— Нравится? — довольно спросил Люциус, осматривая все с не меньшим восторгом. — Я был королем этого места, меня знал каждый торговец и каждый маг! Не было такого товара, который я здесь не брал, не было ничего, что я не мог себе позволить, не было наемника, которые не мечтал бы получить от меня зачарованное оружие... — мечтательно рассказывал чародей. Мы ходили между лавками, он все говорил, а я внимательно рассматривала предлагаемые товары. Здесь в самом деле можно было купить все: от животных и запрещенных магических книг до одежды и еды. — Раньше я чувствовал себя одним из тех, на ком тут все держится. Но, как оказалось, и без меня это место цветет! В конце концов, великие маги всегда рано или поздно пропадают без вести, я уверен, никто даже не удивился тому, что я исчез на целых тринадцать лет.
— Ого! — я увидела самого настоящего тролля, продающегося за смешные три тысячи золотых. Это было очень высокое тощее существо с землистого цвета кожей и раскосыми маленькими глазами, его темные волосы были прямыми и блестящими, как у девушек на пачках краски для волос из моего мира. То, что это был тролль, а не какой-нибудь страшненький леннай, я поняла только по табличке с ценой, гласившей, что продается именно тролль. — Мне, кажется или он... — я вопросительно посмотрела на Люциса.
— Похож на Леопольда, — кивнул колдун. — Тролли — те же самые дети проклятия. Только наш, как я понял, еще и первый плод истинной любви, поэтому родился посимпатичнее и со способностями. Троллей еще называют детьми ведьм. Не таких, как ты, а злобных, на голову двинутых рашемийских северных ведьм. Эти карги похищают заблудившихся охотников и пользуются их мужской сутью, пока несчастные не умрут под ними! Родившихся детей они распределяют по полу, девушек берут в свои ряды, а парни у них вроде слуг. Тролли, кстати, идеально подходят для этой роли, они в меру сообразительные, но любят жить по указу.
— И поэтому их продают в рабство!?
— Нет, никто их не продает. Они сами, — Люциус кивнул на тролля, которого я заметила. Никто рядом с ним не стоял, он сам держал табличку и приветливо всем лыбился, с видом приютской собачонки, мечтающей обрести хозяина. Заметив наше внимание, он улыбнулся еще шире, показав короткие заостренные зубы, и помахал табличкой, мол, дешевле не найдешь.
— Да уж... — я поспешно отвела от тролля взгляд, и мы пошли дальше.
— Значит, ты здесь часто бывал раньше? — спросила я после некоторого времени молчания. Неожиданно для себя я поняла, что мне на самом деле интересно слушать, что рассказывает Люциус. Его болтовня словно прокидывала мост между мной и этим удивительным местом.
— Да, причем очень часто, — кивнул колдун. — Любой маг Трехполья, хоть что-то из себя представляющий, вхож сюда. Если маг не знает о Черном Рынке, значит он слишком слаб. Сюда приглашают избранных, в которых что-то есть. Существуют специальные люди, занимающиеся подбором новичков.
— Я до сих ничего не знала о таких местах...
— Теперь знаешь: я привел тебя сюда специально для этого, — усмехнулся колдун. — В моих правах приводить сюда новеньких.
Я одновременно испытала чувство гордости и благодарности. Теперь и я избранная... ведь моя лошадь с прошлым магического гения считает, что я чего-то стою, как маг!
— А что ты тут больше делал, подавал или покупал? — снова спросила я.
— Поначалу продавал, но потом уже не было нужды ждать покупателей: они сами меня находили, — рассказал маг, кивнув в знак приветствия проходящему мимо гоблину — низкому зеленому существу с большими широкими зелеными ушами и кошачьей мордочкой.
— Думаешь, я тоже могу попробовать торговать здесь? — спросила я.
— Вряд ли, — поморщился Люциус. — Чтобы начать торговлю, нужно проводить тут сутки по началу, то есть поселиться здесь. Сомневаюсь, что твой инквизитор это одобрит.
— Жаль...
— Не расстраивайся, торговля здесь точно такая же, как наверху. Спрос большой, но и предложений не мало. Ты ничего не потеряешь.
— Вошла бы, так сказать, в магическую элиту, — я пожала плечами.
— Магическая элита не стоит у прилавков, дорогая, — усмехнулся Люциус. — Лучшие из лучших уже дано сымитировали собственную смерть и живут бесплотными призраками, блуждая по миру и занимаясь, чем захочется, под чужими именами!
— То есть залегли на дно, как Демонтин?
— Демонтин — отдельный случай. Он — живая легенда. Он великий, но не все маги готовы считать его таковым, — принялся рассказывать Люциус с видом бывалого преподавателя. — Большинство относится к нему враждебно, потому что его открытия все с ног на голову перевернули. Как это можно принять, что из ничего, из воздуха, можно создать золото, воду, ткани? Как можно поверить в то, что мир состоит из каких-то крошечных частиц, а не из сплошной материи? Демонтин впервые заговорил об этом! Это звучало, как бред безумца, но он доказывал свои теории, разрушая мировоззрение, строящееся тысячелетиями. Одно только удержало мир от падения в бездну беззакония: маги такой огромной силы, которая может менять вещества, рождаются чрезвычайно редко и, как правило, умирают еще в детстве. Иначе мир бы разрушился, материя превратилась бы в нечто невообразимое из-за постоянных изменений...
— Да уж...— я представила себе масштабы катастрофы, если бы каждый маг стал менять материи по своему усмотрению, и меня передернуло. — Но тебе повезло стать метамагом, так? И ведь ты не демон, ты обычный человек.
— Повезло — не подходящее слово, — кивнул Люциус. — Мои родители были темными, и я у них родился через девять месяцев после очередного запрещенного ритуала. Они хотели обучить меня и использовать, как опасное оружие, но... скажем так, у них ничего не вышло.
— Что же случилось? — полюбопытствовала я. Раньше я не слишком задумывалась о том, кто такой Люциус и откуда он вообще взялся, но сейчас, когда чародей с небывалой адекватностью вдруг стал рассказывать разные интересные вещи и даже упомянул своих родителей... это вызвало у меня огромный интерес к его персоне.
— Случились белые совы, тогда еще рукоположенные Клевора-громовержца, — поморщился маг. Видимо, ему было не очень приятно это вспоминать. — Они убили моих родителей, когда мне было пятнадцать. Меня бы тоже убили, но я по странному стечению обстоятельств родился не темным колдуном, а обыкновенным магом м гигантской асимметрией. Меня отдали на обучение в академию.
— Вот как... Я сожалею, — я хотела коснуться плеча мага в знак сочувствия, но потом передумала и отдернула руку.
— На самом деле не стоит, — заметил Люциус. — Они заслужили свою судьбу.
Он остановился возле чернокожего ланка, который со скучающим видом сидел за прилавком с магическими талисманами. Колдун спросил, где сейчас находится "Белый Куодан". Ланк, завидев Люциуса, радостно вскочил и распахнул объятия, тот, сдерживая брезгливость, обнял старого знакомого.
— Люциус Рыжий Черт, куда ты пропал на этот раз, дружище? — бормотал ланк осипшим голосом, о все глаза глядя на архимага. Услышав прозвище Люциуса, я поспешила спрятать в кулаке улыбку: вот это совпаденьице!
— Я не хотел бы распространяться об этом, — вежливо ответил колдун. Он ждал ответа на вопрос и, кажется, не имел никакого желания болтать со старым "приятелем".
— Не собираешься заняться прежними опытами? — спросил ланк, а потом заговорил совсем тихо, потянувшись к самому уху Люциуса. — Скажу по секрету, у меня через неделю поставка чешуи старшего дракона... тысяча золотых, и я придержу для тебя чешуйку!
Колдуна аж передернуло, — то ли от слов чернокожего чешуйчатого старика, то ли от запаха его дыхания.
— Жак, ты, я смотрю, последнего ума лишился. Кого ты пытаешься обмануть, старый червяк!?
— Я говорю правду, — ланк и не думал оскорбляться. — Теперь на рынке есть осколки рогов дракона, чешуя и даже кожа, а я — вторые руки! Лучше и не найдешь! Ты подумай.
— Обязательно, — надменно произнес чародей.
Ланк указал в сторону, где находился "Белый Куодан", и мы пошли туда.
— Возмутительно! — ворчал по дороге Люциус.
— Чешуя старшего дракона!? — воскликнула я. — И ты отказался!? За такую вещь можно добровольно отслужить пять лет в рабстве!
— Милая моя ведьмочка, старших драконов нет в этом мире уже триста лет! — объяснил мне колдун, словно умственно отсталой. — Они поумнели и слиняли куда подальше. Их рога, чешуя, кости — все это уже давно стерто в порошки, если и можно найти что-то, то лишь осколки. Целая чешуя, ха! Наверняка этот проходимец продает ошметки морской твари вроде того демона, которую вынесло на берег!
Я пожала плечами, и мы пошли дальше.
Черный Рынок был огромен, и я с удивлением обнаружила, что заблудилась.
— Так о чем мы?... Ах да, обо мне, — продолжил Люциус. — Когда инквизиторы забрали меня у родителей, мне открылась дорога мечты: дорога в академию. Студенческая жизнь, огромные успехи, неплохой заработок, лучшие девушки... все это быстро вскружило мне голову. И такая жизнь мне нравилась больше, чем жизнь в нищете среди кровавых оргий.
— Теперь понятно, почему ты... такой. Тяжелое детство, травмы юности?
— Пф! Нет, конечно! Проблемы у меня начались гораздо позже и совсем не из-за этого, — отмахнулся Люциус. — Из-за чего именно, я бы не хотел рассказывать.
— Как пожелаешь, — кивнула я. — Ты говорил, что научишь меня метамагии, но хватит ли мне для нее сил? Думаешь, мне правда хватит сил?...
— Послей той гнусности, который вы сотворили с тем демоном, еще как хватит, — мерзко ухмыльнулся колдун.
— Мы вообще-то его спасали! — напомнила я. — Он бы не вернул пламя!...
— Ну да, ну да, конечно, — Люциус поднял ладонь, сложенную как клюв птицы, и сделал характерный жест. — И все равно ты вполовину слабее меня, бесконечные емкости сделать не сможешь и золота из воздуха не вытащишь, но форму менять уже умеешь. Я научу тебя правильно смешивать материи и работать с мертвыми органическими материалами.
— Вы с Истэкой были знакомы до всей этой истории с единорогами?
— Я пытался найти его, когда был юнцом, чтобы напроситься в ученики, но это было не так-то просто, — пожал плечами колдун. — Потом мне он уже был без надобности: я сам достиг всего, чего хотел. Вот Рэмол... если бы он смог описать хоть половину того, что вытворяет, учиться у него было бы честью. Даже сейчас.
— Рэмол? — я усмехнулась. — Так он твой кумир, выходит?
— О чем ты!? — воскликнул колдун. — Рэмол пришел в этот мир из таких глубин вселенной, о которых еще никто ничего не знает! Это мы их тут всех под одно слово подгоняем — "демон", — но по сути эта душа пришла из очень, очень далекого места. И она не смогла уместиться в одном теле, потому разлилась сразу в двух близнецах. Можешь себе представить, что было бы, будь Рэмол таким, каким должен был быть? Он мог бы создать свое измерение, свои миры, свои формы жизни, новые расы, новый разум! Первое значительное изобретение Демонтина, с которого все началось, — бесконечная чернильница. Рэмол же просто сделал себе бессмертную подружку! Я его ненавижу за то, что он со мной сделал, но... если кто в этом мире и имел право на такое, то это он. Мне даже немного льстит, что именно его попросили со мной разобраться: если он единственный, кто мог меня одолеть, значит, я был близок к вершине!
— Бессмертную подружку... Ты про Юкку? — переспросила я.
— Да. Юкка родилась обычным ланком, но потом подвернулась Рэму: он тогда только был изгнан на землю и как никто нуждался в любви и поддержке... Прежде, чем люди из Церкви отыскали демона, каким-то непостижимым образом пробравшегося в тело небесного, Рэмол успел наградить Юкку бессмертием. Потом она его лет через семьдесят вытащили они стали долго и счастливо терроризировать этот мир в клане падших.
— Но теперь-то он... хороший? — неуверенно спросила я.
— А сама как думаешь? — он покосился на меня, улыбаясь. — Он следит за миром, чувствует себя его охранником: от него ничего не укроется. Если он сочтет тебя угрозой, хорошим его назвать у тебя язык не повернется... что до нас с тобой? На самом деле я уверен, не просто так он оставил меня в живых. Не просто так он приютил тебя у себя в доме. Мы еще с ним встретимся, это точно: у него есть на нас планы.
— О каких планах ты говоришь? — насторожено поворачиваюсь к Люциусу. По мере нашего разговора он говорил все тише и сейчас почти шептал, наклонившись к моему уху.
— Младшие нелюди — кентавры, сатиры, нимфы и прочие. Рэмол связан с ними, и ты тоже, и я... в особенности я. Но он ничего не говорит, ты ничего не помнишь, а я тринадцать лет был отрезан от мира и ничего не знаю. Но нам все равно нужно держаться вместе, понимаешь меня?
— На самом деле нет, — тон Люциуса начал пугать меня, и я отстранилась от чародея. Не очередной ли это припадок?
— А тебе оно и не надо. Просто не скрывай от меня ничего, хорошо? Ты, маленькая ведьмочка, теперь под моей опекой. Пусть твой инквизитор бегает на поверхности, а здесь, под землей, я твой единственный защитник!
Странные речи чародея меня смутили, но я не подала виду. Наверное, маг хочет напугать меня или просто похвастаться. В любом случае не стоило с ним спорить.
— А вот и "Белый Куодан"! — неожиданно воскликнул Люциус и потащил меня к магазину внутри огромного сталагмита.
На вывеске была нарисована странная птица, напоминающая смесь пеликана и попугая, в яркой бандане и с повязкой на левом глазу.
Внутри сталагмита находилось самое настоящее царство нелепых тряпок! Вверх, спиралью протягиваясь вдоль стен, поднималась лестница к небольшим отдельным платформам с одеждой. Но самые важные товары и прилавок находились внизу, где можно было заблудиться в лабиринтах из причудливых манекенов и невообразимых вешалок.
— Тингльтон Камень-Пальцы, где ты запропастился!? — позвал Люциус, с видимым удовольствием стягивая с головы нелепую шапку-ушанку и начиная самозабвенно чесаться.
— Не обманывают ли меня мои уши!? — раздался красивый зычный голос откуда-то из глубин магазинчика.
Вешалки стали как будто сами собой раздвигаться в стороны, и я приготовилась увидеть образ из головы наяву... но никого так и не увидела.
Недоуменно мигнув пару раз, я додумалась посмотреть чуть ниже и тогда все-таки заметила хозяина. Это был до неприличия низкий коренастый мужчина с чересчур большими для его бледного маленького лица голубыми глазами. Цвета слоновой кости борода, не очень длинная, но зато невероятно пушистая закрывала всю нижнюю часть лица по скулы, широкие мохнатые светлые брови нависали над глазами, как маска. Черты лица странного субъекта напомнили мне тесто, стекающее с головы мясистыми складками кожи. Этому лицу, казалось, не давала растечься только сила воли его обладателя. На голове у него был устроен громадный голубой тюрбан.
— Люциус! — воскликнул мужчина и помахал колдуну правой рукой. Резной, каменной.
— Ты все еще здесь: ничего не меняется, — философски изрек чародей.
— Совершенно верно, я здесь. Но ты... как ты выглядишь, старина! Как будто из пасти дракона вылез! — рассмеялся своими красивым смехом недоросток.
