вопрос приоритета

— Это вы ошибаетесь. А у нас есть заверенные магией документы.

Секретарь разнес копии этих документов всем заинтересованным лицам. Дамблдор удивленно их изучал, пытаясь понять, почему именно родители Джеймса изменили свое решение. И почему никто не поставил его об этом в известность.

— Вы понимаете, почему Лили Эванс приняли в Род Поттер?

— Нет, не понимаю.

— Это и не удивительно, все-таки английские маги лишили себя огромного количества необходимых знаний, объявив их незаконными. Вы знаете, каким был цвет глаз Лили Эванс?

— Да, зеленые, как у Гарри.

— Именно. Зеленые глаза, ярко-зеленые без единой примеси иного цвета, с незапамятных времен считаются ведьминскими. И это действительно так. Это знак самой Магии. У магглорожденных он означает то, что их кровь несет в себе дары.

— У Лили не было никаких даров!

— Нет, у нее не было, но у ее потомков должны были проснуться. Таких магов всегда с радостью принимали в Род. У представителей всех сильнейших Родов ярко-зеленые глаза. Если цвет уходит из Рода, это означает, что Магию не чтили в нем, а дары ушли.

— У Поттеров всегда были карие глаза.

— А теперь будут зеленые, если мистер Поттер будет чтить свой Род.

Дамблдору оставалось только скрипеть зубами. Как он мог упустить такую информацию. Его всегда удивлял цвет глаз девчонки, но ему даже в голову не приходило, что он что-то означает. А сейчас он вдруг вспомнил, что во время Инквизиции было уничтожено много магглорожденных магов именно с ярко-зелеными глазами. Их даже не судили, цвет глаз уже считался виной. Как он мог такое пропустить?

А Гарри в этот момент сидел и вспоминал свои сны. Он помнил как во сне он видел свою дочь, названную в честь матери, так вот у нее глаза были зеленые, но совершенно не того оттенка, которым обладали он и его мама.

— Значит, получается вот что, вы не только отдали магического ребенка практически чужим людям, но еще и не позаботились о финансовой части его проживания у них. А про защиту крови, установленную матерью мистера Поттера, даже слушать смешно. Даже учитывая то, что Лили Эванс была введена в Род Поттер, она была не в состоянии установить защиту такого уровня. Защита включилась автоматически, когда Магия Рода зафиксировала гибель Джеймса Поттера, а зафиксирована она была исключительно на наследнике Рода.

Зрители процесса возмущались, но очень тихо, никто не хотел быть изгнанным и лишиться возможности наблюдать за процессом самому.

— Мистер Дамблдор, вам известно, что все свое детство мистер Поттер провел в чулане под лестницей? Что за все время проживания у родственников до школы у него не было никаких вещей, которые бы были лично его? Вам известно, что его кормили тем, что осталось после того, как поест семья Дурсль?

— Вы преувеличиваете, все было совсем не так плохо.

— Я преуменьшаю. Все это проверенная информация. Поэтому отвечайте на вопрос, вам было это известно?

— Да.

— Вы предприняли какие-то шаги, чтобы исправить это положение?

— Сейчас у Гарри есть своя комната. Родственники обращаются с ним вполне приемлемо.

— Приемлемо для кого? — на этот вопрос директор промолчал.

— Хорошо, давайте перейдем к лету перед школой. Вам известно, что магглы не собирались допускать, чтобы Гарри Поттер учился в Хогвартсе?

— Да, известно.

— Какие шаги вы предприняли?

— Я отправил к Гарри Хагрида.

— Хагрид? Это профессор?

— Нет, это лесник Хогвартса. Рубеус Хагрид.

— По уставу школы навещать учеников, которые не знакомы с магическим миром, должен кто-то из профессоров. Почему вы нарушили этот пункт?

— Гарри — не магглорожденный ученик. А этот пункт относится именно к ним.

— Как умело вы оперируете понятиями. Если Гарри не магглорожденный, тогда почему он ничего не знал о мире магии?

— Потому что так было нужно!

— Кому? Вам?

— Нет, это было нужно самому Гарри. Я снова вынужден сослаться на засекреченную информацию.

— Хорошо. Когда вы отдали Гарри ключ от его ученического сейфа?

— Я не отдавал. Гарри мог его потерять или его кто-то мог украсть, поэтому я посчитал нужным оставить ключ у себя.

— Украсть гринготский ключ невозможно, потерять тоже. А как опекун вы должны были передать ключ мальчику в день его одиннадцатилетия.

— Причины все те же, секретная информация.

— Допустим. Вы от лица Гарри отказались от предварительной помолвки с Асторией Гринграсс. Информация верна?

— Да.

— На каком основании?

— Мальчик заслуживает получить любящую семью, а не отдать свою жизнь долгу. Ведь главное в жизни любовь.

— Вы уже решили, кого должен полюбить Гарри Поттер?

— Да... Нет, что вы себе позволяете! Я не собираюсь ничего навязывать мальчику, он сам сделает выбор. Но он должен знать, что есть человек, который испытывает к нему истинные чувства.

— А вы в курсе, что разрыв этой договоренности будет сопровождаться сильным магическим откатом, который может заблокировать часть магических сил мистера Поттера?

— Я в курсе, но не считаю это возможным. Такие контракты регулярно расторгаются, поэтому ничего фатального с Гарри не случится.

— Они расторгаются по обоюдной договоренности, а вы расторгаете насильно. Это большая разница.

Директор ничего не ответил, а что тут можно было сказать. Он не считал, что Гарри нужна большая сила. Ведь она развращает, а он должен остаться светлым и чистым.

— Еще вопрос. Вы отказались финансировать проживание Гарри Поттера, вы не выделяли деньги на его одежду, лечение, питание, развитие. Хотя эти деньги принадлежат только ему, но вы полностью перекрыли ему допуск. Однако, вы оплатили отпуск семьи Уизли, не спросив согласия на это у самого мистера Поттера.

Находящиеся в зале Уизли растерялись, ведь они думали, что действительно выиграли эту поездку, только Молли знала правду. Но и она была шокирована, ведь директор сказал ей, что поездка будет оплачена с согласия Гарри, а тут получается, что деньги были взяты без спросу. Ее мир пошатнулся.

— Да, в качестве компенсации за нанесенный вред Джинни Уизли. Семья имела на это право.

А дальше случилось то, чего Альбус никак не ожидал. Молли как бульдозер рванула к свидетельской кафедре. Ее смогли перехватить, попутно удивляясь, как она смогла прорваться из свидетельской ложи, если там стоит защита.

— Я протестую, — выдала женщина, — все было совсем не так. Директор предложил помощь в восстановлении дочки, сказав, что на это дал согласие Гарри. По словам директора, ключ от сейфа должен был быть у мальчика. Мы не знали, что Гарри ни о чем не знает, тем более, мы не собрались выдвигать никаких претензий к нему, он ведь спас нашу дочь!

Директор, да и сама Молли не знали, почему вдруг она перестала слепо верить словам Альбуса. А на самом деле, над свидетельской ложей были раскинуты чары, которые позволяли трезво воспринимать ситуацию, именно поэтому миссис Уизли не встала на его сторону. Этим она спасла свою семью от отката за нарушение долга жизни.

Молли задали еще множество вопросов, на которые она дала правдивые ответы. Также стало ясно, что директор за несколько лет до поступления Рона Уизли в школу стал объяснять ребенку, как важно ему будет подружиться с мальчиков героем. И о том, что директор пообещал провести помолвку Гарри Поттера и Джинни Уизли.

Весь зал слушал все это затаив дыхание, а самые прозорливые уже начали понимать, что своими поступками директор заработал немаленькое наказание от самой Магии.

Альбус и сам уже все понимал, но от надежды не отказывался, он был уверен, что у него в рукаве есть такая информация, которая сможет полностью обелить его от этих обвинений.

Суд продолжался, после опроса семьи Уизли, где каждый вбил, сам того не подозревая, гвоздь в гроб Дамблдора, вопросы снова начали задавать ему.

— Мистер Дамблдор, мы провели обследование магии ребенка и получили очень интересные данные. На ребенка все еще стоят ограничители, которые должны были быть убраны перед первым курсом. Почему вы не сделали этого?

— Я их не ставил, поэтому и не убрал. Более того, на мой взгляд, это обязанность Мадам Помфри, а не моя. Все претензии к ней.

— Не переживайте, мы зададим ей этот вопрос. У Гарри есть два активных родовых дара, оба были заблокированы вами, на блоках присутствует ваша подпись. На каком основании вы провели блокировку?

— Эти дары могли только помешать ребенку, без должного образования они пойдут ему только во вред. Я заботился о нем.

— Если вы заботились о мистере Поттере, то зачем же вы написали отказ мастеру-артефактологу, договор на обучение с которым был подписан еще Джеймсом Поттером?

— Я не считаю это необходимым.

— По какому праву?

— По праву опекуна Гарри Поттера.

— А вот это уже интересно. А вы вообще в курсе, что вы не являетесь опекуном Гарри Поттера? Больше того, вы не имеете права претендовать на опекунство.

— Ваша информация не верна, по уставу Хогвартса...

— Да, по уставу Хогвартса вы являетесь временным опекуном всех детей, обучающихся в школе, во время учебного года. В иное другое время вы к ним не имеете никакого отношения. Получается, что все остальное время наследник Поттеров был предоставлен сам себе.

— Решением суда я был признан опекуном, его никто не отменял.

— Нет, не отменял. Вот только это решение не обладает юридической силой. Про магическую поддержку мы уже не говорим. Вы являлись председателем суда на том процессе, но вы не имели права вести его, если имели личный интерес. Именно поэтому, решение является недействительным. Все манипуляции, проведенные вами относительно Гарри Поттера, являются незаконными и будут рассмотрены на Суде Магии.

— Меня нельзя судить. Я кавалер Ордена...

— Мы помним, но вы неподсудны для людей, а не для Магии, перед ней мы все равны.

— Может быть, но раз меня начали обвинять во всех грехах, я бы хотел заявить ходатайство по поводу психического здоровья мистера Блэка. Насколько я понимаю, он претендует на опекунство, но яснее ясного, что, будучи в здравом уме он никогда бы не связался с Малфоями. У лорда Малфоя метка на руке, поэтому я считаю более чем опасно отдавать ребенка туда, где он будет в зоне прямого доступа для темных семей.

— Мы понимаем ваши страхи, поэтому мы позволяем вам ознакомиться с результатами проверки, которую прошел мистер Блэк у наших специалистов. По ее результатам он был признан полностью вменяемым и психически здоровым.

Бегло просмотрев поданный ему документ, Дамблдор начал возражать:

— Двенадцать лет Азкабана не могли пройти бесследно.

— Наши данные сомнению не подлежат.

Ничего добиться Дамблдор не смог, единственное, он смог настоять на допросе Малфоя, он хотел, чтобы тот рассказал, какие цели преследует, помогая Гарри Поттеру. Члены судейской бригады пошли ему навстречу.

В итоге на допрос был вызван лорд Малфой.

— Лорд Малфой, по какой причине вы помогает Гарри Поттеру?

— У нас с ним заключен договор на основе ритуала "Devotio enim, fide et honore".

— Кто проводил ритул?

— Представители банка Гринготтс.

— Вопросы исчерпаны. Причинить вред Гарри Поттеру никто из членов Рода Малфой уже не может.

— Я рад, — зло ответил Альбус.

— Вернемся к нашим вопросам. Мистер Дамблдор, а вам известно, что Гарри Поттер является крестражем?

Все внутри директора оборвалось. Он считал, что об этом никто кроме него не знает. Именно это было его козырем, которому отводилась решающая роль, теперь все пропало. Директор ощущал, как всеми фибрами души ненавидит Финеаса Блэка, ММС, Малфоя и всех остальных.

— Да, но это секретная информация. Вы не имели права ее оглашать.

— Вы не в том положении, чтобы в чем-то нас обвинять. Мы имеем право, потому и спрашиваем. Так вы знали об этом?

— Да.

— Вы обратились с этой информацией в Мунго?

— Нет.

— По какой причине?

— Не посчитал нужным. Чем они могли помочь?

— Предположим, что вы правы. Какие шаги предприняли вы?

— Я нашел всю доступную информацию и создал все условия, чтобы крестраж не захватил Гарри.

Директор удивлялся, почему никто в зале никак не реагирует на эту информацию, ведь тут было много представителей аристократии, ему не дано было знать, что все присутствующие были под чарами спокойствия, маги ММС посчитали это необходимой мерой.

— Вы можете продемонстрировать нам эту информацию?

Деваться было некуда, пришлось согласиться.

Ему принесли Омут Памяти, в который он скинул свои воспоминания. Мистер Лидс прочел над чашей какое-то заклинание, итогом которого стал магический экран, который раскинулся над залом. Все присутствующие с удивление смотрели на него, ведь он демонстрировал воспоминания директора, причем со звуком. Тем, кто был знаком с маггловскими достижениями, это напомнило телевизор.

Если бы кто-то в этот момент смотрел на сопровождающих Гарри Поттера взрослых, они бы увидели, какая ярость отразилась на их лицах. Это заклинание было придумано Гермионой Грейнджер совместно с Гарри. В будущем. Но им ничего не оставалось делать, только молчать и надеяться на лучшее.

После просмотра воспоминаний, допрос директора снова продолжился.

— Вы выбрали такой тяжелый способ. Почему вы решили испортить жизнь ребенку таким образом?

— Никому я не портил жизнь, остальные способы были еще хуже. Был бы способ сразу избавить Гарри от крестража, я бы им воспользовался.

— А ведь способ был.

— Это какой же?

— Вы могли обратиться в Мунго. Там есть целый отдел, который этим занимается. Гарри бы просто дали зелье слияния и провели ритуал подтверждения по отношению к Роду Слизерин. На этом все бы закончилось.

— Откуда я мог это знать?

— Кто вам мешал показать Гарри специалистам?

Директор не ответил.

— Почему вы подписали отказ от Рода Слизерин? — в ответ снова тишина.

После того, как директор перестал отвечать на вопросы, международники провели допрос еще нескольких свидетелей, среди которых были: Минерва Макгонагал, Северус Снейп, Хагрид, лорд Гринграсс, Поппи Помфри.

Все свидетельства были не в пользу Альбуса Дамблдора, поэтому после краткого совещание судьи вызвали к кафедре Гарри Поттера.

— Мистер Поттер, у вас есть пожелания относительно опекуна?

— Да, я хочу, чтобы им был мой крестный — Сириус Блэк.

— Вы хотите вернуться в дом своей маггловской родственницы?

— Нет, не хочу.

После еще нескольких вопросов Гарри отпустили на место. А главный судья прошел к центральной кафедре, чтобы зачитать решение суда.

— По результатам данного заседания, мы пришли к решению подтвердить право на опекунство над Гарри Джеймсом Поттером его магического крестного Сириуса Ориона Блэка. Претензии к семье Уизли предъявлены не будут, но со счетов Альбуса Дамблдора будет возмещена сумма, которая понадобилась на отпуск семье Уизли. Потому как претензии могли быть предъявлены к директору школы, а не к ученику, который не имел к этому никакого отношения.

— В этом виноват Люциус Малфой, — воскликнул директор, который уже совсем не мог спокойно держать себя в руках.