Операция "Муравьиный бог"

Никита подошел к барной стойке и заказал еще чашку кофе. "Куда теперь? Домой? Это значит навести чекистов на свою квартиру! Хотя, чего смеяться, наверняка меня уже пробили по своим базам, я ведь звонил Николаеву со своего мобильника. Дурак! Надо было из таксофона! Вообще-то и через Юльку могли... Хотя... тогда бы наблюдение вели бы от самого дома... а я сигнал почувствовал уже после того как махнул Николаеву! То есть, что получается? Они меня не знали, а знали только про место моей с ним встречи. Да какая впрочем разница, если и не знали, то теперь точно знают... всю подноготную уже знают... гады! Черт! Прокололся в первый же день работы... Наблюдатель! Что мне теперь за это будет интересно? Мила башку оторвет, а Наставник премии лишит? Хотя откуда мне было знать про этого фсбшника, что Климонтович с ним шашни крутил? Это они должны были знать про его агентурные связи! Подставили меня опять... начальнички. Так и что делать? Попробовать оторваться от чекистов? Потом где-нибудь спрятаться, посоветоваться с Милой... с Наставником, наконец, пообщаться!... Блин! Шар же дома! Вариант не проходит! Да и как от них оторвешься... тоже мне нашелся Джеймс Бонд. Слушай... а ведь сейчас сигнала-то нет! Значит никто за мной не следит! С другой стороны, чего им следить... могут и возле дома подождать. В общем, видимо хрен с ними со всеми! Надо ехать домой и советоваться с шефом... с Наставником. Пусть разбирается! Собственно... чего я так переполошился? Ничего у фсбэшников на меня нет! Среднестатистический научный сотрудник без степени... не был... не привлекался... не состоял... Случайно узнал у своей любовницы про Климонтовича... зачем-то начал им интересоваться... выдавать себя за его племянника... плести про какое-то наследство. Ну и фигли? Подумаешь тоже... Скосила человека шиза... С научными работниками такое часто бывает... от большого ума и общей неустроенности.

Решившись Никита отставил чашку и подозвал официантку

— Девушка, дайте счет и скажите, пожалуйста, адрес вашего заведения, я вызову такси.

Оплатив счет, Никита вышел из дверей заведения и стал прохаживаться взад-вперед в ожидании таксомоторного устройства, а также зорко поглядывать по сторонам, в поисках службы наружного наблюдения. Ничего, он конечно, увидеть не надеялся. Знал из книжек, что наружка хорошо умеет прятаться, да и сигнала об опасности не было. Увлекся игрой в суперагента? Или просто механически так получалось, из-за неприятного ощущения, что он попал в орбиту действия каких-то невидимых сил и болтается, как щепка в водовороте? По вновь приобретенной привычке Никита мимолетом всматривался в мысли текущих мимо пешеходов. За ту секунду, которую он тратил на этот взгляд, ничего конкретного разобрать конечно было невозможно, читались только преобладающие эмоции. Вот мальчик с девочкой буквально светятся счастьем — у них любовь. Вот хорошо одетый мужчина, наоборот, мрачен — похоже, что-то потерял или украли. Среднего возраста женщина с кошелками — в голове сплошная серость от безысходности жизни — дети-бездельники, муж-пьяница. Большой мотоцикл с рокотом подъехал и остановился не глуша двигатель, неподалеку от входа в кафе. Мотоциклист — парень в кожаной куртке, привстав на сидении, покрутил бритой головой, словно кого-то высматривая в толпе прохожих. На секунду задержал взгляд на Никите. Они встретились глазами: "Бог ты мой! Какая-то черная дыра в голове... " Парень дал по газам и мотоцикл взревев умчался. "Ну и тупые эти байкеры-рокеры! Ни одной мысли в голове! Жопой, что ли думают?"

Наконец запел мобильник.

— Такси прибыло, — без выражения сказала диспетчер, — серая "волга" номер пятьсот сорок три.

— Спасибо, — также без выражения ответил Никита, — Ага, уже вижу.

* * *

Они проезжали Инструментальный, когда телефон зазвонил вновь:

— Здравствуйте, Никита Семенович! — сказал в трубке вкрадчивый мужской голос.

— Здравствуйте... а это...

— А это Березин. Вы ведь кажется, хотели со мной познакомиться?

— Хотел... да... и что... мы можем увидеться?

— Думаю, видеться нам, как раз не стоит... — в голосе Березина промелькнула насмешливая нотка, — Я знаете ли в курсе некоторых ваших способностей...

— Каких еще способностей?! — деланно удивился Никита, но голос его дрогнул, — И кого это — нас?

— Ну, зачем вы так, Никита Семенович? Знаете а спрашиваете. Я имею в виду способности Наблюдателей. Вы ведь Наблюдатель?

От удивления Никита, чуть не нажал кнопку сброса разговора. Но не нажал.

— Что в точку попал? — рассмеялся Березин, — Браслетик-то ваш, хоть бы прикрыли курточкой какой, что ли... Ну браслет ладно, может и совпадением быть... чего не бывает в жизни, но вы ведь и наблюдение сразу почувствовали... именно почувствовали. Я своих ребят хорошо знаю... просто так заметить их невозможно. А уж что вы с бедным Козловым сделали... А микрофончик-то зря вы того... — Березин хихикнул, — Зачем же так, с казенным имуществом? Я понимаю, у вас оборудование покруче, но задачи-то у нас одни и те же — государственные!

Никита, аж рот открыл от изумления — "Что он несет?!"

— Я вот только одного не понимаю, — голос Березина стал деланно обидчивым, — почему бы вашей Конторе не связаться было с нами напрямую... и Андрей Михайлович тогда тоже... Что вы через каких-то журналистиков... Обидно право! Впрочем лично я не в обиде... понимаю... погиб ваш лучший агент... маньяки тут беспредельничают... а он погиб, не ко времени. Да еще при таких странных обстоятельствах... но неужели ж вы подумали, что Контора имеет к этому хоть какое-то отношение? Нет, лично к вам, у меня претензий никаких... я ж понимаю, вы за начальство свое не в ответе. Начальству в Москве виднее, что делать. Но вы и нас поймите... к Андрею Михайловичу я был всей душой... А тут... Раз ростовская группа такая гордая... а нас тут на местах за мальчиков держат. Тогда сами и ловите своих маньяков! От нас сочувствия не ждите. Пусть теперь, ваше начальство, с нашим согласовывает. Официально! — добавил он с нажимом.

— Ростовская группа... — машинально повторил Никита, даже не заметив что делает это вслух.

— Именно Ростовская группа! — подхватил Березин, — Так что извините, больше никаких личных контактов. Если мое начальство узнает, что я с вами через его голову... короче, мне моя папаха дорога! Теперь все контакты только официально. Будет приказ начальства, всегда пожалуйста... обращайтесь, окажем помощь всеми имеющимися средствами...

"Вона как... — наконец сообразил Никита. — Климонтович наплел Березину, что существует какая-то спецслужба по поимке маньяков и он ее агент. "Ростовская группа" — забавно. В принципе остроумно...

— Впрочем, я понимаю... — голос Березина внезапно подобрел, — Тут дело приобрело серьезный оборот. Нас начальство тоже и в хвост и гриву дерет. Так что ввиде исключения... в последний, так сказать, раз... я готов предоставлять вам оперативную информацию касаемо дела о маньяках. Вы ведь этого хотели?

— Да, — только и нашел что сказать Никита.

— Последний раз и в виде исключения! — повторил Березин, — Вдруг у вас что-нибудь получится и нам всем тоже будет хорошо. Но никаких личных контактов! Информация будет предаваться по электронной почте по мере поступления. Обратной связи не будет! Отправьте по этому номеру смской свой электронный адрес, и больше мне не звоните и не пытайтесь искать. Да! Вот еще что... наружное наблюдение за вами я дал указание снять. Вся информация по вашей легенде... ну что вы там ученый... работаете пятнадцать лет в институте и прочее, будет удалена. Работайте спокойно!

— Подождите секундочку, — взмолился Никита понимая, что разговор сейчас закончится.

— Да?

— Вы знаете, что-нибудь о смерти Климонтовича?

— Ну что вам, сказать... Грузовик врезался в толпу на перекрестке... водитель погиб... В общем, обгорел конечно Андрей Михайлович... он и еще несколько человек... но узнать можно... вполне. Я лично съездил на опознание... неофициально конечно... не мог поверить... такой человек и вдруг такая чудовищная нелепость. Не по рангу... Вдруг, думаю, ошибка. Но, к сожалению... Да и все документы были при нем... они тоже обгорели но вполне читаются. Версию теракта мы рассматривали. Отвергли за несостоятельностью. Случайность. Трагическая случайность. Вез водитель левый бензин, к себе, наверное, в гараж. Представляете? Здоровенные бутыли... спрятал в коробку из-под холодильника... Стеклянные!!! Хоть бы в железной бочке вез... Урод! А за машиной-то как следует не следил... старая она... в итоге лопнул тормозной шланг... а он еще пер на такой скорости... А у вас что, есть сомнения по этому поводу? Поделитесь?

— Да, нет... — неопределенно промямлил Никита.

— Ну, удачи тогда!

В трубке щелкнуло. И тут же телефон зазвонил вновь. Это, наконец-то, была Мила.

— Я до тебя уже пятнадцать минут прозвониться не могу! — тон ее голоса был донельзя деловым. Никиту это слегка покоробило, могла бы и поласковей... в одной постели все же...

— Я тоже до тебя не могу...

— Батарейка, села в мобиле! Не уследила... Ты сейчас где?

— Ельцовку проезжаю, — сказал Никита глянув окно.

— Забери у водилы сотовый! — безапелляционно скомандовала девушка.

— Как это? — опешил Никита.

— Отдашь свой, если такой благородный! Только симку вытащи... и выкинь в окошко. Не забудь мой номер записать. Сделаешь, позвонишь.

"Не фига себе заявочки! — подумал Никита. — Неудобно-то как... у него ж на карточке, поди, куча номеров записана". Он достал из своего телефона сим-карту, и как было сказано, приспустив стекло выкинул ее на дорогу, прямо под колеса обгонявшему их "мерседесу". Ничего записывать не стал — номер Милы он и так помнил назубок. Затем, хоть ему было и неприятно, глядя в затылок водителю — пожилому, седому дядьке, он тем не менее твердо сказал:

— У вас есть сотовый?

— Да, — коротко ответил тот ни на секунду не отрываясь от дороги.

— Дайте его, пожалуйста, мне!

Плечи водителя дернулись, но тем не менее, он послушно достал из нагрудного кармана и не оборачиваясь передал Никите свой старенький "сименс". "Возьмите пожалуйста свой новый телефон" — сказал ему Никита и вложил в эту же руку свою "Моторолу", — И за дорогой следите!" — поспешно добавил он, почувствовав, как судорожно зарыскала по полосе "волга".

Набрал номер Милы.

— Твоя мобила наверняка прослушивалась, — пояснила она, сразу приступая к делу. — Домой не едь! Адрес: Золотодолинская три, квартира шестьдесят восемь. Остановишься где-нибудь на Морском, дальше дойдешь пешком. А симку купи новую... и не по своим документам, балда, как в прошлый раз. Лучше несколько сразу купи. Шоферу денег не давай, отпечатки пальцев на купюрах могут остаться. И вообще, не хватайся там ни за что лишний раз. Хотя... у него в салоне отпечатков разных, как у дурака фантиков. Скажешь ему, чтоб тебя забыл, и валил куда-нить подальше. Ну и по этому номеру, сам понимаешь, больше не звони... Его уже считай нет.

— Грубая ты все-таки Мила. Подожди... но шар...

— Сфера уже со мной... я забрала! И лэптоп... Ну все отбой!

"Здрасти вам, — запоздало подумал Никита, глядя на надпись "конец разговора" — а как же я туда попаду... в эту квартиру тридцать шесть... ключ-то... про ключ-то забыла..." Он судорожно принялся перезванивать. Бесполезно. На звонки уже никто не отвечал. "И денег не давать... жалко дядьку... хотя, — он посмотрел на облезлый аппарат в руке, — Мой-то поди, раз в десять дороже стоит".

Остановив машину на Морском, неподалеку от Дома Ученых, Никита перебрался через улицу и зашел в магазинчик сотовой связи. Там он, предъявив свое институтское удостоверение, выдав его за паспорт на имя Сидора Сидоровича Сидорова и вдохновленный этим именем, приобрел новый "самсунг", уже за триста баксов (начинал входить во вкус). Выйдя из магазина, он без сожаления выкинул "сименс" в ближайшую урну, уж больно позорный был телефончик. Правда отойдя на десять шагов, спохватился. Торопливо вернувшись, извлек аппарат и тщательно протер его концом рубашки, стирая отпечатки пальцев. Потом бросил его обратно. Со стороны это по-видимому смотрелось достаточно смехотворно. Никита чувствовал на себе насмешливые взгляды прохожих и их мысли, в которых читалось сомнение в его умственных способностях. К урне тут же устремился оказавшийся рядом бомж: "С жиру бесятся! Уже мобилами разбрасываются!" — прочел Никита в его мутном мозгу. "Пользуйся дружок!" — милостиво сказал он, чувствуя себя благодетелем.

Пересекши Морской проспект в обратном направлении, Никита леском и дворами, поминутно озираясь, как матерый шпион в старом советском фильме, добрался до нужного дома по улице Золотодолинской. "Параноиком наверное скоро стану!" — раздраженно подумал он, останавливаясь у крайнего подъезда.

Широкий, просторный, зеленый двор со свежеокрашенными лавочками и разросшимися, вылезающими на дорожки ивами, был пуст и тих. Подозрительно оглянувшись в последний раз, Никита открыл облезлую дверь с поломанным кодовым замком и проник в подъезд. Там, как всегда, в старых хрущевках, воняло кошками и каким-то старьем. Шестьдесят восьмая — первый этаж, справа. Он осторожно поднялся по лестнице мимо покореженных почтовых ящиков, на цыпочках подошел к двери и прислушался. Тихо. Так, ну и что делать? Никита сунулся было позвонить в звонок, но на его месте остался только почерневший остов. Видать сожгли, какие-то малолетние засранцы. Никита пожал плечами и постучал. От этого легкого стука, дверь чуть скрипнув приоткрылась...

"Дела — делишки" — подумал он и толкнул сильней, осторожно заглядывая в образовавшуюся широкую щель. Браслет молчал. Никита снова пожал плечами и открыв дверь, шагнул на порог вглядываясь в темную пустоту коридора. Вроде никого. Чтобы это значило? Он опасливо заглянул за дверь. Сверху послышались шаги и голоса спускающихся по лестнице людей. Испугавшись, что его застанут в таком глупом положении, Никита поспешно вошел в квартиру и повернувшись, закрыл за собой дверь. Щелкнул замок.

В ту же секунду откуда-то со стороны кухни метнулась стремительная тень. На Никиту прыгнули сзади, в момент оседлав, плотно обхватив шею руками, а ногами крепко оплетя талию. "Ловушка!!! Браслет — сука молчит!" Он рванулся вперед, но словно налетел на невидимую стену и прилип к ней... не мог пошевелить ни руками ни ногами. Впору было заорать от ужаса и одновременно бессильной ярости. Но рот закрыла узкая ладошка, возле уха раздался смешок, и знакомый голос торопливо произнес:

— Тихо, тихо, тихо! Успокойся это я...

Объятья ослабели до нежных. Никита повернул голову насколько мог и в его приоткрытый от изумления рот, впились такие знакомые, такие желанные губы. Мила! Ошалевшего, потерявшего дар речи, развернула к себе, и встав на цыпочки притянула его голову, поцеловала долгим страстным поцелуем. Он попытался отстраниться, но сразу сдался, а потом целиком отдался этому поцелую. Только прислонился к стене, потому что ноги ослабели. Так они стояли в прихожей и целовались... минуту, а может две, а может три. Мила умела заставить забыть счет времени. Наконец она оторвалась от его губ, но шею не отпустила, а так и стояла, вглядываясь в его глаза: