Путин и кошмар самураев

Василий добавил носком босой ноги в челюсть, отключив вооруженную шестерку.

Сразу три криминальных авторитета оказались в ауте. Уцелевший пацан истошно завопил:

— Помогите Джокера мочат!

Двери темницы раскрылись, появилось четверо полицейских с дубинками!

— Что Джокера режут!

— Вот он!

Копы бросились на мальчишку, молотя дубинками по голым ногам попадающихся на пути ребят. Тут раздался голос юного авторитета. Он с трудом встал:

— Шпонки назад! Это была лишь шутка! Все в полном ажуре.

Полицейские растерялись. Появился капитан Рашид Назаров. Он был близким другом вора в законе Рубина. Посмотрел в камеру.

— У вас все в порядке?!

— Мы развлекались, можете чапать от хазы!

— Ну, хорошо! Если вы Джокер не имеете претензий. Может, хотите получить передачу.

— Похавать было бы не стремно!

Полицейский передал большой полициленовый мешок с провизией. Джокер улыбнулся, пара зубов у него были золотыми. У прочих пацанов глаза

загорелись голодным блеском, большинство из них были голодные, многие просто "мастились" бродягами, привыкшими к одному краденому хот-догу на три дня. Какие худые исцарапанные тела были у этих детей.

Пахан спросил:

— Когда, наконец, я выйду из этой камеры, где тусуются, мелкие сявки, лохи, черти. Мне пора к солидным авторитетам.

Капитан ответил:

— У нас столько дел! Поток преступлений за последние дни вырос в четыре с половиной раза. Прокуроры завалены, КПЗ переполнены, может даже тебя выпустят под подписку о невыезде.

— Это возможно!

— Хотя тебя подозревают в двойном убийстве.

— Ничего мне в падлу кимарить в вонючем курятнике. Поторопитесь иначе мой отец рассердится.

Полицейские удалились. Джокер вежливо произнес, протянув руку:

— Приткнись к нам малек. Ты показал себя храбрым фраером и умеющим драться. Теперь твой ранг повысился до уровня торпеды. Будешь приблатненным.

Василий на мгновение призадумался. Как и большинство мальчишек в его возрасте, он уважал и вместе с тем побаивался блатных. Делать карьеру в воровском мире ему не хотелось, но возможность подняться выше сявки, была весьма соблазнительна. Кроме того если его пребывание в камере задержится, никто не гарантирует, что ночью не пырнут ножом. Василий протянул руку, тот крепко пожал ее.

— И вы пожмите клешу!

Трое малолеток-приблатненных робко потянули свои конечности. Обмен рукопожатиями состоялся.

— Ну, а теперь схрумкаем пайку.

Пацаны приступили к жратве. Василий ел осторожно, отказавшись от крепкого немецкого пива.

— Ты не пьешь!

— Пиво нагрузка на сердце, разбивает живот и ведет к ожирению.

— А пью и здоров! А косяка хочешь!

— Это отравление организма.

— Ты что спортсмен?

— Играю за хоккейную команду "Астронавт", и у меня сине-зеленый пояс по тэквандо.

— Молодец! Мой отец любит спортсменов, один раз его поручение выполнял даже чемпион мира по боксу. Но совсем не пить и не курить перебор, лишаешься многих жизненных удовольствий.

Этому пацану вряд ли больше шестнадцати, он на голову выше Василия, и при этом уже имеет приличное брюшко, от чего, кажется значительно старше. Шестерки похоже приблатнились недавно и еще не успели отъесть рожи, головы бритые что придает им зловещий вид.

Василий ответил:

— Иногда надо жертвовать удовольствием ради успеха в спорте и в жизни. Все я

поел, может вымыть руки.

— Ты что не видишь, тут нет умывальника, это просто обезьянник. Меня сюда посадили нарочно, чтобы унизить. — Пахан замолчал и принялся жевать.

Мешок пайки был большим килограмм двадцать, даже такому обжоре не съесть.

— Выкиньте в окно, завтра мне еще принесут, а так жрачка может испортиться.

Приблатненный бросился выполнять приказ. Василий остановил его.

— Посмотри сколько тут голодных ребят. Давай раздадим еду им, пускай поедят.

Пахан взъелся:

— Нет! Всякого рода сявок и чертей кормить в падлу! Пусть хлебают баланду или вообще постятся.

Один из мальчиков робко обронил:

— Нас сегодня вообще не кормили.

— Что! Подойди ко мне и возьми в рот!

Василий решительно произнес:

— Это беспредел! Я не дам опустить ребенка.

Джокер рявкнул:

— Ты что хочешь, чтобы мы тебя обфафляли.

Василий сжал кулаки. Четверо мальчишек много на одного, но он был готов драться, кроме того он уже имел опыт жесткого спарринга. Джокер хотел было отдать команду, но что-то его остановило. Может быть то, что смазливый и мускулистый пацан был напряжен и не высказывал страха. Джокер уважал смелость и смягчился.

— Мне, думаешь жратвы жалко, но поев, они захотят на парашу, и будет сильно вонять.

— А мы что чистые будем! Кроме того пусть вечером вынесут.

Джокер неожиданно резко ударил Василия, но мальчишка был начеку. Поднырнул под правую руку и перекинул вложившегося в удар бандита через себя. Тот грохнулся, но тут же вскочил:

— Ладно, твоя взяла! Раздавай пайку! Глаза при этом злобно сверкнули.

Голодные худые мальчишки разгрызали мясо, колбасу, хот-доги, пили пиво! Впервые из камеры раздавался веселый детский смех.

После этого они не разговаривали, а в камере вырубили свет. Василий подозревал, что ему не простят подобной выходки и старался не спать. Но сон это такая коварная вещь, когда не хочешь, он способен сморить и богатыря. Мальчик погрузился в дрему, ему казалось, что он бежит по полю, а сзади извергается вулкан. Вот лава, все ближе и ближе, удушающий запах, вот он лижет ноги, Василий задыхается, невыносимо жжет. Мальчик проснулся, на лице сидел пахан, двое его подельников держали за руки и ноги, а третий, достав зажигалку, поднес пламя к босым пяткам подростка. Было очень больно, кроме того загорелась вата между пальцами, своего рода велосипед.

Напрягшись, Василий вырвал потную руку, ударил, пахана в пах. Тот вскрикнул. Нога подростка, врезала его подручному в переносицу. Тот отлетел.

Еще удар Василий выкарабкался. Джокер закричал: в камеру ворвались полицейские.

— Бейте его!

Уже знакомый капитан почувствовал запах паленого. Бросил взгляд на обгоревшие

босые ноги пацана.

— Его в карцер! А тебя Джокер предупреждаем, веди тихо! У нас тоже правила есть.

— Ну да ладно! Это просто дьявол какой-то! Уберите его от меня.

Василию надели наручники и поволокли. Прежде чем отправить в карцер капитан распорядился:

— Побрейте этого пацанчика! Ему тут долго придется сидеть.

Заломив руки подростка, отвели к парикмахеру. Он сопротивлялся, за что получил

несколько раз дубиной по голов и плечам. Голову пригнули и стали сбривать волосы.

Мальчику казалось, что с каждой прядью уходит частица его личности. Теперь ясно он арестант, зек

и никогда ему не быть свободным. Тупое лезвие царапало голову и набитую

дубинкой свежую шишку. Бритая голова показалась легкой, воздушной. Василия

подхватили под руки и отвели, то и дело, нанося удары дубинкой, по голове, голым плечам, в темный карцер.

Место не самое приятное, холодное, темное, да еще по колено воды и страшная

вонь. Мальчишка казалось, погрузился в прострацию. Ему мерещились кошмары и

злые грузы. Чтобы согреться, он бродил по воде, ощущая, как она давит на него.

Старался думать о чем-то приятном. Так прошло несколько долгих часов, ноги стали

неметь, хотелось прилечь и заснуть. К счастью для мальчика, Джокера в этот день

выпустили под подписку о невыезде. Уходя, он сказал капитану.

— Это пацанчик мне нравится. Может, отпустите и вы его, на воле мы его или

кокнем или он войдет в нашу банду.

— Если за ним ничего серьезного, то отпустим! У нас и так все камеры забиты.

Василия извлекли из карцера, и повели к судье. В синяках, и полуголый он

выглядел жалко, на босых ногах были покусы от крыс и ожоги, бритый череп из-за

светлых волос, кажется совсем оголенным в свежих шишечках.

Пожилой судья посмотрел в дело. Участие в уличных беспорядках, так малосущественная мелочь, сейчас бушуют многие города. Бросил взгляд на красивое детское лицо, не смотря на все побои, оно внушало жалость,

на рваные шорты и задал только один вопрос?

— Сколько тебе лет?

— Тринадцать! — Быстро соврал Василий.

— Вышвырните вон это малька. Такие как он только рады попасть в тюрьму.

Мальчика схватили за ухо, выволокли из зала. Во дворе его уже поджидало несколько отпущенных пацанов. Стоящие на улице полицейские словно

сорвавшись с цепи. Они обрушились на мальчиков и стали лупить дубинами. Те

бросились бежать, мелькая голыми ногами. Стало еще жарче градусов тридцать

шесть, асфальт раскалился. Мальчик испытывал боль, после холодной и затхлой воды карцера пятки особенно жгло. За поворотом Василия встретила мама. Еще молодая,

стройная женщина, увидев отдубашенного, наголо бритого сына, всплеснула руками:

— Что они сделали с тобой! Вот сволочи, я пожалуюсь генеральному прокурору.

— Не стоит! — Возразил Василий. Иначе будет хуже.

Мама погладила сыночка по головке, ее сынок казалось, стал худее, весь избитый, а бедные ножки, такие беззащитные ведь босой и искусанный.

— А ну я смажу тебя, нужно срочно лечить!

— Это мелочь мама! Особенно по сравнению с тем, что делается в мире.

— Для меня сын важнее всего мира. Так вместе с тобой я носила в утробе целую вселенную!

События и впрямь стремительно нарастали. Каждый день приносил новые,

погодные рекорды. На следующий день Василий заклеив пластырем ожоги на ногах,

играл в хоккей. Нервы у ребят были напряжены до предела и между командами

несколько раз вспыхивали потасовки. За одну игру восемнадцать удалений, и трое

раненных. Чуть не сломали нос и Василию, но игру все же его команда

"Астронавт" выиграла. В Москве и в других городах вспыхнули самые массовые

за последние десятилетия беспорядки, лилась кровь, счет убитых шел на сотни.

возрастание солнечной активности делало людей возбудимыми. Активизировались

террористы. Люди стали злыми и раздражительными. \

Василий вышел на свежий воздух, в тени температура превысила сорок пять

градусов, что побило все прежние температурные рекорды. Дышать было тяжело:

вспыхнули торфяники и леса, над столицей нарастал смог. Вот и Наташка, его

подруга, такая печальная.

. ГЛАВА ? 8.

Сталин-Путин продолжил писанину;

Обстрел Кракова продолжался, пока одну из российских пушек не разорвало от перегрузки. После чего обстрел временно прекратился.

Аленка предложила, топая босой, точенной ножкой:

— Надо пойти на штурм! Затягивать нечего!

Альбина посоветовала:

— Продолжим обстрел, пока не стемнеет, а ночью будет приступ!

Сотников скептически заметил:

— За стенами ляхов и наемников не меньше, чем нас!

Катька сердито вякнула:

— А когда нам это мешало?

Сотников решительно приказал:

— Продолжить обстрел, и быть готовыми к штурму!

Уже поздняя осень, и темнеет рано. Так что стрелять пришлось недолго.

Еремка и Егорка два мальчика-терминатора, несмотря на снег, и морозец в одних лишь шортиках. Правда огольцам холодно, и они постоянно подскакивают, бегают или фехтуют друг с другом. Мальчики тоже непросты, ведьмами обучены и сильнее, быстрее взрослых бойцов.

Аленка посмотрела на юных воителей. Да они стали за последние месяцы еще более мускулистыми и подросли. Очень даже красивые огольцы, и невольно ощущаешь желание. Такая пара целой роты стоит. Придет время и человек, станет сверхчеловеком. И будут русские рати на просторах космоса.

Мальчики тренируются метать босыми ногами диски. Это трудно, но эффективно. Когда руки заняты, очень разумно использовать в брани ноги. Это техника колдунов и ведьм. И лучше всего подобное получается у девушек.

Стемнело и звучит сигнал к штурму. Летят пущенные ракеты. Русские войска атакуют противника. Впереди Сотников, девушки и закаленные мальчики.

Они готовы драться и их ничем не остановишь и не победишь!

Аленка опередила всех и вскарабкалась на разрушенную стену. Срубила с наскока ляха и пропела:

— Пусть славиться русская земля!

И показала язык... Она ведь девка с искрящимися глазами. И очень быстрым ударом.

Альбина тоже рубит. Проводит мельницу — коронный прием. Отрубает головы и пищит:

— Величие России в наших сердцах!

И голой, круглой пяткой польскому полковнику в острие подбородка. Тот падает со сломанной челюстью.

Ляхи и наемники, конечно же, пытаются стрелять, но ночью и в снегопад их огонь неэффективен. И русские входят в ближний бой.

Сотников срубает массу противников. Его сабли такие острые, и очень быстрые руки и тело у молодого мужчины.

Князь наступает себе... И срубает неприятелей. Не дает им ни шанса и возможности парировать.

Аленка срезала трех ляхов и прочирикала:

— Я не отступаю никогда!

И опять совершила точный выпад. Срубила головы наемникам.

Альбина, кромсая противников, прошипела:

— Самый крепкий русский в мире дух!

Катерина, рубя ляхов, выдала:

— За Русь святую храбро будем биться!

Еремка срубив ляха, и оскалив зубы, прошипел:

— Я не мальчик, а боец!

Егорка, срезав противника, остроумно заявил:

— Я воитель номер одни! Если не считать Аленки!

Мальчики сражались героически. Не уступали и девушки. Они рубились с отчаянием и раскосыми нападками. И их ярость была ослепительной.

Словно вспышки фотоблицев плескающий прямо в лицо. Вот это девчонки — просто супер. Аленка прокрутилась и от ее сабель, свалилось сразу семь туш обезглавленных ляхов.

Альбина бросали бомбу из угольной пыли. Три десятка боевиков подлетело, перевертываясь в воздухе, и отрывая конечности.

Девушка прочирикала:

— Мы воительницы самого высшего класса!

Катька действовала весьма агрессивно. И рубила неприятелей со всей иступленной, плотоядной яростью пираньи. Вот это действительно девушка, которая никому не дает ни малейшего спуска. И рыжая девушка, что шкура лисицы.

Вот Катька срубила десяток ляхов, и оставила на их трупов отпечатки своих босых, изящных следов.

Практичная девчонка. И стремительная, словно кобра готовая к прыжку. Точнее не готовая, а прыгающая. Наносящая удар за ударом.

Великая девчонка в определенной степени. И бомбу опять метает... Ляхи, оторванные и искалеченные, отлетают в самые разные и часто далекие стороны.

Девчонки весьма и весьма любвеобильные, и неистовые в своей ненависти. Если уж рубят, то так что кровавые куски мяса во все азимуты планеты Земля летят.

Сотников продвигался по стене. Махал саблями, убивая ляхов. И из острия сапога, выплевывал острые, ядовитые иглы. Он действовал с потрясающей эффективностью.

Настоящий монстр с планеты Земля. И от его сапога лился целый дождь, несущего быструю, но довольно мучительную смерть.

Аленка сокрушала французского барона, командующего наемниками. Броня лопнула как кожура жаренных семечек. И барон смертельно завалился.

Аленка прошипела с дикой яростью: