Град Саркел Книга I

— А вот сейчас увидишь, — ответил боярин.

В этот миг, холм на котором стояли маги и вожаки таруков окутался прозрачным маревом, а воины взвыли и бросились вперед.

— Интересно, а этот щит, он радиопрозрачный, спросил Леха.

— А вот сейчас и проверим, — ответил полковник и нажал кнопку пульта.

Четыре мины МОН 50 сработали по технической инструкции, а с трех башен ударили пулеметы.

Люди падали словно трава под косой.

Имея большой опыт боевых действий и снабженные соответствующими инструкциями, пулеметчики били короткими очередями. Не столько для экономии патронов, сколько помня, что в плотной толпе первые два ряда превращаются в отличный щит. Но толпа была не такой плотной, как описывали фашистские исследователи, и поэтому потери были огромны.

Наступающие воины ещё не поняли, что остались без руководства и магической поддержки, но уже поняли, что что-то идет не так. И они приняли единственно правильное решение, развернулись и побежали в обратную сторону.

— В спину им ударить, — разволновался Ратибор.

— Так и ударь, — улыбнулся полковник.

— Конницы нет!

— А ты, не спеша, пехотой, сначала их от коней отрежь, а потом тихой сапой, да пленных возьми, побольше, в мы поддержим, — засмеялся Сан Саныч.

* * *

К вечеру разгром был полным. Небольшая часть степняков, кому удалось вовремя прорваться к лошадям, ушла в степь. Остальных окружили пехотинцы Ратибора при огневой поддержке бойцов капитана Каталкина.

Кроме того, сидящие на башнях снайпера с СВД, выкашивали любого, кто проявлял хоть малейшие попытки организовать сопротивление или побег.

Большая часть времени ушла на разоружение и связывание пленных.

Уже в темноте, в шатер Акулова, который не смотря на немало построенных домов, предпочитал жить, как он выражался, на свежем воздухе, зашел капитан.

— Товарищ полковник разрешите доложить.

— Докладывай.

— Задача выполнена, пленных взято тысяча шестьсот человек, это если считать воинов, и шестьсот рабов в лагере. Убито около пятисот человек, примерно две сотни успели добежать до лошадей и свалить в степь. Раненых еще не посчитали, но много. В подразделениях потери два человека, и двенадцать раненых.

— Потери откуда?

— Да это Ратиборовы люди, когда коней брали, с беглецами в сабли сошлись. Ну, наши ребята помочь не смогли, слишком близко они бились, не картечью же по ним стрелять.

— Аа, тогда ладно. Что еще?

— Кормить чем нехристей будем, у них в лагере конечно еда была, но маловато.

— Так они кониной питаются ... — начал, было, Акулов, но в середине фразы замолк и задумался.

— Предложения есть, — задал вопрос, присутствующий в качестве начальника штаба, в шатре майор Буров.

— Да тут Лариса такое предложила, что даже и сказать страшно.

— В рабство всех, или нет, одним других скармливать, — спросил Буров.

На что Каталкин захохотал:

— Ты видел, какие из татар рабы? Или я чего-то не вкурил? А что она придумала, у нее спросите, такое только ее перетруждённый мозг измыслить сможет.

— Еще через полчаса в шатер вошла Лариса.

— Ну, рассказывай, боярыня, — начал Сан Саныч, — чем ты Каталкина в такой ступор загнала.

— Понимаешь, дядя Саша, — Лариса в принципе не разделяла их по званиям и должностям, относясь ко всем членам штаба экспедиционного корпуса как к родственникам....

— Понимаешь, дядя Саша, у них тут строй родоплеменной.

— Да хоть матриархат....

— Кровь у них много значит, связи родственные.

— Ты вообще к чему это?

— Ну, понимаете, Каталкин у них всех вождей и шаманов монками выбил.

— Новых выберут, пожал плечами Акулов.

— А где вы тут демократию видел Сан Саныч? — озадачила Акулова Лариса.

— Ты к чему ведешь ягоза, — не выдержал Буров.

— А к тому, что потенциальный хан таруков, у нас уголек рубает.

— Погоди, погоди, — это который на тебя с плеткой наехал, Аршак и Ишак, как его.

— Толи Ашак, — поправила Лариса, и добавила — Толи это имя, а Ашак означает, что он из рода угаба, племенного вождя. Правда, по их законам он теперь сам угаб.

— Погоди, ты же говорила, что он служил у какого-то удельного князя..., вспомнил Буров.

— Так третий же сын, — улыбнулась Лариса, — да и чего ради, за ним столько народу-то приперлось. Он же сын угаба, член королевской семьи, так сказать.

— И где его родня.

— Могу предъявить тела.

— Все?

— Все три.

— Блин, вот это комбинация....

— Так, дуйте спать, бояре, — высказался Акулов, — утро вечера мудренее.

* * *

На следующий день Акулов в срочном порядке вызвал Чиркина.

— Что думаешь, Сан Саныч с этой бандой делать? — сказал тот, входя в шатер, — у меня столько угля нету.

— Ты мне лучше скажи, как там наши пленные?

— А что рубают уголек, и хорошо рубают. Их старший, этот Толик, все к печам присматривается. Если так дальше пойдет, путный бригадир из него получится.

— Не получится. Где они сейчас?

— Ну, как вся эта катавасия началась, мы их в бараке закрыли, точнее в пещере, которую под барак использовали. А что?

— Тащи сюда этого, блин, Толика. Дело до него большое есть.

Еще через час Сан Саныч, Лариса, Чиркин и Леха сидели за столом в домике Ларисы, которая выступала в качестве переводчика. Матерчатым стенам шатра Акулов решил не доверять.

Вокруг домика поставили охрану, а Толи Ашака привели с завязанными глазами.

— Проходи, Угаб, садись, гостем будешь, — сказал Акулов.

Толи оглянулся вокруг, и сказал по-русски.

— Я всего лишь, третий сын угаба хоть и Ашак, и мне никогда угабом не стать.

— Ну, тогда у меня для тебя есть новости, — вздохнул Акулов.

Толи сел на лавку и вопросительно уставился на полковника.

— Откуда русский знаешь?

— Он не сильно отличается от словенского, а у меня мать словенка. За полтора месяца большой разговорный опыт получил, — ответил Толи.

— Значит так, — начал полковник, — пришли, понимаешь за тобой твои родственники, и три тысячи войска привели.

— Вы меня им отдадите?

— Да тут такое дело, — замялся Сан Саныч, — повоевали мы маленько.

....?

— Теперь ты, и в правду, угаб.

Глава 14 Пушки Саркела

(01.03.2018/09.07.1191)

Как только выяснилось, что Толи понимает современный русский, Лариса вышла из хаты, политические разборки ее не интересовали.

На это у нее были веские причины.

Первое. Среди освобожденных рабов, ныне называемых свободными, был странный человек, на шее которого был одет ошейник из кожи, не имевший замка, словно кожаную петлю одели на шею через голову, тем не менее, он был обшит медными бляхами. Все остальные освобожденные сторонились его, правда, особой враждебности не проявляли. Тем не менее, с ним никто не общался, никто не помогал, все вели себя так, словно его не было.

Собственно она не обратила бы на него никакого внимания, мало ли что носят местные, и как они себя ведут. Но к ней подошел Аким, и ткнув в этого человека, одетого в разорванную одежду, пальцем сказал:

— Вон тот артефактор, может быть очень опасен.

— Лариса сразу подошла к человеку и, используя языковый амулет, спросила:

— Про тебя говорят, что ты можешь быть опасен, это правда?

— Чего опасаться, если я все равно закован, усмехнулся молодой, как присмотревшись к оборванцу, определила Лариса, парень.

— Хочешь анекдот?

— Что?

— Короткий смешной рассказ?

— Ну?

— Купчиха кричит с балкона терема, проходящему мимо мастеровому:

— Молодой человек, а я вас боюсь!

— А чего меня бояться? — удивляется тот.

— А вы меня снасильничаете?

— Да как же я вас снасильничаю, — спрашивает тот, — если я на дороге, а вы вон где?

— Так я сейчас спущусь, — отвечает купчиха.

Парень просто покатился от хохота, он присел на землю, затем разогнулся, выпрямился и спросил:

— Ты меня освободишь?

— Да, вот боюсь только, — усмехнулась Лариса.

Они стояли в повисшей тишине и молча смотрели друг на друга.

— Ну, так мне стоит бояться или нет? — прервала молчание девушка.

— Сбежать я не сбегу, — улыбнулся молодой человек, — тут бежать некуда.

— Сниму, если возьмёшься меня обучать, — отрезала Лариса.

— Снимешь, возьмусь, — сказал парень, пристально глядя в глаза собеседницы.

Лариса протянула руки к его шее. По ее пальцам побежали маленькие молнии, ощущение было таким, словно она поднесла руку к высоковольтной линии.

— Эх, где наша не пропадала, — решила она и, схватив пальцами ближайшую бляху, повернула ее в сторону, выкорчевывая ее из кожи вместе с нитками.

Ошейник начал сжиматься, лицо парня налилось синевой, его глаза вылезли из орбит, а Лариса, выхватив из чехла штык-нож, начала срезать бляхи одну за другой. На третьей кожаный ошейник перестал сжиматься и отчаянно фонить, Лариса просто оттянула кожу ремня, перерезала ее ножом и бросила ошейник на землю.

Парень упал, затем начал судорожно вдыхать, потом его просто вырвало какой-то синей слизью, а потом он затих.

Лариса проверила ему шею, убедилась в наличии пульса и, кивнула двум стоящим рядом бойцам:

— Ребята помогите донести его до шатра.

* * *

А в ее доме тем временем шел политический диспут.

— Ну, как ты себе представляешь дальнейшее существование угаб, пытал Толика Акулов.

— Если все действительно так, как вы рассказали, то никак.

— Э нет, ты хочешь сказать, что перевалишь на меня заботу о полутора тысячах воинов с их семьями, а сам умоешь руки?

...?

— Ну, думай голова, картуз куплю.

— Вы нас отпускаете? Всех?

— Всех кроме рабов, мне в городе рабочие руки нужны.

— Но....

— Мудрый, молодой угаб, договорился с правителем города, что тот отпустит его, с остатками его народа в обмен на....

— На что?

— Ну, ты же мудрый угаб, вот и придумай.

— Я не смогу расплатится скотом, — отрезал Толи.

— Причем тут скот.

— А у меня больше ничего нет.

— Какой из тебя мудрый угаб, блин. Хотя, постой, есть идея. Значит так, земли твои большие, я даже не знаю, как объяснить. Я тебя на службу беру, вместе с твоими воинами.

— На службу, то есть в рабство?

— Нет, я буду тебе платить.

— Платить, золотом?

— Нет не золотом.

— А чем?

— Хорошо, за счет чего жили прежние великие колдуны Саркела? Брали дань с купцов, вон башни специальные поставили. Так?

— Так.

— А я чем промышлять буду, угадай с трех раз?

— Тем же самым.

— Ну, так вот, часть товаров и денег будет твоей, если....

— Если что?

— Если угаб Толи будет охранять свои границы, не будет иметь претензий ко мне, будет сообщать о появившемся на границе чужом войске и войдет в состав моей дружины в случае нападения.

Со своей стороны обязуюсь, помогать ему во всем, естественно в разумных рамках.

— Данником сделаешь?

— Чудак человек, — кто кому платить будет?

— Сам моим данником станешь?

— Опять за рыбу деньги, нет, мы заключим договор. Давай возьмем бумагу и распишем союзный договор.

— Какой договор?

— Кто и что, в каких случаях, должен делать. Ты писать и читать умеешь.

— Умею у меня были хорошие учителя.

— Вот тебе бумага, — сказал Сан Саныч извлекая из рюкзака стандартную пачку А4, от чего глаза угаба полезли на лоб, — а вот ручка, — добил собеседника полковник, протягивая ему стандартную биговскую шариковую ручку с черным колпачком.

* * *

Вечером, когда, ввиду уже принятых политических решений, князья и вожди набрались до зеленых чертиков, Лариса имела разговор с капитаном Каталкиным.

— Слушай Олег, я тут, кажется, глупость сделала.

— Все что делает красивая женщина, — это не глупость, а ошибка, — улыбнулся капитан.

— Да нет, я освободила одного фрукта, а он, кажется не тот за кого себя выдает.

— В каком смысле?

— В том, что бредить начал, а я понимаю, о чем он говорит.

— Я спрашиваю, освободила от чего, гиря на ногах, или мужчиной сделала?

— Капитан вам пошлить не идет, а вот освободила я его от магического ошейника, который ему колдовать не давал.

— И?

— Я думала бедный маг, попал в рабство к дикарям, значит не очень сильный, ну и....

— А он в бреду начал лекцию читать, по основам местной магии, я конечно много полезного узнала, но в конце он сказал, что экзамен будет принимать очень строго, и что академия, это вам не храмовая школа.

— Нихренасе.

— Вот и я о том-же.

— Так, очнется, пистолет чтобы, постоянно при тебе был, пользоваться умеешь, учитель был что надо.

* * *

Волох Онега открыл глаза. Солнце освещало горницу как-то неправильно, слишком ярко. А вокруг стояла тишина, такая бывает только очень рано утром в середине лета, когда солнце уже встало, но еще не проснулись даже птицы.

Он обвел горницу взглядом и замер, небольшое, хотя нет, огромное окно было застеклено. Прикинув, сколько стоит такое стеклышко, Волох поежился.

Видимо, кроме него в доме никого не было, Волох вздохнул, и представил, что будет, когда он встанет. Он автоматически тронул рукой шею и вздрогнул, огонца не было. Не было проклятия мятежных магов, он был свободен.

Волох быстро вскочил на ноги и, все вспомнил. Учебу в храме, магическую академию, своих бестолочей студентов, вольные мысли и арест, огонца и тарукское рабство. Милую девушку и ее обещание.

Ну что-ж решил Волох, посмотрим чему она захочет учится, она не знает кого выбрала себе в наставники. От представления что будет, если она узнает, он стал судорожно хихикать.

В этот момент скрипнула входная дверь, и в горницу вошла та самая девушка.

— А пришел в себя, наставник, — улыбнулась она, явно пользуясь амулетом для перевода.

— А у меня для тебя новость, после которой, ты даже мысли о побеге выбросишь в Дон.

Волох аж закашлялся от такой наглости, и улыбаясь уставился на девушку.

— Мы тут колодец восстанавливали, — начала она рассказ, с интересом глядя на Волоха. — Да тут когда глину с мелом вынимали, одна стена возьми и рухни. А за ней пещера, да какая пещера, там десяток пещер, целый лабиринт.

— Да, — улыбнулся Волох, — там должно быть много золота?

— Золото там есть, но не много, — улыбнулась девушка, — на Форт Нокс не тянет.

— Волох выдавил улыбку и смотрел на нее, а она продолжала.

— А одна пещера, сухая, с вентиляционной системой и.... — она замолчала и уставилась на Волоха.

— Что и..., — прошептал маг.

— Вся забита книгами и свитками, — жестко ответила девушка, и видимо оценив реакцию мага, направила на него какую-то штуку с трубкой на конце.

— Вы нашли библиотеку Саркела, — прошептал Волох, — отдайте ее мне.

— Только тебе до нее, кажется не добраться, — произнесла девушка, пятясь к двери.

— Это почему, улыбнулся Волох и, в его правой руке стал формироваться магический огненный шар.

В следующий миг он услышал громкий хлопок и, его отбросило к стене. В комнату вбежало еще два человека и оба направили на Волоха свои трубки. Один из подошедших что-то сказал.