Неудачная реинкарнация-2

Эпсары подавленно промолчали. На Первой Ступени Черный Топор потерял почти всех своих побратимов. Воины остались, чтоб прикрыть отход своих семей — остались навсегда. И теперь становилось понятным, почему. За Первой Ступенью проход на яйлу резко сужался и не мог быстро вместить в себя такое количество скота.

Оставить скот и уходить! — враз охрипнув, предложил блицштурмовец. — Степняки своих баранов два дня загонять будут! Я этих скотов знаю, сам в детстве намучился! Их в узкое загнать только волоком можно! Одно слово — бараны! Как упрутся, скоты, хоть пинай, хоть толкай, без толку... Зачем они нужны, не понимаю! Снаружи глянешь — как бы большой, а забьешь да обдерешь — одни ребра, укусить нечего...

Дребен, мои пограничники имеют опыт боев в горных условиях! — серьезно сказал эпсар Джайгет. — Мы можем оставить платформы здесь. Перегрузим обоз во вьюки: часть на лошадей, остальное распределим между бойцами. Я даю слово эпсара, что смогу провести войско напрямик через горы, хоть на саму яйлу, хоть на столицу даже!

Блицштурм не отстанет! — быстро добавил блицштурмовец.

Тебе решать, император, — вздохнул здоровяк-спецназовец. — Только — быстро решать! Прямому удару когорт морской пехоты нам противопоставить нечего!

Хист мучительно скривился, закрыл глаза и закинул лицо к небу. Он никого не мог сейчас видеть. Вспомнилось, как он впервые попал на ночное представление глумаков. "Слово о погибели" как раз и давали. Как страшно и торжественно звучал тогда на центральной площади столицы "Реквием побратимам"! Зрители плакали, не скрывая слез. И ему сейчас предстоит решать тот же мучительный вопрос: можно ли поступиться малым во имя великого и светлого? Можно ли?! Оставить степняков и уйти? Закрыть проклятых тупых овец собой — и остаться здесь навсегда, как остались безвестные соратники Черного Топора?! Ага, щас! Жить хочется!

Асиа, император, — тихо пробормотал Урсаш. — Красива, зараза! Как некстати...

Мать всех кланов подлетела к императору на легком скакуне, встала вплотную. Хист смотрел на нее по возможности хмуро и неприступно. Получалось... не очень. Понимает ли эта прекрасная женщина, что их собираются бросить? Понимает наверняка! Иначе не оделась бы так продуманно! Если вот это можно еще называть одеждой. Прозрачно же всё!

Он сглотнул слюну и мысленно признал, что Яхе далеко до Асиа. Изящная фигурка степной красавицы поражала какой-то трепетной красотой, нежностью и юной свежестью.

Женщина откинула сетку, и чудные глаза ударили Хиста в самое сердце.

Нам нужно два дня! — умоляюще сказала Асиа. — Всего два, мой император!

Хиста бросило в жар. Асиа так произнесла "мой император", что смогла вложить в два слова всё: и страсть, и безграничное доверие, и... и безграничную готовность женщины на всё! Для своего императора — на все вообще...

О, а вот и принцесса ир-Малх! — еле слышно пробурчал командир "Кулаков". — Эта, пожалуй, еще красивее... Уй, ёкаргана, что ж мы тебя раньше не исключили?!

Надия ир-Малх, снова в эффектном — и очень смелом! — платье аристократки, подъехала в сопровождении двух гномов, легко и гордо восседая на коне. Эпсар Джайгет оценивающе прищурился, изучая принцессу правящего дома на предмет соответствия принцессе пророчества. В его понимании принцесса пророчества где-то так и должна была выглядеть: ослепительно красивая, гордая — и с могучей охраной за спиной. Гномы сопровождения ответили ему такими же внимательными колючими взглядами.

Надия ир-Малх не стала подъезжать вплотную. Она прекрасно осознавала, что и на расстоянии ее воздействие на молодого императора сравнимо разве что с ударом кувалды по голове. У Хиста мелькнуло мгновенное понимание, что в роли императрицы опальная принцесса смотрелась бы гораздо лучше Яхи. Да и на супружеском ложе, если на то пошло, тоже... Хист быстренько представил несколько основных сцен, связанных с супружеским ложем: да, Надия смотрелась бы лучше!

Мой император, — четко сказала Надия. — Гномы моей охраны согласились участвовать в обороне Первой Ступени наравне со всеми. Они понимают, насколько для нас важны два дня отсрочки. Моя же личная благодарность герою, удержавшему непобедимые пока что когорты морской пехоты, будет... иметь границы, определенные исключительно волей императора. При любом решении я остаюсь в рядах защитников до самого конца — каким бы он ни был.

И йоха отъехала, одарив Хиста на прощание гордым и откровенным взглядом темных глаз.

Интересно, а они знают, что ложе в императорском шатре — самое расстрельное место? — вопросил в пространство эпсар Джайгет. — Сообщить, что ли? Или сразу грохнуть обеих, чтоб остальным неповадно было? Вэй, как жаль, что гномы мешают...

Не спеши! — посоветовал Джайгету спецназовец. — Вокруг любого императора принцессы вьются. Вот и вокруг нашего начинают. Пусть их наберется побольше — тогда и грохнешь!

Самозваный император потер шею, словно там что-то мешало говорить, и опустил голову.

Джайгет! — сказал он, не поднимая глаз. — Укрепляем позиции. Ворта, на тебе безопасность лагеря. Чтоб ни одна гадина через горы не просочилась. Блицштурму — в общий строй. Выполняйте.

Эпсары молчали и не двигались с места.

Я понимаю, что надо уходить самим! — признался Хист. — Но я не смогу жить предателем!

Это не предательство, а ответственный выбор командира...

Это предательство! — упрямо сказал маленький полицейский, побелев от волнения. — Черный Топор вот на этом месте задал точку отсчета, урод! Как нам теперь подло поступить, э?! Он, наверно, тоже мог уйти! И так же хотел жить! Эпсары упрямо не двигались с места.

Не хочу, чтоб в легендах мы остались подлецами, — тихо закончил император. — Не хочу, чтоб на ночных площадях пели, что император Хист — ничтожество и предатель! Выполняйте, ребята. А не то сложу курган из ваших голов!

Так бы сразу и сказал! — буркнул эпсар Джайгет. — Значит, укрепляем позиции? Вот так бы сразу и сказал!

А ты действительно — император! — со странной интонацией заметила Асиа. — Великий император!

Приподнялась в стременах, прижалась на мгновение упругой грудью, смело поцеловала — и унеслась к своим кланам, сверкнув на прощание дразнящей улыбкой. Эпсары невольно проводили ее взглядами.

Вот так и принимаются судьбоносные решения! — заключил Ворта Урсаш. — Что нам тактические наставления генштаба? Главное, чтоб в песнях не осудили!

Положим профессиональных воинов ради степных баранов, ит-тырк... будем зато герои не хуже Черного Топора! А что делать, если император юн? И-эх... Значит, на мне безопасность лагеря? Так бы сразу и сказал...

Платформы пограничников начали заползать на крутой склон Первой Ступени.

Джайгет! — неловко сказал Хист пограничнику. — Получается, ты вроде старший по войску... так что рули! Чтоб порядок был — как у тебя в отряде! И, это... расставь секреты по гребням гор! Обойти Ступень по горам вполне возможно!

Уже! — хмыкнул пограничник. — "Ночные

Коты" сразу туда ушли. Но я еще от блицштурма добавлю — для надежности. Только... не стоит беспокоиться, император. Сегодня штурма не будет. День кончается, а проводить наступательные операции по темноте наставления генштаба не рекомендуют. И правильно не рекомендуют, кстати. В темноте риск случайных потерь возрастает втрое. Всё начнется завтра! Лучше иди отдыхать. Тебя Яха наверняка ждет.

Хист неловко кивнул, поняв, что указывает профессионалу, и отправился искать свой шатер. Это оказалось неожиданно сложным делом. Кто и где ставил его шатер, он в последнее время как-то не вникал, переложив эту проблему на Урсаша. Ворта — профессионал по части охраны, ему виднее, где должна располагаться постель императора.

Вот и еще одна проблема, с профессионалами. Для чего профессионалы вообще нужны? Чтоб император сваливал на них самую дрянную работу, естественно. И чтоб они с этой работой больше к императору не лезли, а сами, сами... То есть профи — самостоятельные, уверенные в собственной непогрешимости личности. Таким не укажи — они уверены, что лучше всех знают, как им исполнять свою работу! Правильно, кстати, уверены. Не указывать? А как тогда держать императорскую линию? Работа — она повсякому исполняться может! Вот Любей, к примеру, тоже считал, что управляет своей частью профессионально, и вырастил в результате сброд воров и лентяев. Зато его эпсары обогатились — и в этом смысле, конечно, управление было вполне профессиональным! Так что — проблема!

Что обидно — решение существовало, еще со времен Люмера Царственного существовало! Берешь профессионалов, не подходящих императору по стилю работы, и сооружаешь из их голов компактный курган...

Хист содрогнулся и поторопил коня. Как будто можно убежать от собственных, все более заманчивых, мыслей!

Он еще проследил, как эпсар Джайгет справляется с укреплением позиций. Потом обговорил с Асиа возможности конницы Туолам: хоть слабый, а все же резерв! Потом подъехали с докладом полицейские, "братья через сестру нашу смерть". Определил их тренировать степняков в стрельбе из арбалетов. Заодно проинспектировал запас арбалетных стрел — невеликий, честно говоря, запас, в свете предстоящей задачи. Распорядился немедленно развернуть мастерскую по изготовлению боезапаса. Потом... потом нашелся императорский шатер. Сам.

А в шатре Яха, одетая лишь в белый подбронник, азартно гонялась с палкой за Урсашем. Спецназовец лениво уклонялся и корчил Яхе рожи, дзуда бесилась и наскакивала... а Хист стоял за пологом и ревниво наблюдал. Наконец гиганту надоело, он поднырнул, провел "мулинэ", бережно уронил дзуду на спину и устроился у нее на груди.

Сдаешься? — полюбопытствовал Урсаш.

Яха подрыгалась для виду, убедилась, что гиганта не сдвинуть, и с наслаждением раскинула руки.

Может, и сдамся! — улыбнулась она. — А на каких условиях?

О, соображаешь! Сейчас подумаю. А ты бы что хотела?

Поцеловать? — с надеждой спросила Яха. — А то прошлый раз на шлепок договорились — а у меня потом синяк... у вас же у всех ладони железные!

Интересные у вас тренировки, — обронил Хист и прошел внутрь. — А я всё удивляюсь ее успехам. А у нее, оказывается, стимул.

Спецназовец поднялся, улыбаясь. Таким добродушным здоровяк на памяти Хиста выглядел впервые.

Да какие успехи? — буркнул он смущенно, поднимая дзуду. — Меня ни разу не победила.

Потому что нечестно! — возмутилась она и ласково шлепнула Урсаша по бронированному плечу. — Ты тяжелее! Таких, как я, две нужно, чтоб побороть!

Да было б неплохо, если две! — хмыкнул Урсаш. — Да где еще такое же чудо найдешь? Ну, тогда тренируйся с Лапой, он полегче...

Ага, знаешь, какие у Лапы условия? У меня потом грудь болит от этого Лапы...

Тогда с Кучерявеньким, — предложил Урсаш и бросил мгновенный взгляд на помрачневшего Хиста.

А Кучерявенький зацеловал, губы опухли! — откровенно призналась дзуда и поплелась переодеваться за полог. — Проиграла — целуйся, такое у него условие. Так я на ногах, считай, и не стою, всё под ним... не, Ворта, я лучше с тобой буду тренироваться. Ты хотя бы...

Яха вдруг смутилась, покраснела и быстренько скрылась за занавесью.

Спецназовец неловко отвел глаза. Хист стоял, опустив голову, похлопывал клинком по сапогу и молчал. Между ними словно кошка черная пробежала. В смысле, белобрысая Яха...

Не понял, чем тебя Яха не устраивает как императрица, — тихо бросил Хист спецназовцу. — Тебя и вас всех. Вы ее целуете, тискаете по-всякому... скоро кого-нибудь и на императорском ложе с ней обнаружу!

Вот это вряд ли! — осмелился подать голос здоровяк. — Мы же понимаем, что зарубишь!

А то бы и в постель пролезли?

Император, — осторожно сказал Урсаш. — Ты... очень правильно сделал, что Яху нам на хранение передал.

Правильно? — тихо изумился Хист. — Это Кучерявенькому — правильно?!

Император! — вздохнул Урсаш. — Ты о себе думаешь, а я — о своих ребятах. Да, правильно! Лапа хотя бы с девицей играть научился! Подумаешь, грудь намял! А знаешь, сколько крови на его руках? Он же Лапа! У него коронный прием — шеи сворачивать! И не только воинам! Он закоснел в убийствах! А тут — Яха. Мальчик на живого стал походить! Или тот же Кучерявенький... да и я сам, если на то пошло!

Хист неуступчиво молчал.

Армия как-то неправильно устроена, — пробормотал Урсаш. — Звереют мужчины от убийств. И забывают, для чего им оружие в руки дадено. По другому как-то надо... а как?

Да известно как — как в крепях

Кыррабалты! — примирительно буркнул Хист. — А пока... может, бордель вам подогнать? По межгорным долинам можно пройти, если не перекрыли...

Сравнил бордель с Яхой! — возмутился здоровяк. — Яха лучше! То есть... в смысле... да тот же Лапа бордель в первую ночь передавит, за продажность! А Яха — девочка невинная, чистая, мы за нее жизни отдадим! Хист, я серьезно прошу — не забирай от нас Яху! С кем мы играться будем, э?

Но вы же всерьез ее соблазняете! — тихо обличил спецназовца Хист. — Я сам видел!

Но она же не поддается! — так же шепотом возразил Урсаш. — А поцелуи не считаются! От них детей не бывает! Ну, Дребен, ну умерь ты свою ревность...

И как я буду выглядеть в глазах всего войска? — уныло вопросил Хист.

Как герой! — обрадовавшись, заверил спецназовец. — Представляешь, каждое утро Яха будет выползать из твоего шатра, губы опухшие от поцелуев, грудь тоже... на руках синяки и царапины, ножки еле передвигает, и такая характерная истома в движениях, и пошатывается, и легкая поволока в глазах — каково, а? А специфические звуки и стоны из шатра мы тебе всей группой обеспечим, уж не сомневайся...

Хист переменился в лице, и "Кулак императора" быстренько скользнул к выходу.

Мой император, благодарю за великодушное разрешение! — проорал он снаружи и исчез.

Дребен, ты из-за меня с Вортой поругался, да? — робко подала голос Яха, появившись из-за полога. — Ты не ругайся. Не буду я с ними тренироваться.

Хист вздохнул, подошел, обнял будущую императрицу... и невольно представил на ее месте Надию. И Асиа — рядом... Образы оказались настолько заманчивыми, что избавиться от непристойных мыслей получилось не сразу. Вернее — совсем не получилось...

Не будешь, — задумчиво пробормотал он в родное теплое плечо. — Но хочется.

Ну... да, — смутилась Яха. — С ребятами весело. И они меня тренируют, честно!

Да видел я, как они тренируют...

Ой, ты разрешаешь, правда? Дребен, какой ты умница! Как поцелую сейчас!

Хист пораженно уставился на свою подругу, силясь сообразить, или его за полного идиота принимают, или Яха вовсе не так простодушна...

Ну, зато в армии героем будут считать! — ничего не насоображав, утешился Хист и легонько повлек дзуду обратно за полог.

Э, Дребен, а вот мама ругается за то, что мы с тобой на одном ложе делаем! — опомнилась Яха, неискренне пытаясь освободиться.

Да пустяки! — легко соврал Хист. — От этого детей не бывает!

Да? Ну тогда ладно... Ой, а чего там смотришь? Это мне Ворта вчера синяк поставил! Правда, он медведь? Такой забавный!