Ветер в ладонях

До сознания Странника как бы издалека донеслось: ещё несколько слов, и преступник умрёт. Он перевёл взгляд на других уголовников. Каждому заглянул в глаза.

— Вы — на колени! Молитесь, чтобы выжить. Ключи, живо!

Один из них дрожащей рукой, подобострастно, боясь заглянуть ему в глаза, протянул ключи от машины. Шмель стоял, раскачиваясь в разные стороны. Он видел себя в бездне, из которой выбраться невозможно. Злодеяния встали перед глазами, сковали тяжёлым грузом.

Странник кивнул девушке, указал на машину. Сел за руль, выжал сцепление, включил зажигание, перевёл ручку на коробке передач на первую скорость, медленно тронулся с места.

— Бог посетил нас грешных, — особо почтительно произнёс Солдат. — Дай я поведу, отдохни.

Ветер не уходил, но осознание реальности постепенно возвращалось к Страннику. Он остановил машину, попросил шоколад, разделил плитку, которую Солдат торопливо достал из сумки, на три части и поделился со спутниками.

Солдат резко тронулся с места.

— Что делать с ней? С собой брать нельзя, она не сможет взбираться по горам.

— Ты воевал? — спросил Странник.

— Было дело...

— Тебе известно правило — не бросать раненых на поле боя?

— Знаю, но профессионалы сначала гасят огневые точки противника, потом заботятся о раненых товарищах.

— Она нам поможет. Если не сможет идти, понесём на себе.

— Что произошло? Что ты сделал с ними? — вмешалась в разговор девушка.

— Я? Это был не я, — приглушённо ответил Странник. Солдат на мгновение обернулся и восхищённо прокричал:

— Это было сильно, очень сильно! Ты размазал их. Я верю в тебя, Странник! Бог в тебе! Мы перевёрнем этот поганый мир! Вычистим его от всякой швали!

— Не радуйся силе, — Странник не был доволен, скорее наоборот. — Мне жаль, что мы не смогли договориться. Единственная радость — без крови вытащили девушку. И может быть, эти люди образумятся.

— Вы рады? А мне как жить? Скоро меня начнёт колотить, мне уже пора, — сквозь зубы проговорила девушка.

Странник посмотрел на её руки:

— Ты ведь не колешься? Куришь траву?

— Заряженную траву. Несколько раз в день. Я ещё не тянула, не заработала.

— Я избавлю тебя от этого, — пообещал Странник.

— Что вам нужно от меня?

— Хороший вопрос, — отозвался Солдат. — Но мне кажется, даже твой спаситель не сможет на него ответить.

— Он прав. Солдат, ты веришь мне?

— Верю. Никому так не верил.

— Я увидел её душу. Надеюсь, ты поймёшь. Будущее зависит от настоящего. Выбор сегодня повлияет на судьбу завтра. Не знаю, на добро или зло эта встреча, но пройти мимо мы не могли. Извини, мне нужно отдохнуть.

Странник прикрыл глаза. 'Нужно отвлечься, дыхание Ветра ещё сохраняется. Я не смог вызвать его, пока сознание не изменилось. Увидел пожар, немедленно появился сильный Ветер. Что включает его? Я себя почти не контролировал. С трудом, смутно помню, что говорил. Вовремя нашёл себя. Надеюсь, что вовремя. Хотя они и заслуживают за свои преступления кары, я не судья и не палач. Как можно контролировать Ветер, когда себя не чувствуешь? Что это такое?' — он открыл глаза и посмотрел на дрожащую девушку.

— Как ты?

— Хреново, — коротко отрезала она.

— Откуда знаешь Змея? — поинтересовался Солдат у Странника.

— Я его вытащил из-под обстрела, это было давно... Иногда я об этом жалею. На его руках много крови.

— Они не оставят вас. Вы забрали меня, машину, эти люди не прощают долги, — предупредила девушка.

— Я заплатил дорогую цену и ничего им не должен. У нас есть опаснее противники, — спокойным голосом произнёс Странник. — Мы ввязываемся в битву, в которой спецслужбы и уголовники — не самые страшные враги.

— Провидец? Ты о нём говоришь? — спросил Солдат.

— Провидец не враг, он всего лишь человек.

Глава 23. Допрос

Инцидент возле кафе обрастал слухами. Свидетелей нашлось немало, и уже двадцать минут спустя информация дошла до службы безопасности. Но только после выяснения некоторых подробностей и описания внешности участников, происшествие стали расценивать как нечто экстраординарное. Выслали бригаду оперативных работников, немедленно установили блокпост на пути к пустыне Молчальников, и сам начальник изъявил желание лично участвовать в допросе задержанных лиц.

Он спустился в особый кабинет — помещение для допросов. Специально подобранное освещение скрывало лицо следователя, а лицо подозреваемого, наоборот, — отлично освещалось, чтобы следить за мимикой арестанта.

Опытных следователей обмануть очень трудно, поэтому закоренелые уголовники предпочитают молчать. Записью допроса руководит сам следователь. Иногда, из-за пыток, она прерывается, впрочем, пыточных дел мастера называют их более обтекаемо — 'специальные средства' или 'специальные меры'. Истязания проводятся только в чрезвычайных случаях, когда нужно срочно выудить информацию о готовящихся терактах. Если у следователей есть время, арестованному всего лишь не дают спать, и на пятые сутки большинство заключённых соглашаются сотрудничать. Правда, их преследуют галлюцинации, они с трудом отличают реальность от вымысла, что несколько затрудняет работу следствия.

В середине комнаты, на стуле, скованный по рукам и ногам, сидел Шмель. Он принял две таблетки сильного успокоительного, но даже такая доза не вернула ему душевного равновесия.

Начальник кивнул в его сторону, посмотрел на мрачное лицо следователя и панибратски произнёс:

— Шмель, ну что ты так раскис? Это был обычный гипноз. Ты не слышал о таких вещах?

Допрашиваемый перевёл на него потерянный взгляд и прошептал:

— Какой на хрен гипноз, начальник. Бог посетил нас грешных.

Директор лишь вздохнул: нет смысла разговаривать с помешанным. Шмель не симулирует, стоит заглянуть ему в глаза, чтобы это понять.

— Обкурился что ли? Ты встретился с гипнотизёром. Ничего, отдохнёшь у нас пару часов, и тогда продолжим разговор.

Следующий задержанный был гораздо спокойней.

— Излагай! У меня нет времени слушать вранье. Говорить только правду, — приказал начальник.

— Значит так, — начал уголовник. — Мы ждали их....

— Кого их?

— Не знаю. Мне сказали: постоять возле Шмеля, когда тот начнёт разговор.

— О чём разговор? Что не поделили?

— Не знаю. Мне сказали: постоять. Я постоял.

— Дальше!

— Потом этот, как его, вспомнил — Странник, начал проповедовать, Шмель и я прониклись, расплакались.

— Шмель до сих пор плачет, — вставил начальник.

— Правильному человеку не западло и поплакать, — наставительным тоном произнёс уголовник.

— И дальше что?

— А всё. Проповедник ушёл, а брат Шмель сдвинуться с места не мог. Всё стоял и плакал. А я остался с ним, пока ваши не приехали и не забрали нас, — он закончил свой короткий рассказ, перевёл взгляд в другую сторону. Этот человек, несмотря на подавленность и страх, умел владеть собой.

Начальник с презрительной, нескрываемой усмешкой на лице выслушал его нехитрое повествование:

— С тобой всё ясно. Даю тебе час времени изложить на бумаге все подробности. Я не требую, чтобы ты писал о ваших грязных делишках. Мне плевать на это. Ты напишешь всё, что тебе известно об этой истории. Иначе тебя вынесут с острым сердечным приступом или организуют самоубийство. Мы посоветуемся с товарищами и решим, как лучше тебя казнить. Веришь?

Уголовник, скрипнув зубами, кивнул головой. Это не полиция — адвокатов не будет, и никто не станет проверять причину его преждевременной смерти.

Вызов свидетелей более-менее прояснил картину: Странник и Солдат столкнулись с бандой Шмеля из-за какой-то молодой женщины. Странник попытался выкупить её, предложив драгоценный камень. Выкуп взяли, а его кинули. И тогда что-то произошло, Странник обвинил Шмеля в преступлениях, грозя страшными карами. Слово невероятным образом пришибло всю компанию. Начальник службы, изучив инцидент, понял причину, по которой Провидец проявил интерес к Страннику, именно Страннику, но никак не Солдату.

Глава 24. Птица

Несмотря на восторг, бурлящий в душе, Солдат не забывал поглядывать на свой внутренний индикатор: лёгкое напряжение сменилось беспокойством, вспотели ладони. В зеркале заднего вида — суровое лицо Странника.

— Всё, нельзя дальше ехать. Опасно. Впереди засада, сзади западня... — Солдат кивнул в сторону дороги.

— Бросим здесь машину и пойдём по полю, дальше холмы, спрячемся, а ночью двинемся к пустыне Молчальников, — предложил Странник.

— Нельзя. Догонят быстро, мы не успеем перейти поле. А если у них приказ стрелять на поражение? Ты сможешь уложить агентов на расстоянии?

— Это так не работает, — покачал головой Странник. — Будем уходить, а там как Бог даст.

— Ясно. Выходите из машины! — выдохнул Солдат. Странник понял замысел своего товарища, виновато улыбнулся, покачал головой. Солдат сунул в его карман деньги, подмигнул, развернул автомобиль и рванул в обратном направлении.

— Пошли, — Странник повёл девушку за собой. Спустя некоторое время он остановился и прислушался:

— Нужно спрятаться. — Быстро выкопал канавку, соорудил холмик. Беглецы плотно прижались к земле. — Сейчас проедут, — прошептал Странник.

Девушка молчала, её бил озноб. Вскоре они услышали гул машины. Внедорожник заехал на поле, вышли двое молодых людей и стали внимательно изучать местность.

'Никого здесь нет, никого здесь нет, никого нет', — твердил Странник. Он повторял эту фразу как заклинание. Агенты постояли, посверлили глазами, сели в машину. Она резко тронулась с места, поднимая комья влажной земли.

— Мне плохо, — прошептала девушка. — Помоги.

— Не волнуйся. Сейчас будет легче.

Странник закрыл глаза, почти сразу почувствовал Ветер, на этот раз не только на голове, но и в ладонях. Накрыв ладонями глаза девушки, громко произнёс: 'Очистись!' Потом одну руку приложил к её затылку, а другую к сердцу, и услышал в самом себе слово: 'Свободна!' Девушка была в лёгком обмороке. Странник приподнял её голову, смочил лицо водой. Она открыла глаза.

— Хорошо! Хорошо и легко, я как птица, я летаю...

— Буду звать тебя Птица. Хорошее имя.

Они лежали на земле и смотрели в небо, в вечное небо, понять которое так трудно.

Глава 25. Наручники

Солдат, услышав требование остановиться, увеличил скорость, выжал педаль газа до упора. 'Главное — увести их подальше от поля. Я-то разберусь. Ничего, бывало гораздо хуже'. Через десять минут гонки увидел перекрытую дорогу, но остался доволен: Странник давно должен быть у зелёных холмов.

Он спокойно вышел из машины, с усмешкой посмотрел на наведенные в его сторону пистолеты.

— Привет, коллеги. Кто осмелится сковать меня? — спросил он, разминая плечи, запястья и шею. — Кстати, по какому поводу арест?

— Угон машины, — с вежливой улыбкой ответил ему один из агентов.

— Правильно, с вашими мозгами только угонами и заниматься, — Солдат намеренно дразнил их, на всякий случай, для подстраховки, чтобы потянуть время. И ещё ему хотелось выплеснуть свой гнев на людей, разлучивших его со Странником и чудесами, которые он надеялся увидеть.

— Нам нужен только Странник, — сказал, по-видимому, старший группы. — Ответишь, и можешь ехать даже на угнанной машине.

Солдат презрительно сплюнул на землю. Раздался щелчок предохранителя. Агент медленно поднял руку с пистолетом.

— Дешёвые понты, — спокойно, без тени страха, произнёс Солдат. — Я буду говорить только с вашим начальником. Операция, проводимая нами, находится вне вашей компетенции. Надеюсь, вас поставили в известность о моей должности в генеральном штабе?

— Ты поговоришь с нашим начальником, но поедешь в наручниках. Только сначала верни должок, — крепкий оперативник кивнул рослому парню, и они вдвоём двинулись на Солдата.

Он был готов к драке и даже рад этому. Плавно переместился в сторону, закрываясь от одного из нападавших другим. Первый противник подскочил, попытался нанести ему боковой удар ногой в бедро. Начинать бой с удара ноги — дилетантизм высшей степени. Солдат был разочарован. Он с лёгкостью погасил удар, приподняв согнутую ногу в колене, но не стал играть со своим противником. Резкий прямой выпад левой рукой. Нападавший успел отшатнуться назад, но потерял устойчивость. Второй удар — боковой с подскоком, правой рукой — пришёлся в нижнюю часть скулы. Голова дёрнулась, противник упал навзничь.

Второму бойцу Солдат прошёл в ноги, уклонившись от мощного кулака. Захватом под колено и резким ударом плеча свалил противника. Быстро приподнялся, одновременно дёрнул его на себя и нанёс встречный, сокрушающий удар локтем в голову. Боковым зрением уловив движение ещё одного бойца, перекатился в сторону и бросился ему в ноги, ухватился за лодыжку, резко крутанул, вывернул стопу. Агент потерял равновесие, упал на четвереньки. Солдат вскочил и нанёс удар коленом в нос, брызнул фонтан крови. К нему уже не подходили. Довольный боем, он улыбался снисходительной, кривой улыбкой.

— Ребята, я в плен не сдаюсь, — он несколько раз глубоко вдохнул, восстанавливая ритм дыхания.

Старший группы достал из машины электрошоковый пистолет. Солдат напрягся, увидев оружие, побледнел, плотно сжал губы.

— Здесь пятьдесят тысяч вольт. Не дёргайся, я еще не решил, применять его или нет. Мне не хочется везти тебя в бессознательном состоянии. Давай по-хорошему: надевай наручники, и поехали. Тебя не тронут, даю слово.

Солдат огляделся, вспомнил Странника и его слова:

'Если твои соседи вооружены и их много... Бог есть реальность, Он есть защита'. Солдат решил воззвать к этой реальности. Он поднял глаза к небу и крикнул:

— Бог Странника — помоги мне! Дай и мне силу! Да падут враги мои!

Сотрудники службы безопасности переглянулись, кто-то захохотал: удачная шутка, чтобы разрядить обстановку.

— Кончай свои приколы, — командир бросил ему наручники под ноги.

Солдат укоризненно посмотрел на небо, застегнул наручники на запястьях, сел на переднее сидение и процедил:

— Поехали.

Агенты вопросительно посмотрели на командира: не положено везти задержанного на переднем сидении, но тот разрешил и сам сел за руль. Задание завербовать Солдата или, по крайней мере, подготовить почву для вербовки провалилось. Ему не пришлось 'защищать' Солдата от разъярённых агентов. Старая как мир игра в злого и доброго полицейского не принесла результата.

Солдат тоже был разочарован. Он искренне призывал Бога, но тщетно — его не услышали.

'Не думать, ни о чём не думать, — внушал он себе. — Я молодец, Странника им не взять, а это самое главное. Спокойно. Потом буду думать. Сейчас нужно успокоиться. Всё, что происходит, это спектакль, у каждого своя роль'. Он вспоминал счастливые и радостные минуты в своей жизни — его проверенный способ успокаиваться и принимать разумные решения, не отягощённые отрицательными эмоциями.

— Как настроение, Солдат? — процесс самоуспокоения был прерван.

— До того, как встретил вас, было неплохо. Что за привычка у вашей конторы влезать куда не следует? Какое вам дело до меня и Странника? Мы что — враги государства? Террористы? Что плохого мы сделали? Кто может запретить нам приехать в Город?