Немного для счастья (черновик)

— Правильно боялся! — оттолкнула его она, — И не приму!

— Юна...

— Да как ты вообще смеешь здесь ещё находиться?! — топнула она ножкой и, наконец, не выдержала. Из её глаз брызнули слёзы.

— Одно из двух, — высказалась Вульф, до этого наблюдающая за сценкой со стороны, — Или выхожу я, или ты. Полумеры будут только вредить.

Кристиан сглотнул комок, кивнув. Но для него всё было очевидно. Это его вина, и ему расплачиваться, а Цайрила тут совершенно не при чём. И... Если он повернётся и уйдёт сейчас, то не простит себя.

— Мисс Вульф... — парень перевёл взгляд с медсестры на двери и обратно, — Вы не могли бы...

Цайрила молча кивнула, после чего быстрым шагом направилась к выходу.

— Эй! — возмутилась Юна, поднимая ручки, почти скрытые слишком длинными рукавами, — Куда же вы?! Мисс Вульф!

Кристиан же направился в сторону девушки, встав прямо перед ней. Хоть ему и до жути хотелось обнять Юну, но он не мог этого сделать, зная, что вызовет лишь отторжение.

— Я знаю, что поступил отвратительно, но мне хотелось быть с тобой рядом. Потому что я люблю тебя, и для меня нет никого дороже. Пожалуйста, не оставляй меня... Делай со мной что угодно, но только не оставляй...

— Как ты можешь говорить о том, что любишь меня, если ты меня обманываешь! — возмутилась Юна сквозь слезы.

— Я лишь хотел, чтобы мы подольше побыли вместе, — Крис осторожно потянулся к ее ладошке, — Я больше не буду тебе врать, обещаю. Неужели я не заслужил шанса на исправление?

— А как я могу верить твоим обещаниям?! — она убрала руку за спину и отступила назад, — Ты даже начал с вранья! Я чувствовала себя виноватой, что подозревала школу, а на самом деле всё было именно так!!!

— Только лишь начал, и страдаю из-за этого. Но я не лгал, когда говорил, что люблю тебя. Что хочу быть с тобой. Когда делал тебе предложение. Когда говорил, что боюсь тебя потерять...

Парень опустился перед Юной на колено.

— Что мне сделать, чтобы ты поверила?

— Ты не любишь меня, ты только хочешь быть со мной! — снова топнула она ножкой, после чего шмыгнула носом. Слёзы уже вступали в свои права: носик уже раскраснелся, — Я не хочу тебя видеть!

— Я люблю тебя, Юна. Люблю, — он поднялся на ноги, встав вплотную к девушке и взяв её за плечи, — Если ты действительно хочешь отсюда уйти... Я не буду тебе мешать. Просто позволь мне хотя-бы иногда с тобой видеться. Знать, что с тобой всё в порядке. Помогать хоть чем-нибудь. Пожалуйста...

Она оттолкнула его. Ну, точнее попыталась: в этом теле она была гораздо слабее.

— Уйди! Пусти меня!

— Юна... Пожалуйста... Я люблю тебя, — Крис продолжал твёрдо, но вместе с тем осторожно обнимать девушку, перейдя на шёпот, — Прости меня, дурака...

— Не верю! Не верю! Не верю! Ты такой же, как все! Все в этой школе!

— Неправда... — парень опустил лицо в волосы девушки, продолжая обнимать, — Я готов на всё ради тебя. На всё. Хочешь... Хочешь, я уйду из ЗШН?

Это действительно было страшной жертвой. ЗШН предоставляла своим ученикам все. Силу. Доступ к неограниченным ресурсам. Ощущение собственной исключительности...

А также именно в ЗШН он встретил Юну. И ЗШН же забрала ее у него.

— И чем это... поможет мне? Или... шмыг... жителям Домико? — спросила она.

— А чем им поможет твой уход отсюда? — парировал юноша.

— Не переводи стрелки! — возмутилась она и ударила его кулачком в грудь.

"Нечего ответить?" — мысленно улыбнулся парень. Всё-таки Юна не менялась... Когда-то он уже просил у неё прощения, и она тоже ответила "чем это мне поможет?" Вот и сейчас...

— Ты умная и способная, Юна. Ты можешь сделать гораздо больше хорошего для жителей Домико, и вообще, для всех людей, если будешь тут.

— Я не хочу здесь быть!!! — закричала она что есть мочи... как бы голос не сорвала.

Крис немного помолчал, прижимая к себе девушку. Теперь он начал осознавать, как неприятно Юне находится в этом месте, даже безотносительно его поведения. И если за себя он мог извиниться, то за Школу...

— Тс-с... Хорошо... — Молодой человек разжал объятья и сделал шаг назад, — Пусть будет так.

"Не хочу тебя держать тут насильно. Надеюсь, тебе правда будет лучше в храме... А я буду приходить к тебе каждый день"

Девушка утёрла нос рукавом ставшей ей большой одежды.

— Позови Вульф.

— Хорошо... — Крис кивнул и направился к выходу, но где-то на полпути остановился.

— Знаешь... — обернулся он в сторону девушки и постарался улыбнуться. Получилось слабо, — Если тебе вдруг нужна будет какая-то помощь... Или ещё что-нибудь — звони. Обязательно позвони.

И он снова направился к выходу. Идти было с каждым шагом всё труднее, потому что ноги не желали его слушаться, а понимание произошедшего с каждой секундой давило сильнее и сильнее. Наконец, Кристиан остановился, упёршись головой в стену и глядя в пол.

— Почему... Почему всё так обернулось? Я ведь хотел как лучше, чтобы всем было лучше... Чёрт... Чёрт. Чёрт!

Каждый раз повышая голос, парень всё сильнее бил кулаком в стену, пока костяшки не заболели совсем уж нестерпимой болью. Он ненавидел всё — Рокиа, Венченсо, грёбаных медиков, всю эту школу — всех. И себя в первую очередь. Ненавидел за ложь, за трусость, за глупость и недальновидность, просто за сам факт существования. Потом вся эта злость выветрится, оставив лишь пустоту, но пока она жрала его изнутри.

"А ведь если бы ты не упомянул про людей в подвалах, ничего бы этого не произошло..." — подал голос коварный червяк самобичевания где-то внутри головы Кристиана. Его же собственный голос, грызший и зливший его, насмехающийся над ним — он говорил редко и практически замолкал, когда Кристиан был с Юной, в радости и спокойствии. Он обитал в Крисе с тех пор, как он подверг себя изменению, предав всех тех, кто считал его товарищем и другом.

"Она бы осталась одной из мико, и вы могли бы просто встречаться. Всё было бы совсем иначе. Ты бы не оказался замешан во всём этом дерьме. Это всё ты виноват. Ты, Кристиан Вернер. Ты решил поиграть в героя-спасителя, будучи ничтожеством".

— Заткнись... — повернувшись и прижавшись к стене спиной, парень сполз по ней, прижав руку к лицу. По щекам беззвучно текли слёзы ярости и бессилия. Он и раньше спорил с этим голосом, но лишь в своих мыслях. Сейчас же ему хотелось задушить эту часть самого себя. Заставить его молчать.

— Ещё ничего не закончено. Я не сдамся... Ничего не закончено. Мы будем жить долго и счастливо...

"И что ты можешь? А? Что. Ты. Можешь? Человек, который никогда в жизни не занимался честным трудом. Да о чём я! Ты попросту взял гармонизатор и чуть-чуть поменяв настройки, назвал своим изобретением! Признай уже свою ничтожность и никчёмность..."

Зарычав, Кристиан ударил в стену локтем и взвыл уже от боли в кости. Голос замолчал, так что парень просто сидел на полу, чуть вздрагивая.

Глава 6

— Думаю, дальше ждать нет смысла, — заявила Нарьяна.

Мария всегда поражалась, как она умудрялась, не шевелясь, управлять техникой. Можно было подумать, что у Нарьяны модуль связи, как у Чезаре, — но она находила общий язык с любой техникой. Совсем любой. Включая тостер. Видимо, так проявлялись ее способности сигмафина.

По случаю очередного косяка Рокиа был созван весьма странный состав. Это не был Высший Совет; тем более не был и Полный. Всего в кабинете директора собрались, помимо самой Нарьяны, Мария, Тайя, Рейко, Хесус, Елена и Барри, как ответственный за безопасность мико. Последним должен был быть Чезаре, — так не вовремя уехавший в Европу. Какое-то время предполагалось дождаться его возвращения. Затем, когда стало ясно, что ждать придется слишком долго, Нарьяна решила обеспечить его "виртуальное" присутствие.

Эта технология Марии была знакома. Точно таким же, позаимствованным из "Звездных войн" образом в "Тампле" обеспечивалась возможность, не прекращая полета, устраивать военные советы. Несмотря на то, что десантных планеров, с подачи Чезаре прозванных "Фрейдами" (за размер), было аж семь штук.

— Прошу прощения, господа, не смог явиться лично, — сообщила голограмма, "усаживаясь" на свободный стул, — Возникли кое-какие заминки с Церковью.

Голос Чезаре как-то изменился. Он стал как будто глубже, бархатистее, и даже помехи на линии почему-то звучали как эдакая элегантная хрипотца. Сейчас голос его был таков, что Мария... Так, прочь неуместные мысли!

— Постарайтесь сгладить эффект от смерти Папы Римского, — распорядилась директор, — Но сейчас мы рассматриваем дело Тайи Рокиа.

— Что оно опять натворило? — устало спросил кардинал.

— Я ничего не натворила! — возмутилась Тайя, — Просто уважаемая профессор Венченсо не в состоянии признать поражение.

Марии стоило большого труда не рубануть ее мечом на месте. Еще большего — не лишить дара речи с помощью сигма-контроля.

— Он разболтал об истории с похищениями при толпе студентов, — хмуро сообщила она, — В числе которых были Юна, Ячжи и Хаяси.

— Идиот, — отфэйспалмила голограмма, после чего обернулась к Нарьяне, — Ты уверена, что "Экстранет" стоит такой тупости?

Она промолчала. Зато не промолчала Тайя:

— То, что вам не хватает мозгов управлять мной, — не моя проблема, — она также обернулась к Нарьяне, — Неужели ты не понимаешь, что из них из всех командовать мной достойна только ты? В конце концов, ты почти не уступаешь мне в уровне интеллекта. И вообще, я люблю тебя. Я не хочу быть для тебя просто рядовым... да пусть даже ценным инструментом, про который можно забыть.

Это было самое странное признание в любви на памяти Марии. Что было показательно, учитывая, что ее возлюбленный при признании предложил ей варианты ответа, один из которых звучал как "уйди от меня, извращенец проклятый"...

— Если любишь, то почему не пытаешься стать лучше? — спросила в ответ NI, — На данный момент показываемые тобой результаты составляют 12% от расчетных. Я поручилась за тебя, но пока что ты только разочаровываешь.

— Это бесполезно, — покачал головой Чезаре, — Ты же видишь: он неспособен учиться. Сколько бы он ни допускал ошибок, он не выносит из них никакого урока. Получил наказание за одно серьезное преступление — и почти сразу совершил другое. Не пора ли признать эту затею неудачной и...

— ...и избавиться от него? — подал голос Хесус, — Избавиться от всех, кто "не вписывается в систему"? А затем от всех, кто не прогнулся под вас. А затем от всех, кто вам не нравится. Вот к чему это ведет.

Когда Хесус Эдуардес начинал говорить, его слушали. Всегда. Он не только был хорош собой, но и обладал тем Божьим даром, что зовут харизмой. В общем-то, даже Мария, хоть и не помышляла об измене Чезаре, порой заглядывалась на него. А уж "незанятые" студентки — те и вовсе в большинстве своем были влюблены без памяти.

— Давайте без передергиваний, — спокойно ответил кардинал, — Речь не идет о том, чтобы "прогибаться". Речь идет о соблюдении элементарной дисциплины.

А вот этого говорить на стоило. Мария поняла это. А вот Чезаре, что за ним нередко водилось, вывел личные чувства за скобки уравнения. И не учел, что Хесус — сын военного, имеющий к дисциплине органическую неприязнь.

— Дисциплины? — переспросил испанец, — Хочу вам напомнить, что мы не ваша армия и не ваши слуги. Мы студенты. Студенты, пришедшие сюда ради свободных исследований. О какой дисциплине может идти речь?

— Кроме того, — поддержал его Барри, — Даже если Тайя и нуждается в наказании, — в чем я сомневаюсь, — его должны назначить король и королева, а не преподаватели. У нас самоуправление, в конце концов.

— Уж с вашей стороны, синьор Уайт, странно защищать Рокиа, — заметил преподаватель, — Учитывая его прошлые "заслуги"...

— Я отношусь к Рокиа нейтрально, — спокойно ответил колдун, — И что бы он ни совершил раньше, это дело прошлое. Сейчас мы рассматриваем... несдержанность на язык? Серьезно? Вы предлагаете избавиться от него... за болтовню?

Марию такие слова весьма удивили. Ведь о тех "заслугах", на которые намекал Чезаре, было объявлено на всю школу...

— Все-таки трансгендер влияет на поведение губительно, — сокрушенно покачал головой мужчина, — Да, мы рассматриваем конкретное преступление. Разглашение секретной информации, приведшее к дипломатическому скандалу и риску потери студенток. Но я считаю необходимым также принять в расчет преступления, по которым он ранее не понес должного наказания, как-то: разрушение Панау, убийство студентов и сотрудников службы безопасности, освобождение Гуро, размножение генкрадов, попытка изнасилования Фреи Максвелл.

Барри опустил голову и замолчал. Он что, действительно ничего не знал?

— Ячжи осталась в школе, — сообщила Рейко, — А вот Юну и Хаяси мы, похоже, потеряли.

— Кристиан?.. — коротко спросил Чезаре.

— Они разругались.

Мария вспоминала эту сцену с грустью. Кристиан и Юна были красивой парой, и он не раз доказывал свою к ней любовь. А еще... её порой посещала мысль, а не вела ли она себя так же, как Юна — там, в Панау? Ей показывали записи происшедшего на крыше, но ей казалось, будто это происходило не с ней: настолько неестественно выглядело произошедшее...

— Ясно, — кивнул преподаватель, — У меня есть кое-какие идеи, что можно сделать, но тут многое еще предстоит уточнить. Пока вернемся к Рокиа. Напоминаю присутствующим факт, который виконтесса должна бы знать из моих лекций. Безнаказанность приводит к рецидиву. И наоборот, рецидив свидетельствует о недостаточности наказания. По этой причине я считаю единственно верным решением в данном случае — устранение.

Елена посмотрела на Хесуса и сообщила:

— Вы и избиение Феликса одобряли.

— Удар по лицу Феликса, который вы столь драматично зовете избиением, имеет отношение к делам Рокиа? — поморщился кардинал.

— Имеет, — вместо Елены ответил Хесус, — Вы пытаетесь навязать студентам жесткие рамки поведения. Но при этом сами не желаете в них укладываться. Это поведение тирана. Мы — не желаем жить при тирании. В правовом обществе каждый имеет право на второй шанс.

— Только в случае Рокиа этот шанс уже шестой, — фыркнул Чезаре.

— Может, дадим высказаться самому обвиняемому? — осведомилась Елена, — Как-никак, это первый прецедент справедливого суда в истории школы. Все должно быть по протоколу.

Нарьяна кивнула и вопросительно посмотрела на Тайю. Да вздохнула:

— Да, я допустила ошибку. Мне не следовало затрагивать тему медиков. Но я сделала это только потому что действия преподавателя Венченсо были заведомо направлены на препятствование оставлению меня в школе. Что объективно свидетельствует о ее инфантильности, непрофессионализме и элементарной тупости.

Мария аж задохнулась от возмущения:

— Вот видишь, почему я его выгнала с урока? Ему... ей плевать на всё, кроме себя!

— Рокиа, как всегда, кто-то мешает, — усмехнулся Чезаре, — И ведь даже поговорку про плохого танцора не припомнишь, в свете недавних событий...

А тем временем единственный из присутствующих, кроме обвиняемого, кто трансгендер недавно пережил, поднял голову.