Жажда крови

Точно также, восемь лет назад, он поднимался наверх в поисках своей семьи. Его сердцебиение ускорилось, лобовая вена вздулась от напряжения, пульсирующего в ней. На втором этаже располагалась хозяйская спальня, детская комната, и комната для гостей. Какую дверь открыть первой? Ближайшая к лестнице — детская.

Эту комнату он делил вместе с Изабель. Когда он покинул эту комнату тем злосчастным утром, Изабель оставалась в кровати с простудой. Он ожидал ее увидеть тут же, когда вернется. Он даже засушил для нее цветы в своей записной книжке, он очень хотел показать ей их.

Латунная дверная ручка в те времена была немного выше. Хотя нет, это он был немного ниже. Белая унылая дверь, позолоченная ручка — воспоминания остались свежи в его памяти, и сейчас, реальность скрещивалась с въевшимися в память моментами прежней жизни; словно две картинки, наслаивающиеся друг на друга.

Дверь скрипнула, медленно открываясь.

Ужасающая, пробирающая до дрожи, картина открылась перед ним — Изабель лежит в луже крови; одетая в ее белую ночную сорочку, отчего кровь кажется еще ярче; ее щеки давно покинул естественный румянец, они мертвенно бледные; ее губы неживого синюшного цвета…

Нет… Это Тристан лежит на полу. Пижама прикрывает лишь половину его тела — он так и не надел штаны, ноги остались голыми. Все его тело в пятнах крови.

Прикрытые веки Тристана подрагивали. В комнате стоял отвратительный тошнотворный звук — звук жадно поглощаемой крови. Наконец, Исаак заметил человека позади Тристана. Он держал Тристана в своих руках, с упоением прижимая лицо к его шее. Он поднял глаза на Исаака, посмотрев прямо на него, выжигая свой образ в памяти никчемного человечка — красные бездонные рубиновые глаза угрожающе горели в кромешной темноте унылой комнаты.

Огромные клыки медленно выскальзывали из шеи Тристана. Кровь капала на оголенную грудь Тристана, сдвинув брови, он болезненно поморщился.

— Вторая половина близнецов… — прошипел вампир, облизывая истекающую кровью рану. — Ты, наконец, вернулся домой… Я ждал…

— Жадо…

— Да. Ты же искал меня?

Исаак выхватил пистолет и наставил его на Жадо. Вампир хихикнул, прячась за выставленного перед собой Тристана, и продолжая тенью скользить за ним.

— Какого черта ты тут делаешь?

— Я всегда был здесь. Прирос к этому месту, словно был прибит гвоздями… и все из—за твоей сестры-двойняшки.

— А ну повтори! — дуло пистолета дрогнуло.

Жадо обнажил свои длинные измазанные в крови клыки и оскалился.

— Оу, так ты думал, это он сделал? Да брось, у него бы духу не хватило. Время шло, а он так и не оценил эту страсть упоительного кровопролития. И это несмотря на все отцовское внимание, которым я одарил его.

— Ах, ты ж, ублюдок… — злость смешалась с облегчением. Все-таки Тристан не убийца.

— В наказание его предательства, я расскажу тебе больше… Я сделал это. Но, он создал возможность.

— Что это значит?

— Он предал комфорт и тайком помогал нашим кровным врагам. Ты не знал? Твоя мать была прямым потомком родовой линии его сестры.

— Она — что?!

Жадо одарил Исаака самодовольным взглядом и вонзил клыки в шею Тристана. Глаза Тристана полубессознательно распахнулись, и хриплый крик вырвался из его горла.

— Хватит! — крикнул Исаак.

— Давай я расскажу тебе историю не так давно минувших дней. Я единственный кто устроил банкет из твоей семьи. Ням-ням… — он облизал длинный окровавленный клык. — Спросишь, зачем? Они вечно стояли мне как кость поперек горла.

Жадо искривил лицо, словно слизываемая кровь Тристана была безвкусной.

— Но все же было в порядке. Кровная линия Фонтаньеров была уничтожена много лет назад. Если бы не одно но — мы проморгали дочурку, которая выскочила замуж и покинула родительский дом, взяв фамилию мужа и уехав из города. Ей удалось усыпить нашу бдительность. Умно, правда? Как только Тристан восстал бы из мертвых, как мой верный слуга, мы бы открыто вышли на свет. Но, в его венах текла отвратительная субстанция из крови наших врагов. И этот гадкий мальчишка родился с мятежным духом.

Жадо вновь вогнал клыки в истерзанную шею Тристана, палец Исаака дернулся на курке.

— Он продолжал пренебрегать мной, и открыто неповиноваться. А когда я галантно спускал ему это поведение с рук, он вступился за свою сестру — Гертруду. И в знак благодарности, она создала проклятую вакцину. Было ошибкой считать его одним из нас. Всему виной мое любопытство, этот малец чем-то зацепил меня. Но я и подумать не мог, что он один из них.

Жадо стиснул лицо Тристана своими ногтями, впиваясь в его щеку, демонстрируя жестокую своеобразную любовь. Жадо любовно погладил его острыми, как бритвы ногтями. Тонкие красные нити крови потянулись из свежих ран.

— Довольно уже! — рявкнул Исаак.

Жадо тонко улыбнулся.

— Женщина из рода Фонтаньер «несла» кровь наших врагов. Я до сих пор с трудом в это верю, но Фонтаньеры меня раздражали, это непереносимость на уровне крови. Поэтому я уничтожил их и весь их род. Сделать мелкого ублюдка одним из нас было всего лишь моей прихотью. Подумать только! Этот неблагодарный выродок все это время был моим кровным врагом! Он был там, утопал в море собственной крови. В его прекрасных глазах не было и тени страха, он смотрел на меня с ненавистью и жаждой расплаты, — он утробно расхохотался. И этот смех резко перетек в глубокое горловое рычание. — Когда людишки смотрят на меня — в их глазах столько отчаяния и страха. Потрясающее чувство. Но он был другим, он заинтересовал меня. Я дал ему своей крови, желая увидеть, каким станет мое новое «приобретение» подле меня. И что ты думаешь? Он совсем не изменился — остался прежним.

Жадо крепче сдавил Тристана в своих руках. Он вонзил ногти в мягкую плоть Тристана, ниже его щеки. Свежая кровь окрасила пальцы Жадо. Тристан был полностью без сознания.

— И, в конце концов, меня осенило. Он был не просто мятежным мальчишкой, но кровным врагом, скапливающим силы для нашего уничтожения. Но, обернувшись вампиром, у него резко сократились «рычаги воздействия». А ведь будь он человеком — стал бы сильнейшим из охотников. А сейчас его жизнь не что иное, как бесконечное страдание. Вот он — живой пример, рожденный в возникшем диссонансе — вампир с человеческим сердцем! Я получал огромное удовольствие, наблюдая за своим лучшим творением, раздираемым внутренним конфликтом. Моя любимая игрушка. Что за непослушный дикий ребенок, обреченный вечно кусать свои руки, подпитывая себя? Но я всегда мог приструнить его, просто посадив на поводок. Хотя… Признаю, заставлять его кланяться, видя отвращение в его глазах, было особенно интересным, — мерзкий голос Жадо сорвался смешком. Он лизнул ошейник Тристана. — Какой никчемный аксессуар. Моя игрушка запиралась в клетке и была прикована цепью к настоящему ошейнику, куда грубее и тяжелее, чем эта безделушка. Люди, которые ему нравились, бросались к нему в клетку, но он продолжал упрямиться. Я всегда наблюдал за всем с самого начала и до конца. Какое же неприкрытое удовольствие, лицезреть танцы моих веревочных марионеток. Твое представление было восхитительным, Тристан. У тебя не хватало мужества пить кровь, но телом торговал ты без проблем, продолжая жить дальше. Наверное, тебе это нравилось. Как бы там ни было, ты сумел отвергнуть жажду крови, но не сумел отказаться от плотского удовольствия. Так ведь?

Жадо шептал отвратительные слова на ухо Тристану, опуская руку вниз, между его ног и размазывая кровь по внутренней стороне бедра. Жест был слушком очевиден. Исаак вспыхнул от гнева, на что Жадо лишь сузил глаза и улыбнулся.

— Ааа, вот, значит, как… Ты тоже опробовал его? И как, понравилось?

— Ты, сукин сын!

Жадо ответил жестким хохотом. Он встал на ноги, отбрасывая его тело, как зубочистку. Исаак подхватил его прежде, чем тело ударилось об пол. Его неестественно белое обессилевшее тело вызвало внутри глубокое тяжелое тянущее чувство.

— Тристан! Очнись! — Исаак похлопал обескровленные неживые щеки. Тристан не ответил. Кожа, в кровавых разводах, была неестественно белой, словно из него высосали всю кровь. Исаак наплевал на его окровавленное состояние и приложил ухо к груди Тристана, с радостью отмечая слабое сердцебиение. Он был жив. Исаак опустился на пол и прижал к себе холодное тело Тристана.

— Не умирай, Тристан! Держись!

Половица скрипнула, и Исаак поднял голову. Жадо, мрачной тенью, нависал над ним, преграждая путь. Жадо оказался неожиданно высоким, словно темный обелиск, почти 196 см в высоту, с крепкой развитой мускулатурой. Распластавшись на полу, он полностью прочувствовал тонкую болезненную атмосферу этого места. Сейчас, извращенная жизненная форма Жадо, словно радиация, пропитала собой все уголки этого места, сочась не только из его красных мерцающих глаз, но из его сущности.

— Я закончил с ним. Его кровь — заключительный элемент моего воскрешения. И, ко всему прочему, дань моей любви. Он уничтожил моих преданных детей, моих прямых потомков. И, как соль на раны, оторвал голову моему бедному верному Дюамелю, который оставался со мной на протяжении всего периода воскрешения. С другой стороны, могу предположить, что он это заслужил, глупо было недооценивать силу прямого потомка, пускай даже такого никчемного, как Тристан.

Выходит, это Тристан покончил с Дюамелем. Жадо рассмеялся, и смех был полностью лишен сожаления.

— Что ж, ладно. Я даже не рассчитывал, что Дюамель сгодиться на что-то большее, кроме как притащить Тристана ко мне. Я собирался сделать его прямым потомком, если Дюамель хорошо себя проявит. Увы, но проявил он себя ровно на столько, сколько и получил. К сожалению, выбор был небольшой, а выискивать потенциальных кандидатов «с нуля» ужасно неудобно. Убежища наших кровных врагов должны быть уничтожены. Ты был номер один — Исаак Бланш. Ты хоть представляешь, какая ты заноза в заднице, Исаак? Ты и твой близнец были тем еще бельмом на моем глазу. Позволить вам вырасти, означало получить серьезного врага в вашем лице в будущем. Не хватает твоей лучшей половины, а значит, ты просто человек.

Красные глаза Жадо мерцали. Исаак отлетел к стене и осел на пол, удар вышиб из него дух. Жадо не сдвинулся ни на миллиметр, пренебрежительная улыбка расцвела на его губах. Исаак с трудом удержал в руках пистолет, совершая череду выстрелов. Жадо обернул свой черный плащ вокруг себя, и деревянные пули отскочили прочь, не причинив вреда. Звук, упавших на пол, маленьких деревянных пуль эхом разнесся по комнате — тук… тук… тук…

— Боярышник. Умно. Но, если они меня не задели, значит, скорее всего, сделаны из пробок. Халтурщики, — его руки полоснули воздух и в стене образовалась трещина, словно стену рубанули топором.

Исаак упал на пол, в перекате, продолжая стрелять. Жадо уворачивался от пуль так, будто законы притяжения на него не действовали, или просто отбивал их рукавом своего плаща.

Глухой звук — клик — оповестил о том, что в обойме закончились патроны. Исаак быстро заменил магазин. Воспользовавшись ситуацией, Жадо моментально сократил расстояние между ними. Исаак выхватил небольшой флакон и, откупорив, выплеснул на Жадо. Пустая бутылочка отлетела к стене, а комнату заполнил сладковатый аромат роз. Жадо отступил, прикрывая нос рукавом.

— Розовая вода, — выплюнул он, слово неприятным привкусом легло на язык. — Мне следует очистить планету от этого мерзкого цветка.

Исаак воспользовался заминкой Жадо, чтобыы сменить магазин и начать обстреливать его снова. Однажды он уже впечатлил своего инструктора, обстреливая устойчивую цель. Городская команда спецотряда быстрого реагирования (SWAT) даже агитировала его на работу снайпером. И главным было не просто обстреливать устойчивых «болванов», а движение на местности и прицельная стрельба одновременно. До сих пор, он в основном имел дело с вампирами, чей класс был ниже «слуг». И сейчас, наблюдалась совсем иная история, когда перед тобой стоял старейший и сильнейший — вампир высшего уровня. Он даже не может, как следует, прицелиться. Тристан был удивительно быстр, но Жадо превосходит его на порядок.

Рукав Жадо сработал словно кнут, выбив пистолет из руки Исаака. Рукав обернулся, хлестнув Исаака по щеке, и уткнулся в стену позади него, как наконечник копья. Пока Жадо выдергивал рукав обратно, Исаак в прыжке достал нож из ботинка, подлетел к нему и вонзил в спину. Но, ничего не вышло — нож упал на пол, наткнувшись на плотный плащ. Жадо медленно повернулся и уставился на Исаака красными глазами, пылающими, как адское пламя. Исаак сильно ударил себя по щеке металлическими звеньями браслета. Кожа разбилась, выпуская свежую кровь. Глаза Жадо расширились.

Это был примитивный, но эффективный метод «разбить» взгляд, отклонив вампирские чары. В такие моменты, врожденная жажда крови работала против вампира. Он просто не мог игнорировать свежую кровь, такой поворот загонял их в безвыходное положение. Краем глаза Исаак шарил по полу в поисках своего пистолета. Он обнаружился рядом с Жадо. Сложность была в том, как отвлечь Жадо настолько, чтобы дотянуться до оружия. Да, у него еще оставалась розовая вода, но толку от нее будет не много — он лишь чуточку замедлиться.

Скорость Жадо была не самой смертоносной вещью в его «арсенале». Длинный плащ, обернутый вокруг вампира, был подобен савану смерти, способный отражать любые баллистические объекты. И вряд ли «виновата» была материя или пошив. Вампиры, если возникала такая необходимость, могли использовать человеческие технологии и науку в своих целях. И тем не менее, все что люди разрабатывали вампиры, по обыкновению, презирали.

Скорее всего, Жадо «доработал» плащ под свои сверхъестественные способности. Слухи о том, что старейшие вампиры могут управлять, по своему желанию, различными элементами и субстанциями подтвердился. Это не могло не огорчать.

Исаак бессознательно хлопал себя по карманам, в поисках чего-то, и, наконец, определив по форме объект, бросил его под ноги Жадо. Пистолет заскользил по полу, а Исаак упал ниц. Едва пальцы коснулись пола, как сильный удар пришелся его в бок, отправляя его в полет к ближайшей стене.

Выросшая тень была окружена полыхающими языками светящейся белым цветом магниевой вспышки, она стояла посреди ореола, словно в центре короны.

Жадо обнажил клыки и глумливо усмехнулся.

— Дурак. Думаешь, мои глаза так легко выжечь? Ослепи меня и заткни мне уши, но я все равно буду «читать» тебя, как открытую книгу.

Темная тень возникла рядом, осыпая его тупыми ударами. Жадо ударил его в грудь, выбивая дух, и Исаак почувствовал, как ломаются кости; тело инстинктивно распласталось на полу. Тяжелый кожаный ботинок Жадо наступил на горло, вжимая его между полом и стеной. Исаак пытался освободиться от ноги, придавливающей его горло, но Жадо, хохоча, усилил нажим. Исаак чувствовал себя бабочкой, еще живой пришпиленной булавкой к стенду коллекционера. Он отчаянно сопротивлялся, кровь пульсировала в венах, бешено стуча в его голове, словно гонг. Смех Жадо звенел в ушах.