Милостиво войдя в положение бедолаги, он уступил ему сто килограмм по четыре монеты за бих, сказав, что у него нет времени спорить о цене. Старшина сник, вздохнул и отсчитал требуемую сумму и, загрузив на повозку мешки, уехал вместе с подручными восвояси.
Потом принесло одного из помощников кера, того самого с лисьим лицом, который тогда хотел отнять у Линды ее участок. Теперь он, поминутно слащаво улыбаясь, приглашал Сергея сегодня к керу где к вечеру соберутся все именитые купцы.
Никитин обещал, что будет. Ещё раз, поклонившись, посланник ушёл. Здесь, правда, надо было заметить, что народ называл здешнего правителя кером только по привычке. На самом деле здесь уместнее было назвать его посадником, если брать русскую терминологию.
Этот посадник-кер избирался из семей наиболее влиятельных местных нобилей. Кстати за это кресло избранник не так уж и держался, он, всегда, мог уйти в отставку или если он допускал серьёзные промахи, то собрание знатных граждан города смещало его. Таких прецедентов в Линте, за его многовековую историю было предостаточно.
-Так, а в чём мне сегодня идти на это сборище?!.
Землянин долго выбирал что одеть, идя на эту сходку. Распотрошив три своих сундука, он, постарался придать себе внушительный и богатый вид. На пальцы пришлось надеть несколько золотых перстней с вставленными крупными, но плохо ограненными изумрудами и рубинами.
Здесь их пока ещё не научились красиво огранивать.
В довершении ко всему его шею украсила толстая золотая цепь, на конце которой болтался бляха тоже обильно инкрустированный топазами
Землянин скептически посмотрел на эту ярмарку тщеславия в зеркало и хмыкнул — не хватало только кольца в нос с какой-нибудь висюлькой. Но для здешних нобилей он был пока ещё "тёмной лошадкой" и приходилось демонстрировать свой статус вот такими материальными его подтверждениями. Всё это великолепие он скрыл под красиво изукрашенным плащом, надвинул на голову шляпу и отправился на этот приём.
Собрание местных нобилей происходило около резиденции кера, на площади где сегодня были выставлены длинные лавки, покрытые шкурами. На них, впрочем, никто не сидел, все присутствующие разбились на две крупные и несколько мелких групп. В одной из этих больших групп громко хохотали и сквернословили военные, в другой группе, одетой в добротные одежды, что-то негромко обсуждали. Обе группы с недовольством косились друг на друга.
Увидев Никитина из обеих групп, ему сразу одновременно замахали руками, приглашая к ним. Сергей на секунду задумался, выбирая кому отдать предпочтение, потом приблизился к знакомым ему капитанам наёмникам.
Группа вояк встретила его сальными шутками и похлопыванием по плечам. Все тут же принялись его расспрашивать о том, что происходит в Ка-Ато и Хебо.
Большинство наёмников жалело, что не смогли поучаствовать в этом — война слишком быстро и внезапно закончилась, и теперь обсуждали, как поведёт себя правитель Ка-Ато. Пойдёт ли он захватывать Ка-Абур, когда-то давно принадлежавший ему или нет.
Услышав, что он не так давно был в той стороне к нему, стали подтягиваться купцы и, выждав, когда наёмники отстали от него, торгаши принялись расспрашивать про цены на те или иные продукты и вещи.
Никитин как мог, отвечал на них, от дальнейших расспросов его спасло появление кера. Вместе с ним из дома вышли ещё несколько человек. Из них Сергей узнал только Зонтера. Тот, увидев его, приветливо кивнул головой.
Все начали рассаживаться на лавки, никакого особо старшинства здесь не соблюдалось, все садились с кем хотели. Дождавшись, когда установится тишина кер, его звали Сер, начал долго и нудно перечислять какие убытки несёт город и что нужно будет сделать. Купцы начали недовольно ворчать, они сразу почувствовали, к чему ведутся эти речи.
Правильно чувствовали — к непредвиденному налогу, основное бремя которого несло купеческое сословие. Дальше пошёл банальный торг. Купцы беззастенчиво закладывали друг друга, стараясь переложить на других налоговое бремя и выгадать монетку для себя родимого. Старшины кожевников, оружейников, торговцев лесом и другие яростно спорили, кто должен дать городу больше.
Над площадью стоял яростный крик, перекошенные красные физиономии метались туда-сюда, в одном месте кого-то оттаскивали друг от друга стражники. Кер сидя на кресле, установленном, на ступеньках и лениво наблюдал за этими баталиями, чувствовалось, что такие сцены здесь дело обычное.
Наконец после часовой ругани и криков, налог был более или менее расписан. Дальше пошли разбрасывать налоги, на зажиточных землевладельцев в числе прочих оказался и Никитин. Он не особо возражал против уплаты двух десятков золотых, но тут кто-то из купцов потребовал, что бы он платил налоги как принадлежавший и к купеческому сословию.
Проблему с интересом рассмотрели, но поскольку Сергей только покупал ничего, не продавая, то постановили, что в качестве купца он никак не может быть признан. Пока. Никитин не возражал, пока он ничего особенного не мог предложить на здешнем рынке, а как будет дальше — посмотрим... Надо будет заплатить — заплатим. Было бы за что!.
Потом дело дошло и до воинского сословия, капитаны наёмников с кислыми лицами, тоже были вынуждены выложить по десятку монет. Добрались и до тысячника, за принадлежность к воинскому сословию с него не взяли ничего, но зато содрали как с хорошего купца и неплохо так содрали — пятьдесят золотых монет. Дальше, общим собранием, постановили с каждого двора взыскать в пользу города по две монеты или товаром.
Пока шли прения, рядом с Сергеем уселся один из знакомых ему купцов, который покупал у него селитру. Заговорщески подмигнув ему, он с ходу стал предлагать свои кожи. Никитин не возражал, кожи ему были нужны, и они быстро договорились.
Землянин вытащил небольшую вощёную дощечку и стал быстро мелким почерком заносить на неё название товаров и цены. Торговец с почтением глядел как он покрывал табличку непонятными значками. Сделав записи, Никитин огляделся вокруг, местные нобили всё ёщё продолжали вяло ругаться. Довольный сделкой торговец тем временем начал посвящать его в хитросплетения местной политики. Сергей стал задавать ему наводящие вопросы о здешнем кере, уточняя так это или нет.
Сер не был тираном захватившем власть, как представлялось ему ранее, а был он в этом городе нечто вроде судьи, власть которого была ограничена стародавними уложениями. Единственным бонусом для местного кера от города было освобождение его и его домочадцев от некоторых налогов и тридцатая доля, от всех налогов, поступающих в казну города.
Кером, по традиции выбирали из семей, родословные которых восходили к шести семьям-основательницам города. Из числа мужчин выбирали кера, причём срок не определялся. Кер мог править так, сказать и пожизненно, а мог и год, всякое бывало. Женщины из этих семей традиционно служили в храме матери-богини Арны жрицами или вели частную семейную жизнь.
Тем временем, разобравшись с налогами, отцы города начали думать, что делать с застоявшимися товарами, особенно с лесом, которого скопилось огромное количество. Вновь над площадью поплыл жалобный стон и вопли. Никитину, наконец, надоело слушать эти вопли, и он решительно встал.
-А сколько у города скопилось строевого леса?. — громко полюбопытствовал он.
Наступила тишина, все с любопытством поглядывали в его сторону. Наскоро посовещавшись, старшина лесоторговцев назвал цифру. Никитину, поморщился, это ничего не говорило, местные меры весов и объёмов были несколько сложны и непривычны ему.
-Сколько это будет фургонов, если уложить в фургоны ну до половины, хотя бы? — откорректировал он свой вопрос.
Купцы вновь недолго посовещались, вышло порядка пятьсот фургонов. Никитин удовлетворённо кивнул головой — лесу ему требовалось много, а нормального строевого леса в окрестностях его поселения уже не осталось, его приходилось доставлять издалека.
-Если я найду покупателя на всю партию леса, сколько город даст мне за посредничество? — осведомился Сергей.
Поднялся шум, сразу несколько купцов отпихивая друг друга, очутились около него. Двое их них стали быстро забрасывать его словами:
-Доставка?.
-Сколько? У меня лучше!. А у этого лес сырой!.
-Врёшь облезлый шакал!. У меня нормальный лес!.
-У меня всё равно дешевле и просушенный! — влез третий.
Тут подоспели другие и, понеслось. Тощий купец желчно поинтересовался, кто будет поручителем.
-Я буду! Вон Зонтер подтвердит. — спокойно ответил Никитин.
Тысячник, молча, кивнул головой, подтверждая его кредитоспособность.
Одновременно Сергей как бы ненароком вытащил свою изукрашенную топазами бляху. Заставив камни, заискрится под падающим светом. Народ проникся. По предварительным оценкам такое вот украшение тянуло на три тысячи золотых и это ещё по минимуму. А так можно было продать и за пять тысяч.
Тем временем страсти накалялись.
-А фургоны, фургоны чьи ?. — не унимался тощий.
-Мои фургоны и охрана моя.
-А как уважаемый господин будет расплачиваться? — отпихнув назойливых купцов, вежливо поинтересовался старшина лесоторговцев.
-Сразу!. Золотом!... — широко улыбаясь, объявил ему Сергей. — Как загрузите, скажем, сто фургонов так я и расплачусь за них. Нормально?.
-Подходит!. Нормально. — зашумели все вокруг.
Купцы отошли в сторонку и принялись шушукаться. Потом всей гурьбой подошли к керу и стали секретничать уже с ним. Минуты через две, купцы, кисло, улыбаясь, объявили свой вердикт — пять золотых монеты за фургон. При условии, что в фургон должно было поместиться не менее десяти стволов ошкуренных брёвен, стандартной толщины и длины. Ну, это конечно в теории, а так в фургон клали обычно от пяти до десяти брёвен.
Двадцать брёвен входило только в специально для таких целей приспособленный фургон с широкими колёсами. Да и пара быков там должна была быть далеко не рядовая.
В эту цену входило и его вознаграждение. Цена была действительно низкая, но поскольку он был для города своим, то и цена была соответствующей. Для чужих цена была бы существенно выше, даже с учётом крупного опта.
-Ну что же местное гражданство имеет своё преимущество -с удовлетворением подумал он и громко сказал вслух:
-Подходит!. Я согласен на сделку!.
Все радостно загомонили, купцы подхватили Никитина под руки и, не слушая крики кера, поволокли его на рынок смотреть товар. Домой он вернулся, ближе к ночи, в полном обалдении безумно уставший от всей этой суматохи. Ночью ему снились бесконечные штабеля леса, в которых он блуждал.
* * *
*
Утром, не дав ему всласть выспаться, опять припёрся лисьемордый, теперь уже с персональным приглашением к керу. Пришлось идти.
Керу видимо хотелось, поближе познакомится с новичком, который вдруг начал так мощно начал свою игру. За хорошим обедом, Сер довольно искусно принялся его расспрашивать, Никитин не особо скрывал своё прошлое, за исключением того, что он побывал в Ка-Ато.
Признался он и что был кером в одной из провинций Скального Трона, после чего градус дружелюбия к нему сразу резко подрос.
Поговорив ещё немного, они расстались вполне довольные друг другом, даже похлопали друг друга по плечам на прощание. Теперь Никитин мог без особых хлопот попросить кера о личной встречи, охрана получила соответствующие инструкции на этот счёт. В общем, обе стороны остались довольны друг другом.
По знакомой дороге землянин резво поспешил домой. Зайдя в калитку, и захлопнув её за собой, он подозвал к себе выглянувшую из дому Гиту и сказал:
-Если кто будет меня спрашивать, говори хозяина нету, будет завтра. Впрочем, если Зонтер придет... — он на мгновение задумался, — а впрочем, тоже говори, нету. Поняла?.
-Поняла хозяин. Поняла! — быстро закивала она, головой показав белые ровные зубы.
-Молодец! — он хлопнул её по плечу и пошел дальше.
Сегодня он решил взять выходной, одного кера, с его хитроумными вопросами и ловушками, на сегодня было достаточно.
В доме вкусно пахло жареной картошкой. Никитин принюхался и хмыкнул с его лёгкой руки в семье Линды картошка, обжаренная на растительном масле и жиру, хорошо прижилась.
Кстати и посеяли они картошки довольно много на своём участке, как он и просил. Сажать здесь можно было два-три раза в год, зимы здесь не было. Красота!. Вот его домашние и размахнулись.
Землянин, когда в тот раз уезжал от них подробно проинструктировал Линду как её сажать и ухаживать. Сейчас на огороде было восемь больших грядок, где тут и там пробивалась картофельная ботва разной степени всхожести.
Правда надо признать картошка была в основном мелкая и средняя, но и ладно — главное что есть. В своих скитаниях, кстати, он так и не обнаружил где бы эту самую картошку, выращивали. Особо пронырливые и шустрые купцы говорили, что видели ее, где-то в Та-мир-но, но так ли это достоверно никто не мог сказать. В те земли мало кто ходил, да и не особо там любили иноземцев.
Сейчас за плитой стояла Линда, готовя очередную порцию жаренной картошки, за столом дети деловито доедали свои порции с тарелок. Никитин пододвинул себе стул и тоже присел за стол. Линда минуту спустя, наложила в его тарелку щедрую порцию картошки, Сергей благодарно кивнул и, посыпав приправами, принялся работать вилкой.
Дети с любопытством седили как их названный папа обходится с вилкой. Они тоже хотели попробовать, но Линда им категорически запретила этого делать, опасаясь, что дети выколют себе вилкой глаза.
Из-за ограды, сперва тихо, потом всё громче, вдруг раздались звонкие детские голоса. Молодёжь сразу встрепенулась, и быстро доев то что, было на тарелке, понеслись к своим сверстникам. Никитин ещё немного посидел за столом, потом пошел наверх в свой рабочий кабинет, Линда вскоре появилась в дверях его и, дождавшись его разрешающего кивка, тихо уселась в углу на кровати.
Землянин в этот день, после утреннего разговора с кером, решил просто отдохнуть и поработать в тишине, не выходя из рабочего кабинета. За эти годы, которые он провёл на этой планете, он так и не привык к тому, что выходных здесь не было по определению, за исключением некоторых религиозных праздников.
Линда тихо сидела неподалеку от него на кровати и, подперев голову руками, смотрела, как он покрывает, непонятными ей значками вощёную дощечку, стирает, задумывается, потом опять что-то пишет и чертит.
-Какой он все-таки странный. — думала она, наблюдая за ним — Как с ним сложно. Сложно и в то же время просто. Раньше всё было просто — я женщина, он мужчина, на мне дом, дети, очаг... Как ты странно вошёл в мою жизнь и сколько я тебя знаю остался таким таинственным, что это временами даже пугает меня. Раньше с Бетти — она сделала знак, отгоняющий духа умершего мужа — жили как все небогато, но привычно. А с ним... Вот Сажи говорит, что он за это время что он был в отлучке, успел побывать кером. Мыслимое ли дело простому человеку стать кером?. Хотя нет, уж он то не простой человек — даже вина не пьёт, все вокруг дивятся, как это так, может быть врёт?. Ан нет так и есть, в доме нигде не сыщешь бурдюка не то что с вином, нет даже с пивом!. А может быть насчёт кера он прихвастнул как все мужики, а ?.
