Путин - за советскую Родину

Подрастал Перун непоседа в Ирии, подрастал буйный, беспокойный и сильный. И баюкал Сварог Перуна, и приговаривал, чтобы засыпал сынок да подрастал скорей. Вот и вырос Перун в отрока. Да к отцу пошел: "Дай мне Батько, — молвит, — Палицу, да не малую, а стопудовую. Чтобы под стать мне была сотворённая!". Дал Сварог божью Палицу. И пошел Перун гулять с ней по Ирию.

Увидал Скипер-Змей удалого мальца, да решился себе прибрать такого могучего воина. И уговаривал, и льстиво подыскивал — нет, не дается Перун, все твердит про службу верную Ладе Матушке, Сварогу Батюшке да Великому Роду Прародителю. Потом жег Скипер-Змей Перуна в огне — не горит! Топил в воде — не тонет малец! Вот умыслил он в Землю Матушку схоронить парня бойкого. Вырыл яму глубокую, посадил Перуна, заложил все камнями, щитами, да заклятьями черными и сам уселся поверх того. И уснул Перун в глубине Земли да на триста лет во Сырой схоронен был.

А тем временем все уж ищут его — обыскалися. Лада-Матерь превратилась в Птицу Сва, чтобы можно было облетать на могучих крылах свет весь белый, да иные Миры. Ищет Мать сына, бьет отчаянно небо крыльями, кличем жалобным зовет — нет, не слышит Перун! Залетела прямо так, как есть, в птичьем облике да к Богине Макоши, судьбу ведающей. А та уже все нити Судьбы Перуна перебрала да и молвила, что, дескать, только он Скипер-Змея погубит. Но помочь ему надобно. Пусть его братья — Ирийские боги соберутся все вместе, да сыщут брата.

Прилетела Птица Сва к Сварогу Небесному, узнал в ней супруг свою возлюбленную. Та и просит его: "Созови сыновей! Пусть помогут найти брата, сына нашего!". Долги ли коротко дело пошло, да бросились братья все ж Перуна вызволять, отыскали его, в том им добрый конь помог, конь самого Громовника. Разбудили, живой водой окропили, напоили и вместе к Ладе Матушке на поклон явились, чтобы испросить Её дозволения — ехать, дескать, ратью могучей да на Скипер-Змея. Ведала о сём уже Лада Светлая. В том Макошь ей судьбинушку сына подсказала да и дала материнское благословение. Одолел Перун злодея коварного, громовыми раскатами, да молниями!

Затем Светлана взялась за творение. Она ведь девушка которая сама по себе крепче титана.

А такая сексапильная блондинка.

И пишет себе и пишет;

Вот почему Ладе понятны все беспокойства и тревоги матерей всех Миров, потому и спешит Она к ним на помощь, когда те через особые заговорённые символы взывают к Ней. Ведь и сама Богиня испытала, что значит утратить сына. Также испытала еще и счастье, когда сын вернулся, испытала неизреченную и нескончаемую радость! Так, Лада — богиня славян помогает всем, кто переживает за своих детей, оберегает семьи, женщин, их благополучие.

Потом Зоя босыми ножками дописала:

А что было еще в жизни Богини, какие есть легенды и мифы о Ней, Её детях, то уже непременно прочесть надобно в волшебных книгах Северной Сказки.

Девушки кончили временно про Ладу. И решили слегка поразмяться. Стали метать острые кинжал по вращающейся поверхности.

Зоя заметила:

— Я вот была красавицей номер один. И сейчас есть... Но все равно не стала равнодушной к мужчинам. С ними так весело!

Августина с этим согласилась:

— У женщины должно быть как у кошки — много мужчин. Тогда она будет сильной и здоровой! Женщина должна больше заниматься любовью!

Наташа хихикнула и ответила:

— Вообще комсомолкам, сами русские Боги-демиурги велели быть сексуальными. И почаще садиться на кол!

Светлана хихикнула и заметила:

— Это омолаживает организм! И что верно!

Зоя хихикнула и буркнула:

— За славу Руси! И Сварога!

Все четыре девушки хором воскликнули:

— Почтим нашу Богиню и Богородицу Ладу!

Зоя оскалила зубки. Они у нее были сверкающие, жемчужные. И воительница была такой сексуальной и сверкающей. Ее волосы словно сусально золото.

Наташка предложила:

— В картишки перекинемся?

Августина хихикнула и рыкнула:

— Проигравшая целует другу девушку в грудь!

Наташа кивнула:

— Я согласна!

И все четыре девушки как рявкнут:

— Слава России и Белому Богу!

Сталин-Путин тут прервался. И снова пустился в труды. И свою перепись...

А у других девушек собственные мечты, и свои грезы и проблемы.

Душа почти полностью раздавленной, прославленной летчицы Виноградовой как бы перелетела на иной уровень сознания, и начались грезоподобные сновидения...

Не доходя двухсот метров до нейтральной полосы, идущее перед ними подразделение танковой бригады начало разворачиваться в широкий фронт, сливаясь на флангах с другими подразделениями той же или соседской танковой части. Внутри кабины находились красивые девчата. Несмотря на прохладную погоду девушки, были в одних камуфляжных купальных костюмах. Их изящные босенькие ноженьки ловко давили на педали, а мускулистые, но красивые руки с непередаваемой грацией переводили рычаги.

Длинноносые или с толстыми дулами самоходки, снизили скорость и начали перестраиваться позади уже устремившихся к вражеским позициям танков. Они чем-то напоминали массивных оруженосцев, суетящихся позади стремительных рыцарей. Пока по ним не было сделано ни одного выстрела, и группы голоногих пехотинцев-воительниц, босиком труся по желтой, уже похрустывающей от первого инея траве, бежали почти вплотную к машинам полка. Девушки-амазонки, едва прикрытые камуфляжем с раскрасневшимися от бега и холода ноженьками гимнасток, все же формировали, жизнеспособную и гибкую систему взаимодействия легко уязвимых симпатичных воительниц и трудноуязвимой техники. Построив полк километровым фронтом, воительница-полковник, машина этой пышнотелой и атлетически сложенной блондинки была неразличима среди других таких же самоходок, повела его метрах в семистах за танками. Огнезарная Виноградова, по-прежнему поглядывая на находящуюся теперь слева сестру по оружию, шла крайним на правом фланге полка, иногда замечая наравне с собой, справа мелькающие в дыму силуэты тяжелых "Медведей", которые должны были принадлежать гвардейскому танковому полку прорыва, последнюю неделю стоявшему рядом с ними.

Её подруга, Наташа Королева, подмигнув, произнесла:

— Вот мы сейчас и вдарим! Наш полк всегда в ударе!

Опытная механик-водитель плавно обходила начавшие попадаться глубокие воронки, на дне которых еще плавал сизый дым сгоревшего тротила. Его струйки были словно клубки шипучих, скользких и одновременно расплывчатых гадюк. Стало вроде бы светлее, но в воздухе висела поднятая снарядами и траками танков густая пыль, скрипевшая на зубах. Девчата судорожно облизывали себе алые губы, и старались добавить шага, чтобы не задубеть от холода. Бег согревал их и от почти нагих тел, уже валил легкий парок. Батарея самоходок в сопровождении красавиц уже поднялась на пологий холм, за которым открывалось что-то типа долины, куда спускались сейчас идущие перед ними танки. Громогласная советская артиллерия, видимо, уделила особое внимание долинке, и сейчас там не было видно никакого шевеления, кроме пробирающихся на ощупь и поводящих пушками нескладных, с перекошенной броней танков. Этих стальных коробок почти плывущих в скопившемся вплотную к поверхности земли дыму. Девушки даже начали подвывать в предвкушении ратного пира, а автоматы перекидывать из рук в руки.

Прижавшись к смотровой щели, Виноградова пристально разглядывала немецкую батарею противотанковых пушек, сквозь позиции которой как раз проходил её взвод. А что война как бы происходит в будущем, когда, наконец, советские войска начали побеждать вроде бы ранее несокрушимый вермахт. Фашистская батарея была установлена с таким расчетом, чтобы встречать выкатывающиеся на холм танки прямой наводкой, но ее словно свинцово-тротиловым плугом перепахало, по крайней мере, тремя дюжинами крупных фугасов. Некогда способные произвести впечатление своим габаритами и разящей мощью пушки, валялись перевернутые, с оторванными, жирно чадящими колесами, вперемешку с обезображенными человеческими телами — расчеты успели занять свои места, прежде чем их накрыло. Сестра по оружию Наташа Королева показала в ответ язык;

— Вот как мы прищучили их! Наша артиллерия не сделана топором, но рубит сильнее любой секиры!

Обтекаемой формы с длинным дулом танк из взбирающейся на склон следующего холма роты, вдруг получил в бок мгновенный белый росчерк пламенного пера. Разящего гостинца пришедшего откуда-то справа, и взорвался, разнесенный детонацией в боевом отделении. Из люков выбросило пламя, и он мгновенно застыл, превращенный в пылающий чадный факел. Соседние "тридцатьчетверки" начали маневрировать, разворачивая башни.

— Потенциальная цель справа тридцать градусов! — прокричала тонким голосом Виноградова в "розетку" батарейной связи, одновременно пытаясь разглядеть паршивого немца в дыму и тумане. Прежде чем она успела его "нащупать", еще один росчерк аннигилирующей ручки оборвался в катках другой "Медведицы", и она закрутилась по широкой дуге, разматывая гусеницу. Длинное дуло выплюнуло снаряд, оставив огненный хвост, гостинец унесся в пустоту. Теперь воительница была точно уверен, что это террорист-одиночка, уцелевший при налете. Самоходка слева выстрелила, гулко перекрыв лязганье и рев дизеля.

— Наташа, видишь его? — радостно прокричал огнезарная дьяволица, хотя было странно, что сестра по брани сумела разглядеть цель, от которой она находится еще метров на пятьдесят дальше. После короткой паузы ответное звонкое и мелодичное "держу педераста за горло — все будет просто разгромно! " пробилось через колючий треск статики.

— Молодчина давай сюда хомяка — надерем ему бока! — Заорала, было, воительница, но тут стукнулась лбом о внутреннюю поверхность купола, когда самоходку качнуло, и здорово прикусила себе щечку.

Дева войны выругалась:

— Перцы с хреном меня достали! Лучше б хреном бы...— Виноградова погрозила кулаком в небо.

Третий танк превратился в питаемый дизельным топливом костер, а он до сих пор не видел цели. Триста двадцать четвертая шла зигзагами на максимальной скорости вверх по склону холма, постепенно обходя, справа то место, где затаился невидимый стрелок. Своего рода гончей подсекающей отход хитрой, петляющей лисицы. Тот танк, которого подбили вторым, со всей возможной частотой лупил, из своей сто пятки в дым, одновременно поливая пространство перед собой пулеметным огнем. Его экипаж, состоящий из гламурных девчат, судя по всему, даже не знал, кто в них попал, бронированная тварь или пушка, но не покидал обреченную машину. Воительница проорала в розетку:

— Всем выскочить, вы, что хотите изжариться живьем? Ох, вы мои девчушки горячая русская кровь!

В ответ раздалось молодецкое:

— Слава России! Да мы сами хотим прихлопнуть этого таракана!

Именно в тот момент Виноградова внезапно увидела врага. По всем понятиям фронтового опыта, после нескольких удачных попаданий немцу нужно было менять позицию, причем радикально и с максимальной скоростью — но он задержался, чтобы прикончить сидящего перед ним неподвижного русского стального монстра. Впрочем, если у тебя свободная ходовая часть, то это реально, а в противном случае... Наполовину закопанное в землю приземистое, похожее хищностью на кабана( маска так и называется "свиное рыло") самоходное орудие, "Ягдвепрь", или "Ягдхряк" — черт язык сломит , как же его там по-немецки величать... Воительница визжит, и стучит ножкою по стальному покрытию:

— Заряжай! Бронебойным! Цель влево двадцать, дистанция триста пятьдесят!

Белобрысая полногруда подружка отрубила:

— Тотальный улет!

Другая кучерявая шатенка помогла подхватить снаряд поддев своей голенькой ножкой. Тоненькие длинные пальчики ноги очень ловко повернули зато гильзы, что бы добавить в взрыватель фосфора.

Боевая машина воительниц встала, как фрегат на прикол, броня танка продолжала колыхаться. "Плазмоизвержение!" — звонкий грохот 105-миллиметровой пушки слился с сотрясением тяжелой отдачи. Водительница мгновенно сорвала машину с места, ведя ее теперь почти прямо на немецкую самоходку, поскольку надеялась, что скошенная как череп неандертальца лобовая броня способна будет удержать ее снаряд даже на таком небольшом расстоянии. Ей собственный бронебойщик не совсем в степь, попал в край бруствера капонира немца, земля взлетела столбом. Тот начал задом выбираться из укрытия, установка мощная, когда рядом рванул еще один снаряд — так и не добитые воительницы, наконец, увидели вражье свиное рыло.

Виноградова крикнула:

— Вы молодцы девчата!

Те в ответ:

— Комсомол всегда готов!

Огнезарная дьяволица рыкнула:

— Гиперплазма!

Рыжая леди войны, была готова поклясться, что снаряд скользнул в миллиметре над крышей немца, который уже почти полностью вылез из капонира и, не останавливаясь, начал разворачиваться.

— Светлана, чернодырка! Куда целишь, языком мелешь!!! Удар по воротам — мимо!!!

Шатенка парировала:

— Скорее уж штанга!

Немецкая машина уперла зрачок ствола чуть ли в лицо огнезарной Виноградовой. Как бы говоря — молишь рыжая-бестыжая. Он не должен промахнуться. Как глупо и смешно окончилась жизнь... Воительница прикрыла глаза, чтобы не ослепнуть вспышки фугасного.

Наташка ревет:

— На крюк насажу лоха.

Светлана в ответ:

— Шомполом его!

Воительницу снова ударило инерцией о железо, снаряд противника выплюнул из жерла пушки и срикошетил с обтекаемой как щучий нос башни. Виноградова поцеловала Светлану в лопатку, когда в наушниках раздался торжествующий вопль гламурной наводчицы. Так и не выстрелив, советская самоходка дернулась, несколько тяжеловато с дизельным мотором всегда так, разгоняясь с места. Обмирая сердцем, Виноградова обернулась влево. Слава Богу( в которого огнезарная дьяволица не верила!), Наташка была цела, значит, немец стрелял не в неё. Ой, что с тобой? Влюблен! В кого? В Наташку...

Блондинка, выскочив из открытого люка башни, показала палец вверх:

— Победа!

Они прошли в десяти метрах от горящего "Ягдвепря" или может быть "Ягдхряка", так и не вспомнил, подлинное имя этого чуда инженерного искусства. Наташка обнажила на ходу свою правую грудину, сверкнув рубиновым соском. Мол, знай наших! Сто пять му-му "машины-зверя" сумели прошить его рыловик в самом основании рубки, сбоку от орудия, оставив шикарную дырку, из которой выбивались теперь языки пламени. Быстроногие бегущие за ним девчата от радости стали делать сальто и кружиться. Вот одна самая резвая скакнула в пламя, и явно забалдела от того, что огонь лизнул её розовые, девичьи пяточки.

Виноградова гаркнула:

— Да осторожнее вы чертовки! Еще может боекомплект так рвануть, что и костей не соберете!

Батарея как волна перекатилась через холм, вырвавшись на пересеченную линиями окопов и надолбов равнину, густо перепаханную так же, как и предыдущий, многострадальный километр. Несколько куценосых бронированных машин горели там и сям, но танковая бригада расстреляла еще уцелевшие точки и ушла вперед на большой скорости. Своей тяжелой кавалькадой, следуя за катящимся на запад густым рядом рвущихся снарядов. Клубки колючей проволоки, в которые превратились заграждения, достигали высоты человеческого роста. Раскрасневшиеся босые ноженьки девчат, ранились об колючки, но воительницы ни на секунду не прерывали свой бег. Хотя некоторые уже начали прихрамывать. Рваные воронки располагались настолько плотно друг к другу, что их приходилось перескакивать, чтобы вконец не сбиться с генерального курса.