Паша замер. Его волшебное сияние придавало камню невозможную красоту, способную сравниться лишь с неподражаемыми видами далеких созвездий и туманностей. Тысячи отражений крохотных язычков яркого фиолетового пламени сверкали, словно миллиарды звезд.
— Мой король. Ваше задание выполнено.
— Да, я знаю. Отсюда почувствовал. Ты там случайно не сбросил быка на пол?
— Нет, мой король, иначе вы еще почувствовали бы, как бык пробивает несколько этажей до самого подвала.
— Это не важно. Да, бык внутри полый. Но в любом случае ты показал себя. Ступай. Завтра утром явишься в чёрные покои. Готовься стать моим учеником. Топаз возьми с собой.
— Как скажете, мой король.
— С завтрашнего дня будешь звать меня учитель. Иди.
========== Глава семнадцатая: сила музыки. ==========
Солнце клонилось к закату. Далеко на юге Эквестрии Селестия вновь опускала солнце. Эта традиция появилась очень давно. И никто не помнит почему. То ли Селестия сама придумала ее, увидев чарующие красоты, создаваемые заходящим солнцем, то ли кто-то ей подсказал. Кто-то говорил о таинственном художнике годами ловящего моменты красоты заката, чтобы написать свой знаменитый шедевр, кто-то говорил о давнем споре сестер, в результате которого солнце замерло в положении заката. Истина, как и всегда, где-то посередине. Но результатом стала традиция, неукоснительно соблюдаемая Селестией. Ровно на один час Солнце замирало близко к земле, давая шанс каждому пони насладиться удивительными, почти волшебными красотами.
В Кристальной империи Солнце наполовину заходило за горизонт. За время правления принцессы Каденс немало художников написали прекрасных пейзажей. Заходящее солнце окрашивало город во все оттенки оранжевого, а кристаллы зданий, и особенно дворца, именно во время заката отражали лучи солнца, рисующие невероятные картины на улицах. Страже это доставляло некоторые неудобства, но даже самые суровые пегасы не отказывали себе в удовольствии немного полюбоваться чарующими картинами из чарующего огненного света.
"Самое время, чтобы сменить укрытие", — Лира Хартстрингс уже месяц скрывалась в Кристальной империи. Побоявшись пойти Сомбре на поклон, она поставила себя вне закона. Теперь ее поимка будет означать только одно. Шахты. Ее отправят добывать кристаллы в рудники, где она будет мучительно долго умирать от тяжелой работы и жестокости надсмотрщиков. Ее волю подавят, а душу разорвут на части кнутами и палками.
"Нет! Не бывать этому!" — С этими мыслями, подобно молнии, Лира выбежала из своего временного укрытия. Ее уже искали.
Пони, недавно приютивший ее, донес инквизиторам в надежде на вознаграждение. Лира сбежала, а того пони арестовали. Теперь ее мордочка была в одном плакате с другими неугодными подданными Кристальной империи. Ее знали все стражи города. За ней шла настоящая охота.
Два дня полных страха Лира провела в пустующем доме. Патрули не один десяток раз заглянули к ней на огонек, но всякий раз Лира успевала спрятаться в потайной комнатушке, где хозяева прятали кого-то из неугодных.
Ничего съестного в доме не нашлось. Ведро с водой было попросту опрокинуто. Воду из чайника Лира растянула на два дня. Выйти хотя бы за водой было равносильно самоубийству, поэтому оставался лишь один выход. Бежать. Лира не стала дожидаться смерти от обезвоживая посреди развитого города. Дожидаться ночи нельзя. Опытные стражи не дадут прокрасться беглянке даже через пару улиц.
На закате, петляя среди спешащих пони, Лира сумела добежать до ферм на окраине. До спасительного перелеска оставалось около двух десятков метров, когда на нее обрушился пегас...
* * *
Лира очнулась в тронном зале. С трудом подняв гудящую после сильного удара голову, единорожка увидела расплывающуюся темную фигуру, укрытую чем-то красным. Громкий голос беспощадно ворвался в сознание Лиры, доставляя невыносимую боль. Голова единорожки просто раскалывалась. Стараясь хоть как-то ослабить боль, Лира накрыла ушки копытами.
— Да вы посмотрите на нее. Очередная забитая жертва! — громогласно говорила темная фигура.
— Я не желаю больше видеть испуганных кобылок. Приведите мне ту, что станет сопротивляться! Пошли вон!
— Да, мой король, — пролепетал кто-то сзади.
— Паша, подойди! — продолжила фигура. — Как тебе она? Нравится?
— Сойдет. Но, учитель, что мне с ней делать?
— Сам придумаешь! Пусть она будет твоим трофеем. Делай с ней все, что пожелаешь. Уведите ее в покои верховного инквизитора!
Стражи бесцеремонно подхватили беспомощную единорожку. Лира вяло сопротивлялась. Один из стражей, заметив подобие сопротивления, пребольно хлестнул ее плетью.
— Не дергайся, тварь! Теперь ты станешь подстилкой для верховного инквизитора! Или ты хочешь вернуться к Сомбре?
От этих слов сердце Лиры сжалось в комочек. Одна лишь мысль предстать пред тираном ввергала ее в панику.
"За что? — вертелось в голове у Лиры. — За какие проступки?"
Наконец, протащив обмякшую единорожу через казавшиеся бесконечными коридоры, Лиру затащили в покои, бросив у постели.
"Ну вот, мой кошмар только начинается", — Единорожка судорожно поджала ножки под себя, превратившись в дрожащий комочек полный страха и отчаяния.
Паша вернулся в паршивом настроении.
"Нет, отменные покои во вражеском замке, где ты работаешь верховным инквизитором, да еще являешься учеником самого Сомбры и, по сути, живешь себе, не бедствуешь, потихоньку шпионишь, да так, что никто не вычислит. Красота! Но эту мне зачем подбросили? Стоп! А не та ли это пони, что имя свое не могла вспомнить? Итак работы невпроворот, так теперь еще и с ней нянчиться".
Паша открыл дверь в свою палату. Светло-бирюзовая единорожка лежала возле кровати, бессмысленно глядя в пол.
— А ничего, что рядом есть диван с печеньками на столе?
Услышав голос своего будущего мучителя, Лира зажмурилась.
— Пожалуйста, не надо... Пощадите... — дрожащим голосом, едва прошептала Лира.
— М-де. — Паша обреченно вздохнул. Пришлось посадить ее на диван при помощи телекинеза и налить чаю.
— Угощайся.
Лира отвернулась.
— Как хочешь. Ладно, я спать. — С этими словами Паша метнул в нее телекинезом одеяло и подушку. — Если бы я с тобой хотел бы что-то сделать, я бы уже это сделал.
Паша ушел рано утром, оставив Лиру одну. Единорожка, ошарашенная поведением своего... кого?
"Покровителя? Хозяина? Что он намерен делать? Использовать как вещь? Оберегать? Или просто мириться как с навязанной обузой?" — Мысли не давали покоя и сводили с ума.
Почти весь день Лира так и просидела на диване, дрожа от страха и неизвестности. К вечеру вернулся мучитель.
— Привет. Так и просидела весь день? — Лира ничего не ответила. — Послушай, эта комната самое безопасное место во всей Кристальной империи. Тебе нечего бояться. А тем более меня.
— Пожалуйста... — прошептала Лира.
— Чего пожалуйста?
— Я... я не... — Лира съежилась в комочек.
— Не — что?
— Я боюсь...
— Чего боишься?
— Вас. Всего.
— Успокойся. Я тебя не трону. — Паша подхватил телекинезом две кружки чая, протянув одну Лире. Единорожка проигнорировала и Пашу, и кружку. — Ладно, станет скучно — зови. Если что, меня зовут Паша. Вот тебе печать, с ней ты можешь свободно ходить по замку. Только не снимай ее и замок не покидай. Иначе стража тебя назад приволочет.
* * *
Следующие несколько дней ничем разительно не отличались. Рано утром Паша уходил, поздно вечером возвращался. Лира все так же сидела на диване, боясь лишний раз пошевелиться. Спустя четыре дня страх понемногу стал уходить. На его место пришла невыносимая скука. На следующее утро Лира, дождавшись ухода Паши и набравшись смелости, шагнула за порог покоев. Стражи, охранявшие покои Верховного инквизитора, на мгновение остановили ее, хотя, увидев золотую печать, пропустили, но Лире вполне хватило и этого. Сжавшись от страха, единорожка стрелой влетела назад в покои.
Следующим утром Лира решилась попробовать снова. Стражи у входа на этот раз даже не взглянули на нее. Чуть приободрившись, Лира миновала еще несколько постов. Стражи, как и полагалось, либо начисто ее игнорировали, либо останавливали, но увидев печать, пропускали. Окончательно уверившись в своих правах, Лира до самого вечера бродила по замку, рассматривая витражи, скульптуры или просто любуясь с балкона роскошным парком.
— Лира, что ты тут делаешь? — окликнула единорожку серебристой масти земная пони.
— Найя! Ты на свободе?
Лира помнила эту пони, она приютила у себя беглянку на несколько дней, но сосед Найи, премерзкий единорог Дазалин, написал донос, обвинив Найю в государственной измене. В тот же день Найю увели к инквизитору, а Лире пришлось бежать.
— Да, мне повезло. О тебе тогда никто не знал, а Дазалин так и не смог доказать ни твое существование, ни оскорбление короля. Мои книги изъяли, но инквизитор отпустил меня и просто сжег книги. Меня простили, а Дазалина отправили в шахты за ложный донос.
— Поделом ему.
— Лира, а ты как тут оказалась?
— Меня, — единорожка замялась, — меня хватили. И... отвели к Сомбре. Он подарил меня Верховному инквизитору.
— Мамочки! Ты в порядке? Он тебя сильно мучает?
— Нет. Он меня даже не трогает. Приходит, поит чаем и отправляется спать.
— Удивительно. Я думала, приближенные Сомбры сплошь тираны и законченные маньяки.
— Паша не такой. Мне так кажется.
— Паша? Так это же он расследовал тот злополучный донос. Никогда бы не подумала, что он дослужится до верховного инквизитора.
— Почему?
— Послушай, Лира, я не хочу сплетничать о верховном инквизиторе, но он хороший пони. Он не подонок, как остальные инквизиторы. Пони говорят, что инквизиторы теперь больше карают за ложные доносы, а не бросают в шахты без всякого разбора. Лира, пожалуйста, не позволяй ему потерять себя. От него зависит так много жизней. Мою он уже спас.
— Найя, я же...
— Лира, поиграй хотя бы ему на своем музыкальном инструменте. Скрась его вечера. Мне пора, увидимся.
— Пока. — Лира тяжело вздохнула.
Отступивший страх возвращался вновь.
* * *
Паша вернулся поздно вечером совершенно вымотанным. Жеребец вяло поздоровался с единорожкой, становившейся в его сознании чем-то вроде диванной подушки. Лира, стыдливо пряча взор, прошептала.
— Прости меня... я просто...
— Просто забей.
— Паша! — воскликнула Лира, доставая из под подушки новенькую лиру. — Можно я тебе поиграю?
— Поиграй. Только не громко. Я сильно устал.
— Садись рядом.
Паша решил не отказывать себе в удовольствии полежать на мягком диване под убаюкивающие звуки лиры. Лира провела копытом по инструменту и комната заполнилась тихой, но прекрасной мелодией, от которой клонило в сон. Лира негромко запела. Мерная музыка и тонкий голосок Лиры сделали свое черное дело. Через несколько минут Паша откровенно храпел.
Немного поиграв спящему единорогу, Лира укрыла его одеялом. Не решаясь разбудить инквизитора, прихватив инструмент, она вышла из покоев. Стражи, несмотря на поздний час, когда рабам запрещалось покидать либо свои комнаты, либо покои своих хозяев, пропустили её. Единорожка бродила по замку. Ей хотелось играть, играть ради пони, дарить покой на душе, изгонять страх и вселять надежду. Вскоре Лира набрела на балкон с видом на сад.
Лира провела копытом по инструменту, заполняя вечерний воздух волшебной музыкой. Вокруг, казалось, никого не было. Только она и ее новенькая лира, успевшая стать верным инструментом. Лира играла несколько часов, вспоминая все песни, что знала. Ночной прохладный воздух далеко разносил волшебную музыку. Внезапно Лира почувствовала на себе взгляд, обернувшись, сердце единорожки сжалось в комочек. На нее смотрел сам Сомбра.
— Красиво играешь, — похвалил тиран.
От страха единорожка уронила лиру. Инструмент не упал. Сомбра держал лиру телекинезом.
— М-м-мой король, у вас очень красивая магия, — прошептала Лира.
Инструмент парил, окруженный мерным ярко-красным сиянием с черными прожилками. Казалось, что лира окутана самыми последними лучами заходящего солнца.
Сомбра ничего не ответил. Потеряв всякий интерес, он отпустил лиру, развернулся и ушел. Лира подхватила инструмент. Ее трясло. Единорожка подошла к перилам. Ночной воздух приятно холодил шерстку. Внизу раздался негромкий цокот копыт. В парке собралось много пони. Все они слушали ее. Лира покраснела. Она хотела дарить пони душевный покой и сейчас ей это удалось как никогда в ее недолгой жизни.
Лира ушла с балкона. Слезы текли по ее мордочке. Она была счастлива как никогда, впервые за этот ужасный месяц. Маленький сгусток тьмы привлек внимание единорожки. Небольшой кусочек темной энергии, похожий на маленький острый треугольник, лежал на полу. Лира, ненадолго забыв о своем счастье, захватила его телекинезом.
"Откуда это? — подумала Лира.
Единорожка, не понимая что делать с частичкой тьмы, хотела выкинуть его в окно, как в памяти Лиры всплыла кьютимарка Сомбры. В приглушенном свете ламп было сложно что-то разглядеть на черной, как смоль, кьютимарке тирана, но краешек кристалла Сомбры был окрашен красным.
— Это что? Осколок его кьютимарки? — с нескрываемым удивлением вслух произнесла Лира.
========== Глава восемнадцатая: будни инквизиции. ==========
Паша пребывал в приподнятом настроении. Сомбра оставил вместо себя первого министра, а сам удалился в свои покои, из коих намеревался не выходить ни под каким предлогом три дня. Паша решил воспользоваться перерывом в обучении темной магии по максимуму.
Собрав внеочередное совещание, Паша намеревался хорошенько подчистить свой штат от подлиз и лентяев привыкших стряпать липовые дела. Инквизиторы, привыкшие к странностям нового начальника, безо всяких подозрений собрались в комнате для совещаний, блокирующую у всех входящих любую магию, кроме короля и Верховного инквизитора.
— Господа, я вас категорически приветствую. До меня дошли слухи, что некоторые из вас в попытке выслужиться решили фальсифицировать некоторые отчеты, обвиняя ни в чем не повинных граждан Кристальной империи в преступлениях, которые они не совершали.
Я, как Верховный инквизитор, крайне недоволен фактом, что мои подчиненные, которые должны раскрывать правду, решили лгать не только мне, но и самому Королю! Этими действиями они не только оскорбили наш орден и лично меня, но и нанесли оскорбление Королю и нанесли ущерб его репутации, тем самым вынудив некоторых граждан взбунтоваться.
Паша оглядел строгим взглядом забеспокоившихся инквизиторов.
— Мы — Рука закона! Если закон не соблюдают его исполнители, то и граждане не станут этого делать, такие действия необходимо пресекать. — Паша указал на окно, выходящее в другую комнату. — В той комнате находятся ваши коллеги, которые поставили себя выше закона, за что впоследствии жестоко поплатились. Теперь их ожидают самые глубокие уровни кристальных шахт. Они уже выложили мне всю информацию, которой обладали, поэтому оставшемуся мусору я предлагаю встать и сознаться.
