабыми), он ее ни кому не раскрывает и мне бы не раскрыл, если бы не вот такая оказия с этим скутером.

— Тогда не мешай.

После того как я вдавил красненький шарик расположенный на чём-то вроде приборной панели скутер плавно поднявшись в воздух завис над землей так что я едва доставал до нее кончиками пальцев ног. В таком подвешенном состоянии я проболтался до тех пор, пока не обрел уверенность в том, что скутер не завалится на бок и не будет кувыркаться. Все еще испытывая некоторые опасения я все же покрутил ручку газа стараясь сделать это так, чтобы скутер летел как можно медленнее — страшно блин, аж сердце замерло. Немного успокоившись подбавил газу и потянул руль на себя словно штурвал самолета, скутер отреагировал моментально начав плавный подъем. На высоте метров в двадцать неожиданно подул ветер, однако на положении скутера это никак не сказалось, а ведь должно было, тем более что ветер дует с боку сильными порывами. Внутри аж все занемело, забыв о том что я привязал себя к сидению, боясь свалиться я мертвой хваткой вцепился в руль. Ветер дует я вишу на одном месте, внизу бегает Борг, ему для схожести с Пяточком из Винни Пуха не хватает только зонтика, да повторения фразы — Кажется дождь собирается. Наверное мне не стоило вот так резко взлетать на такую высоту, оказывается, я ее тоже боюсь. Но сделать что-либо я не могу, страшно, хотя скутер висит себе ровно, так словно он на земле стоит и порывы ветра его совершенно не волнуют, зато меня ветром едва ли не сдувает (и это несмотря на укрывающую меня магию). И все же я сумел взять себя в руки — образно выражаясь. Занемевшими руками я с какими-то нечеловеческими усилиями прокрутил ручку газа и скутер полетел вперед и тут же ветер дувший в бок перестал мне хоть как-то досаждать, теперь поток воздуха пошел в лицо, а ведь я по ощущениям лечу не так уж и быстро. Взгляд вниз породил в мозгу фразу — Ой мамочки! Лечу я не то чтобы быстро, а даже очень быстро — уже половину пути до Академий пролетел от того места которое мы с Боргом выбрали для проведения летных испытаний, только что внизу пруд промелькнул по мосту через который мы проезжали. Кроме скорости меня обеспокоила и высота, это уже не двадцать метров, я совершенно упустил из виду тот момент когда я успел набрать высоту, а высота такая, что деревья кажутся травой, а на горизонте искрясь на солнце блестит вершина пирамиды здания Академии. Ноги моментально стали ватными, как и все тело, первоначальный испуг никуда не делся и сейчас вернувшись взялся за дело с новой силой, да только и я уже успел немного придти в себя. Мне по-прежнему страшно, но внутри уже бушует адреналиновая буря в животе все еще порхают бабочки которых вот-вот сметет нарастающей бурей восторга.

Летал я долго, даже успел проголодаться, наверное только урчание в животе и вынудило меня спуститься с небес на землю и вот тут-то и случилось самое страшное. Наверное мы с Боргом что-то не так собрали, потому как скорость хоть и снижалась, но совсем убавляться не хотела. Это я понял уже когда был в десятках метров от земли, Борг пока я бороздил небесные просторы похоже никуда не отлучался, только прилег на травку, но заметив меня он встал и замахал руками, а я в этот момент что есть сил пытался сбросить скорость. А земля уже близко, меньше десяти метров, я изо всех сил потянул руль на себя чтобы вновь уйти в верх и... не тут-то было. В тот момент у меня даже успела возникнуть мысль — Поздно.

Не знаю, точнее не помню, то ли я на самом деле успел крикнуть или только подумал, но за мгновение до столкновения с землей ощущая какую-то неподдельную горечь сожаления, отчаяние и страх я почему-то вспомнил о маме, точнее сразу о двух и о своей и о маме Лурии.

— Мама!

Эльке.

— И жили они долго и счастливо. — закрывая книгу произнесла она. — Конец!

Стоило ей взглянуть на Лурию, как глаза ее сразу же стали влажными от слез, ей было больно видеть подругу в таком состоянии. Почти две недели Лурия лежит в постели не приходя в сознание и так с того самого дня когда она пострадала во время испытаний какого-то артефакта. Калерия говорит, что кома вызвана самой Лурией, потому как тело ее практически не пострадало, была пара синяков которые практически сразу же сошли и больше ничего. От куда более плачевных результатов такого падения каким его описал видевший все от начала и до конца Борг, Лурию спасла ее магическая защита.

Едва слышно разошлись створки дверей пропуская в комнату Арона, она тут же поспешила встать чтобы сделал книксен как учила Лурия, но Арон ее опередил помахав рукой и прошептав.

— Сиди-сиди.

Арон заходит практически каждый день, впрочем не только он, к Лурии много кто заходит, сначала несли цветы, — до тех пор пока Калерия не запретила, — просто вазы ставить уже было некуда, а ходить как-то надо было. Так что сейчас просто заходят — без цветов. Кто не заходит — спрашивает, иногда даже по несколько раз на дню, если они снова встречаются. Калерия все это время практически не спит, все что-то делает, однако Лурия на это никак не реагирует.

— Ну, как прошел день? — усаживаясь в соседнее кресло спросил Арон.

— Читали, Лур ведь любит читать. — ответила она.

— Калерия говорит, что ты уже несколько дней ничего не ела. Она за тебя волнуется и я волнуюсь не меньше. — Арон перевел взгляд на Лурию и вновь посмотрел на нее. — От того что ты себя голодом моришь, Лур быстрее не поправится. К тому же, я более чем уверен, что ей бы это точно не понравилось.

— Стоит только подумать о Лури, как все из рук валится и кусок в горло не лезет.

— Но ведь это не повод заниматься самоистязанием. Если кушать не можешь, так хоть питательный раствор пей, сама раствор приготовить не сможешь, попроси Калерию, она приготовит. А то ведь я прикажу ей в принудительном порядке делать тебе инъекции. — и в тот момент когда она посмотрела на лежащую без сознания Лурию добавил. — Никуда она отсюда не денется, если ты на пару минут отойдешь покушать.

Очень нехотя она поддалась на уговоры и оставив книгу на столике в сопровождении Арона ушла ужинать.

Вадим.

Просыпаться мне ну совсем не хотелось, Новый год только начался — каникулы еще не закончились как никак. Можно было бы пойти с Серёгой в парк на каток сходить, но думаю что снова допоздна будем торчать в гараже его дядьки, ковыряясь в старом мотоцикле, хорошо гараж теплый и печка есть — старая буржуйка. Странно только то, что меня до сих пор никто не пришел будить, обычно мама отправляет Леську, уж кто-кто, а Леська мертвого подымет если начнет канючить — Вадим подъем! Вадим подъем! Подъем-подъем-подъем! Вадим подъем!.. — и так до тех пор пока я окончательно не проснусь. Но раз не будят, значит можно воспользоваться случаем и поспать подольше... И тут меня осенило, так ведь не будят потому как сегодня мой день рождения, а в свой день рождения я могу спать столько, сколько захочу, все равно без меня как виновника торжества, само торжество не начнется и торт есть не будут. Кроме того, мой день рождения выпадает на последний день в новогодних каникулах. Воспоминание о торте породило урчание в животе, — раз расслышал, значит уже проснулся, надо вставать одеваться, умываться... боже, как я не люблю умываться, чистить зубы и все такое...

Неожиданно мои уши что называется сами собой навострились, — кто-то ходит по комнате, шаги тихие, мягкие, это не папа который топает словно слон и не крадущиеся как у Леськи, которая крадется едва ли не на самых кончиках пальцев так, словно бы замыслила совершить преступление века. Значит остается последний вариант, — это мама, — готовит мне праздничный костюм, — рубашку, брюки, все дела. В другое время меня в костюм нарядиться не заставишь, не люблю я этого, там галстук нужен, а он почему-то всегда давит, даже когда расслаблен. Папа тоже галстуки не любит, но ему приходится их носить, — возраст, работа, все такое... Как же неохота взрослеть, но природу не обманешь. В животе вновь заурчало, кроме того захотелось в туалет по маленькому. Откуда-то со стороны в сознание лениво вплыла мысль, — Нет, мне определенно пора вставать. — и я открыл глаза.

Сев на кровати я потянулся и широко зевнув продрал глаза в которые словно по ведру песка всыпали. Слезиться меньше, от того что я их потер, глаза не стали, зато хоть видеть смог более менее нормально. В комнате никого не было, хотя я был абсолютно уверен что до того как я решил окончательно проснуться, тут кто-то был. Хотя может это мне только приснилось? Ведь снилось же мне, что мне четырнадцать и я даже в это сам поверил.

— Так, а где это я?

В комнате пусто, если не считать двух мягких кресел и столика промеж них, ну и кровати на которой сейчас сижу, а до этого спал я, а ну и задернутые портьеры на большом, во всю стену окне. Ни каких тебе картин на стенах, ни коврика у кровати, впрочем что-то на стене перед кроватью все же висит, похожее на большой плазменный телевизор. И тут меня одновременно словно током ударило и холодной водой окатили. Похоже что я или не до конца проснулся или вообще забыл обо всем, а сейчас разом вспомнил и мне аж поплохело. Я отчетливо вспомнил все, что со мной случилось во время испытания летательного артефакта. Вспомнил все, — кроме момента столкновения с землей. И почему-то тут же подумал.

— Ох и влетит мне от Арона за неосторожность.

Пока я размышлял над случившимся и тем, что мне за это может быть, вновь напомнил о себе мочевой пузырь, только теперь ощущение было такое, что еще чуть-чуть и потечет.

— Ай-я-я-я-я-я-яй! — я едва устоял на ногах после того как сполз с кровати, хорошо было на что опереться, кровать-то вот она. — Поспешать надо медленно. — мелькнуло в голове и дальше я не спешил хотя и чувствовал, что больше терпеть сил нет, тут даже магия с замедлением обмена веществ и прочих процессов жизнедеятельности организма оказалась бессильной, видать и правда много накопилось. — У-у-у-уф-ф-ф... хорошо то как. — возникла мысль в тот момент, когда я-таки достигнув заветной цели, стянул с себя нечто вроде памперса, присел и процесс пошел. — Лепота.

Это очень предусмотрительно со стороны тех кто строил Академию, организовать уборную не где-нибудь там, — в конце коридора, а тут же, за дверью.

Выйдя из уборной я едва ли не нос к носу столкнулся с Калерией, не знаю, как она оценила мое состояние видя что я могу передвигать самостоятельно, но все равно сразу же поспешила поддержать меня и я не стал отказываться от помощи, ощущая не только легкость в теле после посещения уборной, но и его неустойчивость.

Последовала долгая процедура обследования моей тушки сопровождаемая стандартными вопросами обо всем что меня тревожит и беспокоит и все такое.

— Ох и заставила же ты нас всех поволноваться. — закончив осматривать меня сказала Калерия.

Я виновато опустив глаза промямлил. — Прости.

— Да уж ладно уж. — ответила Калерия и прижала мою голову к своей груди. — Все обошлось, для меня уже этого достаточно. Вот у кого тебе точно стоит попросить прощения, так это у Эль, она от тебя ни днем ни ночью не отходила, а в последний дни даже есть перестала. Мне даже Арона привлечь пришлось, чтобы он ее уговорил сходить поужинать, а то ведь она совсем с лица спала, смотреть страшно.

Я прислушался к себе, точнее постарался уловить что сейчас испытывает Эльке, между нами ведь моими кривыми ручонками была налажена прочная двухсторонняя эмпатическая связь. Отзыв на мой эмоциональный посыл был, но какой-то совсем не радующий, не похоже было на то, что Эльке поняла, что я уже в сознании.

— Ну ничего, поужинает, вернется... — подумал я. — Вот тогда и обрадую.

Мысли о том что Эльке сейчас ужинает вызвали воспоминание о сне и о праздничном торте, а это в свою очередь вызвало урчание в животе, хотя может дело и не в моих мысля, просто так совпало, но мне ужасно захотелось чего-нибудь сладенького, например, — пирожное или все же лучше тортик, и чем больше он будет, тем лучше.

Эльке.

Неожиданно для себя прямо во время ужина она ощутила непреодолимую тягу к тому, чтобы немедленно не съесть что-нибудь сладкое. Эта тяга оказалась выше ее сил, она не смогла не поддаться обуявшему ее желанию в конце концов вынудившему ее сходить за пирожными, и ела она их до тех пор, пока могла. И даже после этого, она не оставила блюдо с пирожными на столе, сходив за добавкой она вместе с блюдом на котором не очень-то аккуратной кучей были навалены различные пирожные вернулась в комнату, где лежит Лурия. Войдя в комнату первым делом она увидела Калерию сидящую на кровати Лурии и только потом заметила подругу замершую посреди комнаты в полураздетом или точнее в полуодетом состоянии.

— О-о-о... вернулась... — продолжив одеваться произнесла Лурия. — И ужин принесла, большая тебе от меня благодарность.

Громко звякнув, блюдо с пирожными которое она несла упало на пол, а сама она не глядя под ноги бросилась к подруге и заключила ее в объятия помешав тем самым ей одеваться. И практически в тот же самый момент когда Лурия смогла высвободиться из ее объятий в комнату вошел Арон...

Лурия сидела вся пунцово-красная и прилагала все усилия к тому, чтобы не смотреть в сторону Арона изучая картины развешанные на стенах обеденного зала. И она сама сидела раскрасневшаяся, ведь это из-за нее ее подруга оказалась в столь щекотливом положении именно в тот момент когда в комнату вошел Арон. И Арон тоже не знал куда себя деть и только Калерию никак не затронула обстановка всеобщего смущения.