Стальные псы - 2

— И что там с этим Малым кубком? Как туда попасть?

— Отборочные бои на него каждый день идут, в течение всей недели. Чтобы в финал пробиться, надо не один десяток голов снести. В отборочных, правда, не обязательно насмерть биться — можно сдаваться досрочно, чтобы опыт не терять. Но уж если пробиться в число тех шестнадцати...

Берс мечтательно закатил глаза.

— Говорят, на прошлом турнире победитель взял три тысячи золотых. И это только официальная награда. За Малый кубок. А скоро начнутся отборочные игры на первый турнир Большого кубка. Там главный приз не то десять, не то двенадцать тысяч. А сколько там бабла крутится на ставках — я даже представить боюсь.

— Игрового или реального?

— Да без разницы. Игровую — то валюту ставить можно без ограничений — неписи специальные для этого есть. Но и на реальные деньги, говорят, играют. Это почти одно и то же — игровое золото можно по хорошей цене сбагрить. Сейчас артарский золотой дороже евро стоит.

— И что, ты не хочешь даже попробовать? Или еще кто из наших?

Рыжий рассмеялся.

— Да я ж говорю, силенок нам не хватит. Ты бы видел, что там за терминаторы в этих боях участвуют. Это профи. Они тренируются целыми днями и в реале, и в игре. И в них целые кланы вкладываются — с быстрой прокачкой помогают, с экипировкой, с золотом.

— Да когда они успели — то? Игре всего полтора месяца.

— Полтора месяца — это с запуска. А анонсировали Артар еще два года назад. Тут уже в первый день куча народу была на низком старте — только и ждали, когда сервера запустят. И все — с четким планом на игру. Так что в местных гладиаторских боях с самого начала все как в большом реальном спорте — спонсоры, трансферы, раскрутка. Да и договорняки, я думаю.

— Это точно! — вклинился в наш разговор Данила. — Ты все бои смотрел в прошлое воскресенье? Вот зуб даю — в полуфинале Хаммер явно сам лег под Вайпера! Ну, где это видано, чтобы танк в хорошей броне какому — то педику — ассасину проигрывал один на один?

— Ну, хрен знает...

— Хаммер нуб, — подключился Терехов. — Он вообще в первый раз в одиночный турнир пробился. Техника работы со щитом не отработана, экипировка — фуфло. Я, наоборот, удивляюсь, как он до полуфинала добрался.

— Ну, не скажи! — не согласился Данила. — У него силищи побольше, чем у меня. Броня — да, пока сталь, но явно зачарованная. Но его же Красный Легион спонсирует. Думаю, через пару месяцев он в титан упакуется до самых глаз. И в первых боях он очень даже неплох был. А с Вайпером этим как ватный сделался, особенно под конец.

— Там яды зарешали, — усмехнулся Мордекай. — Видно же было, что он как пропустил удар в шею в середине боя — так и поплыл. Движения замедленные стали, промахиваться стал. И щит свой еле держал.

— Наверное, — неуверенно пожал плечами Данила. И чуть позже добавил:

— Ненавижу ассасинов!

— Да кто ж их любит! — рассмеялся следопыт. — Кстати, если боями интересуетесь — в Гараксе тоже свои арены есть. Это, конечно, не Алый круг, масштабы поменьше. Но зато и перекачанных профи там не бывает. Обычные игроки дерутся. Плюс есть режимы против неписей и против монстров.

— И что, прям несколько арен?

— Ну да. В каждом оплоте Банд есть свои бойцовские ямы. А в Гараксе — самая большая. Мясорубка называется.

— Символично! — улыбнулся Стинг.

Берс, обернувшись ко мне, потихоньку спросил:

— А ты чего это вдруг заинтересовался этой темой?

Я замялся.

— Да так... Может, сам хочу свои силы попробовать.

— А ты вообще видел эти бои — то? Хотя бы на видео?

— Нет пока.

— Ну, так погляди. Желательно вживую. Разом желание все отпадет.

— Это точно! — поддакнул со своего места Док. — Не зря они главную арену Алым кругом обозвали. Там к концу дня весь песок от кровищи красный. А уж что во время боев творится... Кровь, кишки, конечности отрубленные летают. Не для слабонервных зрелище.

— Но народ в восторге, — хмыкнул Мордекай. — Даже те, кто сроду виртуалом и играми всякими не интересовался — за боями этими следит.

— Ибо люди не особо — то изменились со времен Древнего Рима, — угрюмо проговорил Терехов. — Хлеба и зрелищ. Все, что нужно толпе.

— Хлеба и зрелищ... — задумчиво повторил Док. — Ну, если так задуматься — то люди и со времен каменного века не особо — то изменились. В глубине души мы всё те же агрессивные обезьяны, которым только дай дубины — и они размозжат ими чьи — нибудь черепушки.

— Или начнут пихать их друг другу в задницы, — продолжил Стинг.

— Да тьфу на тебя, извращенец! Такую мудрую мысль опошлил!

— Не опошлил, а дополнил. И расширил. И, так сказать, углубил...

— Ой, заткнись уже! А то пешком пойдешь!

— Да вы все заткнулись бы уже! — проворчал Терехов. — Расшумелись на весь лес. Вон, берите пример с Каты — едет, помалкивает. Тише воды, ниже травы.

— Ну да, ну да. Даже удивительно!

Док и Даня, сидевшие ближе к корме повозки, оглянулись назад, и вдруг развернулись обратно с округлившимися от ужаса глазами.

— Стоп, а где Ката?!

Глава 9. Сердце леса

Говорят, самое темное время ночи — перед рассветом. Наверное, так и есть. Или просто сам лес стал средоточием тьмы — густой, непроглядной, почти осязаемой. Жалкие пятна света от наших фонарей, кажется, еще больше съежились под её натиском. Едва можно было разглядеть лица сидящих рядом и неясные очертания ветвей над головами.

Повозка остановилась, напоследок скрипнув колесами. В предрассветной тиши каждый звук был отчетливым, резким.

— Да куда она могла деться? — шепнул Стинг.

— Тсс!

— Может, сама Возвратом телепортнулась куда — то?

— Да тихо!

Мордекай напряженно вслушивался в тишину, и мы невольно последовали его примеру.

Я запустил цикл медитации. Звуки, запахи, все остальные ощущения сразу же обострились. Лес вокруг звенел какой — то странной энергией — будто потревоженные струны невидимой гитары. К северо — западу от нас я почуял очаг сильной вибрации Ци. Источник! И, похоже, очень мощный — я с такими еще не сталкивался.

Еще сквозь тихий перестук медитативных барабанов я отчетливо различал женские голоса, которые пели на разный лад. Единой мелодии не получалось — какие — то едва уловимые обрывки. Голоса были тонкие, шелестящие, как сухая листва на ветру. А потом услышал вскрик. Тоже женский, но другой — полный жизни.

И боли.

— Кажется, Ката! — встрепенулся Данила, выпрямляясь в полный рост и всматриваясь в темноту.

— Я ничего не слышу, — отозвался Терехов. — Только вроде бы пение какое — то...

— Да, точно!

Мордекай обвел нас взглядом расширившихся от ужаса глаз. В них, как бесовские огоньки, плясали отражения факелов.

— Нам кранты, — сдавленно прошептал он. — Заболтался я с вами. И мы, похоже, прозевали поворот.

— Ну, так разворачиваем колымагу! — прорычал Кейн.

— Поздно! Нас окружают. Это арсури, девы леса. И их только солнце отпугнет.

Я машинально коснулся медальона, вызывая интерфейс. Взглянул на внутриигровые часы.

— Так до рассвета всего полчаса! Ну, может, минут сорок.

— Да, отобьемся!

В руках у Терехова появился щит. Новый, чуть больше прежнего и, судя по толщине, крепче и тяжелее.

— Не продержимся мы сорок минут! — замотал головой Мордекай. — Но можно попробовать проскочить. Солт, погоняй ящеров!

— Эй, а как же Ката? — угрожающе прорычал Данила.

— Забей! Как рассветет — попробуем поискать ее возле менгиров. А может, ее даже не успеют высосать полностью, и до рассвета протянет.

— В смысле — высосать?!

— Вы про арсури вообще не слышали, что ли? Это лунные дриады. Они стаскивают жертв к своему древу, чтобы питать его жизненной силой. Солт, ну ты чего там копаешься?!

— Не едет, господин! Мешается что — то!

Ящеры натужно хрипели, пытаясь сдвинуть повозку с места, но её будто что — то удерживало.

— Слышь, ты, мы без Каты все равно никуда не поедем! — мрачно процедил Данила.

— Да, тем более, если она еще жива!

— Док, давай светлячков! Не видно же ни хрена! Док!

— Эй, а где Док?!

— Да света дайте больше, мать вашу!

Данила поднял над головой еще один зажженный факел, но его тут же выбило ударом какой — то длинной плети. А потом и самого воина окутало гибкими щупальцами, похожими на лианы. Вот только быстро сдернуть его с повозки не получилось — он оказался слишком тяжел, да еще и успел уцепиться за борт.

Из тьмы за краем повозки, будто из воды, вынырнула женская фигура — так быстро, и так бесшумно, что мы опешили.

Она была обнажена. Бледная зеленоватая кожа, кажется, светящаяся в темноте. Длинные спутанные волосы, тоненькая талия, изящные холмики груди. Лицо — маленькое, треугольное. Почти человеческое, но слишком уж кукольное — с огромными блестящими глазами, как в японских мультиках. Замерла на пару секунд, чуть покачиваясь из стороны в сторону, как кобра в боевой стойке. Что у нее ниже живота — было не разглядеть из — за темноты. Но туловище слишком длинное — похоже, тянется от ближайшего дерева.

А еще она светилась изнутри ровным чистым сиянием зеленой Ци. Даже обычной диаграммы с разделением на стихии не появилось. Похоже, она полностью состоит из стихии Дерева.

Первым опомнился Стинг. Стрела с оранжевым опереньем вонзилась девице прямо в левый глаз. Вторая, с белым, с секундной задержкой — во второй. Вреда это ей, впрочем, не причинило — она лишь с некоторым запозданием мотнула головой из стороны в сторону и взвизгнула. А потом бросилась вперед, на Даню.

В крике её кукольное личико растянулось, обнажая круглую пасть с рядами острых треугольных зубов — как у пиявок. Сквозь тонкую кожу проступили узловатые бугры — будто древесные корни. Маленькие ладони вытянулись, разделились на несколько плетей, которыми она захлестнула Данилу, опутала его плечи и лицо, потянула к себе.

Еще одна арсури возникла из темноты прямо напротив меня, и древесные щупальца тут же обвились у меня вокруг ног. Хотя они были тоненькие — буквально в палец — ощущения были такие, будто стальным прутом обжало.

Хвост ящерицы!

Ага, куда там! Щупальца соскользнули немного, но тут же еще сильнее обвили лодыжки и потянули меня вверх, к кронам деревьев. Помочь мне было некому — судя по разразившимся вокруг крикам, наши вовсю отбивались от других тварей.

Водяной столб!

Удар стихии Воды ненадолго оглоушил чудовище. Я успел достать чакрам и разделить его на кастеты. Резанул по лианам — щупальцами. Они оказались упругими, как резиновые шланги, но серебряные лезвия легко рассекли их, оставив светящиеся следы на срезах. Я снова брякнулся спиной на повозку, откатился.

Данила ревел, как медведь — его опутали уже три зеленых девки, и кирасу его едва можно было разглядеть сквозь переплетение лиан. Я подскочил к ему и несколькими взмахами разрубил путы на груди — кастеты чиркнули по нагруднику, оставляя царапины. Арсури дружно завизжали — похоже, серебряные клинки не только отлично их рубили, но и причиняли жуткую боль. Даня, частично освободившись, отшвырнул орущих тварей от себя и принялся раздирать оставшиеся путы.

Вторая группа арсури теснила Стинга, Терехова и наших попутчиков на передней половине повозки. Бестий было не меньше десятка, но нашим удавалось отпугивать их факелами. Берса не было видно — похоже, его тоже уже утащили.

— Да подавись ты! — заорал лучник, пихая горящий факел прямо в пасть схватившей его древесной деве. Та завизжала, кожа ее вокруг рта мгновенно обуглилась и пошла огромными волдырями.

— Мангуст, Данила, к нам! В круг! — крикнул Терехов.

— Факелов, факелов больше зажигайте! Они огня боятся!

Еще у двух тварей удалось поджечь волосы. Это внесло панику в ряды нападавших — чудовища заметались, пытаясь потушить огонь, но лишь еще больше разнесли его.

— Так им! Так!

— Да толку — то? — взвыл Мордекай. — Вы не видите, что ли? Они бессмертны. Мы их не убиваем, только отгоняем ненадолго. За них даже опыта не дают!

— А как их убить — то тогда?

— Древо их надо рубануть или сжечь! Там у него что — то типа сердца, оно уязвимо. Но его еще найти надо! Оно может быть где угодно в радиусе метров ста.

— Оно там! — уверенно показал я на северо — запад. Источник Ци, располагавшийся там, был таким мощным, что я чувствовал его даже без медитации. Если это не древо — то что тогда?

— Нам нельзя бросать груз! — рявкнул Кейн. — Смотрите, они сейчас всю повозку раздербанят!

Из темноты лезли все новые чудовища. Большинство из них не обращали на нас внимания, а пытались своими руками — плетьми опутать саму повозку, а то и оторвать часть обшивки. Странно, похоже, груз этот интересовал их даже больше, чем живое свежее мясо.

— Жгите их! Еще факелов!

— Экономьте факелы, блин! У нас их не так много!

— Ч-черт, мага огня бы сюда!

— Да хотя бы Дока! У него зажигательные зелья были, кажется!

Я окинул взглядом обстановку, и вдруг пришло четкое, ясное осознание того, что Мордекай прав. Нам кранты. Полчаса до рассвета мы не продержимся — уже троих из нас эти твари утянули во тьму. Пробиваться к древу — самоубийственно. У нас попросту не хватит силенок на это.

В голове снова зазвучал размеренный голос Бао. Вспомнились его очередные философские нравоучения во время тренировок.

"Будь как вода. От нее сложно скрыться. Она всегда найдет путь, просочится через малейшую трещинку. Будь как вода. Её не удержишь голыми руками — она ускользает сквозь пальцы".

Стиснув ребристые рукояти кастетов, я напружинился.

Прыжок лягушки!

— Мангуст! Ты куда?!

Я сиганул во тьму поверх голов своих соратников, поверх кольца окруживших нас арсури. В паркуре бывают прыжки, в начале которых ты не видишь точку приземления — их называют блайндами, то есть прыжками вслепую. Но по сравнению с тем, что я сделал сейчас, любой блайнд в реале — просто детский лепет. Потом что точку приземления я не увижу в любом случае — темно вокруг, хоть глаз выколи.

Но я и не рассчитывал приземляться. Гибкие хлесткие плети перехватили меня еще в полете, опутывая туловище и ноги. Я не сопротивлялся, только крепче стискивал кастеты, чтобы не выронить. Невидимые в темноте твари поначалу окутали меня своими путами плотно, стягивая, будто в кокон. Но, почувствовав, что я обмяк и не барахтаюсь, ослабили хватку. Просто потащили сквозь кроны деревьев — я только морщиться успевал от хлещущих по лицу листьев.

По крайней мере, я точно знал, куда меня тащат. Я отчетливо чувствовал приближение источника Ци. Кажется, я даже видел его — сквозь тьму, сквозь гущу зарослей. Только не глазами, а каким — то иным зрением. Видел светящийся изумрудным светом тугой пульсирующий сгусток, от которого, как круги по воде, исходили вокруг эманации стихии Дерева.

А потом я услышал наших. Берс рычал и матерился — отчаянно, яростно, так, что сразу было понятно, что бой, который он ведет, заведомо проигран. Док что — то рокотал на незнакомом языке — не то заклинания, не то бурятские ругательства. Каты почти не было слышно, лишь изредка доносился слабый стон.