Книга 1

Порядок. Эпоха Величия, конкретные дата и место неизвестны.

В этот раз демон попался с норовом. Всё никак не хотел умирать от клинка вверенного в руки Захария легионера. С демонами часто так было: строки Легенды держали их куда слабее чем грязных, отринувших Свет и Путь Господен, Того Кто есть Альфа и Омега, Начало и Конец, Первый и Последний, славься Имя Его.

Оба сердца легионера стучали ровно и мощно. До той черты, после которой могло начаться снижение боевого потенциала, было ещё далеко, ведь шёл всего лишь шестой день погоди. Брат Куростин мог бы гнать демона ещё столько же времени, а потом ещё два раза по столько же, но в этом уже не было нужды: демон добрался до тех мест, к которым стремился.

Один из множества обитаемых миров Порядка, населённый гуманиодной формой жизнью, к которой когда-то относился из сам легионер. Людьми.

Когда-то. Это было когда-то. Давно. Теперь он — брат Куростин, один из легионеров Его Императорского Величества Шестого Легиона, также известного как Легион Идущий по Следу, и пёс взявший след выжжен на левом наплечнике его доспеха, правый же отдан стилизованной букве 'Жвах', что на языке Р'амаш значит 'Неутомим', полученной братом Куростином за участие в загонной охоте на группу демонов, организованной Министерством Общественного Спокойствия.

Выше 'Жвах' был только 'Игнот' — 'Неотвратим'. Немногим удавалось обзавестись им, и имя каждого было выжжено на столпах, что подпирают главный зал города-крепости Легиона Идущих по Следу.

У брата Куростина были все шансы стать самым молодым за всю много тысячелетнюю историю существования Его Императорского Величества Шестого Легиона носителем 'Игнот', но об этом он не думал: всё его существо сейчас занимал демон, который добравшись наконец до обитаемого мира тут же устроил бойню, разорвав за считанные минуты, разделявшие его и легионера по меньшей мере сотню человек.

— Сто семь, — оценил Захария, выходные данные поступившие из шаблонного сюжета, которым удалось-таки спеленать демона, — слегка заниженный показатель для демона данного класса, но в целом всё в пределах допусков.

— Выживших пусти по шаблону Каф Шесть-Один. — порекомендовал Корректор Савватий, который уже некоторое время наблюдал за работой Захария.

— Шаблон Каф Шесть-Один. — подтвердил Исполнитель Второй Категории Захария, обрекая две дюжины выживших после бойни, учинённой демоном, на смерть в бою, что уже готов был начаться.

— Промедление порой подобно предательству, но и спешка часто не лучше. — звучал Кодекс в голове брата Куростина.

Брат не медлил, но и не спешил: он делал свою работу. Чётко и сосредоточенно.

— Вложить в удар, поражающий жалкую ведьму и высшего демона одну и туже силу — вот высшая справедливость в отношении к врагу. — говорил Кодекс.

Брат Куростин двигался по широкой дуге, обходя демона слева. Также двигался бы он, стой напротив него один из Принцев Пустоты.

Исполнитель Захария любил работать с легионерами: после должной обработки соответствующими сюжетами они превращались в послушных марионеток, персонажей Легенды, которые даже в постоянном присмотре Исполнителей не нуждались.

Брат Куростин уже почти дошёл до нужной стадии. Ещё одно задание, может два и Захария будет рапортовать Редактору об успешно завершённой работе.

Как и ожидалось, демон атаковал первым.

Огненные плети секли асфальт и тела лежащие на нём, силясь пробить сияние Купол Величия — защитного поля, генерируемого амулетом, висевшем на бычьей шее легионера, который с прытью удивительной для его огромного, закованного в броню тела, уже преодолел больше половины разделявшего их расстояния.

Наверное, демон бы улыбнулся, если бы у него было на это время, если бы он уже успел научиться этому, ведь брат Куростин оказался именно там, где и должен был: среди мёртвых тел, которые повинуясь магии, обратились в сотню пылающих костров, жара любого из которых хватило бы чтобы обратить в пепел всю окружу на многие километры вокруг. Все вместе же они испепелили всех и вся, включая людей, машины и даже здания. Всех и вся, кроме того, против кого и были обращены. Кроме брата Куростина.

Демон сыграл неожиданно, но это избавило Исполнителя от необходимости возиться с шаблоном Каф Шесть-Один.

— А что там с номером сорок один? — с некоторой озабоченностью в голосе поинтересовался Савватий, который всё ещё продолжал наблюдать за работой Захария.

Исполнитель взглянул на строку состояния персонажей.

Действительно, с персонажем из массовки за номером сорок один было что-то не так: несмотря на недвусмысленный статус 'мёртв', номер сорок один продолжал генерировать поток выходных данный. Донельзя странный поток. Ничего подобного Исполнитель Второй Категории Захария ещё не видел, зато видел Корректор Савватий, который уже отправил запрос Редактору.

— Победа может обратиться в поражение, если окажется в руках глупца. — напомнил Кодекс, но и без него брат Куростин, вряд ли бы спрятал свой клинок в ножны и перевёл манотворящую железу в спящий режим.

Тело поверженного демона, рассечённое надвое, валялось у ног легионера, но ощущение опасности усиливалось с каждым новым ударом его сердец.

Что-то происходило в огне, что-то чего брат Куростин понять не мог.

Захария с ужасом смотрел на свою правую руку, которая, ведомая чужой волей, выводила символ за символом.

— Инфицированный участок сюжета выгружен из Легенды. — не спрашивал, констатировал Редактор, пробегая глазами по строкам состояния.

— Всё согласно протокола. — вытянулся в струну Корректор Савватий. — Прошу разрешения на отсоединение Исполнителя и отправку сюжета в изолятор.

Редактор ещё некоторое время потратил на проверку показателей и убедившись, что вирус Cogito внезапно проявившийся в сюжетной ветке, находившейся в ведении Исполнителя Второй Категории Захария, не успел выпустить метастазы, только после этого Редактор Маниул дал команду на отсоединение Исполнителя и отправку сюжета в изолятор, класса Легион, созданный специально для вечного хранения подобных сюжетов.

Межреальность. Год 2187 после Падения Небес.

— Ну ты загнул. — отмахнулся Командующий. — Не так оно было. Вот как тогда могла история продолжиться, если сюжет взяли и скинули в изолятор?

— Ну давай, расскажи как оно было. Мы с удовольствие тебя послушаем. — не смолчал Проповедник.

Мнемос. Несколько тысячелетий до Падения Небес.

Исполнитель Захария без интереса смотрел на данные по объекту под номером сорок один.

Несмотря на обширные повреждения внутренних органов человек жил. Жил, почти утратив способность дышать из-за жидкости щаполнившей его лёгкие. Жил, не способный больше и пальцем пошевелить. Жил и в глазах его, гнойных слезящихся глазах его пылала ненависть.

Последний испытуемый всё никак не мог умереть. Такое случалось. Не часто, но случалось. Попадались грязные, которые всё никак не могли умереть, не мог умереть, но, не смотря на это, никакого интереса ни для Исполнителя Второй Категории Захария, ни для проекта искусственной эволюции не представляли. Но сказать, что объект номер сорок один так уже бесполезен, нельзя. Польза от него будет, после соответствующей обработки: Легенда постоянно нуждается в новых, всё более сильных и всё более безумных персонажах, которые могли бы сократить популяцию грязных.

— Очень вовремя, для нового сюжета как раз не хватает персонажей. — произнёс Корректор Савватий, как обычно неслышно возникший за спиной Исполнителя Второй Категории.

— О чём хоть сюжет?

— Как обычно — война. Великая война, какой до этого не было. Поговаривают, что в этот раз попробуют ввести в Легенду Богов Древних и Богов Начал.

— Сразу два новых класса? Не рискованно ли?

— Я ж говорю, великая война будет. И персонажей даже для начала потребуется целая прорва.

— Всё равно рискованно, особенно если вспомнить, чем закончилась прошлая попытка ввода в сюжет Богов Начал.

— С тех времён многое изменилось. — не согласился Корректор. — Проколоты защиты и изоляции стали гораздо надёжнее.

— Всё равно — рискованно. — покачала головой Исполнитель Второй Категории Захария, который во время Великого Обрушения, вызванного вводом в Легенду Богов Начал, был Редактором Захария.

Межреальность. Год 2187 после Падения Небес.

Проповедник со смехом захлопал в ладоши:

— Давай ещё. Про судьбу бедного Захария, который видите ли не так прост, как могло показаться нам с первого взгляда.

Крайне ненатуральный смех Проповедника заставил меня сморщиться. Это ж как ему удалось научиться так противно смеяться? Вот просто хочется взять и запустить в него миской с недоеденной кашей, а каша ведь до безобразия вкусная получилась.

— Ещё бы она такой не вышла, когда каши и мяса почитай поровну. — хмыкнул Командующий.

— А ты б в чужую миску свой нос не совал. — в шутку пригрозил у ему ложкой.

— В чужие мысли, значит, можно, а в миску — нельзя. Вот это я понимаю — верно расставленные приоритеты. — улыбнулся Семипечатник.

У него, как и у нас всех, была своя версия тех событий.

Орн. Много тысячелетий до Падения Небес.

Тишину Хранилища Книг Особого Назначения нарушал лишь звук шагов, который гулял среди множества коридоров, закоулков, развилок и тупиков, представлявших собой настоящий лабиринт.

Когда-то давно, многие эпохи назад, в те времена, когда писались первые тома Легенды, неожиданно выяснилось, что некоторые персонажи, оставленные без надзора Исполнителя, по причине гибели этих самых персонажей, возобновляли своё существование на страницах Легенды или даже в мирах людей начала-и-конца. Дабы пресечь подобное, была разработана система, позволявшая извлекать из Легенды конкретного персонажа и изолировать его в переделах его собственной Книги, также были построены Хранилища для Книг.

Только даже подобных мер оказалось недостаточно: всё равно попадались персонажи, которые умудрялись сбежать и из Книги, поэтому и было построено это Хранилище, Хранилище Книг Особого Назначения, лабиринт, в котором персонаж, даже выбравшийся из Книги, обречён был скитаться на протяжении многих дней, до того самого момента как ловушки или же присланные с Небес Воины не убивали его.

Иногда Книги покидали Хранилище. Какие-то — реже, какие-то — чаще. Всё зависело от нужды в них для разработки нового глобального сюжета, новой войны.

В этот раз Исполнитель Второй Категории Захария, молча следовавший второй день за Библиотекарем Иокимом, шёл за книгой Номерного персонажа.

Номерные — самый первый из целой серии неудачных экспериментов по созданию идеального персонажа. Бракованный материал, которому потом нашлось применение.

Номерные — скорее функции, чем полноценные персонажи, они легко вписывались в большинство сюжетов, часто замещая уже существующих персонажей, дабы после закрепления в Легенде отдаться единственной своей страсти, составляющей саму суть Номерных. Кровавой бойне.

Номерные под множеством имён неоднократно разжигали пожар войны, в котором сгорали целые планеты, но раз за разом грязные одерживали победу над ними, разрушая стройное повествование сюжета, а иногда и убивая самих Номерных так, что Книги их рассыпались прахом, и не было уже никакой возможности вновь воспользоваться данным персонажем.

Номер сорок первый, за которым в сопровождении Иокима сейчас шёл Захария, не был каким-то особенным или чем-то отличным от других. Он был последним.

Межреальность. Год 2187 после Падения Небес.

— После вас, господа, мне даже стыдно вспоминать то, как я помню те события. — заулыбался Сатана.

— Вот и помалкивай. — шикнул на него Проповедник, который не торопился делиться воспоминаниями.

— Отчего же помалкивать? — удивился Сатана. — Стыд — не дым, глаза не есть.

Порядок. Росто. Эпоха Величия, конкретная дата неизвестна.

— Сорок первый!

Песок, поднимаемый ветром, скрипел на зубах. Наверное, на лицо можно было повязать шарф или хотя бы тряпку, но ни первого ни второго не было, как не было техники и ни амуниции.

Хорошо, что хотя бы были солдаты. Восемь против обещанных двух десятков... ну как восемь, восьмая — Настаси — зелёная радистка, пользы от которой здесь, на передовой... седьмой — завсклада — списанный из основных частей андроид по прозвищу Михалыч, который и по своему складу-то со скрипом передвигается... шестой, пятый и четвёртый — седые старики, выдернутые из запаса, ещё помнящие с какой стороны держать винтовку, но абсолютно бесполезные когда дело коснётся рукопашной... итого — трое и я.

— Сорок первый!

Хорошо, что хотя бы не жара, не джунгли какие-то или пустыня. Побережье северного моря, чьё название мне много раз называли, но я так и не удосужился запомнить. Полоса земли шириной в две сотни метров. Две сотни метров разбитые на двенадцать секторов, в трёх из которых удалось оживить системы автоматического огня, остальные — в режиме ручного управления.

Нет ничего хуже ручного управления и людей.

Я ведь просил выдать мне хотя бы трёх андроидов серии Калиф седьмой модификации... да что седьмой?.. подошли бы и четвёртые. С ними бы я оживил не автоматические турели трёх секторов, а весь оборонный комплекс Пр-Мар-Йя.

А так?

А так я каждый день пишу запросы на технику, надеясь, что главный офис всё же вышлет сюда один шагающий танк, любой. Без него у меня просто не будет чем подавить корабельную артиллерию, и двенадцать секторов оборонного комплекса Пр-Мар-Йя прекратят своё существование не нанеся противнику никакого урона. Вообще никакого.

А так я пишу запросы на одну и туже амуницию. Скафандры Гелос, боевые стимуляторы, дополнительные комплекты снарядов и патронов, индивидуальные рационы питания.

Питание, даже его почти не осталось. Солдаты пока не голодают, но ещё декада и всё... да, нам даже есть будет нечего.

— Сорок первый!

И я бы сказал, что таков, мол, план руководства. Но нет. Просто глупость. Просто желание сэкономить на всём, на чём только можно. Война — это бизнес. Не лучше и не хуже других. Одни люди продают машины, овощи, дома, а другие — людей. Мы все, оказавшиеся на это побережье, и те, кто вскоре обязательно попытается на нём высадиться — товар. Но только в отличии от того же дома, мы сами себя сделали товаром.

Я продался за сто двадцать тысяч, возможно, сто пятьдесят тысяч — что сверху это уж на усмотрение руководства.

Продался, но не видел ни одного кредита за те два месяца, что мы окапываемся здесь.

Солдатам что-то перепадало, но далеко не то, что стояло у них в контрактах.

Такое чувство, что нас решили тут похоронить.

Глупость, знаю.

Падёт Пр-Мар-Йя, и армия Тигрис получит плацдарм для подготовки наступления в глубь материка.

Даже не так...

Падёт Пр-Мар-Йя, и первый зам Меланче лишится своего кресла, а этого он не может допустить, если, конечно, уже не успел продаться кому-то... тем, же Тигрис, например.

— Сорок первый!

Шум прибоя не слышен из-за воя ветра.

Прохаживаюсь по берегу, поглядывая на корабли стоящие в километре от берега.