Дем Михайлов Низший 6

Как все начиналось?

Да как... просто, обыденно, незаметно.

Одним солнечным теплым утром у прибрежной платформы — где и кучкуются все новички, желающие собрать свой или же примкнуть к чужому скваду — встретились семеро безвестных парней и девчат мечтающих стать героями. Пятеро нормальных добросов. И два призма — зверолюд Стив и насекомоподобная Ранхва, похожая на раздавленного жука. Вообще имена всех семерых счастливчиков известны — еще бы! Им всем улыбнулась такая удача! Правда сейчас из семерых в живых осталось только двое — плюс оказавшийся живым и здоровым сучий Стив. Итого трое.

Итак...

Великолепная семерка встретилась.

И может Мать им нашептала, может они просто тупые, а вдобавок еще и грибов нажрались нездоровых, но они с потрясающей скоростью сколотили сквад, скинулись деньгами, покрутились у стальных дверей Зомбилэнда и вскоре уже вошли внутрь. Вот так сходу. Никаких тренировок, никаких притирок, никаких дополнительных дней на заработок, покупку снаряжения и тому подобное. Когда об этом узнали в Угольке то сразу решили — все. Эти придурки больше не вернутся и надо скорее подниматься в Обсервер и, попивая там буковую кофейную настойку и заедая буковыми же орешками, наслаждаться кровавым зрелищем. Отменное надо сказать лакомство — эти орешки. И сытное! Правда запоры случаются у некоторых, если переешь...

Веселые идиоты вошли в Зомбилэнд.

Задание у них было банальней некуда и одно из регулярно встречающихся — выкорчевать не слишком большой пень, после чего и его и само упавшее дерево вытащить из Зомбилэнда. Оплата стандартная для новичков — десять крон на рыло. Плюс само дерево и пень можно неплохо продать в пятнадцатом бараке тамошним плотникам, что мастерят неплохую мебель.

Пень тот рос рядом с уничтоженным отрядом Однара бункером. Сейчас говорят "руины", но какие могут быть руины, если крепость сурвера представляет собой утопленный в земле железобетонный блин присыпанный землей? Там просто яма оставалась поросшая кустарником. Этакая просевшая воронка с жидкой грязью на дне — как рассказывали видевшие.

И вот где-то там, то ли при корчевании пня, что ли неподалеку, новички и отыскали запертый стальной ящик. Само собой вскрыли и обомлели — сокровище! Надо сказать, что им хватило ума завершить задание и хватило сил, чтобы разобраться с тремя примчавшимися на шум зомбаками. Новичков нехило подрали когтями, кому-то сломали обе руки, но с зомбаками они справились и, поняв, что вот-вот примчится остальная гнилая гвардия, взяли жопы в руки и вместе с ящиком рванули к выходу.

Некоторые из богатеев, кто может позволить себе полуденный обед в Обсервере, поперхнулись буковым кофе, когда увидели, как семерка окровавленных новичков, хромая, тяня за собой ствол и пень, поминутно застревая среди кустарника, волокутся к выходу, неся сверкающий сталью ящик.

Короче — у выхода их уже ждала толпа. В тот же день новички стали претендентами и одновременно легендами — кладоискатели, мать их! Счастливчики! А когда выяснилось, что в ящике действительно сокрыто настоящее сокровище по здешним меркам...

Такая вот история...

А Стив...

Лохматый исчез. Незаметно и мгновенно. Попросту испарился. Это случилось еще до дележа содержимого ящика. Зверолюда видели, когда он заходил в медблок второго куба, что неподалеку от входа в Зомбилэнд. После этого его не видел уже никто. Сразу возникла версия, что лохматого убил кто-то из сквада — чтобы не делиться. Но потому стало ясно, что если кто и убил призма Стива, то только не его напарники — все они были на виду, за ними неотступно следовала толпа.

И вот ведь как интересно получается — Стив жив, бродит по Чистой Тропе и таскает с собой говорящую плюшевую игрушку...

Охренеть...

Махом допив коктейль, старик закатил глаза, привалился затылком к стене барака и замер. Я не мешал ему переварить известия, в свою очередь оценивая услышанное. Машинально проводил взглядом вернувшегося и во всю харю улыбающегося Рэка, облизывающего костяшки правого кулака. Заметив меня, орк осклабился так, что едва щеки не треснули и показал большой палец, а затем всю пятерню. Ясно. Рэк провел пять боев и в каждом одержал победу. Я и не сомневался — новички просто мясо, что никогда не проходило настоящих тренировок. Чуть повернув голову, проводил глазами Хвана и Джоранн, потопавших по направлению к Жильное. Похоже, рыжая и психованная все же решила попытать счастья в женских боях.

— Вот же дерьмо, а? — по-прежнему улыбаясь, заметил старик — Но скажи — везуха им истинная обломилась?

— Везуха? — я покачал головой — Не знаю.

— О чем ты?

— Сколотить сквад, войти в Зомбилэнд, получить задание ведущее к руинам уничтоженного бункера, найти там стальной ящик с сокровищем, вернуться назад без потерь — мелкие ранения не в счет. И все это в один и тот же день.

— Я и говорю — везуха! Другие за всю жизнь столько удачи не вкусят. Но потом-то пятеро померло! Четверо, вернее — раз Стив жив. Еще одного искорежило, некоторое время припадочным был. А та, кого считай дерьмо не коснулось, это Ранхва. Она героиней стала. И убыла в Кронтаун. Так еще большой вопрос жива ли — там тоже жизнь не мед.

— Везуха — повторил я — Ну-ну. Из семерки выжило трое. Стив, Ранхва. Кто третий?

— Да тоже жив и почти здоров. Припадки прекратились, хребет он себе подлечил, глотку залатал, к зомби больше не ходит и живет себе спокойно.

— Имя?

— Так ты сегодня с ним торговался за персики. Помнишь?

— Сэм Жаба?

— Точно! Стив Пес и Сэм Жаба. Похожие чем-то имена, скажи? Ранхва Навозница, Пит Лярва, Кука Сосалка, Тур Лямбда, Вас-Вас Киото... зачетные у них у всех прозвища были...

— Запоминающиеся — кивнул я и повторил — Сэм Жаба...

— Можешь и не пытаться. Он о тех временах больше не вспоминает.

— Что у него было с хребтом? Почему он все время в кирасе?

— Кираса? Да психическое у него что-то... вроде как в последнюю вылазку, когда ему зомби глотку порвали и хребет надломили, его только кираса стальная и спасла. Тебе про подлый зомбячий нрав говорили?

— Что-то конкретное или в целом?

— Они бьют по хребтам героев — усмехнулся старик и заглянул в опустевший бокал — Подольешь божьей услады?

Я молча вытащил из-за спину еще не вскрытую банку персиков, бутылку самогона, отдав все старику. Тот умело все откупорил, смешал, подошедшая старуха долила воды и бросила внутрь зашипевшую шизу, после чего забрала персики и считай полную бутылку самогона.

— Командир! — присевший рядом орк лучился радостью и хищной сытостью — Вот. Эйжоп плаксивый передал. У того хрена раздвоение мозговое что ли? Карлом себя каким-то считает... Тут персики, самогон, немного сосисок. И спасибо.

— За что?

— За разминку — ухмыльнулся Рэк — Ух хорошо...

— Никакого бухла — предупредил я.

— В задницу бухло! — аж перекосило Рэка — И в задницу трех героев! Что насчет вылазки, командир? Все в силе?

— Через час выступаем. А ты пока потусуйся среди толпы. Поддай им газу и задора. Но вежливо, сука, вежливо!

— Сделаю. Гоблинов все прибывает. И сквадов — вон там три отряда кучкуются выжидательно. Но, кажись, еще не решились они. Прямо как баба перед первым трахом — и хочется и колется...

— Вот и поболтай с ними.

— Ага.

Рэк утопал, а я, убедившись, что дедушка продолжает с аппетитом вкушать "усладу божью", вернулся к интересующей теме:

— Так что это такое вообще — плюшевая говорящая игрушка. Нахрена?

— Ну как нахрена? Компаньон. Зверь компаньон. У каждого сурвера свой. И не сказать, чтобы они особо были этому рады. Хотя тут не угадаешь. Много чего болтают. Но вроде как это злая насмешка Матери за обман.

— Опять этот обман. Как сурверы обманули?

— Да кто ж знает? Они себя пострадавшими выставляют. И как по мне — они правы. Их жизнь — дерьмо! Сытое вечное испуганное одиночество... Да еще эта насмешка. Ты вот знаешь сурвера Джона Доуса?

— Джон Доус? Не слышал.

— И про его компаньона не слыхал получается?

— Нет. Тоже игрушка?

— Можно и так смело сказать.

— Зайчик? — попытался я угадать.

— Щас! Кукла резиновая! Из тех что в полный рост и с дырками, где надо.

— Дырками где надо?

— Ты вечный девственник что ли? Кукла для секса! Говорящая! Выглядящая как живая и очень красивая деваха. Ходить не ходит, двигаться не двигается, но зато говорит лучше нашего и трахать ее можно всласть.

— Что за гребаный бред ты мне рассказываешь? Зверь-компаньон Джона Доуса — резиновая кукла для траха?

— Ну может не резиновая, а что посовременней. Но да — секс-кукла в компаньонах. Он в нее влюблен по уши этот старикан. Гордится тем, что никогда ей не изменял. На поверхности показывается редко, но только вместе с ней в обнимку. Зрелище еще то скажу тебе...

— Этот мир скоро сдохнет — подытожил я, массируя переносицу — Мужик влюбленный в резиновую куклу?

— Да уже не мужик, а старик. Джон постарше меня будет. Но знаешь — пусть себе любит кого хочет. Он хотя бы из нормальных сурверов. Всегда пропустит через свою территорию, всегда готов дать задание с нормальной наградой. Не жадюга, короче. Пусть себе скрипучую и дальше трахает да целует. Нам какое дело?

— Ладно... а как сюда мишка вписывается?

— Ну мишку не трахают!

— Да я не про это. Где стройный ряд? Мишка, зайчик, бегемотик... — вот это ряд стройный звериный и понятный. Но мишка, а следом резиновая кукла для секса... Что у других сурверов?

— А вот тут неизвестно. Сурверы народ скрытный большей частью. Оно и понятно — многие мечтают добраться до их добра. И между собой они не дружат. Одиночки. Выживальщики одиночки с верными компаньонами. Но ходят-бродят в городе слухи про пасущегося на травке золоторого оленя со стальной задницей, про русалку златоволосую, про черную огромную сову с человечьим лицом и янтарными глазами. И знаешь — я верю. Раз безумно звучит — значит, правда.

— Мишка, кукла, олень, сова, русалка — повторил я — Ладно. И нахрена они?

— Так ведь одиночество чтобы хоть немного скрасить — так я думаю. Сурверы в бункерах считай заперты. Условия у них такие — жизнь сытая, но тюремная. Они прилежно отыгрывают сценарий одиночного выживания после глобального конца.

— Что?

— Да хрен его знает. Не я придумал. Просто повторил тебе сейчас то, что сказал мне старый Джон Доус, поглаживая по заднице висящую на нем куклу. И сказал он именно так — они мол прилежно отыгрывают сценарий одиночного выживания после глобального конца. И добавил с ухмылкой, вокруг себя рукой обведя — вот тут сейчас все сразу. Холод, черный снег, верещание Гейгера и мертвые тела вповалку. Сказал он так, передал нам ящик с наградными консервами... и въехал обратно в свой бункер. Это был последний раз, когда я видел сурвера живьем.

— Въехал в бункер?

— Ну на лифте. Там из крыши бункера выдвигается такой цилиндр стальной вроде лифта. С дверкой сдвижной. Такой вот выход из бункера для сурвера на поводке.

— На поводке?

— Я же говорю тебе, Оди — они пленники наказанные Матерью за обман. У них поперек пояса стальной обод с тоненьким таким тросиком метров в десять ну или пятнадцать — при мне не натягивался. Тросик — ерунда. Плевком перебить можно. Но вот на пояске стальном нехорошо так что-то красным мигает. Смекаешь?

— Бомба?

— Ага. Она самая родимая. А длина тросика... сам смекнешь?

— Настолько можно удаляться от родного бункера?

— В точку. Они пленники королевских кровей, наказанные за обман.

— Что за задания они выдают?

— Разные. Как я понял все задания, что получаем мы по Зомбилэнду — от них. Они там правят. И они обязаны блюсти там чистоту и порядок. Смекаешь?

— Но платят кронами.

— Они и платят. И консервами. Еще они же оплачивают доставку своих запасов доверенным сквадам.

— Вот этот нюанс поясни.

— Да тут все просто. Жратва. Питье. Лекарства. Им это все ведь не с неба падает и не по конвейеру подается.

— Почему? Как раз логично. В бункере обязаны быть свои запасы.

— Да хрен там. Может и есть запасы, но сурверы живут долго. А жрать каждый день надо.

— И поэтому?

— И поэтому раз в месяц Мать каждому сурверу шлет посылку. Большой стальной ящик с хитрыми запорами. Оформляется все как задание для полного сквада уровня не ниже героев первого ранга. Сквад доходит до подвального склада первого больничного корпуса, принимает там тяжеленную мать ее посылку и тащит к сурверу. Задание засчитывается выполненным. В благодарность сурвер, помимо денежной награды, добавляет что-нибудь от щедрот. А щедроты бывают смачные!

— Например?

— Вот у тебя игольные картриджи какой емкости?

— Разные есть.

— Но объемом в тридцать игл нету ведь?

— Нету — признался я — Хм...

— А картриджи с иглами повышенного калибра? А блоки для модернизации игстрела? А особые заряды для аптечек? А консервы поразительные? Ты вот тушеное в ананасах акулье мясо пробовал?

— Хрен его знает.

— Вот! И я сука не пробовал... а герои бывает, что жрут... Ну ты понял к чему я веду? Если нет, то я поясню — с сурверами надо дружить! И тогда не только быстро поднимешься в статусе, но и кронами разживешься и снаряжение будет отменным. Не страшно в Кронтаун идти. Осознал, гоблин?

— С сурверами надо дружить.

— Ага. Так что, если встретишься с психованным Джоном Доусом — скажи пару добрых слов и его резиновой жене. Он оценит и зачтет.

— Вы тут сука все на голову трахнутые — сказал я искренне.

— А то ж! Может и трахнутые! Зато консервы от Джона вполне настоящие, непросроченные и вкусные. Так что от тебя не убудет, если ты скажешь "здрасте" кукле с еще влажным ртом.

— Огнемет — буркнул я — Только он поможет с этим.

— Ты поймешь. А потом примешь правила игры — старик дернул плечом — Все так делают. Таковы правила Зомбилэнда, гоблин. Здесь все безумно. Но где иначе?

— Но где иначе — повторил я и заглянул в блеклые стариковские глаза — Если везде так же — то нахрена жить?

— Тебе причину назвать? Их море!

— Например?

— Например я вот мечтаю попробовать тушеное в ананасах акулье мясо. Смекаешь?

— Так себе мечта для этого безумного мира — хмыкнул я.

— А и пусть! Но ты ведь сам этого хотел, верно? Пожить в безумии...

— С чего ты это взял, старик?

— А с того, гоблин ты мутный, что хоти ты спокойной житухи — сидел бы в родной прибрежной деревушке Музейного Обода, свесив ноги с пирса и, глядючи на море светлое, посасывал бы самогончик, зажевывая копченой рыбкой и ожидая вечерка, чтобы доказать жене что еще ого-го какой мужик. Разве у добросов плохая жизнь? Разве безумная?

— Ну...

— Вот и не нагнетай, гоблин. Ты сам сюда рвешься, сам тянешься к крови и боли. Многие из тех, кто пришел сюда за статусом и славой, получили пару раз по харям и поняли — не по ним такое веселье. Затосковали по родному покою и вернулись в деревни родные. А еще... так, между нами, мужиками...

— Ага.

— Ты про эльфийские слезы слышал?

— Нет.

— Мелкие такие полупрозрачные зеленоватые капельки. Даже форма капельная. Но по сути таблетки. Наркота. Дарит мягкий долгий кайф. Но тем, кто ходит в Зомбилэнд таблетки эти противопоказаны. Знаешь почему?