Эроманга-Сенсей(3 Том)

— Нет, я не собираюсь тебе писать ежедневно.

Я спокойно ответил, откусив большой кусок.

— Э? Э? Почему?

— Почему? Я не твой персональный писатель. Конечно же, я буду отдавать приоритет своему собственному ранобэ...

Тч! Эта чертова сэмпай и то, как она смотрит на меня... грр...

Я больше не мог вытерпеть взгляд этой безумной фанатки, поэтому я ответил:

— Если у меня будет время, то я что-нибудь напишу.

— Спасибки! ♪

Обычно она так холодна, но сейчас она так тепло улыбается. Подумать только — моя история вызывает такие различные чувства у людей... Я очень рад.

Даже когда я знаю, что люблю другую...

Видя мою слепящую фигуру, Элф подразнила меня:

— Ты ведь Казанова, не так ли, Масамунэ?

— Замолчи! Не говори об этом Сагири.

— Ладно, ладно. Ну, фанаты другого пола просто показывают то, как сильно им нравится твоя работа — любой писатель будет так реагировать.

То как она говорила это, звучало так, будто бы Элф подразумевала нечто другое.

С выражением лица, которое буквально кричало о том, что "моя мечта свершилась", Мурамаса-сэмпай улыбнулась и повернулась к Шидо-куну, чтобы прохладно ответить:

— Вот почему мне больше не надо писать. Ясно?

— Да...

Судя по голосу, он явно не был убежден. Кстати, сэмпай, ты сказала об этом так, словно мне нужно писать для тебя ранобэ еженедельно... Ну, если она попросит меня, то я сомневаюсь, что смогу отказать.

Шидо-кун накатил ещё несколько кружек пива и повернулся ко мне и Элф:

— Вы двое понимаете? Мурамаса-сэнсэй больше не будет писать — а вы оба не очень то удивлены этим.

— Да не о чем, по идее, волноваться, верно? — Элф с завистью посмотрела на меня.

— Конечно.

Мы криво улыбнулись. Элф добавила:

— И... давайте проигнорируем его?

Я ещё раз откусил и кивнул, соглашаясь с ней.

— Чт... что? Мы же друзья, не так ли? Как вы можете быть так холодны...

— Ах, ведь абсолютно бесполезно уговаривать Мурамасу.

— Её же не заботит это. Она ведь дура.

Элф и я озвучили свои мысли.

Услышав, как мы ругали её, Мурамаса-сэмпай запаниковала:

— Эй вы, двое! Мне больно от таких слов! Пусть я надеюсь, что вы не будете пытаться меня остановить, но... разве вы совершенно не волнуетесь об этом?

— Тогда ~ позволь мне задать тебе вопрос ~

Элф посмотрела на правую руку Мурамасы-сэмпая равнодушным взглядом.

Её рука была покрыта бинтами.

— Что это за бинты? Почему ты носишь их?

На самом деле я тоже хочу знать ответ.

... Потому что я не могу больше писать.

Однажды она сказала мне это, когда показала свою забинтованную руку.

— Ты ведь не запечатываешь [Пламя Зла] под этими бинтами, не так ли?

— Этот вопрос... как-то связан с твоими словами [не беспокойся обо мне]?

— Ага.

— Ладно...

Мурамаса-сэмпай подняла свою правую руку перед своим лицом и слегка потрогала её.

— Я забинтовала её просто из-за раны.

Э? Более обыденно, чем я ожидал — но когда я подумал об этом...

— Угу ~ так что это была за рана? И где ты её получила?

Услышав вопрос Элф, Мурамаса-сэмпай, хоть и сомневаясь, всё же ответила:

— Все вы знаете, что было время, когда я чувствовала себя очень плохо и не могла писать ранобэ боевого жанра.

— Ага, и?

— После этого я поставила себе условие.

— Ага, и?

— Пока не выполню это условие, я буду вырывать себе по ногтю.

Шидо-кун выплюнул всё пиво во рту.

— Кхе кхе кхе... пфффффффф — Кхе кхе~! Кха!!!

Из моего рта также выскочила креветка. Только Элф это не задело.

— Э... ну, это не сильно отличается от того, что я ожидала... и... вы, парни, тоже услышали это?

— Ага...

— Угу.

Шидо-кун и я слабо кивнули.

Давным-давно я оценил Элф как [писателя-цундере с её читателями].

С другой стороны, Сенджу Мурамаса была [яндере-писатель с её ранобэ].

Мурамаса-сэмпай посмотрела на свою туго забинтованную руку и сказала:

— Это было условие, с помощью которого я принуждала себя, чтобы безошибочно написать хорошие истории.

— Но тебе не нужно было заходить так далеко, — сказал я.

— Я слышала, что известный писатель ломал палец на руке или на ноге, если не мог выполнить свои условия. В итоге он пожертвовал восемью своими пальцами. Из-за такой мотивации он смог написать шедевр. К сожалению, мне до такого ещё далеко.

Она мельком взглянула на меня и покраснела.

— Не пугай меня так.

Правда, мы все уже были почти что напуганы до смерти.

— Масамунэ, тебе действительно стоит быть осторожным, если ты согласишься стать персональным писателем для Мурамасы. Я боюсь, что дело дойдет до крови.

— Не говори нечто такое ужасное...

"Бррррр"! Впервые в жизни я был так напуган!

Аххххх~~~~~~~~~~!!! Слава богу, что я ей отказал! Эроманга-сэнсэй! Я люблю тебя! Спасибо, что остановила меня!

— Так что... ты понял, Кунимицу?

— Ага... я... понял...

Шидо-кун был так напуган, что моментально протрезвел.

— Нам точно не нужно волноваться.

— П-почему? Разве я только что не сказала всё ясно?

— Нет, нет... или мне стоит сказать...

Элф взглянула на Мурамасу-сэмпая и холодно произнесла:

— Такие писатели, как ты, никогда не бросят свое дело.

— Что...

— Готова поспорить, что ты довольно скоро снова станешь писать.

— Я... я действительно собираюсь...

— Три дня. Я говорю, что ты трех дней и не вытерпишь.

Элф уверенно подняла три пальца.

Рот Мурамасы-сэмпая искривился, и она сказала:

— Масамунэ... ты так же думаешь?

— Ага. Потому что мы очень похожи.

— О...

— Ставлю на то, что ты передумаешь, как только проснешься завтра.

— Ты говоришь, что я — дура?

На самом деле я думаю, что никто здесь относится к тебе как к дуре.

Кстати, когда она дуется, то становится такой милой.

— Вам есть что сказать, кохай?

Прямо как и говорила Элф — она не смогла выдержать и трех дней.

Прямо как я и говорил — она забыла о своём заявлении, о том, что она больше не будет писать, как только проснулась.

Сенджу Мурамаса была не той, кто сможет сдаться.

Но...

— Ага, есть. Я действительно кое-что хотел сказать тебе.

— И что же?..

— Как тебе написать лучшее ранобэ в мире.

После обеда я притащил Мурамасу-сэмпая к себе в комнату. Обычную комнату с постелью и столом.

Как только она вошла, то тут же спросила:

— Масамунэ, то, что ты сказал за обедом... что ты имел в виду?

— Я позвал тебя именно из-за этого... просто подожди... ах, вот же оно.

Я вытащил пачку писем из сумки и помахал ей перед Мурамасой-сэмпаем.

— Как ты думаешь — что это?

— Ах! Это же!..

Именно такой реакции я и ожидал. Её глаза расширились, а она сама сильно задрожала.

Я так и знал.

Понимая, что мой поступок оказался верным, я вытащил всё остальное. Там было около пятидесяти писем на японском, и на всех было написано [Письмо для Изуми Масамунэ].

— Это письма, которые прислали мне мои поклонники.

— Ах, ах... ха-ха... поклонники... хех.

Сэмпай паниковала. Её лоб покрылся потом, и она избегала моего взгляда. Пусть я и знал причину, но я всё же продолжил:

— Они пришли от того, кто всегда наблюдал за каждым моим шагом. В этот раз, когда моя короткая история Самая милая в мире младшая сестренка была опубликована в журнале, этот человек тоже послал мне множество писем. Видишь, их почти тут пятьдесят. Разве это не круто? Тут даже иллюстрации есть!

— Т-ты что, таскаешь с собой письма твоих поклонников, куда бы ты не поехал?

— Я просто хотел показать их всем... шучу — мой редактор послал их мне. Я хотел прочесть их как можно скорее, так что взял их с собой. Это вторая из трех причин, по которым они сейчас со мной.

— А какова последняя причина?

— Я хотел показать их тебе.

— !

Её глаза широко раскрылись. Этого я тоже ожидал.

— Другими словами... Тут есть связь: между письмами, которые тебе присылают твои поклонники, и способом написать лучшее в мире ранобэ?

Именно поэтому ты позволил мне увидеть эти письма.

Должно быть, она думает именно так. Ну, в принципе она не ошибалась, но это было не главное. Я думаю, что она уже догадалась о том, что я хочу сказать.

— Ты однажды сказала: [лучшее в мире ранобэ — это когда по стобалльной шкале всё же можно написать ранобэ на миллион], не так ли?

— Да.

— Ты сказала, что хотела написать это своими собственными руками. Я думаю, что это замечательная мечта. Поэтому я спрашиваю себя: а что же насчет меня?

Я посмотрел на свои руки

— Я могу это сделать... поэтому я попытался...

— Ты попытался написать лучшее в мире ранобэ?

— Да, — кивнул я, — сказать по правде, всё, что я написал в этой поездке — это результат моего опыта.

— ...

Она расширила глаза и наклонилась вперед, спросив меня:

— И? Какие результаты? Где твоё лучшее в мире ранобэ?

Я повел рукой по затылку и засмеялся:

— Я не смог этого сделать.

— Чт...

Она окаменела. Я засмеялся громче:

— Я думал, что если напишу что-то, что нравится мне, напишу это для одного человека, то результат будет замечательный. В конце концов, слишком наивно было так думать. Мечта не может исполниться так легко.

Думая об этом: именно так всегда писала Мурамаса-сэмпай. Я же не смог написать лучшее ранобэ таким способом.

Именно этот опыт я приобрел.

Намек на сожаление появился в глазах Мурамасы-сэмпая. Она опустила плечи и сказала:

— Ха... ясно... это не смешно.

Я посмотрел на неё прямо:

— Пусть я не смог написать ни своё лучшее ранобэ, ни лучшее ранобэ в мире, но я был так рад, словно уже написал ранобэ на миллион баллов — потому что ты радовалась, когда читала его.

— ...

Она моргнула.

— Что ты сказал?

— Я хотел поблагодарить тебя.

Я хотел объяснить ей...

— Во всех письмах, которые эта поклонница послала мне, она говорила, словно девушка из средней школы: ей не только нравились все мои герои, но она говорила, что хочет читать больше! Я... я был очень рад — ощущения были просто супер! Даже миллиона баллов недостаточно для описания этого!

— !

Глаза Мурамасы-сэмпай снова расширились.

— Ты хочешь сказать...

— Да. Способ, чтобы написать лучшее в мире ранобэ. Пусть он не такой же, как и твоя мечта, но, я думаю, они довольно похожи. Пока есть кто-то, кто читает мою историю и хвалит её, значение этого может сравниться с твоей мечтой.

— ...

Она не ответила ничего. Я не смог достучаться до неё?

В конце концов, до сих пор она не сильно беспокоилась о своих читателях.

Но даже так — я всё равно хотел позволить ей узнать это. Даже если её ничто и никто не беспокоил — она всё же писала ранобэ по-своему.

— Сэмпай. Я хочу тебе сказать, что если ты забросишь писательство после того, как одна или две твоих мечты исполнится, то это будет ужасная потеря.

Оглянись вокруг.

Моя мечта — написать идеальное ранобэ, чтобы покорить этот мир.

Моя мечта — однажды объединиться с бизнесменом и продавать мои книги вместе с конфетами.

Моя мечта — написать [лучшее в мире ранобэ] для чтения.

А потом я вытащу тебя из этой комнаты и мы будем вместе смотреть аниме!

Множество желаний, множество сокровищ ждет людей, которые гонятся за ними.

Писательство — одно из них. Я хочу, независимо от чего-либо, передать это своему сэмпаю, которая моложе меня.

Конечно же, я думаю, что моя речь недостаточно хороша и её может не хватить, чтобы всё выразить.

А ещё...

-Также есть кое-что, что меня очень долго интересовало.

— Долгое время? Ты и я недавно лишь встретились...

Недавно? Я знаю.

Но это не так. Мы знали друг друга уже очень давно.

— Это же ты слала мне все эти письма, не так ли?

— !

Имя отправителя было написано в этих письмах очень девичьим именем.

Возможно... ей понравились мои истории, как и тому человеку. Она также заботилась обо мне, посылая мне письма.

Каково же было моё удивление, когда я обнаружил, что моим компаньоном была моя великая сэмпай — Сенджу Мурамаса-сэнсэй.

— ... Ты... ты... с каких пор...

— Двенадцатый том Сказочного клинка, который ты послала мне, был же написан от руки, помнишь? Я сразу же узнал твой почерк. Девушка из средней школы с таким красивым почерком могла быть лишь моей особой поклонницей.

— Ах...

— Я быстро всё понял. Когда я дебютировал, то твоё письмо я получил первым. Я перечитывал его множество раз. Когда я не мог писать, когда мою историю жутко истязали, когда я чувствовал себя подавленно... Я возвращался к ним, чтобы обрести силы. Даже если я писал лишь для одного человека — я смог подобрать свою ручку ещё раз. Потому что этот человек говорил, что мои истории — хорошие, и это радовало меня, заставляло гордиться, и я чувствовал, как же это отлично, когда пишешь.

— Я... я не хотела... дразнить тебя...

Она покраснела.

Увидев это, я тоже смутился.

Это действительно смущает — говорить лицом к лицу.

— Так... так...

Я так нервничал во время раздачи автографов. Теперь, видя, какой красивой она была, я нервничал ещё сильнее.

Ах... черт... я же готовился к этому... так почему во рту так сухо...

Моя улыбка, наверно, выглядела сейчас очень странно.

— Спасибо тебе за твою поддержку.

С моего дебюта я всегда хотел поблагодарить её.

Её глаза расширились, а через некоторое время она прошептала:

— Спасибо и тебе.

Нежная благодарность.

— ...

— ...

Мы оба молчали.

Я чувствовал, сейчас наши мысли одинаковы.

Наконец Мурамаса-сэмпай заговорила первой.

— Я думала... у всех может быть лишь одна мечта. Похоже, что я ошибалась.

Она продолжила, смутившись:

— Даже если моя мечта исполнится — я всё равно смогу мечтать дальше... и намного дольше. И ничего плохого в этом нет. Я могу достигать их, одну за другой.

— Конечно. Все люди таковы. Я знал, что ты не загадываешь так далеко, сэмпай.

Я засмеялся. Она тоже.

— Итак, сэмпай? Ты ещё собираешься перестать писать?

— Эй, эй, Масамунэ-кун, о чем ты говоришь... Как я могу?

— Ты сказала, что не будешь писать, менее суток назад.

— Ха-ха-ха-ха-ха, пророчество этой полудемоницы все-таки сбылось...

— Элф, вероятно, не думала, что всё так быстро закончится.

А я смог предугадать это! Эту реакцию! Этот результат!

Воистину, мы были очень похожи.

— Итак, вероятно, моя мечта была временно выполнена тобою...

Она прокрутила своей ручкой с грацией писательницы.

— Я решила, Масамунэ-кун.

— Да?

— Я исполню мечту [написать лучшее в мире ранобэ для чтения] своими собственными руками. Если подумать, раз ты не стал моим персональным писателем, то источника для моих идей больше нет. Я должна сделать это сама.

— Ты должна была знать это с самого начала.

Я говорил, что я иногда буду писать для тебя.

Проигнорировав мои протесты, она подняла палец: