Магия вероятностей

Моя пока ещё разрешённая и возвышенная любовь постучалась в дверь моих комнат. Время выходить.

— Филис, ты обворожительна! От тебя совершенно невозможно оторвать взгляд.

— Вы тоже бесподобны, ваше высочество.

Наши наряды выглядели парными — Винсент был одет в тёмно-синий костюм с вышивкой и узким голубым кантом, кое-где по полу сюртука и обшлагам украшенным мелким жемчугом. Словно мы знали и специально оделись так, заявляя всем о нашем некоем союзе.

В огромный бальный зал, ярко освещённый многочисленными люстрами, мы вошли самой первой официально объявляемой парой. По стеночкам уже стояли те придворные, которые не являлись прямыми вассалами короля, но жили во дворце, и только поэтому присутствовали на балу. Как, к примеру, сёстры короля и королевы с мужьями, фрейлины, или королевский секретарь, господин Шаддок.

— Его высочество принц Винсент Гилбрейт со спутницей, леди Филис Кадней!

Торжественная музыка и наш размеренный шаг. Я немного пониже Винсента, легко опираюсь на его руку. Знаю — мы смотримся потрясающе. В моей прошлой жизни такую картинку многие люди вырезали бы из журнала и любовались. Или использовали бы наше фото для обложки романтических книг о прекрасных принцах и принцессах.

Его королевское величество при всём параде стоял на возвышении у дальней стены зала и являл собой монументальный гарант процветания страны, его мирной и благополучной, наполненной незыблемыми традициями жизни. Такого короля Дэмиуса Третьего я ещё не видела. Он был серьёзен и холоден, смотрел только на Винсента. Словно на того — кольнуло в моём сердце — кто когда-то будет сам так же стоять на его месте.

Винсент поклонился королю, я присела в низком реверансе и так прослушала подтверждение вассальной клятвы главы герцогства Гилбрейт.

— Благодарю за верность, — произнёс король в ответ, после чего я смогла подняться и мы отошли в сторону.

Следующими объявили вторую пару — герцога Тонлея со спутницей, вдовствующей герцогиней Тонлей. Так вот ты какой, северный олень! Траченая сединой бородка клинышком, хищный профиль, высокий, худощавый, и со старушкой на рукаве — своей матушкой, не иначе. Царь Иоанн Васильич Рюрикович, названный Грозный, вылитый.

После подтверждения клятвы Тонлей помог подняться превратившейся в маленький тёмный пенёк присевшей матушке, отошёл с ней к противоположной стене, и... ой, что-то мне прямо поплохело от того взгляда, которыми он нас прошил. Мы ему что, где-то хвост прищемили и не заметили? А ведь точно! Трон после Дэмиуса Третьего займёт либо его сын, а он рядышком, либо Винсент, и герцог будет ему кланяться так же, как сейчас его величеству.

— Винсент, по-моему, нас тут кто-то не любит, — сказала я своему принцу.

— Я заметил, — улыбнулся он мне.

Собственно, вассалов у короля оказалось совсем немного, всего три герцога и несколько графов из не входящих своими графствами в герцогства. А многочисленные бароны считались вассалами уже этих герцогов да графьёв и на этот бал не приглашались. "Вассал моего вассала — не мой вассал" — вспомнился мне постулат из римского права. По окончании официальной части король вышел и явился вновь уже со своей супругой и дочерью, тогда и начался, собственно, бал. Заиграла другая, танцевальная музыка, и его величество вывел королеву первой парой в центр зала. После нескольких музыкальных тактов за ними последовали мы с принцем. Герцог Тонлей с принцессой Маэлис — третьими.

Что ж, местным танцам Петрик обучил меня прекрасно. Потом, после первого танца, появились лакеи с подносами, уставленными напитками и стали разносить их гостям. Пошло веселье. Темп танцев начал ускоряться, партнёры стали меняться, комплименты отовсюду говориться, драгоценности на гостях сверкать и мельтешить, головы немного кружиться, а сердца восторгом наполняться. В общем, бал во всей своей красе. Королевский.

В одном из танцев моим партнёром был придворный маг-целитель, и я задала ему давно назревший у меня вопрос:

— Скажите, магистр, а почему вы не вылечите зрение королевскому секретарю Шаддоку? Он вынужден носить пенсне...

— Открою вам секрет, моя будущая коллега — придворный маг, у господина Шаддока прекрасное зрение, — хихикнул подвыпивший целитель, — А пенсне он носит исключительно для солидности, чтобы подчеркнуть большой объём работы и иметь возможность глядеть на собеседников поверх этого пенсне, как ему кажется, с особой внушительностью.

— Ну нам-то, мой будущий коллега, эта внушительность ничего не внушает, — ответила я.

В перерывах между танцами, после того, как Винсент возвращал очередную партнёршу под опеку её родителю или супругу, мы с ним снова образовывали пару и так прохаживались по залу, потребляя спиртные и прохладительные напитки.

— По-моему, я тут уже всё попробовала, оттанцевала и разглядела, король с семьёй покинули бал, — сказала я Винсенту в один из таких перерывов, — пойдём ко мне в комнаты.

— А как же приличия? — прикусил губу в попытке не засмеяться принц.

— В топку приличия. Сегодня все во дворце пьют, и уже почти за каждой занавеской кто-то обжимается и целуется. Я тоже хочу.

Больше Винсент вопросов не задавал. Едва сдерживаясь, чтобы не сорваться на быстрый шаг, мы вышли из зала и проследовали на мой этаж. Целоваться начали ещё в коридоре, и в моей комнате оказались как-то уже незаметно. Магия, наверное. Винсент подсадил меня на столик и преодолевая помехи в виде моих пышных юбок, мы занялись любовью — до такой степени были готовы и жаждали друг друга.

А после, когда принц начал раздеваться, чтобы понежиться немного в постели и потом продолжить, меня вдруг словно обухом по голове — бум! Мой учитель повелел, чтобы я была у него после бала. Пришёл час моей расплаты.

— Прости, милый, Жаргал ждёт меня. Прямо сейчас, — сказала я, приложив ладонь к лицу принца.

— Мне подождать тебя здесь?

— Да, пожалуйста, не уходи.

Я поправила одежду, схватила шкатулку и побежала в парк.

Жаргал встретил меня по-прежнему, полулёжа в постели.

— Посмотри, там лежит документ, — сказал он, когда я села за столик в изножии кровати, — Сегодня я вызывал стряпчего.

Я прочитала — это было завещание. Жаргал завещал свой дом и всё его содержимое мне, "моей ученице, называемой леди Филис Кадней".

— Специально так назвал тебя, чтобы никто не придрался, если что, — исчезающе тихим голосом сказал Жаргал, — теперь и ты выполни свою клятву, открой шкатулку.

Я со вздохом открыла крышку шкатулки и так оставила её, не поворачивая к магу. Медленно подняла взгляд на учителя. Он молчал, глядя на меня.

— Там ведь ничего нет? — спросил, наконец, он.

Я кивнула.

— Прости, Жаргал. Я не думала, что мне будет так трудно это сказать, что я так привяжусь к тебе... Но я не дам тебе уничтожить чью-то жизнь. Не могу. Это ещё хуже, чем просто убить.

— Скажи мне, Ольга с севера, что есть та жизнь, которую ты боишься уничтожить?

— Душа того парня, которая попадёт в твоё тело...

— А если у того парня нет души?

— Как это? — воззрилась я на мага.

— Неужели ты думала, что я не рассчитывал вероятности, чтобы выбрать лучшую, которую и ты примешь? В нашем с тобой родном мире спит сейчас мужчина двадцати девяти лет. Спит он уже почти полтора года. Душа давно покинула его тело, и целители напрасно поддерживают в нём жизнь — он никогда не проснётся. Только если я не поменяю свою душу на его пустоту. Такой обмен тебя устроит?

Я горячо закивала.

— Ну так чего ты ждёшь, глупая Ольга, неси скорей артефакт! — простонал, содрогаясь, Жаргал, — Поспеши, мне не дожить до рассвета.

Бегом, изо всех сил, я промчалась по дорожкам парка обратно во дворец, вспугивая приютившиеся на скамейках парочки. Забежала в свои покои. Его высочество лежал обнажённым в моей кровати, заложив руки за голову, прикрытый покрывалом лишь снизу, до торса. "О, ты прекрасен, возлюбленный мой..." — вспомнилась библейская песнь.

— Винсент! Как хорошо, что ты не ушёл! Мне срочно нужен артефакт, который я оставляла у тебя на хранение! Пожалуйста, скорей, Жаргал совсем плох!

— И что, от артефакта он выздоровеет? Ты же говорила мне по секрету, что не намерена его отдавать ему.

— Всё изменилось, он рассчитал, как сделать, чтобы всем было хорошо, — подпрыгивала я от нетерпения, — Винсент, миленький, поторопись! Я не прощу себе, если не спасу своего учителя.

Ничего не понимающий принц быстро кое-как оделся и мы побежали к его комнатам. Там он вынес завёрнутый в салфетку артефакт и вручил мне.

— Я люблю тебя, Винсент, — вдруг вырвалось у меня, я порывисто обняла и поцеловала его, прежде чем бежать в обратный путь.

Подбежав к умирающему старику, я вложила артефакт ему в руки.

— Вот, — с трудом унимая учащённое дыхание, сказала я, — полностью заряжен.

— Прощай, Ольга, — сказал Жаргал со слабой улыбкой, — Степь зовёт меня.

Вот и довелось мне воочию наблюдать, как происходит активация артефакта. Как последовательно, послушно воле мага, начинается упорядоченное сверкание камней. Как маг шепчет при этом знакомое мне по записи в свитке заклинание. А потом он подал поток своей магии на весь артефакт целиком... и опал на подушке расслабленным, безвольным телом.

Я смотрела на это маленькое, едва дышащее тельце с выроненным из рук разрядившимся артефактом, и ревела. Громко, навзрыд. Как иногда поздно приходит понимание, что кто-то стал тебе родным, и без него мир так пустеет...

Внезапно в комнату вошли какие-то люди, которых я толком не могла разглядеть из-за залитых слезами глаз.

Рядом раздался суровый голос:

— Леди Филис Кадней, по приказу его королевского величества вы арестованы!

ГЛАВА 16

Глупее, чем попасть в тюрьму, не зная за собой никакой вины — это попасть в тюрьму в бальном платье, вдобавок. Тюремные камеры оказались расположенными всё в том же королевском дворце, только в подвальной его части. Как тир, только в другом крыле здания. Хотя, скорее всего, тут не настоящая тюрьма; тут, видимо, если воспользоваться терминологией из моего родного мира, изолятор временного содержания. Ибо никаких других арестантов, которые бы годами скорбно томились в узилище в то время, пока у них над головами народ пляшет на балах, тут не было.

Меня так эмоционально вымотал весь прошедший день, насыщенный многими событиями, что ни пугаться, ни волноваться, ни даже размышлять толком о происходящем, я уже не могла. Поэтому я сняла каркас нижней юбки, придающий подолу пышность, и легла спать на стоящую в камере деревянную скамью с тонкими одеялом и подушкой. Утро вечера мудренее.

Мудрёное утро началось для меня окриком гвардейца — мне принесли поесть — кружку воды и хлеб. Потом сводили в уборную. И оставили размышлять в камере о своём поведении. Сколько меня тут будут держать, интересно? Надо ли привыкать, осваиваться, наводить тут уют? Вряд ли. Всё-таки я была приближена к королевской семье, там некоторые ко мне испытывают положительные чувства разного характера. И даже если его величество ополчился на меня по какой-то причине, это не повод, чтобы долго держать меня в неизвестности.

Что стало причиной моего ареста? Главная версия у меня была — я мешала королю склонить Винсента к согласию обручиться с принцессой Хидейры. Всё-таки его величество был настоящим королём, и ради важнейших государственных интересов мог пойти на такой шаг, придумав какой-нибудь повод. Или не мог? Хм...

Версию с тем, что он захотел сам завладеть моим артефактом или сначала выведать его ценность, я признала очень маловероятной. Всё-таки король — это не какой-то там мелкотравчатый господин Шаддок в пенсне. Он не станет действовать так подло и подавать этим плохой пример своим подданным, которые разочаруются в своём короле как в эталоне благородства, да начнут сами действовать аналогично, и страна быстро скатится к аналогу бандитского государства, каковое быстренько свергнет эту ненужную монархию к шайтану, как говаривал Жаргал.

Тогда возвращаемся к первой версии — королю помешала моя связь с принцем. Но и эта версия ушла не далеко от второй, потому что предполагает наличие у короля скрытого мотива и искуссвенной созданности повода моего ареста. Мне кажется, что если королю действительно будет мешать какой-то человек для процветания страны, он либо даст понять этому человеку прямо — мол, не мешайся под ногами, либо кто-то из его тайной службы просто убьёт такого мешающего человечишку. Потому что не того масштаба персона его королевское величество, чтобы лично отдавать приказ об аресте с такими целями.

В общем, дело ясное, что дело тёмное. Я б ещё поспала, чтобы скоротать время до прояснения ситуации, но скамейка больно уж жёсткая, и так с непривычки тело побаливает. Попробовать помагичить, что ли?

— Господин гвардеец! — крикнула я человеку, сидящему на стуле в начале коридорчика с камерами, — Вы не могли бы дать мне лист бумаги и карандаш?

— Не положено, леди! — строго крикнул тот в ответ.

По идее, если меня не будут тут нарочно мурыжить, то должны скоро вызвать на допрос или как-то оповестить о причинах ареста, в начале рабочего времени дня. Я уверена, Винсент не позволит оставить меня тут в забвении. Королевский дворец — большая деревня, и все уже знают, что меня ночью арестовали и вели под конвоем гвардейцы прямо на глазах у парочек на скамейках парка. Что довольно унизительно, вообще-то. Без веского повода аристократку и мага не будут так репрессировать.

Так может, меня оговорили или подставили? Тот же Шаддок взял да и провернул какую-нибудь махинацию, из мести. А что, этот — мог, да. Доступ к документам у него имеется, мог и состряпать какую-нибудь якобы мою расписку в государственной измене. Но тогда это должны быть железные доказательства, иначе его величество не поверил бы настолько, чтоб сразу арестовывать. Я тяжело вздохнула. Думай — не думай, сто рублей — не деньги.

Однако, разные версии ещё продолжали строиться в моей голове, когда за мной пришли. Отвели меня не наверх в кабинет короля, конечно, а в комнату для допросов, находившуюся рядом с тюремным помещением. В этой комнате на столом сидел лично его величество, за небольшим соседним столиком — какой-то дядька с непримечательной внешностью, и его высочество Винсент, в кресле, стоящем рядом со столом короля. Принц выглядел мрачным, и эта мрачность была адресована не мне. Королю. Ну мне так показалось, во всяком случае.

Гвардеец оставил меня стоять в центре комнаты и я, сделав неглубокий реверанс, отрепетированным в камере движением повернулась, чтобы подол платья, ставший очень длинным из-за снятия неудобной и тяжёлой каркасной юбки, лёг вокруг ног по полу красивым кругом. Арест арестом, а женщиной я быть не перестала.

— Ваше величество, — поприветствовала я короля во время всех этих манипуляций.

Король кивнул невзрачному дядьке и тот показал мне... ой, мамочки... свиток к инструкцией к артефакту. В котором подробно так было изложено, что это такое и как оно действует. Я чуть не рассмеялась истерически — а я-то строила столько версий! И не угадала единственно верной. Забыла ведь совсем, что отдала свиток Жаргалу когда-то. Боюсь, настал пресловутый момент сеанса магии с последующим разоблачением.