Исходный рубеж

— Зараза, — Тихий тоже достал "Грача", а Батыр повернулся к кормовым дверцам с пулеметом наготове.

Счет пошел на секунды. Если командир не придумает решение за отведенное время, все закончится крайне плачевно. И Рыцарь его придумал — вырвал чеку светошумовой, выждал миг и со всей дури швырнул вверх через люк. Оглушительно бабахнуло, часть налетчиков ослепила мощнейшая вспышка, а остальные разбежались, как тараканы. Даже в воздух стрелять не пришлось (в таком столпотворении это небезопасно), и "газель" сдала задом быстрее, чем ублюдки очухались. Гвардейцам повезло, но каждый понимал — это только начало.

Когда бойцы окольными путями добрались до точки, там уже царила полная анархия. Бунтари развели на крыльцах большой костер из частокола соседних домов и швыряли в окна горящие головни с надеждой устроить пожар, пока охотники палили по фасаду из ружей и карабинов. Желающих причаститься к праведному гневу собралась уже пара сотен — кто ограничивался воплями и съемкой беспредела, а кто принимал посильное участие, круша заборы и метая в окна кирпичи.

— Жги нечисть! — вопила толпа. — Горите в аду!

— К такому нас, блин, не готовили, — задумчиво изрек Француз, глядя на буйство.

Рыцарь достал телефон и по зашифрованному каналу созвонился с начальством. Обрисовал ситуацию и запросил подкрепление, на что получил простой ответ:

— Помочь не можем, город на карантине. Пока умники не разберутся, с чем мы столкнулись, ни один человек не войдет и не выйдет — приказ президента. Но знаете что, лейтенант? Процесс значительно ускорится, если вы изловите и доставите на кордон пришельца, а лучше двух. Прямого распоряжения еще нет, но скоро поступит — готовьтесь и оставайтесь на связи.

Демьян выругался и сунул трубку в разгрузку.

— Что там? — спросил Тихий, хотя догадывался — ничего хорошего.

— Подкреплений не будет. По крайней мере, в ближайшие дни, — о ловле чужака Родин умолчал, решив разбираться с проблемами по мере поступления. — Сейчас важнее всего — уберечь людей от массовой свалки и войны миров.

— Знать бы еще, как это сделать, — проворчал Дуло. — Будь у нас броневик — разогнали бы на раз-два. А на этой колымаге нас самих погонят в хвост и в гриву.

С учетом повреждений, на ремонт ушло бы несколько часов — и это если мастера на рабочих местах, а не громят "чертей" монтировками и разводными ключами. Слишком долго, на счету дай бог минут тридцать, а затем начнется непоправимое...

* * *

Когда Семен Никаноров добрался до участка, там почти никого не осталось. Начальник гудел в своем кабинете, следователь сидел в дежурке, рыча на непрерывно звонящие телефоны, участковый отправился в больницу — оформлять раненых сотрудников. Нападение на полицейского, повлекшее тяжкие телесные повреждения — очень серьезное преступление, которое нельзя спускать на тормозах. Побродив для вида по этажу и убедившись, что за ним никто не наблюдает, Никаноров подошел к "аквариуму" (в прошлом — "обезьянник"), где на лавочке, укрывшись пальто, спал Голубец.

— Вставай, — прошипел преступник и хлопнул по прозрачной стенке. — Дело есть.

* * *

По приказу королевы все, кто владел магией, кроме аспирантов у ядра, собрались в лектории — самом большом помещении после зала для поединков. От середины комнаты клином высились парты и скамьи — одна над другой, как ступени, а напротив стояла кафедра с мореной доской на всю стену. Кроме магистров пришли и студентки — Аджа и Кири, а Эльвира заняла кафедру — место, неприкосновенное для всех, кроме старшего преподавательского состава: профессоров, доцента и, собственно, ректора. Лала явилась последней и села на единственное — самое почетное — место в первом ряду, отведенное специально для принцессы. Теперь же они поменялись — пожалуй, впервые в истории не только этой, но и всех Академий, когда-либо существовавших в Эльфироне.

— Друзья! — громко сказала девушка и кашлянула в кулак — видно, волновалась, но старательно это прятала. — Я собрала вас здесь не как королева — настоящая или фальшивая, а как эльф, который находится в такой же опасности, как и все вы. В час беды я не смогу оседлать дракона и улететь домой, в безопасный замок. Не смогу связаться с матерью и запросить несколько легионов в помощь. Даже убежать отсюда не сумею — как и все остальные. И я собрала вас здесь не для того, чтобы командовать, а чтобы задать один простой вопрос — что делать дальше? Насколько мне известно, госпожа Де'Лалэй выбрала мир — терпеть, не отвечать и унижаться в надежде, что от нас отстанут.

Женщина поджала губы и сверкнула глазами — лишь воспитание и должность не позволили ей наорать на выскочку и как следует проучить. Да и коллеги не поняли бы расклада — то сама назвала владычицей, то сама же и свергла у всех на виду. Выбрала правило — следуй ему неукоснительно, иначе начнется такая сумятица, что назначений глупой зазнавшейся мамзельки на высочайший пост покажется сущим пустяком.

— Иначе говоря, она хочет договориться с этими... — Эли с трудом удержалась от более грубого слова, — подонками. Которые в первый же день ограбили нас, ранили Вардо и Кири. Которые пришли сюда, чтобы жечь, громить, убивать и... — эльфийка сглотнула, — насиловать! Эти... существа ничем не лучше диких вонючих орков, ненавидящих нас за красоту, богатство и манеры. Это обычные варвары и разбойники, в которых нет ни капли прекрасного. Им, как и любым другим варварам и разбойникам, нужны лишь золото, кровь и похоть. Вы с ними собрались договариваться? Вы их хотите увещевать? А лично я хочу треснуть по тварям из всего, что есть. Наподдать с такой силой, чтобы бежали, сверкая пятками, до самого горизонта! Вот чего я хочу!

Девушка не сдержалась и треснула по кафедре кулаком, но не заметила боли.

— Но это — лишь желание, а не указ. Я не тупая и прекрасно понимаю, чего стоит мой титул временной королевы Академии. И не стану требовать действий здесь и сейчас, но мой голос столь же важен, как и голос любой из вас, потому что мне тоже предстоит сражаться наравне со всеми. Или наоборот — принять позорную капитуляцию.

Магистры, завороженные неожиданно пламенной речью воспитанницы, переглянулись, не понимая, к чему она клонит.

— В городах-государствах Южного побережья, — продолжила Эли, окинув лекторий гневным взором, — нет царей и королев. Там все решают Советы — собрания самых влиятельных жителей: мудрецов, военачальников, торговцев. Избранные голосуют, и побеждает большинство. Предлагаю вам такой же вариант. Кто за войну — поднимите правую руку. Кто за мир — не поднимайте ни одной.

— Минуточку! — Лала вскочила, трясясь от злости и сверля подопечную яростным взглядом. — Прежде чем выдвигать подобные условия, Ваше Высочество, неплохо бы не симулять политологию!

Магистры зашептались — ректор нанесла двойной удар. Во-первых, принизила титул воспитанницы, а это все равно что "принцесской" обозвать. Во-вторых, надавила на больное место — частые прогулы, тем самым обвинив не только в зазнайстве, но и в некомпетентности. Неудивительно, что Эльвира покраснела, как мак — но не от смущения или обиды, а от плохо скрываемой ярости. Если бы подобное ляпнула равная по статусу, девушки уже катались бы по полу, вырывая друг у друга волосы, а то и вовсе устроили колдовскую дуэль.

— В южных полисах, раз уж на то пошло, система условно-народного голосования точно такая же, как и система судебная. Есть обвинитель — предлагающий закон, и есть сторона защиты — этот закон оспаривающая. И лишь после выступления обоих выносится вердикт. Поэтому будьте так любезны дать высказаться и мне!

— Конечно, — улыбка эльфийки больше напоминала нервный тик. — Прошу.

— Спасибо, — Лала надменно зыркнула на подопечную и встала за кафедру. — Нам нельзя воевать с местными, кем бы они ни были! Это — чистое самоубийство! Мы настроим против себя сначала весь город, а потом и все царство! Чернь — сущая ерунда по сравнению с армией. Надо бросить все силы на поддержание ядра и держать оборону до ночи. А уж потом наладить контакт с градоначальником — уверена, нам есть что ему предложить в обмен на защиту.

— Нам не обязательно их убивать, — встала одна из доцентов. — Можно просто напугать. Наслать ураган или грозу.

— Или что-нибудь поинтереснее, — поддакнули с галерки.

— Вот именно! — отозвалась соседка. — Надо дать плебеям отпор, иначе они никогда от нас не отстанут!

— Нельзя колдовать через купол! — Лала чуть не сорвалась на крик. — Придется снять его, а это — катастрофа!

— Не обязательно, — со второго ряда понялась профессор Кроулан — высокая, тощая, с бледным осунувшимся лицом, запавшими глазами, темными прямыми волосами и до жути похожая на вампира. — Я могу выбраться наружу через потайной портал.

— Вас разорвут, если заметят. Это смертельно опасно!

— Смерть — моя лучшая подруга, — женщина загадочно улыбнулась и подняла руку. — Голосую за войну.

Из двенадцати человек (три профессора, три доцента, три студентки, кастелянша, заместитель ректора, ректор) руки подняли семеро. Помимо Лалы и нескольких преподавателей, высказалась против Кири, но это уже ничего не изменило.

— Решение принято, — самодовольно сказала Эльвира. — Гоните их, как крыс!

* * *

— Прут и прут, — фыркнул Француз, глянув в боковое зеркало.

Улочка перед частным сектором сплошь заполнилась народом. Радикалы сбились перед входом во дворец, активные, но менее агрессивные протестующие заняли дорогу, а зеваки рассредоточились по пустырю. За считанные минуты на окраине собралось человек пятьсот, но поток новичков терялся за многоэтажками. Если ничего не изменится, скоро здесь столпится тысячи две-три, и последствия предсказать крайне трудно. Нередки случаи, когда, не сумев выплеснуть злость на условных врагах, заряженные молодчики избивали своих же. Вот и сейчас в наполняющуюся пороховую бочку в любой миг могла упасть искра, и поводом станет что угодно, от замечания и неправильного лозунга до вида бойцов. Потому-то гвардейцы стояли поодаль и наружу не высовывались, готовые чуть что дать по газам.

Больше всего Родин боялся повторения массовых беспорядков на Манежной площади в две тысячи втором году. Хотя на тот момент ему исполнилось всего шесть, он на всю жизнь запомнил ужасающие кадры в выпусках новостей — разгромленные витрины, перевернутые, подожженные машины, расквашенные в мясо лица крупным планом, бегущие милиционеры, которых пинками гнали прочь. И тысячи бесноватых фанатов, роящихся в толпе и нападающих на всех подряд. Один из пострадавших — сидящий на обочине взрослый мужик с физиономией, похожей на отбивную с кровью — заплакал, как ребенок после вопроса журналиста. Настоящая бойня, случившаяся, казалось, из-за пустяка — проигрыша нашей сборной по футболу. Увиденное так поразило маленького Дему, что он твердо решил стать милиционером, но не бежать в случае беды, а защищать невинных людей любой ценой.

И вот зло возвращается в куда более опасной ипостаси. Мирных жителей не в пример больше — в отличие от матча, поглазеть на чудо дивное пришли и мамы с детьми, и подростки, и старики. Их ничуть не пугали костры, камни и выстрелы — они думали, что все заодно против иноземной угрозы, однако это столь же далеко от истины, как и лейтенант — от решения проблемы. Чтобы разделить и развести такое сборище, выловить всех зачинщиков и провокаторов понадобится целый батальон, а не отряд в пять (с Бабаевым — шесть) бойцов. Да и экипировка для разгона осталась в броневике, а специальная амуниция нужна для прямо противоположной цели — уничтожения или захвата небольших групп вооруженных преступников.

Родин собрался снова набрать штаб и всеми правдами и неправдами запросить подмогу, когда со стороны дворца донесся нарастающий шум. Командир слышал нечто подобное, когда в толпе начиналась драка — крики раненых, вопли перепуганных женщин и топот множества ног. Выглянув в разбитое окно, парень увидел черную в крапинку волну, прибоем откатившуюся от входа. Молодчики побросали оружие и сломя головы кинулись врассыпную, сшибая с ног зазевавшихся зрителей. От давки, где неминуемо погибли бы сотни, горожан уберегло расположение — безумцы неслись к пустырям, где люди стояли разреженно. А когда началась буча, тоже рванули кто куда, и в итоге пострадали только сами зачинщики и ближайшие к ним ряды, да и те отделались легкими ушибами.

Те же, кто застрял в частном секторе, вертели головами, не понимая, что происходит. Родин и сам не мог взять в толк, что напугало задир — неужели чужаки дали отпор? Взяв у Тихого винтовку, лейтенант открыл бортовую дверцу и навелся на пустошь слева от загадочного здания. Метрах в трехстах на косогоре виднелось старое кладбище — покосившаяся ограда, поваленные кресты, проржавевшие насквозь памятники. Видно, в том месте уже полвека никого не хоронили, но кто тогда спускался по склону? Черные тощие фигуры вразнобой ковыляли по траве, покачиваясь и болтая руками, точно пьяные. Это еще что за новости? И почему клокочущие адреналином боевики помчали от них, как зайцы от стаи волков?

Владелец установил на АСВК прицел с переменной кратностью, позволяющий увеличивать дальность в четыре раза. Демьян щелкнул барабанным переключателем и от увиденного чуть не выронил винтовку. Прямо на него топали... ожившие скелеты! Пожелтевшие кости вновь скрепились неведомой силой, в глазницах горело алое пламя, точно у роботов из "Терминатора", а в обрывках одежды угадывались пиджаки и платья распространенных в СССР фасонов. Нежить протягивала скрюченные пальцы, клацала челюстями и даже с почти полукилометрового расстояния вызывала такой ужас, что даже далекий от робости Родин прирос к креслу.

— Что там? — настороженно спросил снайпер, тронув командира за плечо.

Демьян опустил оружие и сглотнул.

— Черная магия.

Глава 11. Битва на кладбищенском холме

— Твою-то мать... — майор выплюнул окурок и поднес бинокль к узким солнцезащитным очкам.

Если раньше приходилось разворачивать пять-шесть машин в час, то теперь на кордон двигалась целая автоколонна. Легковушки, фургоны, мотоциклы ползли по всей ширине трассы, наплевав на разметку, а кому позволяли привод и подвеска, тряслись на обочинах, оставляя за собой густые шлейфы пыли.

С момента поимки груженого золотом "оборотня" гвардейцы развернули укрепления на километр по обе стороны от дороги. Первый рубеж — предупредительный. Широченные щиты через луг с большими буквами на желтом фоне:

ЗАПРЕТНАЯ ЗОНА

ПРОХОД ВОСПРЕЩЕН

ПО НАРУШИТЕЛЯМ — ОГОНЬ НА ПОРАЖЕНИЕ

Щиты подсвечивались в ночное время и снабжались отражателями по краям, так что даже слепой заметит. Для тех же, кому предупреждения мало, развернули второй рубеж — заградительный. Комплекс КС-195К, представляющий собой вбитые в землю двухметровые штанги с натянутой от низа до верха, точно струны на грифе, колючей проволокой. Кроме нее вдоль ограды шли датчики, видеокамеры и автоматические прожекторы — при попытке перебраться через заслон или даже малейшем касании контура, сигнал поступал на пульт, включалась тревога, а на место замыкания наводились мощные лучи.