Оставив Гарри размышлять, Альбус удалился навстречу гостье — чары оповестили его о перемещении. Возвратился он уже с профессором Макгонагалл.
Минерва с любопытством оглядывалась. Дом Альбуса ей определённо нравился. Комнаты оформлены в различных стилях и тонах — единственной общей чертой являлось ощущение спокойствия и уюта. Дом был достаточно велик, так что по пути в комнату Гарри они миновали череду комнат и поднялись на второй этаж, который был интересен современным интерьером, столь редким для традиционных особняков старых волшебных родов.
— Как ты заставил работать лампочки, Альбус? — поинтересовалась Макгоногалл.
— Отказался от комплекса Ирфа, — улыбнулся он.
— Но... — она даже растерялась на секунду.
Отказался от единственного до сих пор не расшифрованного комплекса чар, который просто нечем заменить? Комплекса, который одновременно следит за домом, защищает от воров, от вредителей, от ударов молний, от непогоды, от... да от чего он только не защищает! Минерве было сложно представить, что кто-то, не живущий у магглов, отказывается от палочки-выручалочки в домашнем хозяйстве, которая, к тому же, единственная сочетается почти с любой защитной магией. Макгонагалл даже вгляделась в окружение: неужели Альбус загромоздил дом чарами-заменителями? Магии вокруг было много, но ничего загромождающего — словно комплекс Ирфа действительно работал.
— Даже Атика не смогла понять, что именно в комплексе мешает электрическому току в проводах, — шире улыбался Дамблдор, весело поблёскивая электрическим светом в очках-половинках. — Она даже не поняла, как он работает, за счёт чего думает и принимает решения — о, а паранойя у неё под стать старине Грюму! Можно написать не одну книгу, как она отговаривала меня от Ирфа, но, как видишь, — развёл руками, — без него можно обойтись.
— Но старение! — воскликнула Минерва. Старение вещей было... нет, не единственной и даже не одной из нескольких, но всё же самой наглядной вещью, с которой можно было бороться только комплексом Ирфа. А ещё — одной из причин, почему волшебники, в среднем, жили дольше магглов и почему предпочитали селиться отдельно и никогда не пользовались электричеством.
— О, поверь, я аргументировал так же, — хмыкнул Альбус. — Догадаешься, что мне было предложено в ответ?
Мысли молнией пронеслись в голове — и Минерва озвучила шёпотом:
— Философский камень?
— Так я и познакомился с Николасом, — кивнул Дамблдор. — От камня я, конечно, отказался, но проживу, поверь, больше большинства магов, — вздохнул. — Жаль, что нельзя подарить это всему магическому миру...
— Но почему? — с незапамятных времён волшебники искали способы продлить жизнь — вот только случай успеха был один: Николас Фламель и его жена. Комплекс Ирфа, средневекового мага, не был изобретением — его просто однажды нашли. В научной среде до сих пор встречались радикалы, которые не прочь бы заняться магией времени исключительно затем, чтобы вернуться во времена Ирфа и узнать, откуда взялось это волшебство. А теперь Альбус так просто заявляет, что нашёл, чем его заменить — и это не философский камень...
— Ритуалы на мне индивидуальны, а на Земле есть только один человек, который знает их от начала до конца — Атика Сей-Тиор. Опережая твой вопрос: она не считает нужным делиться подобным, и это не просто принципиальность, это личное.
— Как жаль... — только и оставалось протянуть Минерве, осматриваясь в нарочито маггловском коридоре, коридоре с настоящим электрическим светом.
— На самом деле, комплекс Ирфа — разрешимая проблема, — пожал плечами Дамблдор. — Полагаю, Отдел Тайн уже давно нашёл способ изоляции электричества от него. Просто есть люди, которым невыгодно, чтобы это решение обнародовали.
— Аристократия, — это слово Минерва произнесла с неожиданным даже для себя презрением. Аристократия. Та самая, которая закрывалась в поместьях и бежала из Лондона, когда обычные волшебники круглосуточно держали щиты над домами. Та самая, которая отсиживалась в поместьях, когда в Англию пришли боевые группы Гриндельвальда. Та самая, которая примкнула к Волдеморту большей частью, а сейчас как ни в чём не бывало заседает в Визенгамоте...
— Не вся, — уточнил Альбус. — Многие вполне себе прекрасно уживались бы с магглами. Правильней будет сказать — партия консерваторов. Безусловно, в ней много чистокровных аристократов, но встречаются полукровки или даже магглорождённые, — он покачал головой. — Ладно, оставим разговоры о политике. Нам сюда.
Комната Гарри на углу особняка тоже носила куда больший отпечаток современности, нежели лампы. Большой телевизор с видеомагнитофоном и колонками, никаких перьев и пергаментов — только ручки и тетради, а на полках стояли учебники, научно-популярные и художественные книги, что характерно, все — маггловские.
— Здравствуйте, профессор Макгонагалл, — поднялся им навстречу мальчик.
— Добрый день, Гарри, — она ещё раз огляделась, отметив, что Гарри был в джинсах и футболке с чарами терморегулировки — дикое сочетание! — и вертел в руках не ту палочку, которую демонстрировал в Хогвартсе. — Альбус попросил позаниматься с тобой.
— Дедушка говорил, — палочка Гарри, не иначе как от волнения владельца, разбрасывала белые искры.
— Думаю, вы поладите, — сказал Альбус. — В случае необходимости меня можно найти в кабинете. Демонстрации лучше проводить на открытом воздухе.
— Чему вы можете меня научить? — с любопытством спросил Гарри, как только его опекун ушёл.
— Что ты имеешь в виду? — не совсем поняла Минерва, присаживаясь на свободный стул.
— Ну... — Гарри наморщил лоб в попытке сформулировать — Минерва подавила улыбку умиления, удерживая привычную маску строгости. — Что вы умеете настолько хорошо, что можете учить? Дедушка говорил, что вы хорошо знаете трансфигурацию.
— Я преподаю её в Хогвартсе, — подтвердила Минерва. — Ты хочешь, чтобы я учила тебя трансфигурации?
— Она интересная, но я не до конца освоил чары временного создания.
— "Археа"? — недоверчиво переспросила Макгонагалл. Конечно, Гарри — воспитанник самого Дамблдора, но... — Ты не слишком мал, чтобы...
— Археа, — произнёс Гарри, вытянув ладонь. На ней немедленно возник металлический кубик. — Теперь верите?
— Верю, — медленно кивнула она, кое-как совмещая знание о сложности подобного сотворения и того, что его совершил маленький мальчик, не пользуясь палочкой. — Как ты это сделал?
— Как и любое другое заклинание, — и уточнил под вопросительным взглядом. — Ну, создал матрицу заклятия, вложил туда ментальный слепок стали и свою магию.
— Ты всегда так колдуешь? — и постаралась, чтобы удивления в голосе было не слишком много. И вспомнила слухи о том, что Дамблдор в семнадцать создал перед всей учебной комиссией феникса, которого никто просто не смог отличить от настоящего — настолько искусной была эта трансфигурация. Неужели Гарри — гений уровня Дамблдора?
— Меня так учил дедушка и Атика, — подтвердил Гарри. — Правда, для нормального "археа" нужно много ментальных слепков, а у меня пока хватает контроля только на простые твёрдые материалы. Атика говорила, что надо больше тренироваться.
— Она права, — взяла себя в руки Минерва. — Давай пойдём на улицу, покажешь, что умеешь. Думаю, с "археа" я смогу помочь.
— Археа, — произнёс Гарри, в очередной раз пытаясь создать ("Временно материализовать", — поправил строгий голос Атики в голове) бронзовую пирамиду ровно такого размера, какого просила новая наставница. На этот раз пирамидка оказалась на пару сантиметров выше.
— Больше сосредоточенности, — посоветовала наблюдающая за ним Минерва. — Ты неточно представляешь результат. Попробуй сначала представить как можно ясней, а затем сотворить.
— Кажется, знаю! — воскликнул он, следуя пришедшей в голову идее, сел на траву, скрестив ноги, закрыл глаза, вытянул вперёд руку.
Гарри постарался успокоить бурление магии в ауре ("Аура" — это просто такое название для видимой магии человека, а не физический объект", — напомнила "мысленная Атика") — вышло плохо, но хоть что-то! Отделил как можно более светлую частицу своего волшебства, соединил её с мыслеобразом и...
— Археа, — шепнул направляющее слово.
Частица волшебства стала изменяться, перестраиваясь в сложную структуру, а потом резко исчезла. В руке у Гарри оказалась пирамидка. Точно такая, какая и требовалась.
— Прекрасно, Гарри, — спокойным тоном прокомментировала профессор Макгонагалл. — Теперь то же самое, но быстрее, — чем-то она напоминала Атику и одновременно дедушку. Была такой же последовательной, как дедушка, но такой же строгой, как Атика?
Он взглянул на сотворённый предмет, сравнил его с образцом, созданным профессором, вновь закрыл глаза. На этот раз он справился быстрее, а спустя пять попыток материализовывал пирамиду так же быстро, как раньше кубик. Правда, вымотался при этом, как будто Дайне помогал посуду мыть!
— Не устал? — спросила Макгонагалл. В её голосе Гарри заметил то, чего почти никогда не слышал от Атики — заботу. "Она не равнодушная, она просто до безумия сдержанная, — вспомнились слова дедушки. — Возможно, там, где росла Атика, было принято сдерживать эмоции". Профессор Макгонагалл тоже сдерживала эмоции — но она же училась в Хогвартсе? Интересно, в Хогвартсе тоже принято сдерживать эмоции?
— Давайте займёмся чем-нибудь другим, — предложил Гарри. — Атика называла это "метод переключений".
— Ну, если уж Атика... — одними губами улыбнулась Макгонагалл. Атика... И тут Гарри озарило!
— Вы умеете делать координатные портключи? — немедленно спросил он.
— Да, — нахмурилась профессор. — Но не думаю, что ты сможешь им научиться. Требуется ещё более тонкий контроль, чем в чарах творения. Последствия ошибок бывают весьма... неудачны, — Гарри поёжился — воображение у него было хорошее, и сейчас он даже жалел, что листал анатомический атлас и может представить, что будет, если человека вывернет наизнанку!
— Нет, мне пока рано делать портключи, — Уж точно не раньше, чем и Атика, и дедушка разрешат и проверят несколько раз! Оказаться вывернутым наизнанку... бр-р-р! — Просто хочется заглянуть в одно место, а то без Атики дедушка никуда не пускает.
— Надеюсь, там безопасно? — строго спросила Минерва.
— Конечно, безопасно! Мы уже там бывали, — Гарри не был так уж в этом уверен... но что, если они там и вправду найдут Атику? Он просто обязан попробовать! Вдруг учитель попала в беду, вдруг ей нужна помощь?
— Не уверена, что здесь будут работать портключи, — но Гарри заметил, что профессор была не уверена! А значит, уговорить вполне получится!
— Надо просто их настраивать на площадку для перемещений, — объяснил он. — Пойдёмте, я покажу.
Площадка для перемещений — просто круг трёхметрового диаметра, на котором не росла трава. Здесь действительно не работала часть фоновых защитных чар, и Макгонагалл поняла это, просто ступив на круг. Хотел бы Гарри уметь так же!
— Так вы сделаете портключ? — спросил он.
— Не думаю, что это хорошая идея, — твёрдо ответила профессор. — По крайней мере, надо оповестить твоего дедушку.
— Не надо! — воскликнул мальчик. — Он запретит. Мы только глянем, и всё, — и посмотрел на Макгонагалл своим лучшим просящим взглядом... и та не выдержала!
— Ну хорошо, Гарри. Только туда — и обратно. Какие координаты?
В ответ Гарри поймал её взгляд и постарался передать попрошенное. Хорошо хоть её ментальные щиты были опущены — иначе ничего б не удалось, а Макгонагалл бы передумала или предупредила дедушку!
— Археа. Координаре портус. Посмотрим, и сразу обратно, — напомнила профессор. — Берись за портключ.
Рывок в области пупка. Верчение пространственного тоннеля. И вот они стоят в тени громадного обелиска, под его давящей силой. Гарри успел только испытать сожаление, что не видит знакомой куртки Атики, и удивление, что обелиск теперь виден издали, когда...
— Петрификус тоталус вольюм, — быстро произнёс кто-то сзади.
Альбус Дамблдор тяжело поднялся из любимого кресла, аппарировал к кругу перемещений. Прищурился, оценивая. Пробормотал: "А ведь ничто не предвещало беды", — и сосредоточился, пытаясь поймать угасающий след портключа.
Глава десятая: криминальная история — окончание
Безмолвие. Переливы магических и более тонких, непонятных энергий и сил. Тупая, давящая со всех сторон боль и леденящий холод смерти.
"Самоуверенной стала", — тихо заметил кто-то.
"Ты! — она сразу узнала этот голос. — Мне нет никакого дела до твоих слов. Умирать я не собираюсь — и больше нам разговаривать не о чём".
"Гнев затмевает разум, — незримая ухмылка. — Итак, дитя, ты снова здесь. Снова на грани, и опять не собираешься уходить".
"Именно. А теперь помолчи, у меня есть более интересные занятия, чем беседовать с духом предков".
Она уже было потянула за призывно трепещущую неподалёку нить, как услышала:
"Постой, дитя! Погоди немного. Возможно, тебе будет интересна эта новость".
"Только быстро", — несмотря на всю неприязнь, ей нравилось иногда слушать этот голос, голос сущности в сотни раз старше. Единственное напоминание о доме...
"Ты последняя в роду, Атика Сей-Тиор, — торжественно и немного печально поведал голос. — Теперь статус Главы рода принадлежит только тебе, отныне и до конца твоих веков".
"Эта кучка ублюдков всё-таки сдохла?"— как ни старалась, у неё не получалось вложить в слова достаточно ненависти.
"Всё так, Высокая Леди. Ступай прямо, и да пребудет с тобой наше благословение".
"И тебе того же, дух", — буркнула Атика, цепляясь за нить, карабкаясь по ней, раздирая призрачную плоть на куски. Плоть-то призрачная, а боль вполне настоящая. Горячая, жаркая боль, отгоняющая смертный хлад.
"Я жду, что ты вернёшь и сохранишь реликвии рода, — донёсся голос. — Помни, ты последняя! Позаботься о насле..."
"Ага, как же, — скривившись, подумала Атика. Пожалуй, злость грела не хуже боли. — Реликвии, наследники... Вот пусть сам и разбирается, раз интересно".
Нить всё тянулась и тянулась, боль всё разгоралась и разгоралась. Атика не сразу начала стонать от боли. Примерно через минут двадцать. Впрочем, нить она не отпустила — ослиное упрямство не давало. В конце концов, прошла же она дважды этим путём? Прошла. И в первый раз всё было куда как тяжелей. Так что вперёд, вперёд и вперёд! А нить всё тянулась и тянулась...
...Пока не оборвалась, резко дёрнув её вниз. Миг барахтанья в водовороте ощущений, и Атика целиком сосредоточилась на их упорядочивании, что было делом далеко не простым. Почему так? Наиболее близкой будет аналогия с младенцем. Маленький человечек, ещё не имеющий полноценного разума, вынужден из осколков и обломков создавать его, упорядочивая ощущения в единое восприятие и конструируя вторую сигнальную системы. Ей предстояла в чём-то схожая задача — требовалось согласовать внешние ощущения нового тела, старую ассоциативную память, оставшуюся в душе и переписывающуюся в мозг, свести всё в более-менее рабочую систему. Это не считая побочных задач, как то: формирование новых рефлексов и их подгонка, стабилизация норовящей вырваться магии, удерживание нескольких нитей, идущих от души в разные стороны... Даже само тело не так-то просто пробудить от комы!
